I'm only human

Рейвен отрывается от объятий Джаспера и переводит взгляд на Кларк, сидящую возле костра. Она выглядит разбитой, напряжённой. Её глаза красные, веки припухшие, губы искусаны в кровь. Девушка, прихрамывая, бредет к сидящей на бревне Кларк. Она плюхается рядом, бросая ветку в костёр, тем самым показывая, что Кларк не одна. — Я вижу их во сне, — Кларк дрожит, не решаясь повернуть голову. Она уверена, что перед ней Беллами? Или ей просто нужно с кем-то поделиться. — Каждого ребёнка, Рейвен, каждую девушку, каждого мужчину. Рейес понимающе кивает, не зная что ответить, ведь самой ей видится во сне другое — как Кларк пытают на этом чёртовом столе, как из неё вытаскивают костный мозг, а Рейвен ничего не может с этим сделать. У каждого свои страхи, у каждого свои скелеты в шкафу. — Я не могу сказать, что ты поступила хорошо, — глубокий вдох, главное, чтобы Кларк дала ей закончить. — Но ты поступила так, как должна была. Как настоящий лидер, у других из нас не хватило бы духа на такое. Кларк поджимает губы, закрывает глаза. — Ты убивала кого-нибудь? Не на войне, а просто? — Было дело, — Рейвен пожимает плечами, не догадываясь к чему клонит Кларк, — я осталась на челноке одна… Короче, он шёл убить меня, — и это давит. Умом она понимает, что так спасла свою жизнь, а вот совесть отказывается это принимать, считая Рейвен убийцей. — Эти люди тоже убили бы нас. Но слова бесполезны. Беллами удалось лишь убедить Кларк остаться, что говорить о Рейвен? Она никогда не была в такой ситуации, не совершала геноцид целого… Неважно чего. Она никогда не сможет понять Кларк, утешить. Слова тут не помогут. Кларк сделала слишком многое, чтобы спасти их. Но Рейвен хочет попробовать, хотя бы попытаться. Девушка переплетает свои пальцы с пальцами Кларк, слова сами приходят в голову, стоит подумать о том, что хотела бы услышать Рейвен будь на её месте. — Послушай меня, — Рейвен аккуратно поворачивает лицо Кларк к себе, заставляя её смотреть прямо в глаза, — вещи, которые мы делаем ради спасения близких нам людей, не делают из нас условно «плохих» или условно «хороших», — Рейвен касается волос Кларк. — Они не определяют нас как злодеев, или как ангелов-спасителей. Кларк лишь хлопает глазами, пытаясь сдержать слёзы. Нижняя губа дрожит, выдавая волнение. Рейвен видит в её небесно-голубых глазах боль, давящую на внутренние органы. — Они говорят нашим врагами лишь о том, что мы можем сделать с ними, стоит им прикоснуться хотя бы пальцем к тем, кого мы любим, или навредить им. — И это словно отсылает к погибшим подросткам. Скольких убили земляне, а скольких убили Горные? Теперь, после такого, их никто не посмеет тронуть. — Мы состоим из того, что делаем в данный момент, из мотивов, преследовавших нас. Если будем думать о прошлом, то потеряем себя в настоящем, Кларк. Не позволяй этим людям разрушать себя. Кажется, что люди вокруг них исчезли, кажется, что пространство исчезло, они не на Земле. Они где-то не здесь, а далеко в своих мыслях, тайных желаниях, но вдвоём. Всё также сидят друг напротив друга, держась за руки. Рейвен без костылей и скобы, Кларк — без чувства вины. — Рейвен… — Да, может я и бессердечная, но мне абсолютно пофиг на убитых мною людей, на мою ногу, на смерть Финна. — Стоит назвать его имя, как голос дрогнул. Если Рейвен не будет сильной, то кто тогда? — Я простила Мерфи, несмотря на искалечанную жизнь, почему ты не можешь простить себя? Это же легко. — Прощение — не мой конёк. — А это не должно быть твоим. Будешь всех прощать — станешь тряпкой, об которую вытирают ноги. — Руки дрожат, но она старается говорить уверенно, не выдавая волнения. — Главное прощать себя, на остальных тебе должно быть наплевать, они не заслуживают занимать место в твоём сердце. Кларк хмурит брови, на мгновение забывая о боли. Она не понимает сейчас Рейвен, не понимает, что она говорит. — Ты человек, Кларк, а людям свойственно ошибаться, — Рейес щёлкает пальцами перед глазами собеседницы, — не будешь совершать ошибок — не поумнеешь. — Она пытается улыбаться, — иногда даже дети заслуживают смерти, — тихо добавляет она, — Шарлотта убила Уэльса, все подумали на Мерфи, Мерфи хотел отомстить Беллами, а я хромаю. — Громкий смех разносится по всему лагерю. Небесные люди смотрят на Рейвен, многие хотят покрутить у виска, кто-то позвать Эбби, а Кларк просто хочет, чтобы Рейвен продолжала смеяться. Это единственное, что отвлекает её. — Ты же понимаешь, что легче мне не станет? — Кларк нехотя прерывает смех подруги. — Как и мне, — она вновь серьёзна, даже не верится, что этот человек смеялся на весь лагерь, а может и на всю планету. — Я пытаюсь жить с тем, что дала тебе лезвие. Косвенно, но это я убила Финна. — Вновь глубокий вдох. — Каждый здесь совершал поступки, с которыми он живёт. Кейн, Джаха, Эбби — лишь небольшая часть людей. Власть заставляет принимать тяжёлые решения, потому у лидера есть стальные яйца. Кларк слегка улыбается, но тону Рейвен, не её словам. Хоть девушка и пыталась быть серьёзной, но у неё не получилось. Последняя фраза выдала эмоции. — Предлагаешь смириться с этим? — Лучше забыть, — Рейвен хмурится, вытягивая ноги вперёд, ближе к костру. Люди уже расходятся. Кто ночует в палатках, кто на улице, пока идёт строительство их нового дома. — Умерших не вернёшь, прошлое не исправишь, да и нужно ли? Наши люди живы, разве это не есть хорошо? — Ты точно бессердечная. — Возможно, но я хочу помочь тебе. Лекса выбрала своих людей, ты выбираешь своих. Всё просто. Да, нужно с этим жить, да, тяжело. Если не будешь двигаться дальше, то застрянешь, впадешь в депрессию, а так и до суицида недалеко. Не позволяй несчастьям диктовать тебе условия.

***

— Я не всегда была такой. — Джозефина закрывает воспоминание. — Поверь, я тебя понимаю. Оглянись вокруг. Можно позволить несчастьям диктовать нам нашу роль, либо определить её самим.