***
На улице наконец вышло долгожданное солнце. Лето вступило в свои полные права и много офисного планктона наконец вышло на улицу. Даже открывая окно и занимаясь чем-то очень важным, можно было с лёгкостью поступиться этими делами — такой притягательной была погода и так сильно пахло летним духом, что даже я, закостенелая домоседка, до ужаса хотела прогуляться. В последнее время мне нужно было восполнять пробелы на работе и на учёбе — мой декан сообщила, что если я пропущу ещё несколько занятий, то могу попрощаться с архелогическим факультетом. Не знаю, как так вышло, я старательно училась весь год и очень надеялась, что не умру во время сессии, которая должна была начаться уже через неделю. Об учёбе и подработке в пекарне я думала мало. Но сейчас, пока разминала затекшие руки после целой смены на работе и смотрела в окно, за которым распускалась душистая яблоня, хотелось сбросить фартук и прогуляться до дома пешком, а не на автобусе, как мы обычно делали с Шепард. Что касается самой Адель, то блондинка полностью разделяла моё желание и окончив работу, мы собрали вещи и вышли из душного помещения пекарни. На улице меня поджидал небольшой сюрприз. Чарльз переминался с ноги на ногу и то и дело заглядывал в телефон, что-то проверяя. Мы не общались с того самого дня, как он уехал в командировку, а это почти две недели назад. Я сделала холодное лицо и Стюарт уловил моё состояние. Он легко чмокнул меня в щеку и я почувствовала отвращение к собственному парню. Чарльз засунул одну руку в карман, засовывая туда телефон, а второй взял меня за руку. Он почувствовал ткань перчатки, за которой я прятала протез и спросил: — Солнышко, перчатка? Зачем она тебе? — Рука болит. Да забей, все нормально, — я вырвала свою руку из его. Моя голова смотрела вниз, под ноги, Адель что-то говорила, Чарльз немногословно отвечал ей, а мои мысли были заняты одним парнишкой в красном трико. Недавно мне пришло СМС с содержанием о скором выезде Паркера в Европу. Этому я была даже рада: пока мы со Стивеном разберёмся с бардаком в параллельных мирах, я смогу по возможности забыть Пита. И он меня, так как сможет побольше пообщаться с другими девушками. Гениально! Адель заметила, что и я, и Чарльз ведём себя странно и решила решить проблему, как она говорила «по-шепардски». Смотаться и оставить нас наедине. В данном случае, конечно, правильно, но я этого точно не хочу. — Все в порядке? — Стюарт останавливается и берет меня за плечи. — Милая, ты неважно выглядишь. — У меня умер отец, — хрипло отзываюсь я, — как бы ты себя вёл? У тебя вернулись родители и сестра? Чарльз кивает. Его лицо стремительно меняется и мрачнеет. — Это из-за Паука? Из-за того что он вернулся, ты меня больше не любишь? В нем дело? — Нет, не в нем. Ни в ком. Просто… Что ты делал в канализации? — спрашиваю я наконец тот вопрос, который хотела узнать очень давно. — Эви, детка, с тобой все хорошо? — Чарльз нервно усмехается и я хмурюсь. — Солнце, меня не было в канализации. У тебя опять начались приступы? Мы с парнем остановились посреди улицы. Точнее, остановилась я и Стюарту пришлось подчинится. И почему во всех моих парах, я постоянно доминирую? — Так, нет. У меня все нормально. Что ты делал про затерянном городе, в Прогалине? Я точно видела тебя. — Может тебе стоит провериться? Миссис Хэш принимает? — Да отстань ты с ней! Я нормальная! — мои ноздри опять стали раздуваться, а лицо краснеть. Вот черт. — Просто скажи, что ты там делал?! — Ничего, милая, правда. Меня там даже не было. Правда, солнышко, я не вру, — мне очень-очень хочется верить ему, все-таки мы вместе около пяти лет и вместе прошли через всю боль посттравмового синдрома на себе и… отчасти мне не хочется его бросать. А отчасти хочется. Я щурю глаза и Пеппер бы сказала, что мой взгляд похож на его взгляд, также режет и колет. Таким взглядом на меня смотрел он, когда я что-то натворила. Чарльз мнется, а я складываю руки на груди. Мне все осточертело. — Чарльз, слушай, — начинаю я, но не успеваю закончить, как мимо нас проносится машина (по тротуару!) и уносится вдаль. Позади нее едут уже по дороге полицейские машины и я вижу, как мимо нас наверху, цепляясь паутиной за здание, летит что-то в красном. Кто-то. Слышу как люди смеются и улыбаются, по толпе проходят шепотки «Человек-Паук вернулся!», «Наконец-то!». Я и сама рада, что у Нью-Йорка есть такой дружелюбный сосед, который заботится о простых людях, а не о проблемах вселенского масштаба. Вновь ком в горле. Мстители уже никогда не будут такими, как прежде. Без них. Машина очевидно угонщиков или воров, резко тормозит из того, что ее с шин до бампера облепили паутиной. Полицейские в миг подъезжают и вытаскивают из автомобиля людей в черных масках и мешки с чем-то. Люди вокруг хлопают. Паук (Пит, прекрати) раскланивается и пустив паутину, взмывает в небо. Я надеялась, что он просто улетит, но нет же. Стоило мне только открыть рот, чтобы сказать Чарльзу решающую фразу, как прямо перед его лицом приземлился герой в красном трико. Судя по рваному дыханию, он все-таки запыхался. Или это я так на него действую?.. Нет. Даже сквозь красную маску я почувствовала, что он улыбается. — Привет, — тихо говорит Питер. — Привет, — также тихо отвечаю я и вижу недовольное лицо Чарльза. Тот складывает руки на груди. — Тебя не задели? — белые зрачки на маске забегали по моему телу. — Все хорошо? — Нет, все хорошо. И благодаря прекрасному дружелюбному соседу в трико. — Это не трико! Сколько раз можно говорить?.. Оу, так все-таки прекрасному? Это что-то значит? — Ничего это не значит… — недовольно соплю я. — На нас смотрят люди, ты в курсе? — Они рады, что я жив, — тихо говорит он. — Ты этому рада? — Конечно, П… — я закусила губу. Еще не хватало Паркера рассекретить. — Паучок. Он улыбается. Ну какой счастливый ребенок. — Так все-таки Паучок? У меня есть шанс? — Послушай, шанс, у тебя за спиной стоит мой недовольный парень. Я, конечно, хотела вас познакомить, но боюсь, ты рискуешь вновь обратится в пыль. У Чарльза, конечно, нет перчатки и камня души, но все же. — Понял! Тогда… — и Стюарт, и Пит продолжают нависать надо мной высокими статуями. — Увидимся в Штабе?.. Или ты с Доктором?.. — С Доктором, — киваю. — Или ты хочешь чтобы меня вскрыли хирургическим ножиком? Стив это умеет. — Я знаю, — шепчет он и немного приближается поближе. — Что?.. Пока я недоумевала, Питер приподнял маску и легонько чмокнул меня в щеку. Едва я опомнилась, он уже натянул маску. Чарльз стал еще более недовольным, а люди вокруг сделали многозначное «о-о-о». Я насупилась: — Что это было? — Дружеский поцелуй… Раз мне другие, — он обернулся на Стюарта, — нельзя. Ну ладно. Пока, Эви! — и Паркер пустив паутину на стену соседнего небоскреба, улетел восвояси, оставив меня одну с кучей улыбающихся людей и злым парнем. Как всегда. Я закатываю глаза и медленно поворачиваюсь в сторону Чарльза. Он выглядит расстроенным и немного злым. Ну Питер! Зачем? — Что это было? — его голос звучит ехидно. — Знаешь, я начинаю полагать, что твое странное настроение связано с беременностью. Когда там Паучок вернулся? — Ты идиот? Нет, конечно! — Так что ты хотела сказать? — он окончательно теряет терпение. — Мы расстаемся? — О, да ты телепат! — язвлю я и мне вновь становится плохо. — Именно это я и хотела сказать. Прости, Чарльз, но я так не могу. Мне просто тяжело жить с человеком, который мне врет. Я разворачиваюсь на носках и хочу уйти, но парни, с которыми я общаюсь, видимо, имеют привычку даже после моего ухода притягивать за руку к себе и продолжать говорить (или не говорить). — Паук? Это из-за него, да? — он привлекает меня ближе и в его черных глазах я вижу свое отражение. Мне очень неприятно за такое отвращение к нему. — Какая разница! Нет! Не из-за него! Отпусти! — я уже ору на всю улицу, чтобы привлечь внимание толпы, остывшей уже от Паука. Стюарт отпускает меня и я, вырвавшись из его хватки, убегаю на ближайшую автобусную остановку. Когда забегаю в первый автобус, который даже не идет до моего дома, я достаю телефон, чтобы развеяться. Решаю написать сообщение Чарльзу, после которого кидаю его номер в черный список. 19:55 Не звони мне больше. Пока. Вижу, что мне пришло сообщение от Стрэнджа еще несколько часов назад, но я его благополучно пропустила. Может, это что-то важное. Хотя я сомневаюсь, что Доктор будет писать по поводу того, какие носки ему выбрать. 16:01 Завтра в Храме в 10:00. Обязательно.***
Даже после окончания всех моих проблем, я навсегда забыла, что такое здоровый сон. Прошла неделя после похорон Чарльза и Тони, а я так и не смирилась с этим. Вернувшись в «спокойную жизнь» в одной квартире с Адель, которую продолжал одолевать хриплый кашель, я навсегда решила, что буду жить как нормальный человек. Но сейчас, ворочаясь из стороны в сторону, не в силах уснуть и обдумывая то, что случилось, это не было похоже на ту жизнь, о которой я мечтала. Перед сном, чтобы уж точно заснуть, я приготовила мясо по-французски (я пыталась) и получилось довольно вкусно, вымыла пол во всей квартире и сходила прогуляться. Надеялась, что это поможет мне заснуть крепким сном, но как же я ошиблась. Я не смогла уснуть. Ворочалась из стороны в сторону, глаза закрывались, но тут же раскрывались. Голова не болела, но щемило страшное и странное чувство внутри грудной клетки и не давало нормально вздохнуть. Я села на кровати, потирая глаза и поправляя черную пижаму. Светлые волосы достаточно отрасли, что виднелись темные корни. Я спрыгнула с кровати и подошла к окну, которое незамедлительно раскрыла, впуская свежий ночной воздух в комнату. Шепард поморщилась во сне от сквознячка и перевернулась на другую сторону, к стене, я не видела ее лица. Высунулась из окна и вдохнула полной грудью запах лета. — Привет! Я в ужасе отшатнулась от открытого окна и осознав кто это, зашипела подобно змее, на Паркера. Его тело в костюме было направлено головой вниз, рукой он держался за паутину, которая была прикреплена за стену. — Извини… — он посмотрел на спящую Адель. — Прогуляемся? — Ты с ума сошёл?! — зло прошептала я. — Нет! Как ты вообще узнал где я живу? Ты следишь за мной?! Паркер улыбнулся сквозь маску. — Ну разве что немного… Да, я следил, прости. — Ты сумасшедший, Паркер! — я не была зла, мне даже льстило такое внимание. — Еще не совсем, — Питер перевернулся в воздухе и присел на подоконник. — Пойдем! — Питер схватил меня за талию и вытащил в окно. Я пискнула, стараясь не закричать и не разбудить Адель и мне пришлось обхватить Паркера за шею, чтобы не упасть. — Ты с ума сошел… — пролепетала я, немея от страха. Паркер издал смешок и на паутине поднял нас наверх. — Что… Что ты делаешь?.. — сцепила руки сильнее и от такой невыносимой близости почувствовала тянущий комок внизу живота. Черт… Питер отпустил меня только тогда, когда мы оказались на крыше. Я на трясущихся ногах посмотрела вниз — высота была страшная. Я медленно села около перегородок. — С тобой все хорошо? — Питер снял маску и присел рядом с встревоженным лицом. — Я не обидел тебя? — Нет, все нормально, — я улыбнулась, — только довольно странная идея украсть меня из дома и вытащить на крышу. Тетя Мэй не потеряет, малыш? Она отпустила тебя на свидание с двадцатилетней тетей? Я не ее ровесница, случайно? — Перестань, — Паркер сел рядом. — Ты специально накручиваешь меня перестать общаться с тобой. Возраст — всего лишь цифры. Пять лет — сущий пустяк, — Питер словно гипнотизирует себя, повторяя эти слова. — И вы с ней не ровесницы. Тем более она знает, кто я. — И отпускает?.. Как дела в школе? Нед и ЭмДжей вернулись? — спрашиваю я, подгибая под себя ноги. Паркер забрал меня в одной пижаме и носках, поэтому на крыше, где дул холодный ветер, было не очень уютно, учитывая, что я вообще без нижнего белья. И с подростком, у которых либидо выше крыши. — Вернулись… Тебе не холодно? Прости, что так странно вышло. Просто это был единственный способ поговорить с тобой. — Забей, но знаешь… Из всех парней, с которыми я общалась, ты — самый оригинальный. Меня ни разу не похищали и не затаскивали на крышу ночью. — Перестань говорить, что это похищение! — Питер усмехнулся, присаживаясь поближе. — Как я рад, что вернулся. Что у вас со Стрэнджем? — Какой быстрый. Ты опять подозреваешь меня? — они кивает. — Господи, он мой учитель. Меня прямо из крайности в крайность: то, пятнадцатилетний малолетка, то сорокалетний старичок. Так что ли? — Как твой парень? Ты… — Его бросила. Да. Надо было написать, но побоялась, что сильно обрадуешься и свалишься откуда-нибудь. Не надо мне ещё одну смерть. Даже такую нелепую. — Ты странно себя ведёшь. Эви, перестань язвить, не нужно, — Питер присаживается прямо напротив меня и зачарованно смотрит в глаза. — Со мной тебе не нужно защищаться, понимаешь? Я никогда не обижу тебя. Никогда. И не позволю никому этого сделать. Больше никогда и никому. Просто доверься мне. — Боюсь, я разучилась этого делать, — сипло говорю я, чувствуя как становится жарче и меня бросает в пот. — И… Не знаю, все так сложно. Вас не было пять лет и у меня уже другая жизнь. А теперь мне приходится переучиваться жить и это меня морально выматывает. Я просто боюсь, что… — Чего ты боишься? — шепчет Питер и подползает поближе. — Просто скажи. — Боюсь жить по-другому. Раньше не было тебя и Стива, но был отец. Сейчас вы есть, а его нет. Я просто… — понимаю, что по щекам текут слезы. Ну, какая ты стала нюня. Аж противно. — Не знаю. Ничего не знаю. Как объяснить. И… Боюсь вновь потерять кого-нибудь. Наташа, Тони и Чарльз… Они были так добры ко мне, а сейчас их просто нет… Одна спрыгнула со страшной высоты, другой не выдержал страшной силы, а третий просто задохнулся… И я… я любила их… — У нас может быть что-то? Помимо дружбы? — в лоб спрашивает Паркер и мне становится вновь плохо. То ли от того, что мы тут одни, а он непозволительно близко, то ли от страха неизвестного. — Нет, Пит. Прости. Ничего не могу обещать. Я точно не тот человек, с кем ты можешь связать свою жизнь, — сегодня я сказала слов больше, чем за всю свою жизнь. — Тогда… Можно мне последнее желание? И я обещаю, что больше не буду лезть к тебе. Мне становится ещё жарче и ещё хуже. Какое последнее желание? Что он хочет? В голову лезут разные мысли, хорошие и плохие. — Хорошо, только… Адекватное. — Я хочу поцеловать тебя. Нет… Чтобы ты сама меня поцеловала. Нет… То есть. Можно три? — Пит, — строго говорю я. Он краснеет и глубоко выдыхает. Затем кладёт мне руку на бедро, опираясь и касается губами моих губ. Я перестаю дышать, отвечая на поцелуй, который кажется сейчас самым сладким в мире. Кажется, кто-то говорил однажды, что у каждого есть свои слабости. Вот моя. Я не могу противостоять этому милому и ещё неопытному подростку и привлекаю его ближе, кладя руку на затылок. Из всех моих поцелуйных опытов, этот — самый приятный. Питер несильно прикусывает мою верхнюю губу и я окончательно теряю всякое терпение и рассудок. Рывком сажаю его к себе на колени и начинаю гладить широкие плечи и шею. Паркер ерзает на мне и я одной рукой перемещаюсь на его задницу, легонько щипая её. Паучок отстраняется и легко улыбается. — Это не входило в моё желание, — лукаво говорит он, заправляя прядь мне за ухо. — И в мое тоже, — я отталкиваю его, понимая, что все опять заходит слишком далеко. — Пит, давай закроем эту тему? Я так устала от всего и… просто отпусти меня на землю, ладно? Когда я буду в норме, то смогу что-то объяснить тебе, но не сейчас… Питер кивает и вновь аккуратно, словно я ценный груз, берет меня за талию и отправив паутину на крышу соседнего небольшого здания, отталкивается и плавно отпускает меня. Я поправляю пижаму и понимаю, что в носках. Ну, класс. — Прости за бестактность. Правда. И спокойной ночи, — Паркер скрывается за домом и я больше не вижу его. Понимая, что сейчас точно не засну, решаюсь немного прогуляться. В носках и в пижаме. Да. Но, господи, кто гуляет в три часа ночи? Только насильники, наркоманы, пьяницы и я. К чему я принадлежу из вышеперечисленного сказать сложно, но прогуляться и подышать свежим воздухом мне жизненно необходимо. В голове свободно гуляют тысяча мыслей, спать не хочется ни капли, а завтра в десять идти к Доктору наводить порядок в других мирах. Что может быть лучше? На улице не так уж и холодно, и поэтому едва дохожу до соседней улицы, как понимаю, что стало немного, но легче. Слышу позади себя шорохи и стуки, но принципиально не обращаю на это внимание. Мало ли, какая собака пробежит? Когда настанет день, когда вся моя жизнь будет нормальной? Не будет никаких тайн, смертей и боли, а будет спокойная, размеренная семейная жизнь, муж и дети? Когда я смогу наконец вздохнуть полной грудью, и оглядываясь назад, понять, что позади меня опора, поддержка и любовь, а не боль, смерть и слёзы? Когда у меня перестанут забирать любимых людей? Когда? Опираюсь об стенку и тяжело дышу. Вижу силуэт тени напротив меня. Значит, кто-то стоит в переулке, который освещается маленькой лампочкой. — Кто там? — хриплю я. Никто не отзывается. Ну конечно. Кто бы мог подумать. Силуэт становится меньше, значит этот кто-то приближается ко мне. А я во всем надлежащем виде — в пижаме и носках. Нестерпимо хочется плакать, но я держусь. Хватит с меня слез. Мысленно даю себе клятву никогда больше не плакать. Я сильная. Я смогу. — Эви? — слышится приятный женский голос. Я не узнаю его. Из переулка выходит очень похожая на меня женщина, на вид ей лет сорок, не меньше. Она мягко улыбается и поправляет задравшуюся рубашку. Ветер треплет ее кудрявые темные волосы, а голубые глаза отдает теплотой и смешинкой. И кажется я понимаю кто это. Единственная оставшаяся в живых из моей семьи девушка, моя сестра. — Афина?.. — мой голос срывается окончательно. Из-за всего этого я еле держусь на ногах, рискуя просто упасть. — Да, милая… — и я не сдерживаясь, просто обнимаю ее.***
В Храме теперь не так грязно, как было раньше, ведь туда нагрянул ужас по имени «Доктор Стрэндж». Первым делом он грозно разгромил меня критикой по телефону, насчет ужасного беспорядка в Храме и мне не осталось ничего другого, как смирится с собственной неряшливостью и тем, что «женщина не должна быть такой грязнулей, фу». Ай-ай-ай. Я чуть не проспала поход в Храм, нагулявшись ночью и заявившись домой где-то в семь часов. Я не уверена, может Афина — плод моего больного воображения. Но надеюсь, что нет. Иначе вся моя жизнь — иллюзия и блеф. Наспех собравшись, я на всякий случай захватила с собой одежду магов и двойное кольцо. Не хочется слушать назидания Стрэнджа по поводу моей расхлябанности и несобранности. Но когда я дошла до Храма, то поняла, что не хочу. Ничего не хочу делать. Вот совсем. Ничего. Я толкнула дверь в Храм и на ватных ногах прошла вперед. Пахло свежим чаем и домом. Моим домом. К горлу вновь подступили слезы, которые я не могла сдержать. Они градом катились по щекам и я, вспомнив, что обещала больше никогда не плакать, разрыдалась еще сильнее. — Эви, это ты?.. — прошелестел Доктор и наконец увидел меня. У меня красное лицо, дрожащая нижняя губа и полные слез глаза. — Стив… Он ничего не говорит и в один миг подходит ко мне. Я чувствую, как ноги подкашиваются. Я молча обнимаю Стрэнджа, слова сейчас лишние. Мы стоим, обнимаемся и плачем. Просто плачем. — Пап… — Дочь… — Готова? — В игру.