***
— Ты же можешь повесить магией все шарики, солнышко, — ласково пробурчал Питер, удерживая лестницу в устойчивом положении, пока я вешала яркий красный шар на веточку ели. Робин заинтересованно наблюдала за мной. — Ой! — один шарик выпал из рук, но Питер поймал его. — Ты же высоты боишься? — Боюсь. Но ведь Робин считает, что её мама бесстрашная, поэтому… Вот так, — я повесила красный шарик, чуть отдаляясь, чтобы оценить картину. — Я — лучшая в своем роде «наряжательница» рождественских елок! Но тут, я не удержала равновесие и полетела с писком с лестницы. Шестилетняя Робин пискнула как я, но Паркер вовремя среагировал, поймав меня на руки. Я обхватила его шею руками, улыбаясь. Робин оторвалась от своего занятия и молча взглянула на нас — ореховые глаза дочери смотрели внимательно и я в который раз подивилась — боже, ну какая Робин красавица! Вся в папу. — Испугалась? — он улыбнулся, я уцепилась руками за свитер мужа. — Ага. Но ты же меня поймал. — Буду ловить тебя всегда, солнце. — А если вдруг не поймаешь? — усомнилась я. — Тогда прыгну следом. — Глупости! — я фыркнула. — Спасибо, Пит. А теперь отпускай. — Ну нет! — он закружил меня, а я завизжала. — Паркер! Я высоты боюсь! Пусти! Пусти!.. — Даже со мной страшно? — он усмехнулся, подкидывая меня, пока я начинала закипать. Мое лицо раскраснелось от раздражения, ведь, без шуток, мне и вправду было страшно — высоты я боюсь больше всего на свете и даже представить страшно, что я могу стоять у обрыва чего-то… Б-р-р… Ни в жизнь! Ничто не заставит меня прыгнуть с высоты или даже посмотреть вниз! Паркер, словно прочитав мои мысли, спросил, все еще удерживая меня на руках: — А если нужно будет прыгнуть? Скажем, чтобы спасти кого-то… — Смотря кого, — я дрыгнула ногой. Спина начинала затекать. После беременности она все чаще болит. — Например, Стивена? — при воспоминании о наших с ним «побегушках», как называл приключения Тони, я невольно тепло улыбнулась. Скоро Рождество… А значит придет много родных и друзей… — Не знаю… Может быть. Да. Но мне было бы очень-очень страшно. — Давай сменим тему? — Питер опустил меня на ноги и обратился к Робби: — Малышка, ты вырезала снежинки? — Да, только две осталось… Подождешь? — звонким голосом ответила дочь. Я села с ней рядом, сложив ноги по-турецки. Робин протянула мне рисунок — я, Питер, она и Арчи. Позади — Морган, Пеппер, Тони, Стивен, другой Стивен, Нат, Клинт и Брюс. Я улыбнулась. А наверху ее немного кривоватым почерком было написано: «Моя семья». — Очень красиво, звездочка, это на школьный конкурс? — Это тебе, ма. — Ой, здорово! Повешу на работе, — я поцеловала ее в макушку и почувствовала, как Робин обняла меня. Питер улыбнулся, подходя ближе ко мне со спины и обнимая нас уже вместе. Очень рождественская атмосфера — полунаряженная елка, Арчи, чавкающий на кухне и одна маленькая, но очень дружная семья, в которой есть тепло и любовь.***
— Да он достал меня! — Робин швырнула рюкзак в сторону, с яростью усаживаясь за обеденный стол. Я магией отправила тарелку в шкаф и с удивлением взглянула на дочь. Растрепанные медно-рыжие волосы, яростные карие глаза и сжатые пухлые губы. Джинсовку она кинула к рюкзаку и оставшись в одной футболке и джинсах, с ногами взобралась на стул. — Почему у нас не может быть как у вас с папой?! — я поставила перед ней пасту и отошла, чтобы не драконить и без того вспыльчивую Роб. Интересно, в кого она такая? Ума не приложу… — Ник? — спросила я и дочь кивнула, прижимая к красным щекам бледные руки. — Что на этот раз? — Адель. Вот что! — скрипнула зубами. — Ох, я тебя предупреждала, милая. Изменил один раз — изменит и второй. — Да, мам, но… Почему Ник не как папа? Папа любит тебя и понимает с полуслова… — Мы с папой через многое прошли, солнышко, поэтому и понимает. Да и характер у Питера такой. — Да нет же! — Робин отодвинула пасту от себя. — Вы же такие разные! Папа… тушит тебя, когда ты злишься, а ты наоборот любишь его позлить или поддразнить. Ма, не смотри так, я видела. Закрывайтесь просто получше, окей? — Подглядывать некрасиво! — возмутилась я, чувствуя как щеки совсем по-девичьи заливаются красной краской. — И вообще… — в нос ударил слабый запах табака, стоило мне подойти к Робин ближе и сесть рядом. — Что это? Почему от тебя пахнет сигаретами? Девушка остановила вилку с пастой почти у рта и медленно опустила ее на тарелку, продолжая молчать. Я сурово взглянула на нее и Робин поежилась — несколько лет практики «такого взгляда» возымели эффект. Теперь все: и Робин, и Питер, и Стивен тушевались, когда я смотрела так. — Робин. — Что? — Почему от тебя пахнет куревом? — Не знаю… — Робин. — Ну мам… — Робин! — Ну Ник предложил, я попробовала… — заметив, что я изрядно напряглась, Робин втянула голову в плечи. — И как? Понравилось? — Нет… Я тяжело вздохнула и поправила волосы, выбившиеся из заколки. Сорок лет, а все с вредной дочерью воюю. Недавно у Робби начали проявляться ее способности элементала и Стивен буквально прыгал от радости. Я же думала, что не к добру это. Робин переняла основные качества от меня и Питера: она была вспыльчивой и раздражительной, но в то же время доброй и готовой помочь. Внешностью она определенно пошла в отца — черты лица угадывались без труда. От меня же — острый нос и губы. Заметив, что я погрузилась в размышления, Робин быстро доела обед и попыталась тихонько выскользнуть из комнаты. — Робин! — раздался голос подле нашего окна и выглянув, я увидела вихрастого черноволосого высокого паренька с пронзительными зелеными глазами и веснушчатым лицом. Скривила губы. Николас Грин. Ник. Племянник Ванессы, той самой, что пыталась увести у меня Паркера еще в старшей школе… — Извините, миссис Паркер, Робин дома? — Нет, ее нет, — Робин замахала мне руками, мол, скажи, что меня нет, но я и так знала, что ответить. Я не дам дочь в обиду. — Но ты подожди, надо поговорить. Николас втянул голову в плечи и я, накинув пальто, вышла из дома. Осень выдалась на редкость холодная, поэтому приходилось выкручиваться. Парень стоял и ждал меня. — Итак, Ник. Робин неоднократно говорила мне, что ты изменяешь ей, не так ли? — Она врет. То, что она якобы видела сегодня… — Ник, я никогда не учила Робин врать. Она никогда не врет мне, — сурово посмотрела я на него и вдохнула больше воздуха. — Не нам. — У нас свободные отношения, миссис Паркер. — Если бы у нас с Питером были бы свободные отношения, я бы повесилась на его паутине тут же. Что значит «свободные отношения»? Когда ты приходил к нам месяц назад, ты клялся ей, что больше не будешь изменять! — я начинала повышать голос. Грин замолк, вглядываясь в окно, где только что мелькнула рыжая макушка. Я глубоко вздохнула и увидела, как к гаражу подъехала черная машина Питера. Вот и он показался, и его лицо приобрело уставшее выражение, гласившее: «опять этот Грин…». — Привет, Ник. Привет, дорогая, — он легко поцеловал меня в щеку. — Если ты опять пришел к Робин и у Эви такое лицо, будто она тебя задушить хочет, то я удивлен, почему ты еще живой, — весело сказал Питер, но ни я, ни парень не видели в этом ничего веселого. — Ты меня понял? К Робин ты больше не подходишь! — Но миссис Паркер! — Я уже лет двадцать миссис Паркер! Я ясно выразилась? — повторила я, начиная закипать. — Да, — ответил парень, а Робин в окне показала ему язык. А насчет сигарет… я предоставлю этот разговор Питеру.***
Робин уже шестнадцать. Поверить не могу… Тони часто захаживает к нам, удивляясь, как у нас родилась такая рыжая девчонка, учитывая, что (!) и я, и Питер имеем рыжеватый оттенок волос. Питер все такой же, как и был. Да, у него появились морщинки вокруг глаз и рта, но это делает его только милее и добрее в моих глазах. Карие щенячьи глаза все такие же добрые и проникновенные, и я все так же, как и двадцать лет назад люблю в нем все. Руки со вздутыми венками, красивое лицо и потрясающий характер. Кто-то сказал, что любовь живет три года, но у нас с Паркером она живет уже лет так двадцать пять… Я тоже заметно постарела… И морщинки, и мышцы уже не те, да и магия постепенно затухает, переходя к Робин, которая теперь занимается у Стрэнджа и, как он ежеминутно нам говорит, достигает больших успехов. Стивен все такой же, как и раньше, но эта Клеа… меня смущает. Ох, не к добру они связались, не к добру… Я счастлива. У меня есть семья, любящий муж и самая прекрасная в мире дочь. У меня есть поддержка, отец (даже два. Даже три, если слово «папочка» вам о чем-то да говорит) и уважение среди коллег. Я люблю свою жизнь и, кажется, я заслужила это. Я же заслужила немного счастья, не так ли?