Ровно в полночь

23:11 — Сто тридцать шестой, полная боевая готовность! — Вас понял! Мужчина отложил рацию и немного дрожащими руками поудобнее перехватил автомат. Этой легкой дрожи, от которой ствол покачивался туда-сюда, он до ужаса стыдился. Специальный боевой агент даже на самом сложном и опасном задании не может, просто не имеет права ощущать какие-либо эмоции. А страх особенно. Поэтому сто тридцать шестой глубоко вздохнул, попытавшись расслабиться и успокоиться. Сто тридцать шестой — один из членов специального боевого отряда. Он один из тех людей, что тренировались так долго, что даже собственное имя стерлось у них из памяти вслед за характером, желаниями, эмоциями и потребностями. Остались лишь порядковые номера. Сто тридцать шестой. Пятьдесят восьмой. Сорок девятый. Двести первый. И двадцать седьмой. Эти пять номеров составляли маленькую, но крайне сплоченную команду, где каждый друг друга знает. Знает настолько, что по звуку шагов может различить каждого, по тому, с какой очередностью идут выстрелы, догадаться, из какого ствола они были сделаны. Знать, какой звук шагов своего напарника, угадывать, куда он пойдет и в какую секунду достанет автомат — все это нужно для того, чтобы не быть убитым в первые тридцать секунд работы. И в этот день этой команде дали самое обычное, на первый взгляд, задание. 23:15 У сто тридцать шестого начали затекать ноги. Но он лишь прикусил губу и продолжил сидеть неподвижно. Сейчас двигаться, и вообще издавать звуки — слишком опасное занятие, тонко балансирующие на грани с самоубийством. В тот день имя их врага прозвучало как гром среди ясного неба. Портовая Мафия. Не вся конечно — их руководители были не так глупы, чтобы посылать маленький отряд без каких-либо способностей против одной из крупнейших преступных организаций. А вот уничтожить ее членов по одному, в полутьме, исподтишка, когда они слабее всего — это уже совсем другой, более приятный и практичный разговор. Дело, на которое послали команду сто тридцать шестого, было довольно рутинным и одновременно странным. Смотря, с какого угла на него посмотреть. В последний месяц начали поступать новости о том, что каждый день, ровно в полночь, на одном давно заброшенном складе на окраине города появляется белый тигр. Он кидается на всех без разбора, превращает в кровавое месиво каждого, кто имел несчастье находиться рядом. Зверь абсолютно беспощаден ко всем, кто посмел нарушить его покой. А после, уничтожив все живое в радиусе полукилометра, тигр входит в склад. И ждет. Кого-то очень долго и терпеливо ждет. До самого рассвета он не выходит наружу. И как только первые лучи солнца касались крыши склада, тигр с негромким рыком, наступая лапами в еще пока свежую кровь, уходит. Чтобы вернуться на следующий день. 23:28 Поразмыслив, наверху быстро решили, что это — очень и очень неплохой шанс избавиться от одного из членов Портовой Мафии. До этого такого же белого тигра не раз замечали в других делах, связанный с мафией, так что сомнений, что он принадлежит именно к этой организации ни у кого не оставалось. Но даже если не так, тигра в любом случае нужно было поймать и уничтожить, пока он не перебил все мирное население. Сто тридцать шестой в очередной раз нервно перехватил оружие — за этот час, что он сидел здесь, это уже успело стать своеобразным ритуалом успокоения. Ему не о чем волноваться. Совершенно не о чем. Но откуда тогда это странное, обжигающее своим жаром беспокойство в груди? 23:43 Ровно полночь. Тигр всегда появляется ровно в полночь. Никто не знает, почему он выбрал это время. Никто не может понять, зачем он приходит на склад, зачем он убивает людей и кого он каждый раз ждет. Даже для Портовой Мафии это слишком неосторожно и странно. Такое сразу заметят, а Мафия предпочитает действовать во тьме, не привлекая к себе лишнего внимания. Но тогда зачем? Зачем им нужны эти бесполезные вылазки и убийства, если они не принесут пользы организации? А хотя... Какая разница, кто это тигр и откуда он? Все, что нужно о нем знать — не позже чем в 0:30 он должен быть мертв. Мужчина до боли в костяшках сжал автомат. Как же все-таки неудобно вот так сидеть — почти в абсолютной темноте, ожидая нападения с любой стороны. Интересно, как там остальные? Поскорее бы это задание закончилось… Но справятся ли они? И смогут ли какие-то обычные пули ранить белого тигра? 23:55 «Почему? Почему никого нету?» Сто тридцать четвертый хаотично озирается по сторонам. Это совершенно не похоже на выверенные, точный взгляды военного агента на задании, и мужчина это прекрасно знал. «Где тигр? Где же он, где?» Впервые за свою многолетнюю работу ему стало страшно. Грудь жгло уже не беспокойство, а сильная, неконтролируемая паника. Она разрасталась до огромных размеров, занимая все его существо от головы в шлеме до кончиков стоп в специальных, бесшумных ботинках. 23:57 «Тигр, тигр, тигр! Ну где же ты?» Может, стоит встать и посмотреть? Нет, эта мысль слишком сильно походит на бред сумасшедшего. Остаться здесь? Этот вариант более логичен, но почему-то все инстинкты, отточенные за тысячи выполненных заданий, кричали, истошно вопили ему в уши, о том, что надо немедленно бежать. Прямо сейчас, не медля ни секунды. Плевать на задание, плевать на всех — лишь бы спасти свою жизнь. Встать, выпрыгнуть в старое, незастекленное окно, и просто бежать, бежать и бежать. В любую сторону, в любом направлении — бежать куда угодно, лишь бы подальше от этого чертового склада и белого тигра. «Ну где же ты, где?» 23:59 Это открылась дверь? Нет. Он просто бредит. А это? Это были чьи-то шаги, или ему показалось? Ствол автомата ходил ходуном, рискуя что-нибудь задеть и выдать месторасположение сто тридцать шестого. Рация начала тихо шипеть, и сигнал тут же оборвался, но мужчина даже не заметил этого. Почему? Почему вдруг стало так страшно? Он же выполнил сотни, да что там сотни, тысячи разных заданий. Своим самым обычным автоматом он успел убить и одаренных, и простых людей, и членов Портовой Мафии, и… Перечислять можно долго. А сейчас он дрожит, спина покрылась холодным липким потом, а ноги так и норовят броситься и просто сбежать отсюда. Как же страшно… Как же бесконечно стало страшно за свою жизнь. 0:00 — Ах, я снова наделал такой беспорядок… Дазай-сан разозлится на меня, — мелодично пропел чей-то голос. Сто тридцать шестой дернулся, как от электрического разряда. Это голос белого тигра? Неужели он все же пришел? Вдруг резко стало спокойно. Мозг наконец принял тот факт, что сбежать в любом случае не удастся, а значит, есть только один выход — встретить лицом к лицу со смертью. В этом и состоял план. Небольшой отряд должен был застать тигра-оборотня врасплох, в тот момент, когда он этого меньше всего ожидает, и изрешетить металлическим потоком пуль. Простой план с таким же простым исполнением. Мужчина еще раз вздохнул, окончательно успокаиваясь, и выпрыгнул из своего укрытия. В глаза ударил яркий свет. Точно. Сегодня же полнолуние. И как он мог забыть это… Заметив в метрах шести от себя худую мальчишескую фигуру, он без раздумий открыл огонь. Во время стрельбы нет времени на то, чтобы думать. Нужно лишь следить, чтобы каждая пуля попадала куда надо. Сто тридцать шестой — отличный стрелок. Одно время его даже хотели сделать снайпером, но тот отказался, заявив, что автомат и открытый бой для него больше по душе, чем сидеть где-то вдалеке, через оптический прицел высматривая свою цель. Так что он просто не мог промахнуться. Так и случилось. Накрытая потоком пуль, фигура с грохотом упала, так и не издав ни единого звука. Мужчина торжествующе улыбнулся. Ха! Это было слишком просто. Хваленный тигр-оборотень оказался настолько слабым, что даже не успел принять свою звериную форму. Неужели этот щуплый пацан, который даже умер, не успев напоследок хотя бы крикнуть от боли, и есть тот монстр, что убивал всех в округе? Он справился с ним даже без помощи остальных. Интересно, а где они? Неужели испугались этого маленького хилого тигренка? Последняя мысль сто тридцать шестого была слишком самоуверенной. Он слишком сильно расслабился. Легкий удар когтистой лапы и голова с широко распахнутыми в удивлении глазами слетела с плеч. Брызнула кровь, пачкая черный костюм и попадая на лицо. Маленький язычок слизал с губ красную каплю. — Ах, я наделал такой беспорядок… — снова повторил голос. — Дазай-сан разозлиться на меня.

***

Каждый день Ацуши Накаджима приходит сюда. Каждый день, в одно и тоже время — ни на секунду раньше, ни на секунду позже, как будто у него где-то в подкорке мозга тикали абсолютно точные швейцарские часы. Сначала это было необходимым. Ацуши физически был нужен тот маленький глоток надежды, который давали ему эти бессмысленные ожидания. Если не пришел сегодня, значит, он придет завтра. Завтра он точно, абсолютно точно придет, уверял он себя. А если не завтра, то послезавтра. А если не послезавтра… Это превратилось в зацикленный круг, который никак не получается разорвать. Это вошло в привычку, и каждую ночь ноги сами собой несли его к заброшенному складу. Если в первую ночь тигр с опаской озирался и крадучись входил в здание, то на следующей неделе он просто сбивал тяжелой лапой тех, кто ему мешали. — Ты уже умер, да? — с деланным сочувствием спросил он, присев на корточки у оторванной головы сто тридцать шестого. Голова ничего не ответила. — Наверное, у тебя была прекрасная, интересная жизнь… — со вздохом продолжил Накаджима, поддевая лапой голову и заставляя ее катиться вперед, словно шар для боулинга. — Как же жаль, что мне все равно. Парень встал, с легким хлопком возвращая левой лапе прежний человеческий вид. — Я запачкался, — зачем-то сказал он сам себе, глядя на рубашку, пропитанную чужой кровью. Он не знал, зачем было озвучивать вслух этот очевидный факт, но звук собственного голоса придавал некой уверенности. Ацуши в последний раз оглянулся на пять растерзанных тел. Глупые. А особенно глупы те, кто догадался послать их помешать ему. Эти солдаты даже не одаренные. Неужели там и правда всерьез думают, что свинцовые пули способны хотя бы поцарапать кожу под густой белой шерстью? Если так, то в один день свергнуть правительство Портовой Мафии будет слишком легко. А ведь эти люди и правда считали, что способны поймать его… Ха! Дазай-сан лично бы убил его, если бы он не справился с такими простыми противниками. Дазай-сан… — Интересно, придет ли Дазай-сан на этот раз? — тихо прошептал Ацуши, садясь на пол и обнимая руками колени.

***

— Что значит — вы уходите?! Ацуши непроизвольно вскочил на ноги, задевая рукой стоящий рядом бокал. Последний полетел куда-то по направлению к бармену и с дребезгом разбился о стену. Рядом за барной стойкой сидел невозмутимый Осаму, спокойно смотревший сверху вниз на Ацуши. — Это и значит, Ацуши-кун. Ухожу — значит ухожу из Портовой Мафии. Навсегда, — добавил он, делая небольшой глоток из своего бокала. На секунду прикрыл глаза и отставил напиток в сторону — пить почему-то расхотелось. — Почему вы решили уйти?! Почему? Дазай молчит. Только с какой-то странной тоской смотрит на свой бокал. Берет его в руки, зачем-то нюхает и снова ставит обратно. Нет. Пить по-прежнему не хочется. — Дазай-сан? — У меня есть свои причины. Ацуши прикусил губу, понимая, что это самый очевидный и неприкрытый уход от ответа. И это было обидно. Даже не из-за того, что Осаму не ответил на вопрос, а потому что так банально и даже как-то лениво от него ушел. Уж мог бы хотя бы для приличия немного постараться... — Тогда… Почему вы решили рассказать это мне? — А почему нет? — ответил мужчина вопросом на вопрос, через силу отпивая из бокала. В конце концов, они в баре, а значит нужно выпить, хотя бы ради чувства эстетической завершенности. — В конце концов, я же тебя сюда привел. А теперь сообщаю о своем уходе. — А если… — Ацуши лихорадочно перебирал в голове варианты развития событий. — А если… Если я кому-то расскажу, и вас найдут? А потом убьют за попытку бегства, как за предательство Портовой Мафии. — Ты слишком волнуешься за меня, Ацуши-кун, — Дазай толкнул бокал пальцем на несколько сантиметров вперед. Желания выпить от этого, как ни странно, все равно не прибавилось. — Во-первых. Даже если ты скажешь кому-то сейчас, то вы просто напросто не успеете. Мори-сан и другие исполнители слишком далеко, а телефона или рации у тебя нет. Да что тут сказать, — мужчина окинул усталым взглядом старую, тесную комнату, — в этом месте вряд ли вообще ловит связь… Правда, Бармен-сан? — бармен на секунду оторвался от протирания стола и положительно кивнул. — А во вторых… Ты не расскажешь. Ни про то, что мы встретились сегодня. Ни про то, что я сообщил тебе о своем побеге. Верно? — с тонкой улыбкой на губах спросил он. Темно карие глаза, до этого теплые и по своему дружелюбные, в одно мгновенье стали холодными и бесконечно далекими. — Верно, Ацуши-кун? — Верно.

***

Этот день был особенно холодным. Особенно одиноким. Ацуши свернулся калачиком между ящиков, немного брезгливо отодвинув остывающие трупы. Даже луна в небе гораздо холоднее и дальше, чем обычно. — Дазай-сан… — выдохнул он, и у рта сразу образовалось маленькое облачко пара. Почему? Почему он не смог смириться с его уходом? Почему просто не смог забыть? Это же довольно просто. Просто стереть из памяти все образы, отравить воспоминания. В крайнем случае просто погрузить себя в бесконечную вереницу однообразных серых дней, и вся исчезнет само, без посторонней помощи. Но вот почему-то он чувствовал, что ни через год, ни через два ничего не измениться. Что это? Любовь или просто безумно сильная привязанность? Сложно понять, потому что до этого Ацуши никогда не ощущал ни одного, ни другого, а описания в книгах слишком размытые и приукрашенные, чтобы их можно было перенести на реальную жизнь. Слишком розовые и романтические, чтобы на их примере можно было разобраться в себе. Этот случай рано или поздно все равно заметят. И газеты совсем скоро будут пестрить яркими заголовками в духе: «Белый тигр-убийца каждый день приходит на склад и убивает десятки людей» «И каждый раз кого-то ждет. До самого рассвета. Ждет безумно дорого ему человека» Но вот об этом в газете уже умолчат. Ведь для тигра-убийцы это слишком сентиментально.

***

— Но если ты так хочешь, Ацуши-кун… Мы можем встретиться. Напиток в бокале успел нагреться, и Дазай, плюнув на все, отодвинул его на другой конец стойки. Умный бармен все понял, и торопливо унес его. — Встретиться? — удивленно переспросил Ацуши. — Да, Ацуши-кун. Встатиться — немного раздраженно повторил мужчина. — Мне кажется, я говорю достаточно разборчиво, чтобы меня можно было услышать. Или это не так? — Ацуши со всей силы замотал головой, и Дазай продолжил. — Но только поболтать, не более. Никаких «может быть вы вернетесь обратно?». Просто немного поговорить и все. Устраивает? Осаму поднял на тигра глаза. Сейчас они не были ни дружелюбными, ни холодными, а скорее просто… Уставшими. Отстраненными и уставшими. — Поговорить? Вы хотите поговорить со мной? — снова переспросил он, не веря в то, что это может быть возможным. — Нет, не с тобой. Принесу с собой петлю и буду разговаривать с ней. Осаму какое-то время просто наблюдал за смущенным Ацуши, который пытался что-то возразить, но запинался на каждом втором слове, и неожиданно оттаял. Раздраженность ушла (вполне возможно, что это подействовали те остатки алкоголя, которые мужчина успел выпить) и мужчина заговорил уже гораздо более дружелюбно. — Через неделю. Я как раз успею замести следы. Согласен, Ацуши-кун? Ацуши хотел задать очередной вопрос в духе «правда? Вы обещаете?» но решил лишний раз не рисковать хорошим настроением Дазая, и просто изо всех сил закивал головой. — Хорошо… А в какое время? Не не не не. Никаких «когда вам удобнее» — замахал руками Осаму, предугадывая следующую реплику тигра. — Прояви хоть какую-то инициативу. —Тогда… — парень на секунду задумался. — Тогда в полночь. Это вырвалось как-то само. Он планировал сказать совершенно другое, но губы как-то сами произнесли это слово. — Полночь? — переспросил Дазай, и Ацуши неуверенно кивнул, решив, что исправляться уже поздно. — Да ты оказывается у нас романтик, Ацуши-кун! — восторженно всплеснул руками суицидник. — Но что ж, это твой выбор. Полночь так полночь. Осаму огляделся по сторонам. На глаза ему попалась старая бумажка — кажется, это была этикетка из-под вина — и он, вытащив из кармана огрызок карандаша, и высунув кончик языка от усердия, стал что-то чертить. — Вот так… А тут вот так… И здесь… — приговаривал он, водя туда-сюда карандашом по обратной стороне этикетки. — Готово! — торжествующе объявил он, показывая готовый рисунок. Это оказался план. Довольно корявый и небрежный. Видимо, на половину объектом на бумажке не хватило бы места, поэтому мужчине пришлось сделать все очень маленьким, от чего план становился еще более непонятным. — Вот это — склад, — начал объяснять Дазай, видя, как Ацуши в недоумении хлопает глазами. — Он давно заброшен. О нем мало кто знает, да и добираться до него довольно проблематично. Идеальное место. А вот это — дорога… — Я понял, я понял! — перебил Ацуши, выхватывая бумажку. Осаму только немного странно улыбнулся и ничего не ответил. — Ну вот и отлично, Ацуши-кун! Тогда скоро увидимся. Дазай встал и направился к входной двери. — Ровно в полночь. Ровно в полночь, Ацущи-кун.

***

— Достаточно. Его кто-то ударил сзади и Ацуши с негромким криком пролетел на несколько метров, в конце со всей силы ударившись в бетонную стену. — Кто… — Я сказал хватит! — прокричал все тот же раздраженный голос. Ацуши с некоторым трудом поднялся, чуть скривившись. То ли от боли, то ли от раздражающего голоса. — Рукав порвался… — отметил он, рассматривая ворванную на левом локте рубашку. — Что такое, Чуя-сан? — спросил он, недружелюбно глядя на мужчину в нескольких местах от меня. — Сколько раз я тебе говорил — харе сюда приходить!! — закричал Чуя. Ему невероятно сильно хотелось снова дать Ацуши ногой по животу, но он сумел сдержаться. — Начали сразу с козырей, значит… — тяжело вздохнул тигр. — Рано или поздно кто-то из наших об этом узнает и тебя либо накажут, а в худшем случае, просто выпрут отсюда. Ты портишь нам всю репутацию, Ацуши. Один ты в состоянии на корню загубить все, что долгие годы… — Не преувеличивай. — Я не преувеличиваю! — возмутился Чуя — Неужели ты не понимаешь всю тупость своего поведения?! Прямо как чертов Дазай. Услышав «Дазай» Ацуши было воспрянул, но тут же опустил голову. Двухцветные глаза сразу стали пустыми и безжизненными. — Он так и не пришел… Ни разу. Ни разу за этот месяц. Я прихожу каждый раз, а его все нет, и нет, нет, — шептал сам себе Ацуши. — Может, я что-то делаю не так? Может, это не тот склад? Или… — Этот дебил… — Чуя осекся. — Дазай, — неохотно поправился он, — ушел. У-ше-л, понимаешь? — выделяя голосом каждую букву, повторил Чуя. — Разорвал все связи с нами и сбежал. Трус, — он сплюнул в сторону и тут же скривился, осознав, что попал в чью-то оторванную голову. — И он не вернется, Ацуши. Он. Никогда не вернется. — Не… вернется? «Но если ты так хочешь, Ацуши-кун… Мы можем встретиться. Встретиться? Да, Ацуши-кун. Встеретиться» — Нет! Неправда, неправда, неправда! — вдруг закричал Ацуши. — Завтра мы обязательно увидимся! Завтра! Резко развернувшись, он выбежал из склада. Послышался тихий звук трансформации и вот уже огромный белый тигр со всех ног бежит куда-то вдаль. Чуя неодобрительно посмотрел ему вслед. Ведь сколько бы Накахара не старался, сколько бы раз не останавливал и не уговаривал его, на следующий день Ацуши все равно сюда вернется. Ровно в полночь