Paris. Lilac. Love.

***

В распахнутое окно маленькой квартирки на берегу Сены проскальзывает новый день. Сопровождаемый легкими порывами ветра, он ощупывает каждый предмет в захудалой каморке, находящейся недалеко от Собора Парижской Богоматери. Проверяет все ли на месте и, стараясь не шуметь, осторожно огибает тела спящих на старой кушетке людей. Наивный и доверчивый, будто ребенок… Тихо лишь мгновение. Звонят колокола, и робкие лучи утреннего солнца прокрадываются через оконный проем, цепляясь за пыльные стекла, деревянную раму с облупившейся краской и нежные ветви сирени, вторгшиеся бесцеремонно в помещение с улицы. Пышные гроздья сирени прогибаются под тяжестью капель дождя, что нагрянул прошлой ночью. Аромат цветов смешивается с запахом сырости, окутывая девственной чистотой комнатку. А молодой ветер будто играет с кем-то в догонялки. То пробегает по пожелтевшим страницам газет, что лежат на столе под сиренью. То щекочет босые ступни, маячившие под цветастым покрывалом. Ему невдомек, что он тревожит чей-то сладкий сон. Для него весь мир, как театральная сцена, где он главный действующий герой. А может, главные герои — это лучи солнца, что пугают ночные мрачные тени, вынуждая их отступать каждое утро. Или цветы сирени, ставшие полноправными жителями скромной квартиры в центре Парижа. «Все пустое»… — шелестят потрепанные полупрозрачные занавески. Их шепот разносится по воздуху, сливаясь с мерным тиканьем старинных часов, отмеряющих нынешний век. И, кажется, что окружающая обстановка квартиры, окна которой выходят на Сену, живет своей удивительной жизнью. На миг все замирает… И снова ветер, проказник, его выход, что уж поделать. Проносится по клавишам стоящего в углу пианино, выбивая невидимыми пальцами дивные звуки. Со стороны кушетки слышится тихая возня. Это обитатели каморки выбираются из лап морфея, чтобы тоже встретить новый день. Девушка с волосами цвета янтарной росы сладко потягивается, будто вбирает кожей теплые лучи солнца и запах цветов, что так похожи на нее. Всегда легка и ласкова, покладиста, но с норовом. И пусть судачат разное, ей чужды бесполезные разговоры. Кому какое дело, что живет она, танцуя на потеху заезжему люду. Это ведь только ее заботы, и ничьи больше. Ну, возможно, еще и Дэнни. Девушка грациозно сползает с постели, движется в сторону окна и по пути касается кончиками пальцев клавиш, которые пару секунд назад терзал озорник ветер. Старые деревянные половицы скрипят под натиском ее босых ступней, ноги скользят по полу плавно. Она опирается левой рукой о стол, выгибаясь в пояснице и склоняясь к веткам сирени, чтобы вдохнуть их блаженный аромат. И снова тишина… Лишь гомон торговцев, открывающих свои маленькие пекарни. Длинные русые волосы рассыпаются по ее изогнутой спине и плечам, когда девушка силится выглянуть на улицу. Хороший кофе и ароматная выпечка — залог правильного утра. Да только те гроши, что они зарабатывают с Дэнни уличными представлениями, не позволяют такой роскоши. Если только раз в пару месяцев, и то после строгих ограничений в бюджете. — Сегодня у нас будет кофе, милая. Вчера один месье бросил мне целых двадцать франков. Не зря, все-таки, я бренчу на гитаре. Как думаешь, Айми? — раздается рядом с ухом девушки голос ее возлюбленного. Теплые пальцы нежно касаются ткани льняной ночной рубашки, притянув хрупкий стан девушки к крепкому телу. Айми довольно прикрывает глаза и покачивает бедрами под воображаемую ею в голове музыку. Деревянные половицы певуче скрипят, создавая аккомпанемент вальсирующей парочке. Она воздушна, беспечна и слегка легкомысленна, как порхающая с цветка на цветок бабочка. Он тих, скромен и надежен, как каменная стена, готовая защитить от любых осад и невзгод. Дэнни дарит своей любимой заботу, а она, в свою очередь, искрится в его объятиях, затапливает их маленькую квартирку теплом и светом. Счастливые… — Значит, мы можем позволить себе свежий хрустящий багет? — игриво мурлычет Айми, поворачиваясь к парню лицом и обвивая тонкие руки вокруг его шеи. — И даже маленький кусочек сливочного масла, — отвечает ей Дэнни, нависая с высоты своего большого роста и касаясь своим лбом лба девушки. Уже через полчаса тех денег, что наудачу буквально вчера впорхнули к ним в руки, не будет. А завтра платить за квартиру, эту жалкую каморку с прохудившейся крышей. Жить в центре Парижа не так уж дешево. И, наверное, поэтому денег вечно не хватает. Зато, какой вид открывается из окна, как шумно бурлят по ночам воды Сены и как будит их каждое утро звон колоколов прекрасного Нотр-Дам-де-Пари. Но самым важным фактором, почему эти двое все еще перебиваются с хлеба на воду, оставаясь здесь, является великолепный куст сирени, что растет под окном. Ее любимые цветы… Не в деньгах ведь счастье, оно в мелочах. В прогорклом кофе из захудалого кафе, и в ароматном из пекарни, пусть и по великим праздникам. В ее спутанных волосах, разбросанных по подушке, в капризах и вредности, в привычке читать ему Гюго по утрам. В его отеческих поцелуях в лоб, в опеке и в кипах исписанных стихами листков. Оно в искрящихся глазах зевак, собирающихся каждый день на представление, в совместной игре на пианино по вечерам после тяжелого трудового дня и в запахе сирени. И плевать, что они бедны, что денег нет порой даже на ужин, что комнатка их скромнее, чем шатер кочующих синти. Ведь для счастья порой достаточно улыбки и блеска глаз самого дорогого человека. Под звуки вальса в головах влюбленных в открытое окно невесомой волной льется весна. Запахом свободы, цветущих яблонь и сирени дышит окружающий воздух. Дэнни все еще касается своим лбом лба девушки, пока его сильные руки настойчиво сжимают в руках белую ткань длинной ночной рубашки, чуть приподнимая ее. Айми размеренно и умиротворенно дышит, позволив пальчикам скрыться в густых черных волосах возлюбленного, путаясь в них беспорядочно. Она в задумчивости перебирает его длинные вьющиеся кудри, прядь за прядью, словно ведет счет. И будто бы нет вокруг никого, только сонное солнце и баловник ветер. Влюбленные… — Найдешь для меня соцветие с пятью лепестками, «на счастье»? — шепотом уточняет Айми, двигая ладошки на точеные скулы парня. — Может, удастся и два цветка найти, счастье то у нас одно на двоих, Айми. — Улыбается ей в ответ молодой человек, пока его рука вскользь очерчивает плавные женственные изгибы фигуры, остановившись в районе поясницы. — Тогда я поделюсь с тобой своим, Дэнни, если отыщется только один. Лазурь ее глаз пьянящей волной затапливает преграду из темных скал в зрачках возлюбленного. Горечь кофе в глазах Дэнни сменяется сладостью волнения, и их губы соприкасаются лишь на короткий трепетный миг. И не нужны им все богатства мира в этот момент. Любовь ведь не в деньгах измеряется. Она исчисляется количеством его мимолетных прикосновений, будоражащих ласковых поцелуев по утрам и бессонных ночей, когда Айми простужена. Она определяется числом отданных тонн объятий, забытой гордостью и томной хрипотой голоса, когда Дэнни рядом. Любовь она бескорыстна, не требует ничего взамен, отдавая последнее. Она, как и счастье, не терпит огласки, предпочитает тишину и уединение. И они хранят свою любовь от завистливых, злых глаз, вот прямо здесь, в маленькой квартирке в центре Парижа, с видом на Сену и прекрасный готический собор, который воспевал Гюго — любимый автор Айми. Днем она танцует на площади под звуки старенькой гитары Дэнни, а по вечерам, склонив голову ему на плечо, слушает, как он играет на пианино и поет ей о любви. Утром он покупает Айми кофе на последние деньги и срывает очередную веточку сирени, ища там соцветие с пятью лепестками, а по ночам любит ее, как никто больше не способен. И именно в этом их гармония, их скромная, но очень счастливая жизнь. Париж живет в своем привычном темпе. Гудят речные доки и баржи, шныряющие по судоходным каналам. Торговцы магазинчиков и пекарен зазывают проходящий люд. Тянется ввысь шпиль Эйфелевой башни, неспешно сменяются воды Сены. А в крохотной каморке время будто замерло. Это Дэнни ищет в пышной лиловой пене цветок с пятью лепестками. Миллиметр за миллиметром его глаза жадно и скрупулезно ощупывают красивые соцветия разных оттенков сиреневой палитры. Воздух пронзен душистым, сладким ароматом предвкушения и надежды. Запах сирени витает в атмосфере, пробивается в нос и волнует сердце. А надежда продолжает греть сердца… — Нашел! — восклицает Дэнни, выбрасывая вверх руку с зажатым меж пальцев трофеем. Миг триумфа так терпок, он похож на вино, что пьянит ненавязчиво и осторожно. И длится он всего одно мимолетное мгновение, а после испаряется, оставляя ностальгический след от воспоминаний. Айми с дрожащей осторожностью забирает у парня цветок, аккуратно делит его напополам и, протянув вторую половину возлюбленному, зажмуривает глаза. И пусть желание ее останется тайной: маленькой, сокровенной, заветной. Возможно, однажды оно сбудется, а пока они вполне довольны тем, что у них есть: квартиркой, пропахшей их счастливыми воспоминаниями, любимой работой, чувствами друг друга и сиренью, что растет под окном. Айми после загаданного желания распахивает глаза, касаясь ладошкой щеки Дэнни, когда в открытое окно влетает очередной порыв теплого ветра. Он, качнув ветку сирени, несет с собой в кармане мечту и новые надежды. А жизнь течет дальше, смеясь, играя и колеблясь, ведь она так похожа на сирень…