Хороший эльф — мертвый эльф

      Иорвет очнулся в относительной темноте. Блеклый свет еле пробивался сквозь темный мешок, который надели ему на голову, видимо, для создания эффекта неожиданности. Другой причины он придумать не мог, ведь приволокли его сюда (чем бы это “сюда” ни было) без сознания, дорогу он и так видеть не мог. Вторая вещь, которую он тут же осознал, было тем, что он был привязан к стулу, на котором сидел. Его руки тоже были связаны за спиной, однако… Поначалу он и сам не поверил, но вскоре убедился, что ему не мерещилось. Кто-то вложил в его ладонь тонкое лезвие.       Неужели это был тот конопатый тип? Иорвет нахмурился, погрузившись в размышления. Видимо, anad’enel это имела в виду, когда говорила, что у нее есть план побега. Но вот любопытно, почему dh’oine сдержал обещание? Допустим, девка ему щедро заплатила, но даже если так, откуда у нее деньги, и что могло помешать dh’oine нарушить слово? Нет… было что-то еще. Но об этом можно было подумать позже, а сейчас…       С его головы без лишних прелюдий резко стянули мешок. Иорвет нашел себя посреди богато украшенного зала со всякой безвкусной лепниной и вульгарными статуями. С потолка свисали кричащие о роскоши люстры, на стенах, отделанных деревом, были вырезаны заурядные узоры. А с окон, украшенных витражами, на него смотрели уродливые зайцы и лани.       Мда… У него просто не было слов. Давненько ему приходилось бывать в гостях у дворян, настолько, что он успел позабыть о том, что понятие вкуса и изящности им было незнакомо. А чего еще можно было ожидать от плоскоухих варваров?       Иорвет перевел скучающий взгляд на своих похитителей. И ничего удивительного он не увидел: его окружали несколько стражей, которые направляли на него булавы, как будто он вот-вот мог вырваться точно дикий зверь. А за кругом бутафорской охраны стояла давно знакомая персона. Граф Феларт. А девица не прогадала, предполагая, что за всем стоял этот расписанный золотом и вышивкой мешок с дерьмом.       Тот, криво ухмыляясь, смотрел на Иорвета, как будто уже давно ждал обнаружить его связанным в своих хоромах, словно желанный подарок под новогодней елочкой. Положение Иорвета без сомнений виделось ему чем-то долгожданным, но самим собой разумеющимся. Заведя руки за спину, Феларт некоторое время просто молча разглядывал его, как подстреленного медведя, шкуру которого хотел снять, а потому раздумывал, как было лучше это сделать.       Иорвет вернул ему не менее приятный взгляд. Если Феларт думал, что так сможет напугать его, сильно ошибался. То, в каких условиях его держали сейчас, были еще цветочки. Он прошел огонь, воду и медные трубы, поэтому не знал, осталась ли на этом свете хотя бы одна вещь, которая могла его впечатлить и тем более напугать.       — Это хобби у тебя такое? Стало скучно в просторной усадьбе и решил разнообразить жизнь ловлей эльфов? — первым огрызнулся Иорвет, устав от тишины. Он желал быстрее выяснить, какие цели преследовал граф, и поскорее выбраться отсюда. Долго играть с этим извращенцем в гляделки ему точно не хотелось.       Граф состроил такую отвратительную рожу, выражая то ли несогласие, то ли презрение, что Иорвет пожалел, что тогда его не лишили обоих глаз — не пришлось бы сейчас лицезреть подобную картину.       — Если бы вы ушли из Вергена вовремя, когда вас просили по-хорошему, ничего бы из этого не случилось. А теперь, раз вы травите людей Вергена, распространяя холеру, должен же я был предпринять хоть какие-то действия, чтобы остановить это безумие? Вы ходите по Вергену, словно это ваш дом, и даже не думаете, что вредите всем остальным. Зато теперь, благодаря моим усилиям, вы явно реже высовываете носы из своего заразного гетто. Вот лучше там и сидите. А еще лучше, уходите. Конечно, можете просто сдохнуть — тоже вариант неплохой.       Иорвет лишь усмехнулся на эту браваду. Казалось, Феларт чуть было не был готов писать в честь себя памфлеты о том, какой он мудрый и правильный, как сберег население Вергена от страшной заразы. От заразы, к появлению которой сам приложил руку. После войны, когда скоя’таэли стали не нужны, дворяне Вергена предприняли немало усилий, чтобы выгнать нежеланных “гостей”. Они делали все, что было в их силах, чтобы оставшиеся на восстановление деньги шли куда угодно, но не на помощь скоя’таэлям. Благодаря “помощи” дворян они не то что не могли выстроить нормальные дома, им даже не хватало ни еды, ни чистой воды. Немудрено, что их лагерь быстро превратился из просто запущенного места в пропащее.       Некоторое время он просто смотрел на эльфа, будто надеялся своими словами вызвать у него хоть какую-то реакцию. Не дождавшись ничего подобного, он продолжил:       — Видишь ли, раз ты попался мне в руки, у меня появились на тебя планы. На сотрудничество я, конечно, не надеюсь, но все же предложу тебе поступить следующим образом, и если ты окажешься благоразумным, то согласишься. Однако я многого не жду от лесных разбойников, — снисходительно добавил он, на что Иорвет лишь усмехнулся.       — Ближе к делу. Предлагаю тебе передать своим Белкам, чтобы те уходили в лес и продолжали жить на деревьях, зато вдали от болезни и ближе к природе. Я же обещаю никого больше не тронуть, даже более того, сооружу их всем всем необходимым в путь: одежда, провиант, лекарства и прочее-прочее. Что касается тебя, Иорвет, как я уже говорил, на тебя у меня появились планы, и в ответ на мою помощь скоя’таэлям, ты останешься здесь, — деловито подитожил Феларт.       Завершив свою речь, он уставился на Иорвета, будто бы ждал от него ответа. В реальности же Феларт прекрасно понимал, какой ответ даст Иорвет, ведь, как сказал ранее, “многого не ждал от лесных разбойников”. В конце концов, эльф ему просто ничего не ответил.       — Ясно, — заключил граф. — Дам тебе немного времени на подумать. И советую подумать хорошенько, если жизни Белок важнее твоей гордости. На этом все. Стража, — обратился он к истуканам, которые все это время продолжали окружать его и направлять на него оружие, — увидите в подвал и заприте!       Иорвет не стал сопротивляться. Хотя он фактически был свободен и мог хоть сейчас устроить резню, но думалось ему, что пока стоило подыграть. Напоследок одарив графа нахальным взглядом разбойника и последнего негодяя, эльф спокойно вышел вон, ведомый целой свитой охраны.       Чем ниже они спускались, тем менее живописной становилась усадьба. Живописной… Точнее, вульгарной: красочные стены превращались в серые, массивные канделябры сменялись на простые подсвечники, а вместо мягких ковров под ногами был холодный камень. Оказавшись на самом дне, Иорвету почему-то стало дышаться куда спокойнее. Казалось, даже стража вокруг это почувствовала, так как старалась сильнее стиснуть его, дабы чего не учудил. Однако вряд ли это могло их спасти.       Почувствовав, что пора, Иорвет наконец перестал ломать драму. Освободив руки, он резко перекинул через себя сразу двоих стражников, которые неуклюже повалились на своих товарищей. Когда они успели опомниться, Иорвет уже успел вооружиться двумя мечами и лишить жизни троих конвоиров. Не давая никому разбежаться, эльф тут же бросился с атакой. Не прошло и минуты, когда к его ногам свалился последний стражник с перерезанным горлом.       Освободившись, эльф поспешил напялить на себя нелепый костюм местной “стражи” – настолько нефункциональные латы нужно было еще поискать. Казалось, они были только для виду — наверное, даже его легкий доспех был способен на большее, чем эти пласты металла, кое-как связанные друг с другом.       Вдоволь мысленно наворчавшись на тему “ужасных людских доспехов”, эльф по-быстрому избавился от тел стражи, запихнув тех в клетку, где его самого хотели запереть, а после направился обратно на верхние этажи. Он должен был найти хоть какие-то доказательства преступления Феларта.       Эльф остановился, словно на распутье, чувствуя себя прямо как dh’oine, заблудившийся среди трех берез. Дом Феларта был настолько огромен, что, казалось, он мог потратить всю ночь, чтобы найти нужный кабинет. Иорвет, привыкший жить в лесу, а в Вергене делить пару квадратных метров со своими товарищами, чувствовал себя обескураженным в огромной усадьбе, больше похожий на лабиринт. И тут ему вдруг подумалось… а ведь будто он сейчас вместе с anad’enel, ему бы не пришлось плутать по огромной усадьбе. Что-то подсказывало ему, что эта бестия прекрасно знала, где находился кабинет Феларта.       Что ж, сейчас он был один, и разбираться со всем ему нужно было одному. У Иорвета не было много времени в запасе, так что терять его на размышления он не собирался.       Спустя три четверти часа эльфу наконец удалось отыскать комнату, очень похожую на место, где граф мог бы заниматься своими делами. Кабинет оказался на самом верхнем этаже, так что, прежде чем достигнуть его, Иорвету пришлось заглянуть чуть ли ни в каждую комнату по пути. Ему еще повезло, что у Феларта была такая безалаберная и невнимательная стража — в обратном случае, его могли довольно легко раскрыть, и все это могло бы легко превратиться в бедлам и бойню, чего командир хотел бы избежать.       Внутри кабинета пестрота красок интерьера уже не била в глаза — свет не горел, и все было покрыто мраком ночи. Не отвлекаясь лишний раз на интерьер (все равно ничего нового и приятно взору он бы не увидел), Иорвет бесшумно проскользнул к письменному столу. На самом столе, казалось, не было ничего важного, поэтому он сразу принялся открывать ящики: в одном были письменные принадлежности, во втором какие-то бесполезные амулеты, а вот третий… третий оказался закрыт на замок.       К сожалению, удобной anad’enel с собой у него не было, а сам он взламывать замки не умел. Поэтому, хоть и понимал, что это создаст лишний шум, командир все резко рванул ящик, выламывая замок. И сразу же нашел внутри писем с целую гору.       На удачу, первая переписка, которая ему попалась, была как раз о нападениях на скоя’таэлей. Точнее, о том, как они планировали выкурить их из Вергена. Судя по ней, во всем этом был замешан далеко не только Феларт, а многие другие дворяне Вергена. Видимо, скоя’таэли мешали им хуже бельма на глазу, и они не собирались успокаиваться, пока не избавятся от последнего бойца его отряда. Более того, в одном из писем, направленных Феларту, ссылались на некий провал с кубком. Иорвет хмыкнул. “Кучка жалких трусов” — пробежало в его голове, прежде чем он спрятал переписку за пазухой. Теперь эти болванам было не избежать наказания.       Он хотел было закрыть ящик и свалить куда подальше, пока его пропажу никто не обнаружил, вот только взгляд вдруг зацепился за одну очень знакомую печать на одном из писем. Нахмурившись, вытащил письмо, в душе надеясь, что в темноте ему просто показалось.       К сожалению, Иорвет редко ошибался. Держа в руках то самое письмо, он замер, уставившись на сломанную черную печать в виде солнца. Эльф еле как сдерживался от того, чтобы не смять злосчастный кусок бумаги в руках, а от напряжения на лице заиграли желваки.       Он раскрыл письмо, заранее ожидая от него всего самого плохого.

Граф Феларт, Касательно Вашего приложения о взаимной помощи. Если захват Свободного государства Саскии пройдет, как Вы предполагаете, успешно и без осложнений, мы рассмотрим Ваше предложение о сотрудничестве. Пусть Ваш путь освещает Черное Солнце, Командующий группой армии “Центр” Исайя Коегоорн

      Эльф со злостью захлопнул ящик, еле сдерживая гнев, бушующий внутри. Дыхание сбилось, руки охватила слабая дрожь, а ритм сердца разгонялся так быстро, что его бросило в пот. Он ощущал, как его сознание теряет ясность и хладнокровие, а он — контроль над собой. Иорвет на мгновение прикрыл глаз, пытаясь совладать со своими чувствами.       Все, что он сделал… Все, чем пожертвовали скоя’таэли ради Вергена, было напрасно. Нильфгаард, эти bloede dh’oine вновь собирались отнять у них все, чего они добились ценой многих жертв и усилий. Как бы сильно он не боролся, как бы сильно не сопротивлялся, ничего не мог с этим поделать. Опять.       Ощущение собственного бессилия вновь безжалостно вонзило кинжал в его душу, калеча ее еще больше прежнего. Иорвет, не поднимая головы, покорно принимал эти удары, позволяя невидимому демону и дальше разрушать то, что осталось от его потрепанной души… от слабой надежды на лучшее, что скоя'таэли смогут прожить остатки своих дней не в битве, не прячась по кустам и засадам, а живя самой обычной жизнью.       Он с силой сжал кулаки, чувствуя, как ногти рвали кожу ладоней.       Если все было правда так, как написано в этом письме, если армия Нильфгаарда правда двигалась в сторону Свободного государства… Не нужно было обладать великим умом, чтобы понимать, что у них не было никакого шанса против такого врага. После войны с Кеэдвеном, у Свободного государства Саскии еле хватало ресурсов, чтобы поддерживать себя живым, что уж было говорить о какой-либо защите и успешном противостоянии. В последней битве с Каэдвеном Верген устоял лишь благодаря помощи скоя’таэлей… Но сейчас все было по-другому. Скоя’таэли потеряли слишком много в битве, слишком много, пытаясь выжить среди людей, слишком много, сопротивляясь сильной болезни… От тех скоя'таэлей, что пришли в Верген пару месяцев назад, почти ничего не осталось.       Не сдержавшись, эльф со злостью ударил по столу. Некоторое время он стоял неподвижно, будто окаменел, а после понял, что его тело тихо подрагивало от смеха.       Какая все-таки у скоя'таэлей забавная судьба! Наверное, для этого мира они были одной большой шуткой, не иначе.       Иорвет видел два пути: либо бежать, уподобившись dh’oine, либо остаться и гордо принять смерть вместе с Свободным государством Саскии. Кажется, выбор был слишком очевиден. Пусть даже он был совершенно бессилен перед надвигающейся угрозой, он не пойдет на попятную и сдержит обещание защищать Верген. Даже если придется пожертвовать всем..

***

      — Какого хера! — разорался dh’oine, когда Иорвет встал ногой на его голову, впечатывая мордой в грязь. Эльф надавил как следует, чтобы, если тот решил вздохнуть, нахлебался бы грязью из лужи. Рукой он упирался в стрелу, которая торчала из плеча dh’oine, и чем сильнее он давил, тем ощутимее вздрагивало тело под его сапогом. После этого послышалось лишь странное булькание — видимо, dh’oine все еще пытался что-то вякнуть.       Иорвет наконец смог сделать облегченный выдох. Все это время, что он шел от усадьбы Феларта, ярость разрывала его изнутри и просилась на волю. Если бы эльф и дальше продолжал сдерживаться, наверняка его голова вскоре взорвалась бы, точно как у гнильца. Как все же удачно вышло, что не успел он далеко отойти от усадьбы, как вспомнил про одного dh’oine, которому обещал страшные пытки. Прошло не больше пары часов с его задержания, так что найти следы оказалось довольно просто. Как Иорвет говорил, он умел выслеживать тех, кого хотел убить.       Dh’oine нашелся за пределом Вергена. Он оказался довольно шустрым и смекалистым — видно, понимал, что чем дольше он оставался в Вергене, тем меньше шансов у него было на то, чтобы остаться в живых. Что ж, ему стоило убегать быстрее. А может быть стоило даже взять лошадь. Хотя, даже скачи он на коне, Иорвет все равно догнал бы его.       Эльф с наслаждением выпустил стрелу, наблюдая, как та, выпорхнув из лука, тут же понеслась в сторону dh’oine, пронзая плечо того насквозь и сбивая с ног.       Помучив его еще немного, эльф наконец перестал вдавливать его в рожу в грязь. Dh’oine тут же начал жадно заглатывать воздух. В этот момент эльф со злостью пнул того по лицу, будто надеялся, что его голова упругим мячом отлетит куда подальше. Из тела dh’oine послышался сдавленный стон.       Немного угомонив свою ярость, эльф решил допросить dh’oine, прежде чем тот лишится всех зубов, а с ними и способностью разговаривать. Он присел подле него и, схватив за шкварник, чуть приподнял над землей. — Узнаешь? — Иорвет не упустил возможности съязвить. Его жертва была в таком шоке, что, казалось, вообще не осознавала происходящего.       Dh’oine скосил глаза в его сторону и спустя пару секунд в его взгляде отразилось осознание. Иорвет чуть ухмыльнулся, словно хищник, наслаждающийся игрой со своим “обедом”.       — Ио-Иорвет? Но… Разве ты не должен…? — заикаясь, заговорил dh’oine.       — Должен, — кивнул эльф. — Вот только я редко когда делаю то, чего от меня хотят dh’oine, — почти прошептал он на ухо мужчине, вызываю у того еще больше сильную панику.       — Где Aen Seidhe, которая была со мной? — продолжая держать мужчину за шкирку, он требовательно его затряс. Тот тут же засопротивлялся, как жалкий червь, пытаясь вырваться из захвата. — В безопасности эта сука! — захрипел он. — Даже в большей безопасности, чем если бы была рядом с тобой.       Иорвет не понял, что тот имел в виду, поэтому просто молча продолжал держать того, пока он не пояснит.       — Да с братом она…       — Каким еще братом? — процедил Иорвет, чувствуя, как гнев снова берет над ним верх. Что за день такой, в конце концов!? Не успел он оправиться после новостей про Нильфгаард, как сейчас на него обрушивается не самая приятная правда об этой проклятой anad’enel. Этот день видимо решил окончательно его доконать.       — А ха-ха-ха… — то ли засмеялся, то ли закрихтел dh’oine. — Так и думал, что… что ты ничего про нее не знаешь. Ха... Тот бугай, который был вчера, вот он и есть... Братец ее, так сказать. Если верить слухам. Да какая разница, кто они друг другу! Все равно всегда вместе работают, это всем в наших кругах известно.       Лицо Иорвета и до этого не выглядело особо дружелюбным, а теперь стало настолько жутким, точно эльф обернулся вампиром: черты заострились, взгляд был полон жажды убийства, а от него, казалось, запахло свежей кровью. Наблюдавший за этими изменениями наемник заметно напрягся. Теперь, когда он взбесил эльфа его шансы выжить стремительно сокращались, потому буквально кожей чувствовал, как чесались руки скоя’таэля забить его до смерти. На чумазом лице dh’oine так и читалось, как тот в панике придумывал способ избежать смерти… И вдруг наемника будто прорвало. Да так, что Иорвет даже опешил от такого энтузиазма.       — А эта рыжая курва хорошо тобой вертит, а ты, эльф, как олух последний, ведешься на ее бредни. Но как мужик мужика понимаю, тяжело сопротивляться бабскому щебетанию, особенно когда имеешь дело с такой лживой паскудой, как эта дрянь. Наверное в лицо говорит, что любит, в постели так ублажает, что хочешь-не хочешь, но веришь ей, вот только за спиной эта мразь без сожалений убивает твоих товарищей. Знаешь, кого она убила последним? Хах... Смерть Киарана на ее совести. И слышал я, что в свое время эта курва много Белок положила. Так что это не я твой враг, а эта рыжая блядь! Отпусти меня, и я помогу ей отомстить.       Ни мускул не дрогнул на лице Иорвета, пока он выслушивал речь dh’oine. Он как до этого взирал на него с каменной рожей, так и после. У dh’oine даже закралось подозрение, что эльфу были совершенно безразличны его слова, и хотелось сказать еще какую-нибудь гадость, вот только в стрессовой ситуации он ничего толкового вспомнить не мог.       В следующее мгновение его лицо было вновь безжалостно вдавлено в грязь, с такой силой, что ему казалось, что его череп лопнет под давлением. Но как бы не барахтался dh’oine, он никак не мог сбросить с себя руку эльфа, которая вцепилась в него, точно железная клешня.       Хоть внешне выглядел спокойным, как удав, внутри командира пылал гнев. Вся грязь, вырвавшаяся из рта dh’oine, попала аккурат на кровоточащие раны в душе Иорвета и, словно соль, болезненно раздражала их. Была ли это правда или нет, сейчас он ничего не хотел слышать, не хотел знать. Все, чего он хотел в данный момент, чтобы этот отвратительный кусок гнилого мяса заткнулся.       Aen Seidhe с натурой dh’oine были еще страшнее, чем просто dh’oine — они не только творили ужасные поступки, но прежде всего предали собственный народ. Даже если Иорвет и мог спустить им с рук убийства, воровство и прочие деяния, он ни за что не мог простить измены. Впервые встретив anad’enel, он сразу же понял, что она из себя представляла. Ему правда следовало убить ее еще тогда, на той проклятой барке…       Вот только вопреки голосу разума, Иорвет почему-то этого не сделал. Мало того, что не убил и не прогнал взашей, как предательницу рода, но даже пригрел эту змею на груди. Эльф не понимал, на что он надеялся… Хотя было явным преувеличением сказать, что он ждал от нее чего-то хорошего. Скорее… чувствуя, что что-то настойчиво притягивало его к anad’enel, что какая-то темная сила толкала его в ее руки, в какой-то момент Иорвет сдался и просто закрыл глаза на ее изъяны, потакая собственному любопытству и желанию немного подурачиться. Разумеется, на время.       Увлекшись этой игрой, иногда он нехотя задумывался, когда же последствия его беззаботности подкрадутся, чтобы укусить за задницу. И вот, ответ не заставил себя ждать. Видимо, пришло время очнуться и перестать видеть мир в радужных цветах. Хотелось ему того или нет.       Когда рука немного затекла, Иорвет перестал вжимать dh’oine в лужу и, приподняв его, потребовал:       — А тебе то откуда все известно?       — Э-э-э… Так я… — закончить он не успел, так как Иорвет вновь вдавил его рожу в грязь.       — Я просто помог Киарану узнать правду! — тут же захрипел dh’oine, как только его вытащили из лужи. — А дальше она убила его. Ведь знал он слишком мно…       Dh’oine вновь оказался мордой в луже. Иорвет устал выслушивать его жалкие вопли. Его так трясло от злости, что он еле держал себя в руках. Впрочем, у него был как раз подходящий способ снять напряжение.       Эльф поднялся. Схватился за стрелу, торчащую из плеча dh’oine, и хорошенько на нее надавил. После немного склонился к dh’oine, чтобы тому было точно слышно каждое его слово.       — Если ты думаешь, что таким способом сможешь избежать смерти, что я помилую тебя, раз открыл глаза на правду, очень ошибаешься, — вкрадчиво начал Иорвет, однако чем больше он говорил, тем отчетливее проявлялись кровожадные ноты в его голосе, напоминающие, что Иорвет на самом деле был безжалостным убийцей, и убивал он много и жестоко. — Как бы ты не пытался очернить ее передо мной, она все еще остается моим скоя’таэлем. Оскорбляя ее, ты оскорбляешь и меня. И та боль, что ты принес ей сегодня, вернется тебе десятикратно, уверяю тебя.