1000 и 1 оттенок ненависти

       Чонгук просыпается из-за странного холода в комнате. Он медленно открывает глаза, шаря рукой по второй части кровати, где должна была спать Лиса, но ее там не оказывается, что приводит Гука в недоумение. Чонгук резко принимает сидячее положение, и осматривает комнату, в которой находится. Это не комната в его пентхаусе, а спальня в особняке семьи Манобан, где они остались на ночь, потому что было уже очень поздно, когда они собирались ехать домой. Гук проводит рукой по волосам, выдыхая. Он испугался, что вчерашний день мог ему присниться, и он не встречал Лису, но все это было наяву, а сама Лиса куда-то ушла. Чонгук рад, что это был не сон.        Он встает, натягивая на себя штаны, и направляется к выходу из комнаты. Ему интересно, куда посреди ночи могла пойти Лиса. Чонгук все еще боится ее потерять, и, когда она исчезает из его поля зрения, ему кажется, что их встреча простой сон, который может закончиться в любую минуту. Он осматривает большой коридор, и прислушивается к звенящей тишине, убеждаясь, что Чонха спит, и не ищет Лису, как делала это прошлой ночью.        Вчера, когда он пытался уложить Чонха спать, она постоянно убегала от него, и ему приходилось искать ее по всему дому, поэтому для Гука не составляло большого труда, сейчас ориентироваться в особняке. Отчасти он благодарен Чонха за такую интересную экскурсию, которую она ему устроило, но это все равно не поможет ему сейчас найти Лису, без которой в комнате стало очень холодно. Своим исчезновением она забирала все, тепло, спокойный сон, спокойствие, и Чонгук уже не удивляется этому, потому что смог привыкнуть.        Он спускается на кухню, чтобы попить воды, а уже после начать искать Лису, спокойно подходя к графину, и не замечая ничего вокруг. Лиса, которая сидела на столешнице, застывает с ложкой во рту, и баночкой йогурта в руках. Она плохо спала из-за волнения за Чонха, поэтому ушла из комнаты, чтобы не мешать Гуку, а после поняла, что проголодалась из-за того, что пропустила ужин. На ее радость, отец заставлял прислугу покупать ее любимые йогурты, и она быстро нашла, чем перекусить.        На кухне темно, но это не мешает Лисе рассмотреть татуировку тигра, которая была набита на спине Чонгука. Она удивленными глазами смотрела на его спину, на тигра, который открыл свою пасть, будто собираясь рычать на нее за то, что она тайно подглядывает за Гуком. Ей никогда бы не пришло в голову то, что у него есть татуировка, но самое интересное то, что она ни разу не видела ее, даже, когда они занимались сексом четыре года назад. Он никогда не показывал ей голую спину, когда она открыто показывала свое тату, которое было набито на левой лопатке, а он никогда не спрашивал ее о нем.       Лиса вынимает ложку изо рта, облизывая губы. Как бы удивительно не было то, что у Чонгука есть татуировка, это чертовски сексуально и возбуждающе. Они оба не соответствуют стандартам, которые установил богатый мир, а учитывая то, что Ин Ен устроила утром в его пентхаусе, она не знает о существовании этого тигра на спине своего сына. Лисе стало даже интересно посмотреть на ее реакцию, если она вдруг узнает об этом, но сейчас ей больше всего интересен Чонгук, который выглядит очень сексуально, когда сонный.        Гук не обращал внимание ни на Лису, ни на ее пристальный взгляд, и спокойно пил воду из прозрачного граненого стакана, думая, куда она могла деться посреди ночи, еще и в его рубашке. С одной стороны, иногда его раздражает то, что Лиса одевает его вещи, но с другой, как только он вспоминает, как она выглядит в них, сразу начинает возбуждаться. Он не знает, как она выглядела бы в рубашке Юнги или Тэхена, но то, как она выглядит в его рубашке больше похоже на произведение искусства.        Лиса тихо отставляет баночку на стол, чуть дальше от себя, и бесшумно кладет ложку рядом с баночкой. Она не хочет, чтобы Чонгук слышал ее, и хочет удивить его. Очень тихо сползая со столешницы, она опускается на пол босыми ногами. Лиса не сводит с него хищного взгляда, смотря, как он пьет воду. Внутри ее просыпается желание, которое спало все эти четыре года, ей чертовски хочется Чонгука, а она привыкла добиваться того, что хочет, и не важно какими путями.        Пуговицы застегнуты на рубашке, как утром, беспорядочно и в разнобой, из-за чего, рубашка спадает с ее плеча, оголяя его, но ей сейчас все равно на это. Она тихими, неслышными шагами подходит к Чонгука, замечая, что он опускает стакан на стол. Ее холодные пальцы касаются его спины, тигра, который готов зарычать на нее из-за этого, но ей совсем не страшно. Лисе всегда было интересно, почему Чонгук такой сильный, а сейчас она нашла ответ на этот вопрос. Он, как тигр, властный, сильный, хищный, готовый на все ради любимых людей.        Чонгук вздрагивает и замирает со стаканом в руках. Эти мягкие прикосновения он узнает из миллиона, потому что только Лиса может так касаться его кожи, заставляя табун мурашек проходить по ней, а сердце делать кульбит и замирать. Гук чувствует, как она водит пальцами по его татуировке, чувствует холод ее пальцев, чувствует ее пристальный хищный взгляд дьяволицы.        Она изучает тигра, который занимал большую часть широкой спины Чонгука, и не может отвести взгляд. У нее было желание набить что-то больше, но она всегда боялась этого, и останавливалась на маленьких неприметных татуировках, которые Чонгук еще не изучил до конца. Эти прикосновения возбуждают его, а в горле снова пересыхает, но воду пить уже совсем не хочется. Гук громко сглатывает, что вызывает усмешку у Лисы. Она не убирает руку, а только продолжает дразнить его, будто чувствуя, что его терпение на пределе.        Чонгук еще раз шумно сглатывает, когда рука Лисы опускает ниже, подбираясь к пистолету, который он всегда носил с собой последние два года, после помолвки с Чеен. Гук резко разворачивается и хватает ее за руку, тянет на себя и обнимает. Она кладет свою голову ему на плечо, обнимая в ответ, пытаясь согреться, потому что очень замерзла, пока сидела здесь в одиночестве.       – Перестань играть с огнем. – Шепчет Чонгук, будто на Лису это как-то подействует, и она перестанет это делать. – Ты же знаешь, что я могу не сдержаться.       – Знаю. – Лиса проводит руками по его спине, все-таки дотягиваясь до пистолета. – Но это только сильнее привлекает. – Она коварно улыбается, отстраняясь и осматривая оружие, которое достала. Чонгук тихо выдыхает, протягивая руку, чтобы забрать у нее пистолет, но Лиса наставляет на него дуло, хмуря брови. На ее лице больше нет той коварной и игривой улыбки, что пугает Гука, который не ожидал от нее чего-то подобного. – Зачем он тебе?       – С семьей Пак всегда нужно быть на чеку, поэтому после помолвки носил с собой. – Он спокойно берет оружие, понимая, что она не выстрелит, хотя даже не пыталась снять его с предохранителя. – Отдай его. – Чонгук тянет на себя пистолет, но Лиса крепко держит его в руках, даже не думая отдавать. – Тебе хватит и того, что ты играешь с моими нервами.       – Это, когда я с ними играла? – Лиса растерянно разводит руками, убирая пистолет от Чонгука, и не позволяя его забрать. Ей действительно непонятно обвинение, которое он выдвигает в ее сторону, и она будет возражать, пока не получит объяснения.        Чонгук осматривает ее, замечая, что она стоит в его рубашке с пистолетом в руках, и этот вид очень возбуждает его. Она играет не только на его нервах, но и его выдержке, которой рано или поздно действительно придет конец, и тогда Лисе точно не поздоровится. Он облизывает нижнюю губу, коварно улыбаясь. Ему хочется обладать ею полностью, сделать своей, так, чтобы больше никто не мог посягнуть на нее, но она, все равно не позволяет этого сделать.        Ее растерянный взгляд только подливал масла в огонь, который начинал разгораться, а оголенное плечо возбуждало. Чонгук не может спокойно смотреть на нее и не желать ее. Этой девушке не нужно ничего. Она не такая, как все остальные. Она идеальна и, кажется, этих фактов достаточно, чтобы Чонгук влюблялся в нее снова и снова, каждую минуту, каждую секунду все сильнее, все страстнее.        Гук рывком притягивает ее к себе и подводит к столу, который был за ее спиной. Он смог утром снять с нее рубашку, пускай даже в спальне после того, как включил Чонха мультики, но сейчас ему ничего не мешает сделать это именно здесь, именно сейчас, именно на этом столе, на который он опрокинул ее. Чонгук нависает над Лисой, а она упирается ладонями в его грудь, отталкивая его, играя. Она чувствует возбуждение Чонгука, которым он упирается ей в бедро, и громко стонет, продолжая отталкивать его. Ей просто хочется поиграть с ним и действительно показать, что такое игра на нервах.        Ему нравится, но ее громкие стоны могут разбудить весь дом, что им совсем не нужно. Чонгук наклоняется к ее лицу, игнорируя ее попытки оттолкнуть его, и целует ее в губы, страстно, развратно, но в тоже время нежно и заботливо. Лиса начинает водить руками по его груди, поднимаясь выше, обвивая его шею и зарываясь пальцами в темные волосы. Она оттягивает их чуть назад, действительно просто играя, но Чонгук стонет в поцелуй, покусывая ее губы почти до крови. Ей нравится его реакция на ее шалости, и она повторяет свои действия, накручивая темные пряди на пальцы.        Его руки медленно проникают под рубашку, остужая ее горячую кожу. Он касается ее бедер, нежно хлопая, жалея, что рядом нет ремня. Лиса выгибается в спине, словно кошка, а ее стон пропадает в поцелуе, который становился все более страстным и все менее невинным. Это очередное страстное танго, в котором их сердца бились в унисон, останавливались и начинали биться снова. Лиса лежала под ним, наслаждаясь, постепенно заманивая его в свои сети, а Чонгук радовался, что все-таки не смог полюбить Чеен и продолжал любить Лису, поддаваясь и падая в ее дьявольские лапки, которые с каждой секундой завладевали им все больше.       – Моя дьяволица. – Выдыхает Чонгук, разрывая поцелуй и смотря в ее темные глаза. Он проводит одной рукой по ее волосам, наслаждаясь их мягкостью, красотой.        Лиса снова ехидно усмехается, забывая про пистолет, который выронила, когда Чонгук притянул ее к себе, и вспоминая, где лежит лед. Ей просто безумно интересно, насколько тело Чонгука изменилось за четыре года или ей просто хочется поиграть со льдом, пока он не начал играть с ней.        Она неожиданно переворачивает его и оказывается сверху, целуя в губы и сразу же отстраняясь. Лиса умеет его дразнить, и этого умения у нее не отнять, а Гук и не хочет этого делать. Ему интересно, что она собирается делать, но по блеску в ее глазах понимает, что это точно не что-то невинное. В ее глазах плясали дьяволята, которые так и хотели устроить что-нибудь незабываемое.       – Я сейчас вернусь. – Она томно выдыхает слова и встает с Чонгука, позволяя и ему подняться.       Он смотрит за тем, как она быстро удаляется к холодильнику, и Гук быстро понимает в чем дело. Ему не нужно долго думать и выстраивать целую логическую цепочку, чтобы понять, что она пошла именно за льдом. На его губах расцветает коварная, игривая улыбка, за которой скрыто точно нечто не хорошее.        Лиса возвращается через несколько минут с небольшой мисочкой льда, сразу же замечая в глазах Чонгука огонек страсти, который стал только больше с момента ее ухода. Однако он ее не отталкивает, а наоборот притягивает, и ей хочется поиграть с ним, разжечь его еще больше, сделать из него целое пламя. Лиса хочет, чтобы этот огонь горел только для нее, и она знает, что так оно и есть, потому что больше никто не умеет возбуждать Чонгука так же, как это делает она.       – Я для тебя все еще пустышка? – Лиса выдыхает ему на ухо, прижимаясь к нему и вспоминая первые дни после их встречи.        Чонгук начинает расстегивать пуговицы на рубашке, уже предвкушая, как будет играть с ней, как она когда-то играла с ним. Он судорожно выдыхает, смотря в ее темные глаза, и теперь даже представить не может, что раньше думал о том, что она пуста внутри.       – Нет, Лисенок, но твой характер все равно меня не устаивает. – Он аккуратно переворачивает ее на спину, снова нависая над ней. Ее руки упираются в его грудь, пока он расстегивает пуговицы, не позволяя ему стать слишком близко, но и не позволяя отдалиться.        Между ними, казалось бы, ничего не было, но в тоже время, столько всего произошло, что страшно вспоминать, потому что в самом начале они были дикими, агрессивными, необузданными, хотя и сейчас оставались такими же, но только по отношению к другим. Лиса позволяла ему расстегивать рубашку, которая прикрывала ее голое тело, и чисто случайно вспомнила, как разбила ему губу, после чего он похитил ее прямо на глазах у Намджуна, который даже не собирался препятствовать ему.        Лиса бы повторила ту сцену, и у нее есть огромное желание ударить Чонгука, потому что он нарушает ее планы, а в его глазах видно, что он задумал делать. Ей не хочется оказаться его жертвой прямо сейчас, она еще не наигралась и не показала себя, но ее руки почему-то снова скользят на его шею, обвивая ее и прижимая Чонгука ближе к себе, не позволяя ему продолжать начатое.       – Но я все еще та же стерва, Чон Чонгук. – Она снова шепчет, опаляя его кожу своим горячим дыханием, и одной рукой тянется к мисочке со льдом, беря один кубик в руку.        Лиса аккуратно опускает льдинку на оголенную кожу шеи, а Чонгук резко отстраняется и отскакивает от нее, смотря ошарашенными, большими глазами. На ее лице расцветает заметная, широкая улыбка, которую нельзя ничем скрыть. Она довольна собой и своей шалостью, а особенно реакцией Гука на такую неожиданность, как лед, на горячей коже. Дьявольский огонек в ее глазах вспыхивает еще больше, постепенно выпуская ту дьяволицу, которая сидела внутри, а Чонгук сглатывает вязкую слюну, наблюдая за тем, как Лиса сексуально поднимается на локтях, не сводя с него взгляда.       Лиса медлит. Она заставляет себя ждать, давая Чонгуку время, чтобы прийти в себя и понять всю суть ситуации. Внутри нее закипает страсть, а еще хищный взгляд уже невозможно спрятать. Лиса медленно встает со стола и подходит к Чонгуку, который тщательно смотрит за каждым ее движением в свою сторону. Его тело все еще прибывает в шоке от такого контраста температур, но он не скрывает того факта, что ему это понравилось.       Она обходит его, заставляя его повернуться к ней лицом, а после подталкивает к столу. Гук опускается спиной на столешницу, чувствуя, что дальше будет что-то интересное, хотя понял это уже давно и хотел сам поиграть с Лисой, но она, как всегда, нарушила его планы.        Она осторожно берет в руки кубик льда, зажимая его между губами и поднимая взгляд на Чонгука. Он громко сглатывает, ощущая, что начал только сильнее возбуждаться. Что она делает с ним? Чертова дьяволица.        Лиса встает между его ног, наклоняясь к его торсу и сексуально выгибаясь в спине. Она проводит холодными пальцами по его груди, смотря на него из-под ресниц и наслаждаясь тем, как томно он выдыхает, откидывая голову назад. Чуть наклонившись, она касается губами его соска, проводя льдинкой вокруг него и опускаясь ниже.        Влажные, холодные, но такие страстные прикосновения, которые начинают будить внутри Чонгука зверя. Он хочет остановить Лису, подмять ее под себя и выебать на этом самом столе, но ему чертовски нравятся ее игры, и руки просто не поднимаются, чтобы остановить ее. Она специально выпускает кусочек льда из плена своих губ, и он сказывается вниз по накачанному торсу Гука, оставляя после себя холодный и мокрый след. На ее губах снова расцветает хищная улыбка, а взгляд устремляется на Чонгука, как на добычу.       Ни одна девушка не смела смотреть на него так, все они боялись поднимать на него свой взгляд, а Лиса подняла, посмотрела, заинтересовала и соблазнила, так, как это не могла сделать ни одна из тех, кто был до нее. И он благодарен ей, что стала его первой, той, кто смотрел на него, как на добычу, и все еще остается последней. В ее взгляде есть что-то особенное, что-то притягательное, что-то необъяснимое, а во взгляде других такого не было. И Чонгук только сейчас понимает, что даже, если бы Лиса не появилась в его жизни, он бы все равно не полюбил Чеен, как свою единственную, так, как любит только Лису.       Лиса проводит языком по его торсу, слизывая холодную дорожку, оставленную льдинкой, вырывая из уст Чонгука громкий стон, который эхом раздается по кухне, а сам он забывает про то, что в доме они находятся не одни и могут всех разбудить. Его терпению постепенно приходит конец, потом что она разожгла в нем то желание, которое он подавлял в себе последние годы.        Чонгук негромко рычит, хватая Лису за плечи и резко заставляя ее лечь на стол. Он нависает над ней, всем своим весом прижимая ее к гладкой поверхности. Лиса закусывает губу. Она лежит под ним, в расстёгнутой рубашке, без нижнего белья, будто добыча под хищником. Его левая рука медленно подбирается к мисочке со льдом, а Лисе уже не терпится ощутить прикосновения его холодных рук. Но Чонгук берет кусочек льда и медленно проводит им по ее ребрам, опуская ниже. Она выгибается в спине, тихо поскуливая.        Гук улыбается. За те два раза, которые у них уже были, он должен был насладиться ее стонами и ее телом, но становилось все мало. Он становился все ненасытнее с каждой секундой. Лиса обнимала его за шею, полностью открытая перед ним, беззащитная, но чертовски сексуальная. Чонгук облизывает губы и приставляет два пальца, в которых зажимал кусочек льда, к ее промежности. Он проталкивает в нее два пальца, а Лиса вскрикивает от неожиданности и холода внутри. Улыбка Гука становится шире, и он наклоняется к ее лицу, слизывая капельку пота, которая текла по ее виску.        Лиса извивается, подаваясь бедрами вперед, но Чонгук вынимает из нее пальцы, слыша разочарованный стон. Он целует ее, мягко покусывая нижнюю губу. Лиса отвечает на поцелуй, окончательно переставая сопротивляться и полностью отдаваясь в его руки. Внутри нее бурлит горячее и сильное желание, которое сейчас невозможно потушить, и она уверена, что Гук испытывает тоже самое.        Он быстро расстегивает свои штаны и снимает их. Его губы целуют везде, не упуская ни единого места на ее теле, а руки сжимают бедра. Лиса протяжно стонет на его прикосновения и ласки, поддаваясь бедрами и намекая, что она готова, но Чонгук только улыбается и продолжает играть с ее телом. Они оба знают свои слабости, оба знают каких мест нужно касаться, чтобы довести партнера до экстаза и оба знают эротические пытки.        Лиса хватает его член, сжимая, а Чонгук ловит ртом воздух, начиная выцеловывать ее выпирающие ключицы, оставляя на них маленькие засосы, за которые получит утром. Он отклоняется, приподнимая ее и сажая на край стола, надеясь, что она отпустит его пульсирующий член, но она этого так и не сделала, продолжая водить по нему рукой вверх-вниз. Гук рыкнул, целуя ее в шею и оставляя там засос, уже не такой маленький, как на ключицах. Лиса вскрикивает, обнимая его обеими руками за шею и почти падая в его объятия. Она зарывается пальцами в его волосы, оттягивая, чтобы поцеловать. Обхватывает ногами за спину, а его губы прокладывают дорожку поцелуев вдоль скулы к подбородку.        Он опускает голову ниже, к впадинке на шее. Лиса замирает, затаив дыхание, а Гук спускается ниже, к ее правой груди. Она откидывает голову назад, учащенно дыша. Мысли спутались в кашу, которую просто невозможно было разобрать, а Чонгук продолжал играть. Он обводит ее сосок языком, всасывает в рот и с силой тянет, вырывая громкий стон. Лиса тянет его за волосы, пытаясь отстранить его от себя, но он переходит к левой груди. Сладкая боль пронзает и левый сосок, а она еще сильнее тянет его волосы, все-таки заставляя отстраниться и посмотреть на себя хищным взглядом.       – Хочешь, чтобы я связал тебя? – Глаза Чонгука сверкают в темноте, хищным блеском.       – Господин Чон, если вы сейчас же… – Он щекочет ее языком, вырывая стон и заставляя замолчать, так и не закончив фразу, а руками спускается ниже к ее бедру. Так невыносимо медленно, что ей снова хочется закончиться свою фразу. Дыхание сбивается еще сильнее, а Гук не спешит, наслаждаясь своей чувственной игрой.        Она резко дергается. Чонгук хватает ее за руки, наваливаясь на нее всем телом и заставляя лечь обратно на стол, раскинув руки. Коленка Лисы оказывается рядом с его пахом, и он снова хватает ртом воздух. Они оба задыхаются. Она проводит коленкой, специально задевая его достоинство, смотря в его горящие темные глаза. Лисе надоели эти игры, и пускай именно она была инициатором, она хочет почувствовать его в себе. Хочет прямо сейчас, прямо здесь, и все равно, что кто-то в любой момент может войти на кухню.        Чонгук снова сажает ее на край стола, приподнимает и сажает на себя. Лиса громко кричит от наслаждения и чувства наполненности внутри, а Гук затыкает ее поцелуем, чтобы она никого не разбудила. С одной стороны, дети – это хорошо, но с другой, от них нужно прятаться, чтобы просто заняться сексом с любимой девушкой. А, когда перед тобой постоянно маячит Лалиса Манобан, то тут просто нужно запасаться терпением, чтобы не взять ее на глазах у маленькой дочери. Чонгук боялся, что не выдержит, а, когда Чонха уговорила их остаться у дедушки, то он был готов волком выть, потому что Лиса одним взглядом послала его на все четыре стороны. Но сейчас, он был на седьмом небе от счастья, потому что наконец смог получить, то, что желал целый день, и ему все равно, что он получил это еще утром. Лиса возбуждает его каждую минуту, каждую секунду, и от этого невозможно куда-то деться.        Она обвивает его шею руками, снова играясь с его волосами и упиваясь ощущением его в себе. Лиса наконец получила то, что хотела, и сейчас сама задавала темп. Она двигается, завладевая им в собственном ритме, со своей скоростью. Он стонет, снова целуя ее пухлые губы, отдаваясь страсти.        Между ними будто не было тех четырех лет. Казалось, будто они не расставались и у них не было повода для разрыва. Будто все это время они были вместе, и не было никакой помолвки с семьей Пак, не было той ночи, когда Юнги забрал Лису из пентхауса Чонгука, не было Соен, которая сделала все, чтобы они не встретились. Все четыре года они были вместе. Вместе воспитывали Чонха, вместе проходили через испытания, которые подкидывала им судьба, все они делали вместе.        Они оба улыбаются в поцелуй. Чонгук начинает доминировать и наращивает темп, выбивая из Лисы стоны. Она запрокидывает голову назад, позволяя целовать ему свою шею. Он все набирает темп, а она подстраивается под него, закатывая от наслаждения глаза.        Чонгук закатывает от наслаждения глаза, тихо постанывая имя Лисы и проводя руками по ее ребрам, бедрам, груди. Он не стесняется трогать ее, и может позволить себе многое, зная, что она не обидится и не ударит его за это. Ей приятны его прикосновения, особенно, когда она чувствует, что почти на пределе. Гук кончает внутрь нее, забывая об осторожности, и медленно помогает Лисе слезть с себя, аккуратно опуская ее на стол. Она часто и глубоко дышит, пытаясь восстановить дыхание после умопомрачительного секса, с примесью опаски.       Они действительно очень смелые, потому что на кухню в любой момент мог кто-то войти, а они бы даже и не заметили, занятые собой. Чонгук не торопясь надевает свои штаны, аккуратно поднимает Лису со стола и, будто пушинку, несет наверх, в их комнату. Рубашка до сих пор расстегнута и развивается при ходьбе, открывая вид на ее голое тело, что совсем не устраивало Гука, внутри которого просыпался собственник.        Лиса обессиленно положила голову ему на плечо, все еще восстанавливая сбившееся вовремя секса дыхание. На ее губах играла счастливая и усталая улыбка, глаза медленно закрывались, и ей казалось, что она наконец сможет спокойно поспать, перед выставкой Тэхена, которая состоится завтра, но стоило ей закрыть глаза, как сон, будто испарился. Лиса выдыхает, поднимая усталый взгляд на Чонгука.        В доме царила полная тишина, и было слышно каждый шорох, звук или шаг. Коридоры не были освещены светом, и в них была кромешная темна, но что-то все-таки можно было разглядеть и найти вход в нужную комнату. Чонгук достаточно быстро сориентировался и сейчас толкал ногой дверь в их комнату, чувствуя на себе взгляд пристальных, больших глаз. Он улыбается, кладя Лису на кровать, и почти сразу же, ложась рядом с ней, обнимая и залезая под одеяло, накрывая и ее.       – Почему ты не используешь презервативы? – Лиса кладет под голову руку, лежа лицом к Гуку, и наблюдая за его эмоциями, из которых на его лице было только счастье.       – А в них есть смысл? – Он притягивает ее ближе к себе, слыша тихое шипение. – Если бы я их использовал, у нас бы не появилась Чонха.       Лиса улыбается, утыкаясь носом в его грудь. От части он прав, но сейчас она не готова к появлению второго ребенка.       – Это правда. – Тихо соглашается она. – Но, я не готова ко второму ребенку.       – Теперь, у тебя есть, я. – Чонгук целует ее в лоб, прижимая ближе к себе.        Он пытается спрятать ее от всего мира, потому что не хочет делиться этим сокровищем. Хочет лично обладать ею, но в который раз убеждается, что это она обладает им, даже не стесняясь этого показывать. Гук никогда не видел в ее глазах смущения, но всегда видел другие эмоции. Ему всегда было интересно посмотреть, как она смущается, но никогда не выпадала такой возможности, он сомневается, что она вообще умеет смущаться, и это немного разочаровывает его.        В комнате тихо и спокойно, никто не хочет нарушать эту тишину. Лиса иногда тихо шипит из-за боли в спине и попе, а Гук улыбается с этого, понимая, что она еще не заметила засосы, которые он оставил на ее теле, и у него еще есть время пожить спокойно и без крика. Чонгук больше, чем уверен, что она будет кричать на него, когда увидит следы, но с другой стороны, он рад, что никто не посмеет посягнуть на Лису, пока у нее есть засос, который Гук оставил на видном месте, и ей придется замазывать его тоналкой или просто не прятать.       – Чонгук? – Лиса внезапно окликает его, нарушая мягкую тишину комнату, думая над одной вещью. Гук мычит в ответ, опуская взгляд на ее макушку. – У тебя фетиш заниматься сексом на всех поверхностях кроме кровати?        Его улыбка становится шире от этого вопроса, но она от части права.       – Можно и так сказать. – Лиса проводит ногтями по его шеи, оставляя царапины, которых и так, там было не мало, и удивляя Чонгука, который не ожидал этого, и резко отстранился из-за боли. – Ты, что делаешь?       Она улыбается, привставая на локте, и придерживая голову рукой. В ее глазах сверкал опасный огонек, который не предвещал ничего хорошего, особенно для Чонгука, который нутром чувствовал, что сейчас она что-то с ним сделает.       – Еще один засос на моей шее и простыми царапинами не отделаешься! – Ее губы расплываются в коварной улыбке. – Забыл, как я тебе губу разбила?       – Я имею полное право оставлять следы на твоем теле! – Возмущается Гук.       – Я тоже. – Лиса опускается обратно на подушку и поворачивается спиной к Чонгуку, показывая, что разговор закончен, и она довольна собой. – Я спать.        Она сильнее натягивает на себя одеяло, укутываясь почти с головой и забирая часть у Гука, оставляя его практически без одеяла. Он удивленно смотрит на все это, и тихо, обреченно выдыхает. Кажется, с этой девушкой, спокойной жизни ему точно не видать. Но он сам выбрал ее, забывая про всех остальных девушке, и только иногда жалеет о своем выборе, когда она проявляет свой характер, который действительно оставляет желать лучшего.        Чонгук касается своей шеи, где Лиса оставила царапины, и морщится от небольшой боли. Ему приятно осознавать, что и в ней тоже просыпается собственница, когда дело касается его, но она крайне редко это показывает, и сам Гук видит это только второй раз. Первый, как раз был в клубе, когда он просил у нее прощения, а после объяснял поцелуй с Чеен, который действительно произошел чисто случайно, потому что он перепутал ее с Лисой. Он до сих пор ненавидит Пак, за то, что она покрасила волосы в винной цвет, который отдаленно похож на цвет волос Лисы в темноте.        Но волосы Лисы были гораздо ярче, они, как огонь горели в темноте, затмевая все, а днем даже солнце. Чонгук до сих пор в любом красном цвете ищет Лису, потому что она ассоциируется с ним. Он не помнит, когда она стала его страстью, и не помнит, когда начал ассоциировать ее с красным, но она стала его всем, тем, что не хочется терять.