Остатки жизни

      Светает. В комнате тихо. Лишь изредка можно услышать шуршание прозрачных тюлевых занавесок. Я сижу в своём кресле и медленно провожу взглядом по пустой комнате. Замечаю еле видное движение пыли. Как же давно здесь никто не прибирался, в принципе, как и во всём доме. Моя голова пуста, абсолютно пуста, никаких мыслей. Может ли такое вообще быть? Странно. Но я ведь думаю сейчас, разговариваю сам с собой в голове, значит всё-таки какая-нибудь да мысль есть в моих мозгах.       Громко вздыхаю, опрокидывая голову на спинку кресла, и смотрю на потрескавшийся потолок. Скоро с него начнёт сыпаться штукатурка. Нужно наконец заняться домом, а то совсем скоро от него ничего не останется. Перевожу взгляд на окно и всматриваюсь в даль. Море, восход, небольшой сад, вроде всё прекрасно, но что-то во всём этом не даёт покоя. Вид из окна заставляет сердце сжаться. От боли ли? Или может всё-таки от моего безумия? Скорее от последнего. По пустому коридору проносится эхо. Такое тихое, еле уловимое для ушей, но всё же слышимое. Оно приближается и, если вслушаться, то можно понять, что кто-то поёт колыбельную. Я, не отрывая взгляда от окна, сжимаю ручки кресла. Начинаю чувствовать, что теряю рассудок. Безумие проносится в моей крови с библейской скоростью, и я не сдерживаюсь, вскакиваю со своего места. Хочу уничтожить источник тошнотворного звука, да так, чтобы тот даже и не думал вновь вернуться в наш мир, но в миг останавливаю себя. Во мне борются две личности, одна из которых просит меня успокоится и прийти в себя, а другая просто хочет метать и крушить всё, что попадётся под руку. Верх берет первая, и я с облегчением вздыхаю, делая шаг из ненавистной комнаты.       Меня берёт дрожь и начинают накатывать воспоминания. О лучшей жизни, что потерял. Или возможно о той, которую отобрали. Я ещё не определился кого винить во всём случившимся. Хотя уже должен был, прошло уже много времени с одного почти убившего меня дня, но с другого совсем мало, подтолкнувшего меня к безумию. Почти безумию. В моей жизни всё же остался последний лучит света, заставляющий оставаться в себе. Прежде чем уйти из комнаты, возвращаюсь в неё, чтобы захлопнуть окно. После чего закрываю дверь на ключ и кладу его в свой карман. Надеюсь, что больше никогда сюда не вернусь. Сожгу, закопаю, уничтожу этот грёбанный ключ от этой грёбанной комнаты, чтоб её и вовсе не существовало. Ненавижу. Хочу спалить к чертям всё поместье, а вместе с ними и воспоминания.       Иду по длинному коридору, проходя закрытые двери, за которыми прячутся призраки и скелеты нашей семьи. Голос всё ещё поёт тихую колыбельную. Останавливаюсь рядом с раскрытой настежь дверью и всматриваюсь в помещение. На кровати лежит юная девушка. Она не дышит и вряд ли сможет. На её щеках остались дорожки от высохших слёз. Глаза открыты. Совсем недавно, а именно где-то три часа сорок пять минут назад она дышала, хоть и иногда кашляя кровью, но всё же надеясь на лучшее. А сейчас она спит. Интересно какого-то там. В другом мире. Там так же тихо, или всё же черти каждый день устраивают бомбезные вечеринки? Надеюсь на последнее, ибо в этой жизни мне не повезло. Надеюсь в аду повезёт. Хотя моя жизнь и есть сущий ад. Не иронично ли, не правда ли? Сглатываю образовавшийся в горле ком и тихо вздыхаю, переводя взгляд в другую сторону комнаты.       Маленькая девочка, лет пяти, а точнее моя неблагополучная, впрочем как и вся наша семья, сестра, играется с тухнущим огоньком, держа над ним рукой. Зачем она это делает? Сам не знаю. Хотя нет, знаю. Это наша семейная черта - безумие. Причём в плохом смысле. Сестра убирает руку и смотрит на ладонь. Хотел бы я знать о чём она сейчас думает, чтобы наверняка выбить из её маленького хрупкого тельца всё дерьмо. Она поворачиватся к окну, смотря в неизвестность. Перестаёт петь. Комнату окутывает тишина. Малышка всё так же стоит на коленях перед тумбой, а я смотрю на неё. Я знаю, что она чувствует мой тяжелый взгляд, но всё же не обращает на него внимание. Встаёт с колен и смотрит на свечу. Задувает колыхающийся огонёк, от чего по комнате проносится запах гашёной свечи, и, еле переплетая ноги, подходит к низкой кровати. Вновь садится около неё на колени, напевая при этом песенку. Её маленькие ручки нежно проводят по чёрным пушистым волосам лежащей девушки. Она вновь начинает петь колыбельную, попутно поглаживая волосы своей сестры. Это выглядит странно и пугающе, но мне это нравится. Жутко нравится. Девочка поправляет одеяло, попутно вставая. Она продолжает тихо петь и идёт в сторону открытого окна, облокачиваюсь на него. Медленно залезает на подоконник и смотрит вниз. До мягкой нежной травы её отделяет три этажа фамильной усадьбы её семьи. И тут происходит бум. В моей голове. Я подбегаю к злосчастному окну, хватая свою мальенькую малышку, подошедшую к уже самому краю и прижимаю к себе. Я знаю, что уже нет смысла её ругать в этом. Она и сама понимает. Долбанные голоса в её голове. Малышка всхлипывает, обвивая мою шею тонкими ручками, и я сажусь на свои колени всё сильнее прижимая. Как будто хочу растворить её в себе. Страх потерять её вскруживает голову, и я начинаю понимать происходящее. Моё сердце бьётся без остановки наращивая ритм, воздух в лёгких начинает заканчиваться. Совсем скоро прибудет поезд под названием паническая атака. Но меня больше волнует она, плачущая малышка на моём плече. Я путаюсь её успокоить, но если честно, то я совершенно не спец в этом. Уже начинает казаться, что своими неумелыми телодвижениями, я только усугубляю ситуацию. Внезапно малышка поворачивается ко мне, стирая остатки слёз маленькими худощавыми ручками. -Ты же прочитаешь мне “Гензель и Гретель”, Джимми?-, даже если бы я не хотел, её жалостливый взгляд всё равно бы меня заставил. Я тихо хмыкую, и нежно смотрю на неё, ну пытаюсь нежно смотреть, но по моему выходит только пугающе уставший взгляд. - Конечно. Для тебя всё что угодно.- шепотом произношу я ей на ушко, от чего малышка начинает тихо смеяться. Как же я люблю её улыбку и смех. Готов дьяволу душу продать ради них. Хотя она уже в его власти. Надо будет придумать что-то другое для этого обмена.        Встаю, всё также держа в руках малышку, и собираюсь выйти уже из второй ненавистной команты в доме (хотя постойте ка, я ненавижу весь дом в целом. Зачем же выделять только эти комнаты), кидая взгляд на холодное тело. Свободной рукой прикрываю дверь и иду к лестнице. Встречаю домработницу и кидаю на неё взгляд полный холода и желания убийства.Где была эта чёртова сучка? Она должна была следить за сестрой. Наверное опять трахалась с садовником. Как же я вас всех ненавижу. А если бы с ней что-то случилось? Грёбанные ублюдки. Чтоб вы горели синим пламенем. Я оставлю от вас одни ошмётки от газонокосилки. И твоё тихое “просите” и невинный взгляд овечки ничего не предотвратят. Я хочу высказать ей всё в лицо, чтобы эта шлюха знала своё законное место, а именно на свалке рядом с чёрными пакетами с трупом садовника, но маленькие ручки сжимают сильнее мою шею. Тихое, успокаивающее “ш” проносится под ухом. Она ещё так мала, но уже знает как утихомирить моих внутренних демонов. Снова кидаю убийственный взгляд на побелевшую домработницу (ну ничего я ей ещё устрою, пока малышка не видит) и спускаюсь вниз на второй этаж. Иду в комнату маленького ангела, белая дверь которого отличается от всех в доме, в принципе. Кидаю взгляд на настенные часы. Только четыре часа утра, чего же ей не спится. Аккуратно кладу малышку на кровать, накрывая сверху тонким воздушным одеялом. Подхожу к большому стеллажу с книгами и уже автоматически беру нужную. Пододвигаю белое кресло, и сажусь напротив неё. - Я хочу, чтобы ты лёг рядом. Вот здесь.- тихо хлопая около себя, говорит малышка. Её взгляд уже сонный, но всё же я вижу как она борится со сном, лишь бы послушать хоть несколько страничек из книги.       Я сажусь рядом с ней и начинаю читать. Спустя около пяти минут слышу сопение под боком и останавливаюсь, тихо захлопывая книгу. Я прочитал всего две страницы, а она уже спит. Мне, конечно, это только на руку, но всё же лёгкая печаль берёт мою несуществующую душу. Примерно ещё около десяти минут я смотрю на спящего ангела. Кладу книгу на прикроватную тумбу, попутно вставая, и поправляю итак идеально лежащее одеяло. Тихо выхожу из комнаты, и ещё тише пытаюсь прикрыть дверь, чтобы ненароком не разбудить малышку.       Спускаюсь на первый этаж и иду по направлению к бару. Мне нужно выпить. Срочно. Хоть малышка и помогает мне быть в себе, но всё же алкоголь мне бы не помешал. Открываю шкаф в надежде найти что-нибудь покрепче, а желательно наркотики, чтобы уж наверняка очистить свою голову от отвратительных мыслей и так далее и тому подобное по списку. Но нахожу одиноко стоящую уже почти пустую бутылку дорогого коньяка. Ну хоть что-то. Открываю и пью из горла. Я уже настолько привык, что не чувствую жжения, уже почти не опьянения, и вообще скоро начну принимать алкоголь вместо еды на завтрак, обед и ужин, ну и иногда в качестве ночного перекуса. “Скидываю” своё уже изрядно происпиртованное тело на кожаный диван и закрываю глаза. Может мне реально перейти на наркотики? Лёгкие я уже пробовал, не интересно, скучно. Нужно что-то потяжелей, чтоб помогло так помогло. Входная дверь громко хлопает. По коридору эхом разносится стук ботинок. Снова звонко хлопает дверь, только теперь уже отделяющая от остального мира гостиную. Я поворачиваю голову в сторону происходящего и понимаю, что отец наконец заявился домой. Следом за ним к прихожую входят два шелобая под названием телохранители и с неприязнью смотрят на меня, проходя в кабинет следом за своим клиентом. Я вновь поворачиваю голову и смотрю в потолок отрешенным взглядом, надеясь что это всё просто очной кошмар. Грёбанный ночной кошмар. Отец, или как там зовут особей мужского пола, которым плевать от слова абсолютно на свою семью вваливается в зал ко мне. Я украдкой осматривая его, отпивая из бутылки, на что тот выхватывает её и бросает в стену. Мой завтрак вдребезги разлетелся по всей комнате, оставляя небольшое мокрое пятно на обоях. Я делаю вид, что мне плевать, хотя на самом деле я чувствую, что хожу по лезвию “успокойся\сдохни”, и откидываю голову, закрывая глаза. Мужчина в дорогом костюме что-то говорит, но я не слышу, звон уже набирает обороты в моих ушах, я начинаю катиться по наклонной. — Почему ты не приехал раньше? Ты ведь знаешь, что нужен был нам, да в конце концов ей!— пытаюсь спокойно сказать, чувствуя, что моё “любезное спокойствие” иссякает. — Я не мог приехать раньше! У меня было много работы!— грубо в ответ кидает мужчина. — Много работы? Какая могла быть работа, когда она была при смерти? Какая? Ты трахался со всеми шлюхами города, пока я разгребал твоё оставленное говно, в том числе разбирался в твоём “бизнесе”! Это твой блядский бизнес, а не мой! — Не смей так со мной разговаривать, ты мелкий подонок! Заткни свой рот и больше никогда не смей его открывать! У тебя ещё молоко на губах не обсохло... — Да, что ты говоришь! Пока ты шлялся, где попало, напивался и тратил деньги, я укладывал спать Лисс и читал ей сказки перед сном, я заботился о Рори, когда она нуждалась в помощи. А что делал ты? А? Трахал очередную “мамочку”? — Ах, ты!       Вдруг раздался звук громкого удара, за которым последовали другие новые удары. Пока он набивает мне морду, я смеюсь словно сумасшедший, от чего тот только усиливает свои удары. Что ж, лицо всмятку, вся моя жизнь всмятку, всё, блять, всмятку, но в принципе нормально, я доволен. Одиннадцать из десяти баллов за остроту ощущений. Даже наркотики не понадобились, всего-лишь нужно было вывести из себя своего отца. Внезапно в комнату врывается девочка, кидаясь под кулаки своего папы, вероятно пытаясь защитить брата. Но втславливает несколько смачных ударов по спине. Мужчина в ужасе отскакивает от сына и пытается прийти в себя, отдышаться. В его глазах плещутся удивление и безумие в одном флаконе. Девочка сильнее вжимается в полу-мёртвое тело своего братца тихо всхлипывая. — Элизабет, выйди из гостиной и вернись в комнату. Немедленно!— громко говорит отец. — Ни за что на свете! Я не оставлю Джимми!— кричит в ответ девочка. — Лисс вернись в комнату, пожалуйста. У нас всё в порядке. Я скоро приду к тебе.— мягко проговаривает парень, вытирая нос от крови краем дорогой рубашки. — Нет! — Немедленно вернулась в комнату! Иначе...— переходя на крик орёт отец. — Иначе что? Тоже будешь бить меня как Джимми? Или тоже оставишь умирать?- отчаянный крик малышки врезается мне в мозги, и её слова словно застывают внутри. Всё сжимается. Я хочу обнять её и унести на своих руках подальше от всего этого дерьма. Чтобы она никогда не познала той боли, что повидалась мне. — Что? Это всё твоих рук дело, Джеймс! И этому ты научил Элизабет? Этому? Да ты такой же как и ваша мать! Эгоистичный, самодовольный идиот! Я тебе обещаю! Обещаю! Что можешь больше не претендовать на трон нашей семейной фирмы!-мужчина уже белел от злости, его волосы словно встали дыбом. Словно по свистку прилетели шелобаи. Они стали рядом с ним, чтобы если что остановить его от непоправимых дел. Никто же не хочет окрасить кровью свои руки, легче заставить это сделать кого-то другого, кого-то более надежного. — Да плевать я на неё хотел! Плевать! Слышишь?— кричит Джим. — Тогда отлично! Маркус! Живо забери Элизабет и её вещи! Я отвезу её подальше от этого позорища нашей семьи! Чтобы ты больше никогда не смог увидеться с ней! Никогда!— Орет мужчина.       В этот момент за руку девочки кто-то резко дёргает и ведёт в сторону двери. Я вместе с ней вскакиваю и уже рвусь за ней, как меня откидывают накаченные массивные руки назад с такой силой, что я перелетаю диван сильно ушибившись головой об паркет. Из меня и так идёт слишком много крови, побольше чем у девок во время месячных, а теперь её и новая рана вместе с шишкой на голове начинают образовываться. И как уже понятно мне плевать. В доме продолжаются крики и ругань. Я всеми силами пытаюсь порваться через оборону, моля Бога и Дьявола одновременно о помощи. Несколько раз отлетаю ударяясь обо что-нибудь, зарабатывая всё больше и больше увечий, как физических, так и душевных. Из массивных дверей вылетает мужчина вместе со своим водителем, который в своих руках несёт маленький чемодан. Следом за ними выскакиваю и я, наконец прорвавшийся ближе к осуществлению плана убить своего отца и забрать наконец свою малышку. Телохранитель не мелочится и решается схватить меня в свои чувственные объятья полные любви и нежности, и сжимает меня так, что воздух начинает заканчиваться. Кажется мои рёбра скоро сломаются.       Дверь машины открывается и в неё садится мужчина, который активно что-то пишет в телефоне. Водитель заводит мерседес и плавно начинает ехать, огибая клумбу. Девочка смотрит в заднее окно, где видит как её старший брат всё-таки вырывается из крепких рук здоровенного мужика и начинает бежать за машиной в попытке догнать её, что у него явно получилось. Стучит по двери заднего сиденья со стороны отца, что-то невнятно крича, дёргая за ручку и вероятно пытаясь сломать окно локтями, кулаками, всем что попадётся. Отец поворачивается, видя всё это, а так же начинающуюся истерику дочери, ,приказывает водителю прибавить скорости и "выехать из этого треклятого поместья" и пытается усадить девочку на кресло. Я бегу за машиной до тех пор пока перед моим носом не закрывают ворота и охранник вновь откидывает меня на добрых метра пять а то и шесть. Я ударяюсь головой об гальку, но всё же нахожу в себе силы хотя бы попытаться встать, но последний и наверное побеждающий удар отключил меня от сети. Я окончательно умер. Ну почти.        Мужчина отворачивает взгляд с заднего стекла, усмехаясь, и обращается к водителю: — В аэропорт.