Tequila Sunrise

— Ли Минхёк, — шумно выдыхает Хосок, видя в приятном полумраке лишь очертания. Он пронзительно смотрит куда-то в темноту справа от себя и опирается о небольшой столик у двери номера. — Ты говоришь, что мы просто друзья, но друзья не знают, какой ты на вкус. Я бы, может, и хотел притвориться, что ты не нужен мне, — Хосок медленно облизывает пересохшие губы, как это умеет делать только он. И в этот момент Минхёк готов наброситься на него прямо сейчас, не теряя времени на пустые разговоры об отношениях и прочей ерунде, что так сексуально слетает с губ Вонхо. Он готов поклясться, что Хосок — единственный его «друг», от запаха которого ему так кружит голову и покалывает кончики пальцев. Хосок всё это видит, замечает, победно ухмыляясь. Он буквально чувствует кожей намерения Минхёка. Сверкающий в темноте, словно у кота, взгляд младшего выдаёт его с головой. Пока всё идёт идеально. Ровно так, как и рассчитывал Хосок. Ни больше, ни меньше. Интересно, знает ли Минхёк об этом? Блаженное чувство предвкушения накрывает Вонхо, и он довольно жмурится. Ещё не время раскрывать все карты и предоставлять свободу действий младшему. Но, если честно, он сам находится на грани с того момента, как переступил порог номера Минхёка. В конце концов, когда был их последний секс? Три? Четыре недели назад? В туре это становится непозволительной роскошью. Однако по младшему нисколько не заметно, чтобы его хоть как-то беспокоил этот факт. — Но каждое твоё прикосновение… — К чему ты клонишь, хён? — Минхёк не намерен ждать, он нетерпелив и хочет получить всё здесь, сейчас и на своих условиях, поэтому резко прерывает старшего. — Если ты хотел просто поговорить, то зачем пришёл ночью? — младший не выдерживает и направляется к графину с водой. Глоток воды кажется ему эликсиром здравомыслия. Но разве оно когда-нибудь было возможным рядом с Хосоком? Вонхо понимающе усмехается. Ему понятны истоки внезапной жажды Минхёка, он видит бушующий внутри младшего ураган под названием «желание» так же ясно, как и то, что увлечённый самоконтролем Минхёк берёт не тот стакан. — Ты открыл балкон для внезапных гостей? — он ловко переводит тему, давая младшему облегчённо вздохнуть на ближайшие несколько секунд. — Не боишься, что кто-нибудь проберётся, пока ты спишь? — С чего бы? — Минхёк удивлённо вскидывает левую бровь и неравномерно моргает, смотря на хёна. — Почему я должен бояться, если у меня есть ты? — он поворачивается спиной к Вонхо, делает большой глоток из стакана и внезапно морщится. Напиток оказывается вовсе не водой, горчит и неприятно обжигает горло, являя собой смесь текилы, апельсинового сока и гренадина. Напиток явно не соответствует вкусу Минхёка, который обычно предпочитает сладкие коктейли или семнадцатиградусное соджу. — «Меня» у тебя давно не было, — замечание Хосока заставляет Минхёка усмехнуться. Старший крайне доволен тем, как Минхёк окончательно начинает терять над собой контроль благодаря капле алкоголя. — Согласен, — хрипло смеётся Минхёк. — Я просто согласен… — С чем? — Чёрт, Хосок, — от нетерпения Минхёк прикрикивает гораздо громче, чем того требует ситуация. — Сейчас я согласен на все твои грёбаные игры, но потом, — младший переходит на тот самый свой знаменитый шёпот с нотками хрипотцы, что приводит Хосока в ещё большую заинтересованность происходящим. Ему всё это больше, чем нравится. Он в восторге от Ли Минхёка на грани. — Если так хочешь обсудить моих «друзей», то приходи завтра. Ты знаешь, мне нравится, когда ты такой. Когда дразнишь меня, не давая упасть, но молю, не сейчас, — Минхёк говорит быстро, будто боясь, что забудет слова на полпути. — Сейчас… Просто подойди ко мне и прикоснись, наконец! О, да. Это именно то, к чему Хосок хотел прийти, направляясь из своего номера в номер Минхёка. — Именно сейчас… Я дам тебе упасть, малыш, — Вонхо растягивает губы в сладкой улыбке. Грациозно отходит от стола и за мгновение настигает Мина, обхватывая его своими сильными руками за талию. — Наконец-то, — ухмыляется Хосок перед тем, как грубо поцеловать младшего в губы, обмениваясь с ним жаром летней ночи и четырёх недель без секса. — Я уже думал, ты не попросишь, — он разрывает поцелуй лишь на секунду, чтобы дать Минхёку вдохнуть воздух, и снова атакует его нежные губы, которые для него слаще любого нектара и нужнее воды в оазисе. Их дыхание смешивается, превращаясь в единое, отчего Минхёк еле слышно постанывает в поцелуй, позволяя Хосоку терзать свои губы. Ему хочется расплавиться в руках Вонхо — от жары или из-за самого Хосока, младший точно не знает. Хватаясь за широкие плечи Вонхо, он ищет спасения из этого водоворота чувств и нескончаемого жара, от которого его жажда становится только больше. Когда старший переходит поцелуями на шею Минхёка, слегка прикусывая тонкую кожу, Мин хватает ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Он чувствует влажный язык Хосока на своей шее и уже представляет, как скоро этот язык будет ласкать его ниже, доводя до беспамятства. Сегодня, вот так, в темноте, Мин ощущает всё в сотни раз острее и уже возбуждён до предела. Движения Вонхо резкие, дикие, он старается полностью завладеть Минхёком: сжимает в жарких объятиях, трогает его там, куда только могут дотянуться руки, гладит и яростно кусает, попутно раздевая младшего. Он слишком изголодался по любимому телу. Слишком давно не слышал этих великолепных тихих стонов, которые сейчас так ласкают его слух своей местами нежностью и удовольствием, смешанным с нетерпением. Слишком давно чувствовал языком эту бьющуюся жилку на шее Мина. Всё это дурманит голову Хосока крепче текилы в недавнем коктейле Минхёка и, если бы мог, он давно поглотил бы Минхёка. Вобрал бы в себя целиком, без остатка. — Твоё тело идеально подходит моим рукам, — буквально рычит Вонхо, укладывая Мина на кровать. Всё это время он не может не замечать того, как великолепно Минхёк следует за его движениями, будто чувствуя его намерения. — Ты заставляешь меня возвращаться, — выдыхает ему в губы перед тем, как снова затянуть младшего в страстный омут без возможности выбраться на поверхность. — Я зависим от твоего языка, — шепчет Мин, выгибаясь ему навстречу. — Не останавливайся… Вонхо ухмыляется, хищно облизываясь и поглядывая из-под чёлки на прекрасное тело перед собой. Он доволен словами младшего. Лёгкий тёплый ветер приятно холодит горящую кожу, но не позволяет отвлечься от главного — того, как Хосок аккуратно обводит языком впадинку пупка и спускается ниже, принимаясь поглаживать бёдра и ноги младшего, осторожно касаясь кончиками пальцев татуировки на колене и шрама под ней. Эти худые ноги не раз возбуждали Вонхо настолько, что он был готов зажать Минхёка прямо в туалете аэропорта, а шрам и татуировка сделали Мина ещё более привлекательным в глазах Хосока, чем он был до этого. Хотя для него всегда существовал только Ли Минхёк. Он один и никто другой. — Ещё, — скулит Мин, недовольно ёрзая и как бы прося старшего уделить, наконец, внимание своему члену. И Хосок не заставляет себя ждать: он с любовью проводит рукой по нему сверху вниз, попутно начиная ласкать языком, отчего Минхёк заходится в стонах и сжимает руками одеяло под собой. Это слишком сладко, остро и совершенно нереально. Горячее Ли Хосока Минхёк не знает никого. Именно он — тот единственный, кто даёт Мину окунуться в глубины Ада и вознестись над землёй в конце. Сладкая пытка продолжается несколько минут, кажущиеся младшему вечностью. Мин в нетерпении приподнимает бёдра, однако Вонхо ждёт другого. — Кто тот единственный, что возносит тебя выше, чем ты когда-либо был? — горячо шепчет старший, нависая над Минхёком, давая ему почувствовать своё желание, которое ничем не уступало желанию Мина. — Кто? — снова рычит Хосок, держась из последних сил. Он хочет грубо и жёстко взять Минхёка прямо сейчас, в ту же секунду, как тот назовёт его имя, отыметь его так, чтобы на утро младший хромал. И Минхёк сдаётся. У него не было шансов с самого начала. — Ты, ты, ты… — иступлённо шепчет Мин в надежде, что заслужил похвалу. — Ты! Хосок! Я люблю тебя! И это всё, что нужно Хосоку, чтобы сорваться… Это важнее жизни.