Цветение

      …Я любила, боги, как я любила, прожигая чувствами ткань небес! И в глазах моих говорила сила.       Я была счастливейшей из невест, непорочной, радостной, покорённой. Он шептал мне чувственно о любви, и вокруг сияли рассветом клёны. Я хотела Им всю себя обвить, просочиться в кожу, остаться в мыслях, поселиться птицей в Его руках.       Но людской норов мелок и завистлив.       Я бегу на стёсанных каблуках, небо хмурит лик свой, рыдает, стонет, под ногами горная мать-гряда; я хочу остаться на этом склоне, стечь полынной горечью в «навсегда». Он сказал: любовь мотыльком наивным угодила в пламя — и умерла. Он сказал: нашёл я по сердцу диво, у неё стрекозии два крыла, у неё в глазах ледяное пламя, губы сладки, точно туес малин.       Я бегу, оставив, что было нами, за спиной. И чувствую дрожь земли, словно та в поддержку моей молитве сотрясает корни великих гор.       Боги, я унижена и разбита, и прошу вас, смилуйте приговор! За спиною смрадное дышит горе, тянет руки-крючья к моей стопе — великан ужасен, могуч и чёрен, я едва от страха могу сипеть, боги-боги-боги, покой даруйте, не позвольте ранить своё дитя!..       Я корнями — в землю.       Пусть ныне Рута расцветёт, не ведая боле тяжб. Станет жёлтой радостью тем невестам, что потерь боятся, обнимет склон…       Великан, от горя застыв на месте, видит вечный мир, где в неё влюблён.