Regina

Густой вечерний закат растекался по улицам Миэрина, словно хмельное вино, обволакивая и поглощая в себя покатые крыши уснувших домов. Стоя возле большого окна и наблюдая за тем, как на горизонте догорают последние остатки заходящего солнца, Дейенерис тяжело выдохнула. Весь прошлый день она провела в душном зале приёмов, изнемогая от влажной жары и выслушивая просьбы своих новых подданных. Вопреки её ожиданиям, быть королевой и править, как подобает истинной властительнице, оказалось занятием не из лёгких, и, подумав об этом, кхалиси негромко усмехнулась. Бесстрашная и непобедимая, она могла захватить необъятные земли, подчинить себе всемогущие армии и освободить каждого, чьи руки сковали цепями неволи, но не имела ни малейшего представления о том, что делать со всем этим дальше. «Вы не созданы для того, чтобы сидеть на стуле во дворце, Вы созданы для завоеваний, Дейенерис Бурерождённая», — сказал ей однажды Даарио, и будь это так, она уже очень давно сожгла бы дотла Королевскую Гавань верхом на своём драконе. Но ей всегда хотелось быть кем-то большим — не просто Драконьей Матерью, превращающей в пепел всё то, что встречается ей на пути, а достойным монархом, чья милость и всепрощение завоюет сердца людей, не взирая на титул и догмы престолонаследия. Иногда ей казалось, что во всём необъятном мире лишь угрюмый и верный медведь видит в ней настоящую Дени, и только он понимает, какие благие цели стоят за порабощением новых земель — возможность освободить Вестерос от тиранов и построить иной, новый мир, в котором правитель не будет внушать людям страх. «Вы можете продолжать скрывать или отрицать это, но у Вас доброе сердце. Вас будут не только уважать и бояться, Вас будут любить», — вспомнив слова Мормонта, Дени ласково улыбнулась и поднесла к губам золотую чашу с вином, но не сделав глотка, тут же отставила её в сторону. Где-то вдалеке послышались приглушённые голоса, что едва уловимо доносились из тронного зала. День уже подходил к своему завершению, и в столь поздний час чьё-то присутствие там казалось особенно непривычным. Прихватив с собой неотпитую чашу с вином, Дейенерис направилась в сторону источника звука, и чем ближе она подходила, тем отчётливей различала голоса говорящих. Оказавшись у двери, она осторожно заглянула внутрь и увидела, как, разместившись за большим карточным столом, сир Джорах Мормонт и Даарио Нахарис по обыкновению оживлённо о чём-то спорят. — Что здесь происходит? — голос Бурерождённой прокатился по тронному залу негромким эхом. — Моя королева. Кхалиси, — одновременно произнесли оба и, поднявшись со своих мест, учтиво поклонились Дейенерис. Жестом руки она приказала им сесть и замерла в ожидании объяснений. — Ваше Величество просили решить, кто из нас составит компанию ей сегодняшним вечером. Мы решили раскинуть карты, — Даарио указал на колоду карт между ними. — Победивший будет сопровождать Вас во время вечернего обхода. Вечерний обход. Уставшая и обессиленная, Дейенерис уже почти забыла о том, что перед тем, как отправиться в свои покои, она должна была вновь обойти Великую пирамиду. Она считала необходимым делать это ежедневно, и, хотя её ближайший советник в лице сира Джораха не раз убеждал принцессу в обратном, она была решительно непреклонна — королева обязана знать, что происходит в её владениях. Обычно во время вечерних обходов Дейенерис сопровождал один из её приближённых, и поначалу её особенно увлекала компания Барристана Селми. Всегда рассудительный и искушённый опытом, он делился с ней рыцарской мудростью и окружал заботой, отчего одинокая девочка, не знавшая прежде родительской любви, привязалась к нему, как к отцу, которого у неё никогда не было. Но больше всего королева ценила моменты, когда сир Барристан говорил с ней о Рейгаре и о том, каким славным правителем мог бы он стать. По словам рыцаря, молодой принц вовсе не был похож на Визериса и ещё меньше напоминал Безумного короля — он был добр и милосерден, раздавал деньги бедным и предпочитал кровавым бойням игру на арфе… Нередко воспоминания о старшем брате причиняли ей боль, но в то же время они давали кхалиси надежду на то, что и в случае с ней роковая монета упала нужной стороной. — Присоединяйтесь, — голос Даарио вернул королеву к реальности, и она недоверчиво прищурилась. — Сдвинете колоду на удачу. — Вы уже спорили на меня однажды, — Дейенерис приподняла свою бровь и одарила наёмника порицающим взглядом. — Помните, чем это всё обернулось? — Вы предпочли мне компанию сира Джораха и сира Барристана, — Даарио пожал плечами, вспоминая нелепый спор с Серым Червём возле стен Миэрина. — Но сегодня один из них здесь. Вы предпочли бы кого-то другого, зная, что Джорах Мормонт борется за внимание своей кхалиси? Его низкий голос, излишняя наглость и самодовольство выводили кхалиси из себя, и в любой другой ситуации она могла с лёгкостью заставить его замолчать, но не сейчас. Вместо этого она пригубила вина и молча опустилась на резную кушетку рядом с Джорахом. — Так я и знал, — Нахарис едва сдержал самодовольную мужскую улыбку и заёрзал на месте. От королевы едва слышно пахло медовым дорнийским вином, вязким душистым маслом и чем-то ещё, прозрачным и невесомым, но заставляющим преклонить колено. Близость кхалиси заметно волновала Мормонта, и он глухо прочистил горло, пытаясь придать своему лицу выражение спокойной уверенности. — Я могу понять, почему он ввязался в этот нелепый спор, — Дейенерис озорно покосилась на Даарио и опять, смеясь, продолжила: — Но Вы, сир Джорах! Отметив столь благодушный настрой своей королевы, рыцарь весело улыбнулся. Он любил те чудесные мгновения, когда Дейенерис, сбросив с изящных плеч всё ярмо многочисленных титулов, позволяла себе быть по-девичьи слабой. И тогда Джорах вновь видел в ней не бесстрашную воительницу, а прелестное дитя, что всё так же нуждалось в его медвежьей защите. — Сначала я хотел его убить, — не сводя глаз со своих карт, прервал молчание Мормонт, и мелкие морщинки заиграли в уголках его глаз. — Но после решил, что тогда нам не над кем будет смеяться во время вечерних обходов. Королева неслышно хихикнула и одарила андала ласковым взглядом. Гордая осанка, точёные скулы и манера держаться — всё в нём выдавало наследного лорда, и сейчас, когда он печально перебирал игральные карты своими точёными пальцами, а от глубоких раздумий его гордый лоб прорезали хмурые складки, Дейенерис с удивление отметила, как привлекателен Джорах Мормонт в эту минуту. — Что за игра? — невозмутимо поинтересовалась принцесса, и её тонкие руки мягко легли на мраморный стол. — Ничего необычного, Ваше Высочество, — наёмник наклонил голову набок и в его взгляде проскользнула насмешка. — Большая карта бьёт ту, что меньше — вот и все правила. Но есть одно «но»… Нахарис налил вина себе в чашку и, сделав добрый глоток, протянул Дейенерис трефовую даму. Она нерешительно взяла её в свои руки, всё ещё не понимая, какой смысл несёт в себе эта карта. — Это Regina*, — объяснил Даарио, поймав на себе её вопросительный взгляд. — И тот, кому она выпадет хотя бы раз за раздачу, тут же становится победителем. — Так просто? — задумчиво произнесла Дейенерис. — Скажите это нашему другу! — Даарио перевёл взгляд на своего противника и скептически усмехнулся одним уголком рта. — Если бы мы играли на деньги, то к концу вечера я мог бы стать богатейшим из лордов! — Ты обманщик и плут! — Джорах швырнул карты на стол, и они беспорядочно разлетелись вокруг. — Не мудрено, что ты никогда не проигрывал! Лукавый блеск, заигравший в иссиня-чёрных глазах наёмника, выдавал его блеф, и когда его большая рука вновь потянулась к карточной колоде, Дейенерис ловко накрыла её своей ладонью. — Позвольте мне, — при взгляде на Нахариса глаза кхалиси подозревающе сузились. — В этот раз я помешаю карты. Даарио ухмыльнулся и передал ей колоду. Она долго мешала истёртые карты, умело перекладывая их своими тонкими пальчиками, и когда вся колода была тщательно перетасована, Бурерождённая отложила её в сторону. Игра началась. Дейенерис наблюдала за тем, как двое сильных мужчин отчаянно борются за внимание своей королевы, и, хотя это был лишь карточный поединок, по своему напряжению он не уступал любому из рыцарских турниров. Внезапно Джорах почувствовал, как под игорным столом мягкая рука принцессы осторожно накрыла его руку, и в ту же секунду под ней появилась потрёпанная дама треф. На мгновение рыцарь замер, и, незаметно переведя взгляд в сторону Дейенерис, стремительно рухнул в глубокую бездну её аметистовых глаз. «Не выдавайте меня, сир Джорах», — одними губами прошептала девушка, и на её прекрасном лице заиграла улыбка. — Мне всегда было интересно узнать, — уверенный в своей победе, Даарио с лёгкостью отбил последнюю карту рыцаря. — Что чувствует благородный сир Джорах, когда Её Величество предпочитает ему кого-то… моложе? «Dorvi achra!»** — прошипел Мормонт на дотракийском и, поймав на себе негодующий взгляд Дейенерис, тут же умерил свой пыл: — В детстве тебя не учили манерам? — как можно более отрешённо отчеканил рыцарь, но кхалиси увидела, как под столом его длинные пальцы болезненно сжались в кулак, сминая в себе потёртую карту. — Меня учили сражаться, — надменным тоном объявил Даарио. — И играть в карты. Зачем мне манеры лорда, если с ними не выиграть и раздачи? — Довольно! — голос королевы прозвучал особенно строго. — Ваши детские игры порядком меня утомили. Не подавая виду, Дейенерис поднялась со своего места и неторопливо двинулась к выходу из тронного зала. Её изящно очерченные бёдра плавно покачивались из стороны в сторону, обрамлённые облаком невесомого шёлка. Ощутив на себе горящий взгляд мужских глаз, она обернулась и тихо продолжила: — Если в ближайшее время вы не разрешите свой спор, я с удовольствием проведу этот вечер с сиром Барристаном. Как только королева покинула тронный зал, она притаилась возле двери и, услышав победоносный возглас Джораха, негромко рассмеялась в свою небольшую ладонь. Ещё сегодняшним утром, задолго до того, как передать судьбоносную карту Мормонту, она точно решила, что для вечернего обхода выберет его. Она всегда его выбирала.