Амигдалис Манери

Конец июля для академии Амигдалис Манери выдался непривычно жарким. Большинство учеников разъехались на каникулы, а оставшиеся, как могли, прятались от солнца. В такое время легко можно найти мальчишек, играющих в карты в тени огромных миндальных деревьев, которые источали аромат на всю округу, громко смеющихся на заднем дворе академии, куда солечные лучи едва доставали из-за стен, или читающих в уютных креслах просторного и прохладного зала библиотеки. Несмотря на то, что ученики на каникулах обычно держались в своих компаниях и старались не пересекаться с другими, иногда можно было встретить почти всех в одном месте - в столовой во время завтрака, обеда или ужина. Но сейчас столовая была занята компанией Оливера Экклстона - школьного старосты. Мальчишки сидели за столом, оживлённо болтали и смеялись. На кухне, через шторку от них, грелся чайник, вскоре оповестивший их о готовности кипятка громким свистом. Самый младший из компании, Шон Кэссиди, встал и засуетился вокруг стола, чтобы залить заварку в чайничке кипятком, а потом собрать все кружки в одном месте и разлить по ним чай. Неожиданно для увлечённых разговором мальчишек, не заметивших, как в комнату зашёл кто-то ещё, на столе появилась ещё одна кружка. - Я тоже буду, вы не против? - спросил только что вошедший в комнату Чарльз Ксавьер, однокурсник Оливера. - Да, присоединяйся, мы всегда тебе рады! - ответил за всех староста, сверкнув улыбкой. Чарльз был человеком достаточно приятным в общении, и поэтому он с лёгкостью мог влиться почти в любую компанию, найдя с каждым общий язык. С компанией старосты Чарльз проводил время чаще всего, но он всё равно не считал себя её частью. С ними, относительно умными, целеустремлёнными и амбициозными людьми, было приятно иногда провести время, как сейчас, но не более. Он вежливо улыбнулся в ответ и был уже готов сесть на ближайший стул и взять свою кружку с горячим ароматным чаем, но вдруг услышал голос Оливера: - Чарли, пока ты не сел, будь другом, передай кувшин с холодной водой с того стола. Чарльз взял стеклянный кувшин с рабочего стола и поставил его на обеденный. На секунду он почувствовал отдалённо знакомый запах, слабый, но очень приторный. Ему показалось, что запах был странного, приглушённого, будто выцветшего красного оттенка, но это ничего для него не значило - он давно привык к своей синестезии и почти не обращал внимания на её проявления. С кухни почти постоянно доносились разные ароматы, и Чарльз мог чувствовать подобное несколько раз в день. Оливер долил немного воды в свой чай и отставил кувшин на середину стола. - Экклстон, ты как маленький! Сколько ещё ты собираешься разбавлять чай? - усмехнулся один из мальчишек. - Да, холодную воду в чай добавляют только дети и девчонки! - продолжил усмешку другой. - Даже Кэссиди пьёт чай горячим, а ведь он тут самый мелкий! - подал голос третий. Конечно, мальчишки говорили это совсем не серьёзно. В их компании было принято подтрунивать друг над другом. Но долго это продолжаться не могло, и Оливер вскоре осадил их: - Высокочувствительные люди чаще проявляют высокую одарённость. Подумайте об этом на досуге, если ваш интеллект позволяет. Он сделал несколько мелких глотков, окинул взглядом сидящих за столом и решил восстановить обычную непринуждённую беседу. - У кого какие планы на последний месяц лета? - Совершенно никаких, буду ждать сентября, - ответил Джеймс Нортон, никогда не отличавшийся трудолюбием. - Почему-то я не удивлён, что ты собираешься бездельничать. Что насчёт нашего главного отличника? - обратился Оливер к Хэнку Маккою, задумчиво протиравшему линзы очков внутренней стороной пиджака. - Готовиться к учёбе - просматривать учебники, разбирать конспекты и всё такое, - сказал Хэнк, сделав паузу, чтобы надеть очки и отпить немного чая из своей чашки, - я точно не собираюсь. Почитаю что-нибудь более интересное. - Например? - поинтересовался Чарльз, - у тебя хороший вкус в книгах, может, посоветуешь мне парочку? - Ты когда-нибудь читал Агату Кристи? - Маккой, она же королева детектива, её все читали! - саркастично отозвался Оливер. Он хотел добавить что-то ещё в этом тоне, но ухмылка вдруг сползла с его лица. Он опустил чашку на стол и растерянно посмотрел вокруг, - что-то не так, у меня темнеет в глазах. Первым вскочил Шон, за ним поспешили остальные мальчишки. Они взволнованно носились по столовой, наперебой спрашивая у Оливера, что у него болит и не кружится ли у него голова. Выяснилось, что голова действительно кружилась, начиналась тошнота, во рту всё немело. Компания встревожилась ещё больше, кто-то пытался отпоить Оливера оставшимся в его кружке чаем, кто-то побежал за стаканом для воды, кто-то уже намочил платок из кувшина и положил ему на голову. На секунду до Чарльза снова донёсся слабый красный аромат, но на этот раз он вспомнил, где слышал его раньше. На территории академии росли миндальные деревья, но миндаль с них никто не ел. По крайней мере, после первой же косточки все понимали, что это горький миндаль, а не сладкий, который был гораздо более приятным на вкус, и больше не пытались полакомиться снова. Чарльз тоже был одним из тех, кто узнал о сорте миндаля опытным путём, и в тот раз он впервые столкнулся с этим тусклым красным оттенком. Что-то на кухне пахло горьким миндалём, а Оливеру понемногу становилось всё хуже, и Чарльз, перечитавший почти всю классику детектива из академической библиотеки, внезапно стал понимать, что происходит. Он подскочил к кувшину и осторожно понюхал его. Запах усилился. - Не давайте ему воды! Снимите платок со лба! Кто его трогал, помойте руки! И ему сейчас нужен сахар, как можно больше сахара! - крикнул он мальчишкам, суетящимся вокруг старосты. - Ксавьер, ты с ума сошёл? Он даже чай без сахара пьёт! - отозвался Джеймс. - И что значит "не давайте воды"? Ты не видишь, что ему плохо? - Шон недоуменно взглянул на Чарльза. - Цианид! - единственное, что мог выкрикнуть Чарльз, уже копавшийся в шкафчиках в поисках сахара, - он в воде! До Хэнка, который тоже увлекался детективными историями, начало доходить. Он выхватил у Шона из рук кувшин и побежал на кухню, чтобы вылить отравленную воду, сполоснуть кувшин и набрать свежую. Чарльз, наконец, нашёл банку рафинада и вручил её Оливеру. - Просто рассасывай или жуй его, тебе скоро станет легче. Голова, конечно, поболит, но это не смертельно. Тот в ответ промычал что-то, отдалённо напоминающее благодарность, и положил в рот кубик сахара. Из кухни появился Хэнк с кувшином свежей воды и Шон сразу подбежал к нему со стаканом. Оливеру была оказана вся необходимая помощь. Он был спасён. Вечером уже вся академия знала о произошедшем. Мальчишки шептались в своих комнатах, в библиотеке, по углам холлов, высказывая своё мнение на этот счёт. Самым жарким было обсуждение в комнате Оливера Экклстона, где в этот вечер собралась вся его компания. Мальчики чуть ли не кричали, предлагая очередного ученика академии на роль обвиняемого. Большинство из них не подходили - многие считались полнейшими тупицами, некоторые были трусами, кто-то очень хорошо относился к Оливеру и не мог пытаться его отравить. Имена подходили к концу, ведь на каникулы остались немногие, но вдруг кто-то из мальчишек выкрикнул: - А что, если это был Ксавьер? - Такого не может быть, он ведь спас Оливера, - ответил обвинителю Хэнк, - и вообще... - Подожди, Маккой, - прервал его староста, - а что, если это и правда так? Он ведь единственный, кто так сходу разобрался, что это за яд. Хоть кто-нибудь здесь смог бы распознать цианид по запаху? Не думаю. - А ещё он постоянно как-то странно примазывается к нашей компании! - добавил Шон. - Возможно, он хочет занять место Экклстона, - предположил Джеймс. - Или он специально отравил его и спас, чтобы заполучить авторитет и славу, - высказался Алекс Саммерс. - Вряд ли ему этого не хватает. Чарльза все любят - возразил Хэнк. - Ага, и именно поэтому он может избежать обвинений и делать, что хочет, - ответил Шон. - А давайте сами у него всё и спросим? - предложил Алекс. - Так он нам всё и сказал! - бросил кто-то из мальчишек. - Нам, может, и не сказал бы, но, если бы с ним поговорил Оливер, другого выхода у него бы не было. - Ладно, завтра утром я с ним поговорю, лишним не будет, - решил Оливер, - приведите его на задний двор к семи. А теперь идите по своим комнатам, время позднее. Каждое утро Чарльз вставал раньше остальных и выходил на пробежку. Компания Оливера, конечно, давно об этом знала и сочла это прекрасным шансом, чтобы подловить его. Чарльз только перешёл на спокойный шаг, когда двое крепких парней, Нортон и Саммерс, подхватили его за руки. - Наш староста хочет поговорить с тобой, Ксавьер, - сказал один из них. - И обязательно для этого было похищать меня с пробежки? - саркастично спросил Чарльз. Оставшаяся часть пути до заднего двора академии прошла в молчании. Парни довели Чарльза до места, где ждал Оливер, и остались стоять рядом на случай, если он решит убежать. - Зачем ты это сделал? - сразу спросил Оливер. - Сделал что? - Чарльз непонимающе посмотрел на собеседника. - Не притворяйся, что не знаешь. - Понятия не имею, правда. - Отравил меня! - выпалил Оливер, теряя терпение. - Чего? Я тебя спас, вообще-то, - недоуменно ответил Чарльз. - Не отрицаю. Но перед этим, какими бы ни были твои цели, ты меня отравил. - Да нет же! Сам подумай, какой в этом смысл? - Откуда мне знать? Может, ты хотел занять моё место в компании. Может, хотел меня напугать. Может, хотел, чтобы тебя все считали героем. Смысл может быть каким угодно, но факт остаётся фактом: это был ты. - А почему ты вообще так решил? - Чарльз решил предпринять попытку разобраться в ситуации, хотя не было похоже, что Оливер собирается объяснять свою позицию. - Ты единственный в этой комнате знал, что мне подсыпали! Ты единственный знал, что с этим делать. И ты вполне мог бы самостоятельно приготовить яд. - И поэтому я должен пытаться отравить человека, с которым мне нравится общаться? Гениальная идея, спасибо за доверие, - саркастично отозвался обвиняемый. - Ладно, теперь я не так уверен. Тогда кто это мог быть, если не ты? - Да кто угодно. Мы не знаем, когда был подсыпан яд, так что ни у кого не может быть точного алиби. Даже не факт, что жертвой должен был быть ты. Единственное, что мы знаем - дозировка была небольшой. Значит, этот человек либо не разбирается в ядах на самом деле, либо убийство не было его целью. - Звучит разумно. Но знай, что я буду подозревать тебя, пока мы не выясним, кто это был. - Я знаю, что это был не я, так что меня это не пугает. Я могу вернуться к пробежке? - Да. Встретимся в час дня в столовой, - на этих словах Оливер дал знак Джеймсу и Нортону, и те отошли от Чарльза, чтобы он мог уйти. Мальчишки из компании старосты и Чарльз, как и договаривались, собрались в столовой за обсуждением недавно произошедшего. Чайник привычно посвистывал на кухне, пока все расставляли кружки. Вскоре чайник закипел, чай был готов и компания расселась по стульям. Оливер настороженно покосился на кувшин с водой и решил на этот раз остужать чай естественным путём. - Что, теперь трусишь? - ухмыльнулся один из мальчишек. Поднялся негромкий смех. Оливер не успел пустить колкое замечание в ответ: в комнату вошёл ещё один ученик академии, Эрик Леншерр. Он нечасто пересекался с компанией Экклстона и не был особенно общительным, поэтому все замолкли, когда он вошёл, но никто не удивился, что он с ними не поздоровался. Эрик взял стакан из шкафчика, наполнил его водой из кувшина, медленно допил, смерил Оливера презрительным взглядом и вышел из столовой, оставив всех в молчаливом недлумении. - Видал, как он на тебя смотрел? - спросил у Оливера Шон. Оливер кивнул. - С ним явно что-то не так, - отметил Алекс. - Да с ним всегда что-то не так! - воскликнул Джеймс, - ты вообще его видел? - А ведь правда, - задумчиво проговорил Оливер, - он постоянно какой-то не такой. Держится в стороне, ни с кем не общается, агрессирует по любому поводу. Постоянно метает эти свои ножи во всё, что под руку попадается, и никто ему, кроме них, не мил. Его мать убили, может, у него после этого совсем крышу снесло. - Жуткий тип! А что, если это он тебя... ну... - Шон замялся. - Да, он мог бы. У нас с ним были конфликты. Я оказывался прав, и ему это не нравилось. Если учитывать, что он поехавший, он спокойно отравил бы меня, а потом ушёл бы дочитывать свои странные книги. А ты что думаешь, Чарли? - Мы не можем быть уверены, что это он, пока у нас не будет достаточно доказательств, - Чарльз пытался образумить старосту, - то, что у вас возникли разногласия, не означает, что он попытался бы тебя убить. Сколько раз ты ссорился со своей компанией? Сколько из них тебе подсыпали яд? С ним надо сначала поговорить. - Ладно, будь по-твоему. Мне нужны двое из вас, как в тот раз, когда мы говорили с Ксавьером, - обратился Оливер к мальчишкам, - но на этот раз вам придётся не просто привести его ко мне и стоять рядом. Вы будете держать его, чтобы он не дёрнулся, и в случае чего будьте готовы преподать ему урок, - на этих словах Оливер ухмыльнулся, - ну что, кто пойдёт со мной? Алекс и Джеймс подняли руки. - Я не сомневался в вас обоих. Ну что ж, остальных мы тоже будем ждать завтра в восемь утра на заднем дворе, чтобы вы помогли нам вынести приговор, - Оливер ухмыльнулся в очередной раз, - а теперь давайте переведём тему, меня от этого Леншерра уже тошнит. - Вы тут болтайте, а я пойду. У меня ещё есть дела, - Чарльз встал со стула, - к тому же чай давно закончился. Всего хорошего! Мальчишки пожали плечами и стали искать новую тему для разговора, а Чарльз уже стремительно уходил от столовой в сторону библиотеки. Там ему всегда было комфортно и спокойно, а внезапное обвинение Эрика его волновало. Хоть они и не были друзьями и даже почти не общались, Чарльз всегда чувствовал к нему что-то особенное. Ему не хотелось называть это влюблённостью, поэтому он просто считал Эрика "своим человеком" и был уверен, что они могли бы поладить, если бы говорили больше. За всё время учёбы они всего один раз разговаривали по душам, засидевшись до поздней ночи в библиотеке, на том самом месте, где сейчас сидел Чарльз, обсуждая книги, учёбу, планы на будущее. Эрик тогда сказал, что хотел бы покорить мир, не зная, что уже покорил мальчика, сидевшего напротив. Чарльз в тот день, узнав Эрика, увидел его цвет - ярко-алый. Он был насыщенным, плотным, он окутывал Чарльза и проходил сквозь него, оставаясь в его мыслях и сердце. Он манил и притягивал, и, если бы цвета видели все, Эрику наверняка уделяли бы больше внимания. Эрик был таким же ярким, импульсивным в своих решениях, но Чарльз был уверен, что он не мог отравить Оливера. Чарльз решил поговорить с Эриком, чтобы хотя бы предупредить его о подозрениях. Эрик сидел на подоконнике в холле и был занят книгой, когда Чарльз неожиданно перед ним возник. - Хэй, не хочу отвлекать, но кое-кто решил, что тебе надо отомстить. А я вижу, что ты тут определённо не при чём, поэтому хочу тебе помочь. Эрик нехотя оторвал взгляд от страниц и скептически посмотрел на Чарльза. - Тебе совсем делать нечего? - Нет, как раз наоборот. Я очень занят тем, чтобы не позволить Экклстону обвинять всех, кто ему не нравится, вместо того, чтобы действительно найти виновного. - И в чём он обвиняет меня на этот раз? - А были и другие? - Тебе не надо об этом знать. - Ладно, как хочешь. Так ты что, не слышал, что кто-то пытался его отравить? Об этом вся академия второй день шепчется. - И он до сих пор жив? Какая жалость. Наверняка его спас какой-нибудь влюблённый в него придурок из его шайки, больше он никому здесь не нужен. - Ну, вообще-то, его спас я. И не потому что придурок или влюблён в него, просто я не могу позволить человеку умереть, особенно если я один знаю, как его спасти. А как личность он мне никогда особенно не нравился. Какой-то неприятный голубой, - пробурчал Чарльз. Эрик поднял бровь. - Что-то имеешь против голубых? - Что? Нет, нет! Да я и сам... нет! В смысле, я не это имел в виду! - начал поспешно оправдываться Чарльз, когда понял, что сказал, - у него неприятный голубой оттенок. Ну, знаешь, у людей есть свои цвета. - Ты имеешь в виду ауру или какую-то подобную чушь? - Нет, это называется синестезия. Цвета - это мои личные ощущения. Как ассоциации, только глубже. Я тогда яд узнал по красному оттенку его запаха. - Ладно, сделаем вид, что я понял. Тогда какого цвета я? - Красного, - Чарльз даже не задумывался, прежде чем сказать это. - Как цианид? - Нет, нет, цианид был тусклым, выцветшим красным. А ты - ярко-красный, алый, похож на свежую кровь. Да и привкус у тебя металлический, если честно. - Что ты имеешь в виду? Откуда ты знаешь, какой я на вкус? - Это тоже часть синестезии. Иногда я чувствую реальные вкусы: смотрю на пирог и ощущаю его во рту. А иногда это происходит с людьми или со звуками. Я чувствую что-то кислое в начале языка, когда слышу высокие ноты фортепиано. - Хорошо, я уже понял, что ты странный. Так что мы собираемся делать с подозрениями Оливера? - Ну, мы должны найти способ доказать твою невиновность, а заодно и выяснить, кто на самом деле подсыпал яд. - Ясно, никакого плана у тебя нет. Как придумаешь что-нибудь - приходи, а сейчас не мешай мне. Эрик снова уткнулся в книгу, а Чарльз ушёл в свою комнату. Остаток дня он провёл в размышлениях. Он знал, что Эрик был невиновен, но не мог точно сказать, почему. Чарльз перебирал слова Оливера в мыслях, думал о личности Эрика, пытался найти возможное оправдание, но так и не смог зацепиться за что-то убедительное. Он решил, что вместо того, чтобы тратить на пустые мысли ещё и ночь, он разберётся с этим утром, на заднем дворе академии, в ходе допроса. На допрос он пришёл как раз вовремя - Саммерс и Нортон только подводили Эрика к Оливеру. Староста начал давить на обвиняемого, задавая ему обычные вопросы с агрессивной, нападающей интонацией, разбавляя их издёвками и пытаясь вывести того на эмоции. Эрик старался не подавать виду, но его тело напрягалось, а взгляд метался по двору в поисках возможности сбежать. В один момент, когда парни расслабились и держали его руки совсем слабо, для вида, он медленно и аккуратно опустил руку в карман. Чарльз обратил внимание на то, как на секунду из кармана сверкнуло лезвие, и его осенило. "Метает эти свои ножи во всё, что под руку попадается". Эрик часто поддавался раздражению и принимал импульсивные решения, и, пока он не принял ещё одно, Чарльз прервал всех криком: - Стойте! Я знаю, почему он не может быть виновным! Эрик замер с рукой в кармане. Ухмылка сошла с лица Оливера. Все собравшиеся смотрели на Чарльза, который продолжал: - Он ведь импульсивный! Может сильно разозлиться, вспылить, послать запросто. Он ножи метает! Каждый раз, когда кто-то или что-то сильно его раздражает, он уходит куда подальше и кидается ножами во всё, что видит, пока не успокоится. Отравление - это не его вариант. Не может быть, чтобы кто-то настолько горячий выбрал настолько холодный способ, понимаете? Это точно не Эрик. Это должен быть кто-то спокойный и долго продумывающий решения, а не принимающий их сгоряча. Оливер хмыкнул, взглянул сначала на Чарльза, потом на Эрика и задумался. Наступила напряжённая тишина, все ждали, затаив дыхание. Через несколько секунд Оливер произнёс: - Ладно, Ксавьер, ты снова спас человека. Леншерр, ты должен быть ему благодарен. И кто тогда это сделал? - его взгляд снова был обращён к Чарльзу. - Пока не знаю, но, думаю, у меня есть отличный способ выяснить. Собери всех, кто остался в академии, в одном месте, а дальше я объясню, что мы должны будем делать. Оливер распустил компанию и пошёл по комнатам, кабинетам, холлам и территории академии собирать мальчишек. Он сообщил всем, что в полдень в большой аудитории будет проведено собрание, и ушёл договариваться с Чарльзом. К назначенному времени все уже сидели в аудитории, перешёптываясь и пытаясь понять, зачем они здесь, ведь раньше их никогда не собирали на каникулах. До большинства уже дошло, что причиной было недавнее происшествие в столовой, когда дверь открылась и в аудиторию вошли Чарльз и Оливер, негромко переговариваясь. Первый взял стул и сел у доски, лицом к ученикам, а второй присел на учительский стол и начал собрание: - Вам всем, должно быть, интересно, почему вы здесь? Не буду скрывать: дело в том, что кто-то пытался меня отравить, и каждый из вас сейчас находится под подозрением. Я хочу поговорить с вами, чтобы выяснить, кто и зачем добавил яд в воду. Перед тем, как вы начнёте возмущаться, сразу скажу, что это бесполезно. Вы усложните процесс опроса, задержите всех, включая себя, и выйдете отсюда не так уж скоро. Итак, думаю, мы можем начать. Оливер достал список учеников, оставшихся на каникулы. К счастью, их было немного - чуть больше двадцати. Староста вызывал мальчишек по алфавиту, задавал им стандартные вопросы и отпускал, когда вопросы кончались. Чарльз внимательно следил за процессом, но ничего не говорил. Когда последний мальчик покинул аудиторию, Оливер повернулся к Чарльзу, и тот произнёс: - Верни сюда Джеймса Нортона, я хочу поговорить с ним наедине. Потребовалось две минуты, чтобы Оливер нашёл успевшего уйти в другое крыло Джеймса, но вскоре он уже стоял перед Чарльзом, и тот расспрашивал его о совершённой попытке отравления. Чарльз несколько минут потратил на то, чтобы расположить к себе виновного, но потом разговор пошёл гораздо легче. Джеймс признался в том, что он вычитал про действие цианида в какой-то книге и решил опробовать его на ком-нибудь. Оливер постоянно издевался над ним, обидно подшучивал, и у Джеймса создавалось ощущение, что он нужен их компании только для того, чтобы было, над кем безнаказанно посмеяться. И тогда он заметил, что Оливер постоянно добавляет воду в чай, пришёл в столовую на несколько минут раньше и добавил в воду цианид, который он получил из миндальных косточек. В конце признания Джеймс добавил, что, увидев эффект цианида на самом деле, он испугался и несколько раз пожалел о том, что сделал. На этих словах Оливер, стоявший под дверью и подслушивавший беседу, зашёл в аудиторию. - Спасибо, Чарли, - обратился он к новоиспечённому детективу, - я буду тебе должен. А с тобой, Нортон, теперь хочу поговорить наедине я. Чарльз понимающе кивнул и вышел из комнаты. Он знал, что Оливер не собирался ничего делать с Джеймсом и действительно хотел поговорить с ним. Вечером после насыщенного дня Чарльз сидел в библиотеке, перечитывая старую детективную историю, отлично сочетавшуюся с его настроением, когда в кресло рядом с ним опустился бывший обвиняемый. - Спасибо, - начал разговор Эрик. Чарльз перевёл взгляд с книги на нового собеседника и улыбнулся. - Пожалуйста, - ответил он. - Я слышал, ты доказал вину Нортона. Ты, должно быть гений, - без тени иронии заметил Эрик, - как тебе это удалось? - Гений здесь не я, а мисс Марпл, - усмехнулся Чарльз, - вернее, конечно, Агата Кристи. Это старый приём, но впервые я узнал о нём из её книги. Дело в том, что на допросе сложно определить, кто волнуется, потому что невиновен и боится, что его могут обвинить, а кто - потому что действительно виновен. Но это достаточно просто понять, обратив внимание на то, как подозреваемые подходят к двери - виновный с большой вероятностью рано расслабится, думая, что на него уже не смотрят. Джеймс именно так и сделал. Потом мне не составило большого труда разговорить его, потому что он понял, что деваться некуда. - Хм, этот приём ведь из "Трупа в библиотеке"? - Да, это одна из моих любимых книг Кристи. - Вообще-то, моя тоже, - Эрик впервые за долгое время улыбнулся. Эрик и Чарльз разговаривали до самого рассвета, как будто с их первого разговора прошёл всего день. Каждый из них понял, что нашёл родственную душу, и у них ещё многое было впереди. Оливер после разговора с Джеймсом решил, что ему стоит быть внимательнее к парням из своей компании. Все они собрались вечером за чаем, как обычно, и у них ещё многое было впереди. Лето в Амигдалис Манери продолжалось. Все ученики занимались своими делами, наслаждаясь каникулами, и у них ещё многое было впереди.