Flashback
Perfume Genius - My Body
Тэхен возвращается в их с Чимином комнату общежития. Сложно описать его чувства: он подавлен, разочарован, одинок, зол на себя и на родителей... Хотя, они здесь вряд ли виноваты. Раньше он боялся того, что они подумают, если он окончит жизнь самоубийством. Как бы они оправдывались перед друзьями и знакомыми? Что бы чувствовали и чувствовали бы вообще? Со звонка брата прошло около тридцати. Не больше. Но ему хватило и этого времени, чтобы перерыть себя вдоль и поперек, по сути, без причины. Он ведь не виноват в случившемся. Это все неисправность газа. Он не виноват. Не виноват. Он не истерил, просто бродил вокруг общаги кругами с каменным лицом, не выражающим и грамма эмоций. Но сейчас... Сейчас внутри что-то взорвалось. Наверно, это те эмоции, которым он не давал выползти наружу. Наконец разорвались те пропитанные кровью нити, что удерживали все то ужасное, тщательно спрятанное Тэхеном в глубине души. Он снимает свой пуховик и бросает его на пол, проходя в грязных от февральской слякоти ботинках прямиком к крошечной ванной комнате. Ким хватается трясущимися пальцами за край раковины и смотрит в зеркало. От собственного, как ему кажется, меизкого отражения просто тошнит: покрасневшие глаза с влажными слипшемися ресницами, подрагивающие искривленные губы, искусанные до выступающих алых бурин. Противно. Просто противно. Вот так. Ни с того, ни с сего. Губы кривятся в оскале. Зеркало разбивается вдребезги так же, как и костяшки парня, ударившего по нему с накопленной за всю жизнь агрессией. Он кричит. Кричит, но не слышит собственного ужасного нечеловеческого вопля. Беглый взгляд не задерживается ни на одном предмете. Он загнанно дышит и медленно, словно боясь чего-то, оседает на кафельный пол ванной комнаты. Ким хватается за горло, нащупывая пульс. Еще жив. Неужели это не очередной сладкий сон, где он в очередной раз умирает? Неужели не будет отвратительно яркого солнечного утра, наполненного осознанием того, что ты все еще дышишь? Это реальность. Черт. Окровавленные руки блуждают по плитке, усыпанной битым стеклом. Тело парализовано. Тэхен зедерживает дыхание и закрывает глаза. Пару минут парень проводит в забытье. Наконец он делает рваный вдох, режущий легкие. Он открывает глаза. Затуманенный взор обращается на кисть руки с разодранной кожей и на лежащий рядом осколок. Парень не задумываясь хватает его, режа пальцы об острые грани битого стекла. Он приставляет острие к запястью другой руки, вдавливает его в кожу до появления алой капли и резко проводит вдоль вен и сухожилий. Совсем не больно. Он делает еще один надрез. Выше. Глубже. Длиннее. Тонкие ручейки крови скатываются по побледневшей коже. Все еще не больно. Неслушающейся исполосованной рукой он перехватывает осколок и делает то же с другой стороны. Не чувствует. Ничего не чувствует. Он наблюдает за растекающимися лужицами крови и только сейчас осознает произошедшее. Он не жалеет. Он счастлив. Избавление и успокоение. Час настал. Он лениво улыбается и смотрит на свое отражение в осколке. Теперь ему вовсе не противно.End of flashback.
- Ты вообще хоть представляешь, что могло произойти, если бы я не пришел? - полушепотом проговаривает Пак, пряча влажные от слез глаза. - Я тогда так испугался, представить себе не можешь, - он подлезает пальцами под линзы очков и стирает выступившую влагу, - мне до сих пор это в кошмарах снится. - А я зол на тебя. - Чимин вопросительно смотрит на друга. - Мне жаль, что ты пришел тогда. Очень жаль, - Тэхен смотрит в окно, чтобы не видеть лица друга. - Я бы не совершал сейчас множества тщетных попыток. Все бы закончилось тогда. - Ты о брате своем подумал? - раздражается Пак. - Нет, - качает головой Ким, - не подумал. Мы с ним живем разными жизнями и не зависим друг от друга, - ложь. - Ты ведь даже не знаешь, кто он. Как и его друзья не знают, кто я. - Ладно, - Чимин снимает очки и трет преносицу, - хорошо. Ты только... не убей себя, - и давит из себя улыбку. Тэхен коротко кивает, улыбаясь в ответ. - Кстати, завтра... ты ведь... - Да, пойду, - перебивает его Ким. - С тобой сходить? - Нет, - Тэхен морщится и тяжело сглатывает, - я справлюсь, - кивает он сам себе. - И не такое пережил, - губы расплываются в непрошенной улыбке. - Да ну тебя с такими шутками! - восклицает Чим. Он серьезно смотрит на Тэхена, и оба начинают смеяться... *** Тэхен ступает на влажную холодную кладбищенскую землю, полной грудью вдыхая запах сырости. Его окутывает оцепенение при виде одинаково белых, с сотнями мелких трещинок на ранее глянцевой поверхности, надгробий, поросших мхом. Легкость от воспоминаний о вчерашней встрече с Чимином куда-то мнгновенно улетучивается. Серое небо с тяжелыми налитыми свинцом тучами нещадно давит как физически, так и морально. В грудную клетку острым кинжалом вонзается боль, лишая возможности дышать. Тэхен поднимает взгляд к небу, вот-вот готовому обрушиться на мертвую землю. Эту землю, влажную, но в то же время с безжизненно желтой травой, покрытой тонким слоем снега в некоторых местах, укутали густые облака тумана. Он вовсе не белый, как это бывает обычно, а серый, точно грустный, скорбящий о чем-то. Таким является и весь день... Ким неуверенно подходит к двум могилам, что находятся, на удивление, близко друг к другу. Он опускает взгляд на букет в руке - он принес маме цветы. Ее любимые. Плитка шоколада, что каждый день покупал отец, неприятно оттягивает карман пальто. Парень не знает, стоит ли ему что-то сказать. Были бы они рады его услышать? Горло неприятно, даже болезненно, сдавливает, глаза застилает полупрозрачная пелена до жути соленых слез. От переизбытка несказанных слов хочется выть, рыдать как маленькому ребенку, только вот не выходит. Слезы так и застывают на пушистых ресницах, не касаясь покрасневших от холодного ветра щек. Из раздумий его вырывает чья-то теплая ладонь на плече. Он оборачивается, даже не испугавшись, и видит лицо, что успело позабыться. - Выше нос, братец. Они, - мужчина кивает на могилы, улыбаясь, - были бы рады тебя видеть. - И тебе привет, - не скрывая радости в голосе, произносит Ким и накрывает ладонь парня своей, - Сокджин.