Терапия

      Дверь в коридор была распахнута настежь, кабинет просматривался почти наполовину и казался пустым. Большой плазменный экран позади массивного письменного стола, стулья в центре неровным полукругом, на стенах – пейзажи, фото архитектурных памятников, абстрактная графика – короче, нейтрал. И полная тишина. Вроде бы.       Сэм остановился в нескольких шагах перед дверью, нервно кусая пухлые губы. После разговора с Фьюри прошло уже с полчаса, а втянуть голову в плечи хотелось ещё сильнее.       – Запомни, Уилсон, теперь Барнс – наш единственный суперсолдат, и будь ты хоть Капитан Америка, хоть Президент, хоть Архангел Гавриил – мне всё равно, твоя задача – держать его в душевном равновесии! Вопросы?       – Сэр, из меня лидер – никакой, может, Барнсу передать щит?       – Ты в своём уме? – прорычал Фьюри и яростно щёлкнул пальцами перед лицом Сэма, вроде даже искры мелькнули. – Давай без самодеятельности! Мне Роджерса вот так хватило, – директор полоснул ребром ладони под волевым подбородком. – Не смей даже заикнуться ему об этом. Тот выбор сделал Роджерс, и Барнс скорее разнесёт пол-Нью-Йорка, чем допустит мысль, что это можно изменить. Роджерс избавил его от кучи проблем, когда отдал щит тебе. И Барнсу это известно.       – Но Барнс сильнее меня раз в двадцать, сэр, если не больше.       – А я тебе не драться с ним приказываю, а поладить. Ищи к нему подход.       – Сэр.       – Выполнять! Разговор окончен.       – Есть, сэр, – процедил сквозь зубы Сэм и нехотя поплёлся искать Барнса.       Весь опыт работы с ветеранами, который у него был, можно было преспокойно отправить на помойку или смыть в унитаз. С суперами вся эта дребедень не работала. На этих парней мало действовали разговоры, их не брал алкоголь и медпрепараты, зато тараканы в сывороточных мозгах водились нешуточные, и если Роджерс хоть как-то вёлся на попытки поговорить по душам, то с Барнсом был глухой номер. Этот парень из прошлого был намного мрачнее и опаснее, а теперь, оставшись без Роджерса, балансировал на грани срыва и даже не пытался это скрывать. Но такой лакомый кусок, как суперсолдат на службе, терять никто не хотел.       Сэм огляделся по сторонам. Послевоенные строительные работы велись по всей округе. Размеренный шум экскаваторов, подъёмных механизмов, бетономешалок и прочей техники не умолкал практически круглосуточно и успел стать привычным звуковым фоном. Но в уцелевших зданиях, таких, как это, дошло пока только до мелкого косметического ремонта – стены и потолки выровняли, покрасили, полы привели в порядок, оборудование и инвентарь водрузили по местам, а остаточная пыль, как с ней ни воевали, намерена была оседать ещё месяц как минимум. Помещения были признаны годными при условии активной вентиляции, так что в форточки вмонтировали системы очистительных фильтров и использовали здание по назначению уже пару недель.       На сегодня работа в этом крыле была закончена, даже уборщики разошлись по домам, и любые шорохи легко разносились эхом по пустынным коридорам. Сэм осторожно засунул щит между стеной и рядом жестяных шкафчиков – от греха подальше – сделал пару глубоких вдохов и ступил на порог кабинета.       Тёмная фигура в дальнем углу резко контрастировала со светлыми стенами, большими окнами и нейтральным интерьером. Барнс сидел на столе, поставив ногу в массивном ботинке на ближайший стул, и неторопливыми размеренными движениями затачивал карандаш. Огромным охотничьим ножом.       Ищи подход к нему, ага. С Роджерсом были цветочки.       – Скучаешь? – Сэм оперся плечом о дверной косяк, скрестил на груди руки.       Барнс и бровью не повёл, рука так же размеренно продолжала водить лезвием по грифелю, и Сэм не позавидовал бы тому, кому этот карандашик мог прилететь в глаз, не говоря уже про нож. Сейчас, без крыльев и без оружия, он чувствовал себя беспомощным, как куцый щенок перед волкодавом.       – Тебе домой не пора? – прохрипел Барнс.       Судя по тону, бросок ножом или заточкой навязчивому визитёру пока не грозил. Видимо, голосовые связки попросту долго бездельничали.       – А тебе?       Это он, наверное, зря. Барнс зыркнул исподлобья так, что внутри похолодело, а в паху сжалось до неприлично мелкого. Но обошлось, Барнс опустил взгляд и продолжил своё занятие.       Отлегло. Всё вернулось к обычным – хотелось бы верить – размерам. Стоило быть поаккуратнее. Не испортить бы всё.       – Я не тороплюсь, – Сэм прошёл к окну, выглянул на улицу, пытаясь краем глаза держать Барнса в поле зрения. И заметил рядом с ним на столе почти допитую бутылку виски. Ни крышки, ни стакана нигде не наблюдалось.       Форма бутылки была знакома Сэму. С тех пор, как пару недель назад Стив Роджерс вручил ему щит и ушёл на покой, такие бутылки не раз попадали в поле зрения в ближайших окрестностях: то под столом в кабинете, то в урне, то в мусорном баке, то под забором ближайшей стройплощадки. Вот, значит, откуда ноги росли.       Подход, да, директор? Ладно, двум смертям не бывать.       – Угостишь? – Сэм рискнул подойти ближе и кивнул на бутылку.       Барнс пожал плечами:       – Там мало.       Вроде бы возражений нет.       Сэм пить не любил, тем более неразбавленный виски, но выбора не было. Сейчас одним глотком можно было убить парочку зайцев: вряд ли Барнс, даже взведённый, станет бросаться с кулаками или ножом на того, с кем пил из одного горла, да и себе для бодрости не помешало бы. Пальцы удобно обхватили вытянутое прохладное горлышко, глотку обдало жгучей волной, в глазах с непривычки зарябило и защипало. Пара шумных вдохов помогла чуток опомниться. Сморгнув пелену с глаз, Сэм увидел кривую ухмылку на лице Барнса.       Уже неплохо. Прочистив горло, Сэм решил рисковать дальше:       – Слушай, раз тут на донышке уже, может, сходим куда-нибудь?       Движение лезвия по несчастному карандашу, сточенному уже почти до состояния огрызка, прекратилось. Не поднимая головы, Барнс глухо выдал:       – Это ты типа на свидание меня позвал?       Если бы было чем, Сэм бы поперхнулся.       – Н-нет, я просто… в смысле, за компанию.       Барнс поднял глаза, и внутри снова пополз предательский холод, замораживающий ещё и мозги. Неудивительно, что Стива так клинило на этом парне. Свалился же, как снег на голову. Если бы не он…       – А тебе не хватило?       – Да ладно, от пары глотков ещё никто не умер, – в голове Сэма уже шумело и начинало заносить. Правда, Барнса это, похоже, забавляло. Но если это и есть подход к нему, то простите, господин директор, ваш новоиспечённый Кэп рискует спиться раньше, чем хоть раз воспользуется новым щитом.       – Незачем идти. У меня ещё есть, – Барнс перегнулся через столешницу и выудил откуда-то ещё одну бутылку, на этот раз запечатанную.       Ладно. Помирать, так с музыкой.       – Можем и здесь посидеть. Только пить без закуси как-то… – Сэм развёл руками.       – То есть, этот холодильник в углу декоративный? – Баки кивнул на приземистый широкий шкафчик, под который мебельщики по просьбе Сэма задекорировали холодильник, дабы не отвлекать неправильным ходом мыслей тех ветеранов, которые между запоем и занятиями в группе выбирали занятия и держались с трудом.       – Вообще-то, я имел в виду горячую еду и нормальный сервис, – улыбнулся Сэм, но Барнс только помрачнел и отвернулся. – Но если тебе здесь удобнее, я согласен.       Барнс только головой качнул, мол, куда бы ты делся, взял недопитую бутылку и осушил её до дна одним махом. Само собой, ни в одном глазу.       Стараясь не скрипнуть зубами, Сэм отошёл к холодильнику, мысленно проклиная чёртову сыворотку. С суперами ни в работе, ни по части бухла не потягаешься. Он поморщился, достал пару бутылок минералки, сунул в микроволновку несколько бургеров, быстро покрошил овощи. Через пару минут они сидели перед небольшой поляной на скорую руку.       После пары бургеров Сэм почувствовал себя чуть лучше – похмелье смягчилось до лёгкого шума в голове. Барнс дожёвывал свой бургер, молча глядя куда-то в сторону под болтовню Сэма.       – Слушай, давно хотел спросить, каково это – не хмелеть вообще? – дурацкий вопрос, но к пьяному идиоту Барнс снисходительнее, чем к трезвому. Лиха беда начало.       – Никак. Горло обжигает и всё.       – Как горячий чай?       – Может, тебе хватит? Ты уже порешь какую-то чушь.       – Нет, я просто… – Сэм убрал идиотскую ухмылку с лица, – просто не знаю, как сказать, но иногда напиться – выход из положения. Когда больше ничто не помогает и нужно переключиться. Взять паузу. А не выходит.       – Это ты за ним замечал?       Барнс перестал произносить имя Стива с момента его ухода. Даже не упоминал о нём – вот до этой минуты. Сэм даже протрезвел немного.       – Ну, как бы… не совсем. Он просто не интересовался выпивкой. На фуршетах у Старка почти не пробовал ничего, но я так понимаю, не потому, что его не брало. Ему было начхать на всякие пойла. Он мог выпить, но больше для поддержки компании.       – И как же он переключался?       "Ты стал его переключателем. Огромным рубильником, отключившим ему мозги", – подумал Сэм, но вслух выдал, стараясь говорить ровно и смотреть только в тарелку:       – Ну, как… я не знаю. Сила воли у него была – на целый полк бы хвати…       Он осёкся, выпучив на Барнса глазищи – тот сжал ему запястье вибраниумной рукой почти до хруста.       – Хорош мне тут задвигать про силу воли. Я знаю его получше тебя. Он загремел в чужой век, с другими правилами, законами и остальным – без родных и друзей. Одной силой воли и упрямством, даже таким, как у него, долго не продержишься. А ты после атаки на Нью-Йорк постоянно рядом ошивался. Ты знаешь что-то?       – Барнс, ты мне руку сломаешь!       – Сломаю, если не скажешь.       – Да что я должен сказать?       – У него кто-то был?       – Что? Ты о чём? Чёрт, хрустит уже, пусти! Хорошо, хорошо, ну… был.       Металлические пальцы разжались, и Сэм схватился за запястье. Если повезло, обойдётся закрытым переломом.       – Кто?       Барнс был страшен – в полумраке, уже сгустившемся к тому времени вокруг них, его лицо казалось мистически тёмным, а глаза сверкали, как у потусторонней твари. Только окровавленных клыков не хватало для полной картины. Молчать было бессмысленно – секунда промедления закончилась жёсткой хваткой на шивороте и хриплым криком:       – Кто?!       – Я не знаю.       Не помогло, Барнс крепко тряхнул, горло передавил затрещавший ворот футболки. Сэм схватился за него здоровой рукой, пытаясь оттянуть хоть немного.       – КТО?!       – Пусти, скажу… – чуть слышно прошипел Сэм и через мгновение повалился на стул, откашливаясь.       Кожей чувствовал на себе жгучий взгляд, пока дрожащими пальцами отвинчивал крышку на бутылке минералки, пока пытался сделать пару глотков. Дольше тянуть время было нельзя.       – Слушай, ничего серьёзного… правда.       – Что? Погоди – ты? – взведённый Барнс вдруг изменился в лице и расхохотался в голос.       Даже обидно как-то. Сэм набычился и нехотя процедил сквозь зубы:       – Я же сказал – ничего серьёзного. Может, кто-то ещё, я не знаю.       Барнс перестал смеяться, откинулся на спинку стула, смерил колючим взглядом:       – Точно не знаешь?       – Нет. Он не говорил, даже когда у нас был… – Сэм осёкся.       – Значит, я не ошибся.       Сэм плюхнулся на свой стул, вытаращив глаза:       – Погоди, ты что, знал?       – Догадывался. Такая собачья преданность. Всегда рядом. А как ты смотрел на него.       Сэм вяло отставил бутылку с водой.       – Слушай, ну, так вышло. Он не знал, что ты жив. Никто не знал. Ему нужно было… ну, сам понимаешь.       – Просто секс.       – Иногда. Чаще… ну, только отсос, – Сэм боялся поднять глаза и мысленно благодарил тёмную кожу и сумерки. Барнс не видел, как горят его щёки и скулы – те просто огнём пылали, а сердце чуть не выскакивало. – Мы же оба потеряли напарников, и…       – Эй! – перебил Барнс. – За себя говори. Это ты потерял напарника, а я был его любовью.       – Я знаю. Он говорил о тебе… Слушай, Райли тоже не был для меня просто напарником.       Сэм не понял, как это получилось. Только что он сидел за столом, опустив голову, и больше всего на свете хотел провалиться сквозь землю, признаваясь любовнику Капитана Америки в том, что был для того запасным аэродромом – и вот он уже вжат в стену намертво, Барнс тяжело дышит ему в лицо, сверлит страшными глазами в упор и плотоядно ухмыляется:       – Значит, такая у тебя терапия, да? И меня полечишь?       – Да причём тут… стой, что?       – Ну, или как там твоя психологическая муть называется? Неважно. У стены подойдёт? Или предпочитаешь на столе?       Это был удар под дых. Если бы не выпитый виски, точно бы дар речи пропал. Но сейчас, видимо, пропадали только тормоза.       – Слушай, Барнс, ты, конечно, охрененный, но я как бы не готов… – жалкая попытка, когда тело так и пышет сигналами.       – Да брось, мне надоело ловить твои взгляды. Как только рядом не было его, ты раздевал глазами меня. Я, может, и не слишком компанейский, но точно не слепой. А теперь он укатил в такие дали, что возврата нет. Не дадим друг другу скучать?       Сэм нервно сглотнул, понимая, что когда в паху тяжелеет, а объект интереса вжимается туда уверенно выпирающей ширинкой, косить под дурака поздновато. Надо было валить ещё тогда, когда был в коридоре один. Хотя, от себя не убежишь. Уилсон нервно сглотнул:       – Я сам, ладно?       Барнс поднял брови:       – Валяй.       Отпустил, даже одёрнул на нём скомканную куртку. Не стоило, с ней тут же пришлось расстаться – сейчас хоть кожу сними, прохладней не станет. Футболку Сэм сорвал через голову, отшвырнул куда-то, расстегнул ремень и ширинку, ослабив давление на занывший член. Пошёл на Барнса сам, заставив того развернуться спиной к стене, впился пальцами в разные плечи и впечатал в шею жадный поцелуй. Губы и язык закололо жёсткой щетиной, а Барнс зашипел, почувствовав на коже зубы. Жаль, засос виден не будет за такими-то зарослями.       Одежду с Барнса срывали вдвоём, суетно, наперебой сталкиваясь руками. Пауза наступила, когда Сэм, упав на колени, сдёрнул чёрные джинсы с Барнса вместе с бельём до колен и широко лизнул напряжённый тяжёлый член по всей длине, подразнил уздечку кончиком языка, крепко держа за ствол у основания. Барнс вздрогнул и глухо протяжно застонал, когда головку обласкали пухлые губы, а затем член утонул, провалился в горячий рот. Сэм зажмурился, принимая поглубже, и только теперь где-то внутри защемило по-настоящему – ему так не хватало этого. Остервенело насаживаться на член, рискуя подавиться, ощущать сильные толчки навстречу, сжимать собственный прямо через оттянутую ткань боксеров – даже вынуть некогда, незачем, не до того. Всё быстро, жёстко, и мозги плыли от мускусного запаха и вкуса смазки во рту, растянутом вокруг члена, пол шатало и стены раскачивались в одном ритме, а Барнс придерживал за затылок, резко толкался в ненасытный рот и хрипло дышал в унисон. Под веками у Сэма жгло, но нестерпимо хотелось увидеть его лицо. Через силу открыв глаза, Сэм глянул вверх. Наткнулся на чёрные зрачки Барнса, затягивающие, как в пропасть – и сорвало, закружилось, в нёбо ударила вязкая волна семени, потекла по горлу. Пах скрутило колкой щекочущей судорогой, разошлось по телу вспышками, вымело все мысли и чувства.       Сердце громко вколачивало удары в грудную клетку. Сэм сидел на полу перед Барнсом, обмякший член между губами ещё вздрагивал. Выпускать не хотелось. Сэм приподнялся, сглотнул, осторожно слизал остатки белёсых капель с паха. Глянул исподлобья. Потемневшее лицо виделось неясно, чёрные глаза затянуло поволокой, но Барнс продолжал смотреть в упор. Ему нравилось то, что он видел – эта мысль ударила током изнутри, как будто хлестнула. Сэм потянулся, уткнулся лицом в паховые волоски, нашёл губами мошонку, вылизал, осторожно цепляя кончиками зубов тонкую кожу. Он улыбался, слыша над головой довольное шипение. Когда по скуле скользнул наливающийся ствол, чуть отклонился и, глядя Барнсу в глаза, неспешно обсосал головку. Барнс выдал довольный стон, затем прихватил за плечи, рывком поднял на ноги.       – Неплохо, Капитан Америка, – ухмыльнулся он и подушечкой большого пальца стёр мутный вязкий след с пухлой губы. – Стол выберешь сам или помочь?       – Сам.       Какая разница, тут все одинаковые. Хотя…       – Серьёзно? – усмехнулся Барнс уголком рта. – Твой рабочий? А ты та ещё штучка.       – Много текста, – хмыкнул Сэм, отбрасывая снятые штаны, и улёгся грудью на столешницу. – На нижней полке смазка. И презервативы.       – Кто-то приревнует?       – Нет.       – А для чего держишь под рукой? – подмигнул Барнс, отвинчивая крышечку тюбика.       – Тебя ждал, идиота.       – Ну, значит, дождался, – донеслось сзади, и тут же мазнуло гелем между ягодиц.       – Одно пожелание можно?       – Валяй.       – Не металлической рукой, ладно? Хотя бы пока.       Барнс коротко хохотнул, пальцы дрогнули почти у самого входа:       – Ладно, идёт. Нам же понадобится разнообразие.       Нежничать он не собирался, это стало ясно сразу. Но и порвать цели не было. Растягивал и готовил умело, но больно, и Сэм вгрызся в собственный кулак, стараясь не взвыть. Этот гад ещё и дразнил простату, как только нащупал, и Сэм извивался под ним, хотя внутри были всего два пальца. Когда уже пот лился градом, и сил почти не осталось, он не выдержал:       – Барнс, твою ж мать, ну давай уже!       – Нехорошо ругаться, ты же Капитан Америка, повежливее! – и ещё толчок пальцами по простате.       Сэм почти скулил, выдохнув:       – Да ты издеваешься, ну!       – Разве Капитан так просит?       – Блядь… пожалуйста!       – Мат Капитану не к лицу.       – Да чтоб… – Сэм зажмурился и мысленно перечислил весь набор обсценной лексики, доступный сильно поплывшим мозгам. Вслух выдал только:       – Пожалуйста!       – Другой разговор.       Подлые дразнящие пальцы исчезли, оставив неприятное ощущение. Зашуршала разрываемая упаковка презерватива, тихо щёлкнула тонкая резинка. И почти сразу на вход надавила широкая головка.       – Расслабься.       Легко сказать. Прибор у Барнса был хоть куда – было время заценить и визуально, и орально. Подготовка была неплохой, и смазки Барнс не пожалел, но Сэм успел отвыкнуть, а тут ещё и габариты – будь здоров. Искры из глаз летели почти зримо, хотя Барнс не спешил – и ноги Сэма развёл пошире, и продвигался понемногу. Войдя наполовину, вдруг подался назад, а потом резко вдавил Сэма между лопаток в стол и ворвался на всю длину. Сэм невольно взвыл, зажав рот ладонью.       Ему дали привыкнуть. Отдышавшись, Сэм ощутил первый толчок – несильный, на пробу. Широкая ладонь огладила ягодицу. Наверное, это круто – белые пальцы на тёмной заднице. Сэм в очередной раз пожалел, что не может увидеть со стороны – он никогда не решился бы предложить Стиву снять хоум-видео.       А что, если… Барнс – тот ещё жук, может, и согласится.       Толчки участились, добавили амплитуду, металлическая ладонь сжимала плечо. Рука Сэма потянулась к члену, обхватила, задвигалась, и тут поверх сомкнулись горячие пальцы, стиснули, внутри дёрнулось от очередного толчка, и сладкая судорога пронеслась по телу, как разряд тока. Сэм понял, что больше стоны сдерживать не будет. А, гори оно всё – ему по кайфу. Барнс толкался жёстко и уверенно, знал, как держать на грани подольше, не давая пересечь. Сэм был уже близко и балансировал, наверное, целую вечность, невыносимо желая кончить, а никак. Вот же зараза железнорукая.       – Я… – между частыми вдохами пробормотал Сэм, – уже…       – Не понял.       – Я… хочу… уже…       – Точнее.       – Ну, Барнс! – простонал измученный Сэм.       Тот задвигался сильнее, размашисто вколотил несколько мощных толчков подряд, как жирную точку в конце – и с протяжным хриплым стоном завалился грудью на спину. Член внутри у Сэма запульсировал, изливаясь спермой, пальцы поверх собственных судорожно сжались. Сэм зажмурился, вздрогнул и провалился в густую тёплую темноту.       Опомниться не получалось долго. Да и плевать. Под Барнсом было чертовски комфортно. Зад саднило, но это с непривычки. Только бы Барнс не передумал.       Приятная тяжесть исчезла внезапно и молча, спину лизнуло прохладой. Сэм поморщился, нехотя извернулся, оглянувшись через плечо. Хмурый Барнс неторопливо одевался, не глядя в его сторону.       Стало немного не по себе. Сэм сполз со стола. После двух мощных и – чего уж там – долгожданных оргазмов ноги плохо держали, вертикальное положение давалось на чистом упрямстве.       – Ты как? – спросил Барнс, не глядя.       – Нормально… завтра буду.       – Отлично, Кэп. Тогда до завтра, – и он направился к двери, на ходу натягивая куртку.       – Постой, – окликнул Сэм. Чёрт его знает, зачем. Он не знал, что сказать.       Барнс обернулся в дверях.       – Сработаемся? – не самое худшее, что можно было сморозить на пустую голову.       – С такой терапией – не вопрос, – ухмыльнулся Барнс и растворился в ночном коридоре.