Последняя ночь.

— Для меня было великой честью дружить с тобой, Гай Октавий! — с высоко поднятой головой, направляя свою руку Октавию, говорит Джед. Для ковбоя эта фраза далась особенно трудно, ведь сейчас он прощался со своим лучшим другом, вероятно, навсегда. Они стояли друг напротив друга, стараясь скрыть неподдельное сожаление по этому поводу. Джедидайя уже еле сдерживал слёзы, смотря на Октавия, а тот в свою очередь уже морщился, понимая, что вот-вот покажет свою слабость. — Джедидайя Смит, для меня величайшая честь считать тебя своим лучшим другом! — ответил Октавий, пожимая руку друга. Секунда и уже оба не скрывая чувств крепко-крепко обнимались, выливая литры слёз на спины друг друга. — Я никогда тебя не забуду, дружище! — кричал Джедидайя, похлопывая Октавия по доспехам. — Ты навсегда останешься в моём сердце! — воскликнул Октавий. — Хэй, ребят! Ребят! — крикнул Ларри, выставив руки вперёд. Он наблюдал за этим зрелищем уже несколько минут. Джедидайя и Гай отлучились друг от друга, утирая слёзы с лица. Дождавшись момента, когда эти двое будут слушать и смотреть на него, Ларри продолжил говорить: — Вы же расстаётесь не навсегда. Я имею ввиду, к чему все эти слёзы? — Ничего ты не понимаешь! — хмыкнул Джедидайя, ставя руки на бёдра. — Он прав. Ларри, пластина Акменры теперь не в этом музее. Скорее всего, она больше не вернётся сюда, а, значит, мы больше не будем, как живые. — объяснил Октавий. — Эм-м, — протянул в недоумении Ларри, — тогда я не буду вам мешать... До встречи, ребята! Друзья с улыбками на лицах помахали Ларри и вновь повернулись друг к другу. — Нам пора возвращаться на свои места... — грустно начал Джедидайя. — Да, солнце скоро взойдёт... — подхватил Октавий, потирая нос. Повисла тишина. Никто более не осмеливался произнести и слова. Никто не хотел возвращаться на свои места и вновь становиться лишь фигурками. — Я серьезно рад, что мы стали друзьями. — с полной уверенностью сказал Гай, кладя руку на плечо ковбоя. — Я тоже, дружище. — Вероятно, у меня больше не будет шанса сказать об этом, но... — начал Октавий, рисуя узоры носком сандалии на плите. — О чём ты говоришь? — явно недопонял Джед. — Ты что-то скрываешь от меня? — Нет, но... — начал Гай, но тут же замолчал, поняв, что Джед не даст ему спокойно договорить. — Разве мы не договаривались о том, что будем рассказывать друг другу обо всём?! — Да, но... — только и успевал вставлять Гай, прежде чем быть снова перебитым. — Тогда в чём же дело, чёрт тебя побери?! — разводя руки, возмутился блондин. Октавий сжал кулаки, прежде чем ухватить Джедидайю за жилетку и притащить к себе. В процессе поцелуя, кой попытался заключить полководец, он отпустил его жилет. К счастью Гая Джед с охотой ответил на проявление чувств. Спустя несколько мгновений они отлучились друг от друга, опуская глазки в пол, словно пара подростков. Но они вовсе не сожалели о том, что сейчас сделали. Наоборот. Им стало даже легче, что уже не приходится скрывать свои чувства. — Ах вот, что ты, оказывается, скрывал... — пробормотал Джедидайя. Октавий широко улыбнулся, всё ещё смотря в пол. — Но знаешь, я сразу об этом догадался. — Правда? — удивился полководец, поднимая глаза на блондина. — Да, но... Но я боялся, что ты всё-таки отвергнешь мои чувства... — тихо ответил ковбой, пожимая плечами. — Никогда! — воскликнул Октавий, в последний раз набирая полные лёгкие воздуха. Им пора. Солнце встаёт... Оба нехотя плетутся на свои места, разворачиваясь так, чтобы они могли видеть друг друга. Они стоят ровно напротив. Треклятое солнце вновь поднимается и всё вокруг застывает, как будто никогда и не оживало. Так прошло много времени. Но они и подумать не могли, что британский музей приедет сюда на выставку... пластина Акменры снова оказалась в нужном месте. Наступила ночь, когда всё вокруг начало постепенно просыпаться от долгого сна. (А теперь играет Queen - Somebody to love) Как я уже и сказала, всё начинает постепенно оживать. Ковбой и полководец тоже не исключение. Увидев друг друга вновь живыми и движущимися, они побежали навстречу друг друга с широкими улыбками на лицах (тут должна быть замедленная съёмка). Они останавливаются в нескольких сантиметрах друг от друга. — Я думал, что больше никогда... — начал Октавий. — Я тоже, но мы снова... — продолжает Джедидайя. — Вместе. — хором заканчивают они, обнимаясь и крепко целуясь. Далее их ждала целая ночь и поездка на игрушечной машине по музею. Наедине. Лишь они одни. И никого более.