Не убегай.

Джиу не любила свою жизнь. Ей не нравилось всё, что с ней когда-либо происходило, а каждый прожитый день она пыталась просто напросто забыть. Каждый вечер по приходу домой она снимала обувь, скидывала куртку, проходила в комнату, снимая остатки одежды по пути, и, уже когда она оставалась в одном нижнем белье, выходила на балкон, и выкуривала несколько сигарет за раз, обдумывая всё и в тоже время не думая ни о чём. Потом возвращалась в комнату, падала на кровать и сразу же засыпала. Иногда она курила прямо в комнате (естественно, с открытой дверью на балкон), но это только тогда, когда день был совсем хуевый. Примерно в возрасте 14 или 15 лет Джиу осознала, что она никому в этом мире, вообще-то, не нужна, и если вдруг она куда-нибудь пропадёт, то никто и не спохватится. Именно поэтому она перестала посещать школу и думать о будущем в принципе. Какой в этом смысл, если она ничего не может, да и проживёт она явно не шибко долго. Уже тогда для неё больше не существовало понятий "прошлое" и "настоящее" - она просто существовала и всё. Хотя, будь родители рядом с ней, то Джиу была бы совершенно другой, но о них она вспоминать точно не хочет. Джиу в принципе ничего не хочет. Разве что потрахаться, покурить и регулярно получать деньги, чтобы хватало на новый блок сигарет и на еду. — Снова убегаешь? — Сомин повернулась лицом к девушке, прикрывая голую грудь простынёй. — Не хочешь хотя бы раз остаться ненадолго? Джиу на секунду перестала натягивать на себя свои любимые спортивки и призадумалась. Нет, всё же, не хочет. Натянув наконец-то штаны и найдя свою футболку, девушка вышла из комнаты, а через пару минут и из квартиры Сомин. Чон лишь обратно легла в кровать и закрыла глаза, прокручивая в голове мысль о том, что когда-нибудь Джиу точно останется с ней хотя бы на вечер и они будут разговаривать и наслаждаться друг другом. Когда-нибудь, но не сегодня. С Сомин было удобно. Она никогда не настаивала на свиданиях, не выталкивала Джиу из квартиры, когда та приходила и не требовала внимания. Она могла предложить сходить куда-то или что-то в таком духе, но всегда спокойно относилась к отказам. Из-за этого, в общем-то, они никогда никуда и не ходили. Джиу не знала, что на самом деле Сомин очень сильно в этом всём нуждалась, а если и знала, то упорно игнорировала это. Сомин же хотелось обычных простых и крепких отношений, а не просто встреч для секса. Казалось бы, не нравится - не впускай её больше в свой дом и всё, но нет. Джиу ей не просто нравилась, она была безумно влюблена в неё. Как бы ей не хотелось настоящих отношений, она могла быть с младшей только по некоторым вечерам и была рада хотя бы этому. Она просто верила, что когда-нибудь всё изменится, они притрутся друг к другу и Джиу не захочет уходить. Но, честно говоря, такое вряд ли когда-либо произойдет. Сомин не помнила, как влюбилась в неё. Если быть честной, то она и их знакомство помнила довольно смутно. Кажется, это был какой-то бар и когда Сомин пришла туда Джиу уже была довольно пьяна. Сомин помнила, что они точно сидели вместе за барной стойкой и что-то обсуждали, но какие у них были темы для разговора, что было дальше и что в принципе происходило позже она не помнила. Зато она помнила как проснулась утром в своей кровати, укрытая одеялом, и увидела собирающуюся куда-то Джиу. — Встретимся вечером? — робкий вопрос в полной тишине, от чего Чон-младшая замерла на секунду. — Нет. Сомин помнит, как грустно ей было в ту секунду. Она чувствовала себя использованной, пока Джиу не нарушила тишину: — Я позвоню тебе. И она ждала звонка, хотя казалось время до него тянулось нереально долго. Прошло всего около недели, и Джиу наконец-то позвонила. Вот только весь разговор состоял из её вопроса о том, дома ли Сомин и неуверенного утверждения со стороны Чон. Сразу после её тихого и удивлённого "ну да" в телефонной трубке раздались гудки, а сама Джиу появилась у неё на пороге буквально через пару минут. По началу старшей было противно. От Джиу, от самой себя, от всей этой ситуации и особенно от ощущения того, что она для неё просто игрушка. Младшая почти не говорила с ней, не отвечала на вопросы и никогда не спрашивала у неё ничего. Пару раз она отказывала Джиу в сексе и говорила ей уходить, надеясь на то, что та одумается и исправится, но девушка лишь молча пожимала плечами и уходила. Как понимала сама Сомин, она уходила и искала себе какую-то другую девушку и уже с ней проводила ночь. И в такие моменты Чон не знала что именно её бесило больше - то, что Джиу действительно рассматривала её только в качестве игрушки или то, что она без особого труда могла найти ей замену. Ведь Сомин не хотела быть просто куклой для секса, ей хотелось большего, но в тоже время ей... нравилось? Она сама не могла понять почему, но отпускать младшую ей точно не хотелось, ей хотелось просто быть рядом. Хотя бы ночью раз в пару дней. Да и если говорить начистоту, то и Джиу нравилось с Сомин. Скорей всего это из-за того, что старшая, хоть и просила обо всяких свиданках, никогда не задавала вопросы про жизнь Джиу, в отличии от всех остальных её пассий. И это вполне себе устраивало Чон. Иногда она задумывалась над тем, чтобы действительно остаться дома у Сомин и расслабиться. Не тупо потрахаться и уйти утром, а побыть вместе. Но Джиу не могла. Она знала, что если Сомин не задаёт вопросы сейчас, то задаст потом. И придется рассказать ей о своей жизни, а если не о ней - то выдумывать что-то другое, чтобы не спугнуть её и чтобы она и дальше пускала Джиу к себе домой. Чон не хотела признаваться в этом, но она волновалась за Сомин. Она не хотела, чтобы та знала об ужасе, в котором живёт младшая, а ещё больше она не хотела, чтобы Чон вмешивалась в это, уж слишком она была хорошенькой. А ещё Джиу не хотела видеть её слезы. Она понимала, что если она будет честной с ней, то Сомин расплачется. Не то чтобы Джиу было жаль её, она просто не любила слёзы. Особенно у тех, с кем она спит. В общем, легче было просто не разговаривать с ней об этом. Да и зачем, если им и так нормально? — Эй, Джи, о чём задумалась? — прозвучал голос откуда-то со стороны. Чон, перестав пялиться в какую-то непонятную точку и на автомате перебирать ногами, подняла голову и увидела Мэттью. Тот стоял, облокотившись на дверь в дом и смотрел на девушку. Вообще, Мэттью был неплохим парнишкой, но наркотики его явно испортили. Он переехал в Корею пару лет назад и подавал отличные надежды в университете, но знакомство с местными популярными ребятами быстро испортило его и "помогло" избавиться от учебы. Хотя, он и не жаловался, вроде. — О цветочках, — съязвила Чон, заходя внутрь. Там уже привычно воняло сигаретами, но зато хотя бы чисто было. — Ты сегодня рано, — Мэттью закрыл за собой дверь и вошёл в гостиную, где уже на диване сидела Джиу. Та смотрела в телек, где шла какая-то очередная бредовая программа про айдолов. И кто их вообще любит? Какие-то пластиковые куклы. — Ты когда-нибудь влюблялся? — Чон запрокинула голову, на этот раз решив по-разглядывать потолок. — Да, но ничего не выходило, — Мэт сел рядом, попутно кинув на стол пакетик с какими-то белыми таблетками. Реакция Джиу не заставила себя долго ждать и девушка взяла его в руки. Таких пилюль она ещё точно не видела. Значит, новая поставка. Хотя может она уже пробовала, но забыла. — Из-за этого? — Джиу потрясла таблетками. Мэттью кивнул: — Если ты принимаешь, то тебя будет сложно полюбить. Поэтому ты либо страдаешь от неразделённой любви, — парень взял из пакетика одну из таблеток, — либо от ломки по таблеткам. В любом случае страдаешь, в общем-то. — Не радужно, — подытожила Чон, закидывая в рот таблетку. Может, пора бросить? Этим вопросом она задавалась не раз, как и любой человек, подсевший на наркотики. Но кто, как не Джиу, понимала, что если она хоть раз не примет, то будет чувствовать адскую боль, которую всё это время она заглушала годами. А Джиу боялась боли, поэтому и не хотела заканчивать. Но почему-то в последнее время она думала об этом довольно часто. Особенно тогда, когда блевала над унитазом. Вот тогда-то она клялась, что это было в самый последний раз и больше никогда. А потом у неё снова начинало болеть всё тело и она заглушала боль таблетками. И так по кругу. — Ненавижу тебя, — Чон смотрела на себя прямо в зеркало, облокотившись руками об раковину. В ванной дико воняло блевотиной, в унитазе, собственно, она и лежала, а глаза Джиу были затуманены настолько, что поверить в то, что она видит хоть что-то было трудно. Её ментальные посылы ненависти к самой себе прервал стук в дверь. Нажав на кнопку смыва на унитазе и быстро умыв лицо, Чон вышла из ванной. — Ты не заплатила, а срок уже вышел, — огромный мужик в какой-то непонятной (и явно дорогой) одежде, смотрел на неё прямо с порога её квартиры, — выбирай как будешь платить, Джиу. Ты знаешь, что я не люблю терпеть. — У меня нет денег, ты это знаешь, — Джиу пошла в дальнюю комнату, ожидая, пока этот мужик придёт к ней. Ухмыльнувшись, он сказал короткое "знаю" и приказав своим охранникам ждать на улице зашёл в квартиру. Джиу закинулась очередными таблетками, думая о том, что нужно немного потянуть время чтобы не было так больно, когда он войдёт в неё. Потом таблетки подействуют и ей будет все равно. Чон сняла трусы и откинула их в сторону. Повернувшись, она увидела мужчину в своей комнате уже полностью без одежды и со стояком. Самая отвратительная картина в мире. Как бы Чон хотелось избавиться от этого дерьма в её жизни, но она уже не могла. Да и вряд ли сможет. Мужчины даже никогда не привлекали Джиу, но именно из-за наркоты и вечных долгов ей приходилось делать вид (для них), что она получает удовольствие. Им было все равно, на самом-то деле, что она там чувствует, им просто хотелось накачать её наркотиками и трахнуть. Но Джиу знала, что если она не будет стонать, то им будет сложнее кончить, а тогда это всё будет продолжаться дольше. Именно поэтому она сейчас сосала его член и делала вид, что давно этого хотела. А еще она чувствовала, что наркота начинает действовать, значит скоро всё снова будет в небытие и позже она этого не вспомнит. — Становись, — мужчина перевернул её и поставил на четвереньки, водя свой член по её промежности и наивно полагая, что Джиу это возбудит. Нет, милый, она просто обмазалась смазкой, чтобы было мягче, пока ты стоял там со своими охранниками. Джиу не нравилось от слова совсем. Он толкался в неё без ритма, был грубым, шлепал её по груди и заднице и засовывал в неё пальцы. Джиу лишь терпела и специально выгибалась, ожидая, пока всё это закончится. К счастью, в этот раз он кончил быстрее чем обычно, снова напевая ей серенады о том, насколько она хороша и целуя её грудь. Ещё через пару минут он таки решил, что ему пора идти и быстро собрался, оставив на тумбочке возле кровати деньги и очередной пакетик с таблетками. Это не было новой дозой, это была благодарность за секс. Хотя бы благодаря этому Джиу могла не влезать в новые долги еще какое-то время и даже не продавать своё тело ради денег. Наверное, она могла бы стать его куколкой, если бы захотела. Обычно, после таких "визитов" Джиу не выходила из дома ещё несколько дней. Поначалу Сомин волновалась за неё и думала что что-то случилось, но потом привыкла. Привыкнуть не могла только Джиу. Сколько бы времени не проходило, ей всё ещё было мерзко от самой себя. В первые разы она даже пыталась покончить с собой, но ей не хватало духу. В итоге она смирилась, но чувство омерзения и презрения к самой себе всё также были с ней. Каждый раз, хоть ей уже вроде как было наплевать, Чон плакала. Хотя, плачем это назвать было сложно. Она просто лежала без движения и смотрела в одну точку, а из глаз текли слёзы. А потом она брала таблетки, оставленные тем мужиком, и закидывалась ими, снова унимая боль. Часто в таком состоянии она выходила на балкон покурить и очень бесилась, если сигареты заканчивались. Джиу не очень любила ходить куда-то, когда она была под колёсами, потому что закончиться это могло чем угодно, но курить ей хотелось намного сильнее, чем слушать здравый смысл. — Да блять, — Джиу смотрела на красную табличку "закрыто на ремонт", расположившуюся на двери магазина, в который она обычно ходила. Это значило, что теперь ей придётся идти в другой магазин, а он не так уж и близко. Выдохнув, Чон всё-таки решила пройтись. В любом случае уже было поздно и её мало кто увидит, да и если увидит, то что ей сделают? Обсмеют? Ей было всё равно. Изобьют? Она как раз была в том состоянии, когда всё чувствуется по-другому. Изнасилуют? Ха, она уже привыкла. Убьют? Она только поблагодарит, потому что самой умереть ей всё также не хватает сил. Джиу было нечего бояться. — Боже мой, что с ней? Она накуренная? — две девушки обратили своё внимание на вошедшую в маленький круглосуточный магазинчик Джиу. Рядом с ними была ещё одна, но, казалось, она слишком сильно была увлечена выбором мороженого. — Две пачки красных мальборо, пожалуйста, — Чон протянула деньги кассиру, пытаясь стоять на ногах. Ей становилось всё лучше и с каждой секундой она ощущала новые и довольно странные чувства, а в голове понемногу мешались разные звуки, в итоге становясь шумом. На самом деле, это не длилось долго и обычно Чон очень скоро отпускало. Но это чувство заставляло принимать её таблетку за таблеткой, так что она растягивала это удовольствие как можно дольше. Почти всегда она не помнила, что было после третьей или четвертой таблетки, потому что закидывала их в себя горстями и чувство эйфории усиливалось настолько, что почти все её чувства отключались. Сомин смотрела на свои руки, полностью покрытые синяками. Она и подумать не могла, что Джиу такая сильная. А ещё что Джиу - наркоманка. Прямо сейчас она была рядом с ней, но это совсем не то "рядом", о котором Сомин так грезила. Прошлым вечером Джиу была совершенно другой и это немного пугало. Но больше страха Сомин чувствовала только то, что должна помочь. Как именно она, конечно, не знала, но сути это не меняло. Джиу заерзала. Слабо потянувшись, она медленно открыла глаза, пытаясь не сблевануть прямо в кровати. — Проснулась? Мысленно матернувшись, Джиу кивнула. — Что ты тут делаешь? — младшая села в кровати, пытаясь не выдать, что её дико тошнит. — Тебе вчера плохо стало, — Сомин положила свою руку поверх её, — и я тебя отвела сюда. Знаешь, ты очень упрямо не хотела говорить где ты живёшь. — Да, — тихо ответила Джи, после чего еще тише добавила: — Спасибо. Сомин улыбнулась, сжимая ладонь младшей. Сейчас она выглядела такой беззащитной и слабой, что Сомин хотела спрятать её от всего мира, лишь бы ей никогда больше не было плохо и никто её не обижал. В её голове всё ещё не укладывалось то, что та Джиу, которую она видела в своей квартире, та, которую видела вчера и та, которую видела в этот момент - один человек. Она была нереально разной, но именно сейчас, когда она виновато смотрела в одну точку и даже не пыталась убрать свою ладонь из рук Сомин (если быть до конца откровенной, она наоборот хотела обнять её и поплакать, но не могла себе этого позволить), она нравилась ей больше всего. Спокойная и обычная, у которой есть свои проблемы и свои страхи, которая способна чувствовать и ощущать. Не практически безмолвная девушка, которая иногда приходит к ней для того, чтобы потрахаться, а Чон Джиу. Притягивающая и обаятельная девушка, какую бы ужасную жизнь она не жила. Сейчас Сомин понимала,что безумно влюблена в неё. И Джиу это тоже понимала. Понимала, почему она терпела такое отношение к себе и всегда впускала её в свой дом и кровать. Потому что полюбила её. Джиу было жаль, ведь, как она думала, она не заслуживает ничего, кроме презрения и смерти, но Сомин эти мысли не волновали. Сомин не думала так и искренне любила, просто веря и ожидая. — Не хочешь? - Мэттью показал пакетик, от чего у Джиу дёрнулся глаз. Она не хотела и не могла взять его, но по привычке уже хотела протянуть руку и забрать таблетки. Она даже не знала что это, но Мэттью был слишком правильным, чтобы подсовывать что-то плохое. — Нет, спасибо, — Чон улыбнулась, — ты же знаешь, что я не возьму. — Я дилер, моя работа — предлагать таблетки всем подряд, — Мэт убрал пакетик, окидывая взглядом девушку. От старой Джиу не осталось и следа - новая стрижка, другой стиль в одежде и здоровая, сияющая кожа. Её лицо больше не казалось безэмоциональным и она в принципе была совершенно другим человеком. Мэттью улыбнулся: — Не могу поверить, что целый год прошёл, — он снова взглянул на Чон, — я горжусь тобой. Джиу ответила своей улыбкой. — Мы уезжаем, так что я зашла попрощаться, — она достала из кошелька несколько купюр, после чего положила их на стол, — Пожалуйста, постарайся вылезти из этой ямы. Я и представить не могла, насколько хороша жизнь. — Я постараюсь, — Мэттью выдохнул, после чего подошёл к Чон и обнял её на прощание. В его голове на секунду пронеслась мысль о том, что если Джиу, сидевшая на этом дерьме с подросткового возраста, смогла поменять себя, то он точно сможет. Разве нет? — Слава Богу, —Сомин вздохнула с облегчением, — Я уже думала, что ты таблетки там принимаешь. — Я обещала тебе, разве нет? — Джиу отошла от двери дома и подошла ближе, — и родителям тоже, твоим и... моим, — она на секунду вспомнила, как билась в истерике, сидя возле могил мамы и папы, и клялась, что никогда больше не примет ни таблетки и не выкурит ни дорожки. — Да, — Чон-старшая взяла её за руку, — но я всё равно волнуюсь. Ты молодец, ты помнишь это? — Да, — Джиу подошла ближе, взяв свою девушку ещё и за вторую руку. Поверить в то, что у неё такая замечательная девушка ей было сложно. Всё это время она была рядом и заботилась о ней, не обращая внимания на грубые слова и все её крики. — Я люблю тебя. Сомин приблизилась к Джиу максимально близко, положив свои руки ей на талию. Теперь всё было хорошо и их ждало светлое и замечательное будущее. — И я тебя люблю.