в чёрных мартинсах

небрежное русое каре, тёмные синяки под большими зелёными глазами и ссадины на острых коленках. её зовут тоня, она учится в десятом классе, любит курить сигареты с запахом клубники и в свободное время пишет стихи. она снова пьёт энергетик и закидывает ногу на ногу. бордовая кожанка лежит где-то в стороне, на старых потрёпанных чёрных мартинсах, а стол заставлен грязными кружками-чашками из-под кофе. она, кстати, пьёт только чёрный молотый и обязательно с молоком, говорит: от остального к горлу подступает рвота. перед ней лежит раскрытая посередине тетрадь. в центре верхней строки аккуратно выведено криво-каллиграфически «как я провела лето». она усмехается, сжимает в ладони пустую железную банку, морщится от противного звука и кладёт рядом с кружкой с «время приключений», подаренной, кажется, на день рождения. глупое сочинение в глупую школу писать скучно, гораздо интереснее поразглядывать изношенные зелёные, под цвет глаз, носки с жёлтыми утятами, понаблюдать за воробушком, скачущем по подоконнику снаружи, напеть какую-то бессмысленную песню. как вообще можно писать о чём-то таком, когда стены вокруг пестрят постерами любимых исполнителей, а где-то в шкафу, между страницами «мастера и маргариты» лежат засушенные лепестки шиповника? она в комнате не одна. асе девятнадцать, и у неё длинные чёрные волосы, нарощенные ресницы, кожаная юбка, чёрные прозрачные колготки и новые вансы. её зовут ася, она переходит на второй курс, ни разу не пробовала курить и всё свободное время проводит с тоней. — о чём ты думаешь, девочка в чёрных мартинсах? — спрашивает вдруг она, безо всякой причины, просто потому, что хочется что-то у неё спросить. тоня поворачивается быстро, резко, будто забыла, что в комнате есть ещё кто-то помимо неё самой. губы, накрашенные матовой алой помадой, расходятся в улыбке. — стоит ли писать в сочинении о наших с тобой ночных поцелуях на детских площадках или хватит того, что я напишу, что просто нашла очень хорошую подругу? вспоминает, как делилась кожанкой, потому что ася всегда приходила в одном красном топе. тоня говорила, что она похожа на замороженную розу. ася смеялась. приятно. ася улыбается широко так, солнечно, тянется сладко и говорит: — напиши, что нашла себе котёнка. — ты хочешь сказать, что ты котёнок? — мы обе, конечно. тоня улыбается краями губ в ответ, что-то коротко пишет в тетрадке и закрывает её, пригладив замявшийся уголок. она встаёт, хватает с пола чёрный рюкзак и даёт асе руку, мол: иди за мной. и ася даёт, и они царапают друг друга случайно длинными ногтями, и идут, мол: за тобой куда угодно. они идут подальше от скучного дома, они идут прямиком в зелёный сквер, они идут туда, где нет реального мира. они идут. и весь мир, кажется, идёт за ними. ветер треплет короткие русые волосы, царапины на коленках немного саднят. тоня садится под старой ивой прямо на траву и вытягивает ноги, пытаясь коснуться воды. ася садится рядом, чуть приобнимая, будто боясь, будто запретное что-то делает. тоня улыбается. сначала они просто смотрят на гладкое озеро, жмурясь от редкого солнечного зайчика, и тоня вспоминает, как они здесь впервые поцеловались (ася тогда ещё захотела поиграть: поцелуи без прикосновений. было сложно). она перебирает в пальцах тонкие травинки и срывает подорожник, приложив к коленке. вдруг вырывается, что где-то в беларуси есть такие же озёра. и на таких же озёрах можно точно так же целоваться. ася улыбается. — это было ровно август назад. помнишь? — помню. тоня хочет курить, но ася останавливает и достаёт из ниоткуда контейнер с клубникой (знает, тоня до одури любит клубнику). говорит: полезно. ей отвечают: люди косо смотрят. она отвечает: а какая разница? — пиши стихи и твори, милая. не смотри на людей, ешь клубнику и не прекращай светить. тоня улыбается. слышен шелест листьев, и один, самый маленький, падает случайно на страницу её блокнота. она пишет-пишет-пишет, пока ася держит её за левое запястье. ненароком бросает взгляд на страницу. «я полностью, совсем, целиком, до дна, под завязку, исчерпывающе, всеохватно, по самое никуда, до чёртиков, абсолютно, вконец, подчистую, обстоятельно и не безвременно тебя люблю. давай поспорим?» — давай поспорим. я люблю тебя больше. плевать, что не в рифму, плевать, что вообще не стихотворение. ася не умеет красиво, не умеет в стихах, она умеет так, как умеет. тоне это нравится. они идут домой, когда воздух становится прохладнее, а сердца всё равно пылают. они обмениваются паролями от страничек вконтакте. секретов друг от друга нет, да и могут ли быть, если всё время — рядом? ониониони. они не бывают по раздельности. тоня всегда рисует длинные стрелки, а ася любит их стирать пальцем, потому что: ну какая косметика? косметика лишь украсит снаружи и спрячет то, что внутри. — моя девочка в чёрных мартинсах, что из тебя выйдет? а, впрочем, плевать. главное, пусть не выбрасывает те мартинсы. они красивые. они часто гуляют по набережной, пьют в кафе латте с черничным вкусом (ася — на соевом молоке, у неё аллергия) и покупают у доброй старушки около дома небольшие букеты ромашек. тоня любит их засушивать на других страницах «мастера…» и, цитируя детский мультик, говорит, что даже зимой у неё будет своё солнышко. своя ася. ася смеётся. — ты же говорила, что я роза. — ты букет. по вечерам они смотрят сериалы и, не дождавшись даже титров, целуются, падая на кровать. ася слизывает-съедает чужую помаду, а тоню щекочат чужие длинные ресницы. но им хорошо. так хорошо, наверное, не бывает никогда. они фантазируют об идеальной жизни. тоня говорит, что хотела бы выращивать апельсины и жить со своим белогривым конём. ася делает вид, что обижается, и говорит, что её идеальная жизнь — рядом с тоней. потому что думает — навсегда. да. навсегда. * 1 a.m. тоню будит звонок. на экране — её номер. что-то случилось? — да? — зая, — её язык заплетается. она смеётся, — я так давно хотела сказать, милая, это, как его… — еле складывает слова в предложения, — а, нет, иди к чёрту, девочка в чёрных мартинсах! я не люблю тебя. звонок кончается. она бросает трубку. что? перепутала номер? бред. у неё больше нет знакомых с такой дурацкой кличкой. пошутила? глупость. у неё всегда было хорошо с чувством юмора. не то хотела сказать? маловероятно. всё на поверхности. тоня пробует звонить снова. — ну что тебе надо? — пьяно хохочет она. где-то на фоне слышно мужской смех? стон? тоня жмурится и пытается в мозгу выжечь: это сон. щипает себя — не верит. — я не хочу тебя слышать, тоня. дела плохи. она никогда не называла её по имени. тоня даже не плачет, нет. она слышала — ася пьяна. утром всё будет хорошо. * 3 a.m. ася приходит к ней. на ней — тонкое бежевое пальто на голое тело. оно расстёгнуто, из-под него видно белый кружевной лифчик. макияж размазан, на шее, груди, плечах — засосы, запах алкоголя гораздо сильнее запаха подаренных на день рождения духов. грязная, плохая, испорченная роза. её обманули — она обманула в ответ. тоня впускает её (родители, благо, уехали в другой город). она думает, что они ведь всё равно любят друг друга. думает, что всё пройдёт. но как её губы мог целовать кто-то другой? ася падает на диван и мгновенно засыпает. тоня думает, что ничего изменить она, собственно, не может. * 4 a.m. ася просыпается резко. тоня так и не может заснуть: сидит на подоконнике, поджав ноги, курит в открытое окно. ася спрашивает: — я тебе звонила? тоня не отвечает, просто кивает. ася разочарованно стонет и утыкается лицом в подушку. кажется, снова засыпает. тоне больно. * 5 a.m. она просыпается с криком. дышит тяжело, смотрит на тоню, что всё ещё сидит на подоконнике. тоня даже не поворачивает голову в ответ, смотрит пустым взглядом в окно и тусклым голосом спрашивает: — ась, ты меня любишь? заранее знает: она проиграла. в том глупом споре, помнишь? молчание. в алкогольно-голубых глазах блестят слёзы. — больше нет. мир рухнул. *** небрежное русое каре сменилось стрижкой «под мальчика», тёмные синяки ещё больше потемнели, большие зелёные глаза теперь какие-то не такие большие и не такие зелёные. хоть ссадины на острых коленках зажили. тоня курит, перечитывает короткое сообщение «в этой игре нет места любви», захлёбывается слезами, но понимает — ася всегда была, есть и будет самой нежной, искренней и заветной мечтой. её личным засушенным лепестком шиповника между страниц «мастера и маргариты».