Истерика

Тик-так. Тик-так. Тик-так… Стрелки раритетных часов на ее запястье стремительно двигаются по кругу, отмеряя время. Она сидит на полу, откинув голову назад. Глаза плотно закрыты, а веки слегка подрагивают. Ресницы слиплись, а тушь и тени узкими извилистыми дорожками тянуться к подбородку и приоткрытым пересохшим губам. Дверь шипит в попытке открыться, дергается несколько раз со стороны в сторону и снова застывает. Женщина вздрагивает от неожиданного шума, приоткрыв один глаз. Мотает головой и нащупывает рядом бутылку. Сжав пальцами горлышко, она припадает к нему губами и жадно делает несколько глотков. Горькая обжигающая жидкость касается языка. Она кривится, громко выдохнув, и облизывает губы. Вытирает их тыльной стороной ладони, растирая по щеке остатки помады. Дверь снова шипит и шатается в попытке освободиться от баррикад. Шепард чертыхается себе под нос и снова отпивает с бутылки. - Эй…ты в порядке? – обеспокоенный голос звучит из-за двери. - Лу-у-цше в-вусе-ех нааах! – восклицает она в ответ. - Сомневаюсь… Шепард, выходи. Уже не смешно. - К-кто шут-т-тит? Шепард пытается подвестись. Неудачно. Она шмякается и растягивается на полу. Сдувает упавшую на глаза прядь. Потом еще раз дует. И еще. Волосы щекочут нос, она заходится и чихает. Заправляет прядь за ухо. - Шепард, кончайте уже этот детский сад! – из-за двери доносится уже другой голос. – Иначе придется подать рапорт о Вашем поведении адмиралу Андерсону! Джейн поднимается на колени и подползает к столу. С его помощью подтягивается и становится на ноги. Пошатывается и вцепляется в стол, чтоб не упасть. - Не забудь дописать, что я сейчас раскуриваю его кубинскую сигару стоимостью в три косаря кредитов! Шепард зажимает в губах сигару, подносит к ней огонек. - Эм… если ты закуришь, то твоя СПЕКТРовская задница сейчас хорошенько намокнет из-за датчиков дыма, - насмешливый звонкий голос пилота звучит в динамике. – Камеры хоть ты и завешала, но все остальные системы непрерывно следят за тобой. Замечание Джокера вызывает у нее приступ смеха. Она хочет съязвить по поводу извращенных наклонностей пилота, но ее язык путается, и она бросает эту затею. Просто наполняет рот дымом и выпускает его клубки. Ей мерещатся в седых рваных клочках знакомые силуэты. Лампы в каюте мигают красным, оповещая об опасности. - Даже и не д-думай, СУЗИ! – рявкает Шепард. – Пустишь воду – к херам на Омеге по гайкам распродам! Свет гаснет и вновь включается. Светошоу закончилось, едва успев начаться. Джейн прислушивается, но за дверью не слышно ничего. Наконец-то ее оставили в покое, позволяя отдаться своему горю. Нет, совершенно не думать о правильности тех или иных решений. Не анализировать произошедшее на Тучанке. И не рассуждать о том, каким человеком она стала. Единственное, что она хочет и может сейчас делать – бесконечно жалеть себя. Время, проведенное на Земле, сделало ее мягкой, она уже начала задумываться о спокойной размерной жизни, уже была готова начать ее. И только прощание с Лондоном в огне смогло сорвать с нее розовые очки, которые начальство так старательно одевало. Война у всех что-то отобрала. А у нее – сердце. Плакать уже нет сил. Лишь вливать в себя остатки алкоголя. Цироз - а, плевать. Она слишком важна, поэтому Совет быстро найдет ей новую печень. А что, если она сейчас просто подавится? Действительно ли она единственная, кто может что-то сделать? Жнецы сейчас бы обделались со смеху, увидев единственного человека, который преграждает им путь. Джейн чувствует кислое на языке. Ее тошнит, она не в силах держать это в себе. Она роняет бутылку и падает ниц, освобождая желудок от только что влитого алкоголя. Закашливается до слез. Садится на пол рядом с образовавшийся лужи и трет рот рукавом. Ее продолжает мутить. Шепард с трудом подползает к кровати и забирается на нее. Переворачивается на спину, но слишком боится закрыть глаза, чтоб не почувствовать укачивания и тошноты. Стало темно. - Чтоо заа? Джейн пальцами приподнимает веки, чтоб убедится, что в каюте действительно погас свет, а не приступ белой горячки. Видимо, экипаж набрался мужества и пошел на крайние меры, чтоб попасть внутрь. Отключить все системы корабля, чтоб снять блокировку уровня капитана, - ей стало интересно, кто же такой умненький нашелся. - Кретины, - бурчит Шепард. Дверь скрепит, но поддается чьим-то сильным рукам, отодвигаясь в сторону. Джейн напрягает глаза в попытке рассмотреть в темноте происходящее на том конце каюты. - Шепард… - слышится мягкий хрип. Она понимает - он уже в каюте. Шепард с трудом приподнимается на локти, но не отзывается. Голова идет ходуном, вестибулярный аппарат дико подводит, поэтому она продолжает оставаться на постели. Но ей хочется злиться. Кричать. Послать всех нахер, если это потребуется. Она уже почти это делает. Сделает. Как только победит подступающую к горлу тошноту. А он стоит у двери, неуверенно топчется на месте, будто ожидает предложение войти либо боится нарушить личное пространство, а может, как хищник выжидает, пока добыча потеряет бдительность. Да, именно хищник. Может тогда, если она притворится мертвой, он свалит? Джейн знает – не сработает. - Шепард… Джейн, не злись на экипаж, это моя идея. Она фыркает, швыряет первое попавшиеся ей под руку во тьму. - Прицел у тебя точно сбит. – Она слышит краткий смешок, а после вздох и его голос снова становится серьезным. – Я…мы все волнуемся…очень… Он говорит медленно и тихо, а голос звучит все ближе. Шепард снова фыркает и швыряет одну с подушек в сторону голоса. Глухой удар и звонкий стук по полу, будто рассыпалось множество шариков. - Кажется, я только что вступил в твою блевотину, - брезгливо шепчет он. Обреченный смешок на гране с истерикой. Джейн не может сдержаться и улыбается сама. Звук трения. - Т-только п-попробуй вытереть с-свою лапу об мой диван – бой со Жнецами п-покажется райским отдыхом! Трение прекратилось, шуршит слишком рядом. Она тянется и хватает с прикроватного столика будильник, но трехпалая рука крепко сжимает запястье. - Не стоит, - его шепот вибрирует у самого уха. – Хотя, он меня бесит до жути. Цепкие пальцы выхватили будильник. Звук бьющегося стекла. Грохот. - Кажется, я разбил твой стенд с моделями… Краткий смешок вырывается с ее губ, но Шепард тут же возвращает себе контроль над телом. Она все еще хочет злиться, рвать и метать. - Вакариан, до конца своих дней не рассчитаешься. - Именно на это я и рассчитываю, - снова шепот и хриплый смешок. – Что произошло там, на Тучанке, что смогло даже тебя выбить из колеи? Джейн молчит. Она не хочет об этом вспоминать, но мысли все равно просачиваются через барьер ее подсознания. - Ты можешь довериться мне… - Не стоит, - прервала Джейн, стараясь, чтоб голос звучал как можно тверже. – Не говори о том, о чем знать не хочешь. - Но… - Не стоит! – кричит Шепард. – Все равно не поймешь! - А я постараюсь… - А ты настырный. Жаль только на словах, но ни капли в постели. - Шепард, я…. – Вакариан мнется и тихо шипит. – Шепард! Джейн ухмыляется, слишком дерзко и нагло. И на секунду жалеет, что в каюте темно и она не может видеть его лица. - Шепард, ты – человек, которого я уважаю больше всех в этой Вселенной, и… - И я бы не хотела, чтоб это изменилось. - Не изменится. Ей кажется, что эти слова даются ему слишком тяжело. Но она не смеет его осуждать за сомнения. Он дышит ей в щеку. Его тело вдруг лежит рядом с ней. Слишком близко для объятий просто друзей. Она делает попытку отстраниться, мизерную, и это тушит ее гнев окончательно. - Ведь я люблю тебя. Эти слова служат вытрезвителем для Шепард. И почвой для ненависти к себе. - Как можно любить человека, когда он совершает такие ужасные поступки? Как можно вообще оставаться человеком после такого? - Джейн, мы все совершаем ужасные поступки, когда обстоятельства заводят нас в тупик. - Нет! – восклицает она, вырываясь из объятий. – Разве вправе кто-то решать за целый вид? На этот раз я действовала как машина! Холодный расчет и ничего более. Я становлюсь похожей на Жнецов! У Шепард перехватывает дыхание. Ей становится по-настоящему страшно. - А что, если меня, как и Сарена одурманили? Или еще хуже… - Это бред, Шепард. Вот это и отличает тебя от них – твои слабости и твоя человечность. Сомнения. Или ты думаешь, что они запирались в каюте, выпивали столько, сколько не под силу ни одному крогану и бились в истерике после каждого геноцида? Он кладет ладонь на ее плечо. Джейн поджимает губу, сдерживая слезы. - Даже если я убила то… - Даже если. – Гаррус касается ее лба своим. – Все твои действия лишь от благих намерений, и никто не в праве тебя осуждать. Единственное – не останавливайся, иначе все жертвы будут напрасны. Шепард прижимается к нему, кладет руки на грудь и прикрывает глаза. Впервые, после возвращения с Тучанки ей становится немного легче. - Спасибо. - Ты сильная, Шепард, но даже ты не должна тащить этот груз в одиночку. Ты можешь рассчитывать на меня…после того как почистишь зубы и отмоешь блевотину. Шепард смеется. - Потерпи до завтра… все завтра. Завтра она снова сможет собраться и бросится в бой.