Последние гастроли

Лондон. Гарден Лодж. 2001г.       Фредди проснулся с острым ощущением, что с него хватит. Устал от всех этих концертов, записей в студиях и дурацких интервью, которые все равно потом перевирают. Устал. «Нужно собрать ребят, и сказать, что все, с меня хватит, » — думал он, спускаясь на первый этаж своего особняка. В доме стояла тишина. Кошки мирно дремали — каждая на своем месте, а прислуга ещё не пришла. Было рано. Меркьюри прошел на кухню, достал из шкафа кофе, и насыпав его в кофемашину, нажал кнопку, подставив две чашки, стал ждать. Раздался характерный звук, сообщающий о том, что вот-вот кофе будет готов. Обычно по утрам он пил чай, но сегодня ему очень захотелось именно кофе. — Доброе утро, — послышалось за спиной, — Что ты так рано встал? Мог бы меня разбудить, я бы приготовил тебе кофе. — Все нормально, дорогой, я пока еще сам в состоянии сделать себе кофе, — ответил Фредди, вошедшему в кухню, Джиму Хаттону. Мужчина подошёл ближе и, обняв певца, поцеловал в щеку. Минута — и две чашки были наполнены ароматным кофе, запах которого разнесся по всей кухне. — Я решил прекратить петь, — сказал на одном дыхании Меркьюри, глядя перед собой. Потом поднял взгляд, и виновато посмотрел на сидящего перед ним мужчину, ожидая реакции. Джим замер, с поднесенной ко рту, чашкой. — Что, прости? — переспросил он, ставя чашку на стол. На Фредди и раньше накатывали приступы меланхолии, но это быстро проходило. Но то, что было сейчас, это что-то новое. — Я больше не хочу петь, — проговорил певец. Он понимал, что своим заявлением ставит под удар не только группу, но и свою карьеру певца. Но они должны его понять, ему уже не тридцать, даже не сорок, и с каждым годом он моложе не становится. Все труднее становится брать высокие ноты, да и по сцене уже так не побегаешь. Другое дело — Роджер, его голос с годами кажется стал ещё лучше. Вон, даже группу восстановил, с которой начинал ещё в девяностые, и сольные альбомы у него крутые. Фредди собрал их все и слушал почти каждый день. Особенно ему нравился «Happiness». — А как же группа? — спросил озадаченно Джим. — Дорогой, у них у каждого свой сольный проект. Я хочу пожить в тишине, без всех этих турне, журналистов… — поёжился Меркьюри. — Захотят продолжать, пускай работают, я буду только рад. Чем смогу, тем буду помогать, но петь больше не хочу. — Он резко встал и, поставив чашку в раковину, отошёл к окну, распахнув его, впуская утренний весенний ветер, который принес с собой запах роз, цветущих, а саду. — Ты уже решил, когда скажешь им? Хаттон смотрел на Фредди, и чувствовал, что что-то не даёт ему покоя. — Ещё нет. Нужно их всех обзвонить, узнать кто где. — Я могу это сделать, — предложил Джим. — Нет, я сам, — отказался Фредди. Он очень хотел сам позвонить каждому, услышать их голоса, ведь они уже почти год не общались. Можно было позвонить и раньше, благо у каждого есть мобильные. Но что-то все время останавливало. Брайан был занят написанием диссертации, Джон полностью посвятил себя семье, шестеро детей — это вам не шутки, а Роджер… Больше всего он хотел услышать голос Роджера, увидеть его. Сколько всего они пережили вместе! Были и взлеты, и падения, но он был рядом. Фредди каждый раз, с улыбкой вспоминал те времена, когда они снимали вместе квартиру, когда открыли тот магазин подержанных вещей, который приносил им сущие гроши. Это были, пожалуй, лучшие времена. Потом каждый обзавелся семьёй, кто-то даже не один раз. И они стали все меньше проводить времени вместе. Виделись только на репетициях или когда записывали очередной альбом. Все ограничивалось только работой. Не хватало обычных посиделок в баре. — Дорогой! Я поеду к Джиму в офис, нужно подписать какие-то бумаги, — голос Хаттона вернул Фредди из раздумий. Он подошел к нему сзади, обнимая за талию, утыкаясь носом куда-то в шею. — Да, конечно, — ответил певец. С Джимом они были уже шестнадцать лет вместе и он ему всецело доверял. Любил ли? Возможно. За столько лет это уже была привязанность. Но сердце — оно принадлежало другому. — А ты подумай над своим решением, — Джим все-таки надеялся, что Меркьюри передумает. Хаттон уехал, оставив певца одного, наедине со своими мыслями. Недолго думая Фредди подошел к телефону и набрал номер Роджера. Долго никто не брал трубку, и Меркьюри подумал, что, возможно, никого нет дома. — Алло, — вдруг ответил телефон голосом Тейлора. Сердце ухнуло вниз и также резко вернулось обратно. — Родж, — с волнением в голосе проговорил певец, — это я. Он прикрыл глаза и представил, как Тейлор стоит у себя в доме, проводит рукой по все таким же осветленным волосам… Меркьюри выдохнул — он скучал по нему. — Фред, привет! — весело ответил ударник, — Рад тебя слышать. — Я тоже, дорогой, — легкая улыбка коснулась его губ, — Мне нужно с тобой поговорить, можешь приехать? — Да, конечно. Что-то случилось? — в голосе проскочила нотка тревоги. — Нет, нет, все хорошо, — поспешил успокоить друга певец, — просто нужно увидеться. — Хорошо. Я завтра приеду. — Буду ждать. — ответил Фредди.