Я завещяю тебе май среди январе

Окно резко захлопнулось, казалось, будто старая штукатурка стен вот-вот слетит, и из-под неё выглянет темно-серый бетон, однако все осталось на своих местах. Как всегда. Иван открыл глаза, потянулся, словно кот, и нехотя поплёлся к злосчастному окну, чтобы его открыть. Пустая квартира давила на юношу, тот уже давно сделал вывод, что лучше уж слышать шум близлежащей дороги, чем не слышать совсем ничего. 06:31. По телу прошла мелкая дрожь, и Дремин съежился, судорожно поглаживая свои плечи бледными ледяными руками. Надо вернуться в кровать. 06:45. Несмотря на то, что в постели было тепло и уютно, сон уже прошёл. Не важно, что этот сон длился от силы часа 4. Это не имеет никакого значения. Ничего никогда не имело никакого значения. Дым сигарет успокаивал, но не дарил покой. Иван поднёс сигарету ко рту, глубоко затянулся. Выдохнул. Уфу окутывал утренний серый туман. На улице - ни души, не считая одинокого чёрного с белым ухом кота, слоняющегося по грядкам, которые были так усердно сооружены трудолюбивыми бабушками. В некоторых окнах старых полуразвалившихся домов уже горел свет, и Ваня невольно задумался о том, какая в них кипит жизнь. Кто-то собирается на работу, попивая горький дешёвый чай, кто-то, наоборот, собирает ребёнка в школу, складывает тяжелые ненавистные учебники в маленький портфель. Кто-то смотрит телевизор, положив ноги на совковую обшарпанную табуретку. А кто-то, как и он, стоит в темноте на балконе собственной квартиры, покуривая дешевые сигареты и думая ни о чем вообще и обо всем сразу. Прикольно, но бессмысленно. "Что тебе снилось?" Ваня отчетливо услышал нежный, и такой до боли знакомый голос. "Ничего. Мне ничего не снилось. Но это не так важно, да?" Тишина. И так всегда. Он никогда не отвечает на вопросы, он их только задаёт. "Когда ты ушёл, мне было больно. Ты вернёшься? Я жду тебя, правда, я жду." Ваня прикрыл глаза. Он знал, что ответа не последует. Ему всегда было сложно говорить с Ним, и самое сложное было слышать тишину. Он никогда не отвечает. Он только задаёт вопросы. Постель мягко окутала промерзшее от утреннего ветра тело. В коробке осталась ровно одна сигарета, и докуривать ее не было желания. Даже тогда, когда окно было раскрыто нараспашку, запах сигарет оставался в комнате, но Ивана это не волновало. Этот запах смешивался с запахом духов, которыми Дремин часто обрызгивал помещение, а тот, в свою очередь, отдавал чем-то вроде мускатного ореха. Ване нравились эти духи, но мускатный орех тут был не при чем. Причиной были воспоминания, которые этот аромат дарил. Эти воспоминания резко, колко отдавали в груди парня, но в то же время они приносили неимоверное удовольствие и светлое счастье, которое когда-то имело место быть. Мысли путаются, чьи-то руки обхватывают плечи. Их прикосновение почти невесомое, но вместе с тем горячее, будто к телу приложили тёплую грелку. "Ты правда думаешь, что ты достаточно силён?" -Да. 09:00 Пронзительный звонок ненавистного будильника вмиг развевают сладкие грезы Вани. Это сон. Это всего лишь сон. Лучи яркого солнца пробиваются сквозь белоснежный тюль. На улице весна, а значит, начинается цветение. У Арсена была аллергия на цветение. Каждую весну, где-то в начале апреля, Иван бегал в ближайшую аптеку за противоаллергенным, потому что Арсен всегда про него забывал, а опомнившись, уже не мог самостоятельно купить, - улица становилась для него адом на земле. Вот уже как два года Ваня не заходил в ту аптеку. У него нет аллергии на цветение. А поэтому он смело выходит из дома, прихватив первую под руку попавшуюся ветровку. Тёплый ветер приятно обдувает лицо, и Иван невольно зажмуривается, позволяя себе утонуть в весеннем свежем воздухе. Детский смех звонко отдаётся в ушах, а в нос ударяет сладкий запах сахарной ваты и карамельного попкорна, - рядом находится парк аттракционов. Арсен, ты мой главный аттракцион. Ты. Был им и будешь. Трава мягко шелестит, касаясь ног, в то время как солнце еле-еле припекает, отдавая на землю блики. Птицы улетают на юг. Иван зажмурился. Пистолет у виска. 3.2.1. Мысли путаются, чьи-то руки обхватывают плечи. Их прикосновение почти невесомое, но вместе с тем горячее, будто к телу приложили тёплую грелку.