Осень Макса Пэйна

Особняк, сейчас Осень наступила незаметно. Летняя теплота и безмятежность постепенно умирали в холодной пучине дождей, ветров и гроз. Голубое, навивавшее в душе спокойствие и даже некую безопасность, небо растворилось в серости и апатии, пришедшего времени года. Мелкие, прежде, дождики обрели силу ливней. Лишенные пощады, они все чаще обливали землю. В черном небе часто раздавались раскаты грома. Огромные ветви молний, напоминавшие трещины, безжалостно трепали небо. Могло показаться, что небо попросту раскалывается. Косой ливень неумолимо бил по черепице грандиозного особняка, выполненного в мрачном готическом стиле. Было ощущение, что капли дождя, словно пули, вот-вот пробьют крышу. Музыкальный ансамбль грома, ветра и дождя то и дело наигрывал осеннюю симфонию. Холодный ветер проносился сквозь деревья, листья которых поникли от капель воды. Ветер срывал листья и уносил вместе с собой. Черное, хмурое, затянутое тучами небо вновь дрогнуло от очередного раската грома. Осенью всегда природа проливала слезы. В это серое время года, одиночество еще сильнее грызло душу. Меланхолия все чаще давала о себе знать. Дождевая вода окропляла тела погибших, покоившихся во дворе особняка. Ветер отчаянья свистел в пространстве, ни на секунду не умолкая. Даже казалось, что ветер – это улетающие души погибших. Погибших практически ни за что. Жаждущие отмщения, лишенные жалости и всякой надежды, души, холодные, как тот осенний ветер, улетали. Улетали вдаль, совершенно неизвестно куда. Убитые люди в строгих костюмах лежали на холодной земле некогда живописного дворика, изуродованного дырами от пуль и политого кровью. Их руки сжимали пистолеты, ружья и автоматы. Нашпигованные пулями, они покоились на мощеной гранитом дорожке, ведущей к одному из многочисленных ходов в особняк, глядя пустыми, тусклыми глазами на черное ночное небо. Ни страха, ни боли, ни жалости не было видно в их мертвых глазах, только лишь пустота и мертвый хлад. Они были убиты теми, кто тогда еще был в особняке. В коридоре на верхнем этаже особняка мужчина в черном кожаном пальто стоял на коленях, склонившись над лежавшей женщиной, под которой медленно расползалась кровь. "Боже! На меня обрушилось столько страданий", - простонала женщина, даже посмеиваясь, чувствуя приближение смерти. Они все были убиты. Любовь убивает. Любил ли я ее? Был ли у меня выбор? Все это было в прошлом. Ты пытаешься убежать от всего этого, но чем быстрее ты бежишь, тем ужаснее преследование и ты чувствуешь, как кто-то наступает тебе на пятки. Тебя догоняют. Остается только смериться и взять себя в руки. Звук сирен сообщил о прибытии полиции. "Мы на месте, повторяю, мы на месте", – оповестил офицер диспетчера по рации. Отряд полицейских вбежал во двор. Они медленно передвигались, держа в руках оружие, и всматривались в темноту, представляя, что где-то прячется группа головорезов, устроивших здесь кровавую мясорубку, и готовая открыть шквальный огонь по защитникам правопорядка. "Проверьте все! Не стрелять!" - приказал офицер, осматривая окна на верхних этажах особняка. Как будто ты смотришь в могилу, где лежит твоя любовь. Или поцелуй дула пистолета и пуля, дрожащая в темном стволе, готовая снести тебе голову. Больница, накануне вечером Макс Пэйн слышал только лишь свое сердцебиение и голоса медиков. Его сердце со всех сил тянулось к жизни, стараясь биться все сильнее, насколько можно было и насколько хватало жизненных сил. "Мы его теряем! Многочисленные огнестрельные ранения, зрачки расширены, травма головы. Бог его знает, что там еще может быть. У него шок! Попробуем его спасти. Он не реагирует. Этому парню ничего не поможет. Мы теряем его…" Когда я проснулся в больнице накануне вечером, я думал, что хуже уже не будет. Пэйн открыл глаза. Все расплылось, и было как в тумане. Он лежал на своей больничной койке, пытаясь вспомнить, что с ним произошло. Воспоминания. Он едва до них добрался, но почувствовал жгучую боль. Голова раскалывалась. Будто мозг стремится прорваться сквозь бетонную стену. Макс провел глазами по палате. Рядом не было ни души. Его взгляд перевелся на иглу капельницы в вене левой руки. Слабость не давала приподнять даже голову. Еле подняв правую руку, он дотянулся до трубки. Сжал ее и с огромным усилием вырвал из руки. Ужасная боль, словно хлыстом секла Макса. Его дыхание затруднилось. Немного отдышавшись, он приподнялся с койки, но, пошатнувшись, снова упал на неё. Тахикардия. Сердце, словно хотело вырваться из груди. Тяжелое дыхание. Пэйн, собрав все усилия, терпя адскую боль, поднялся. Почувствовав, что теряет равновесие, он начал хвататься за все, что было под рукой. Опрокинул столик с медикаментами, которые с треском рассыпались на полу. Сбив капельницу, он приблизился к приоткрытому шкафу. Там висела его одежда. С усилием он натянул на себя рубашку. После, накинув пальто, Макс пошатываясь, зашагал. Открыв аптечку на стене, он обнаружил пузырек обезболивающего. Макс жадно проглотил пару таблеток, в надежде, что боль утихнет. Она умерла. Мне было больно! Я виноват, то, что произошло, не укладывается в голове. Мир перевернулся верх дном. У меня были галлюцинации. Мне нужно было спасаться. За окном больницы шла гроза. Телефон где-то вдали просто разрывался и требовал внимания, разрушая ту мертвую тишину, царящую в больнице. Пэйн почувствовал, что боль и слабость вновь одолевают его. Он осторожно прилег на пол. Макс слышал голоса. Такие отчетливые, что ему казалось, что все эти люди стоят где-то рядом с ним. Это были воспоминания. Спустя полчаса Пэйн ощутил, что частота сердцебиения немного спала и сердце стало возвращаться к нормальному ритму. Ему стало чуть лучше. Ходить стало не так больно. Пэйн вышел из палаты и отправился по коридору, в поисках выхода. “Макс, что происходит?” – пронесся знакомый голос у Пэйна в голове. Макс повернул влево. Большая дверь с надписью ВЫХОД. Закрыта на кодовый замок. Пришлось вернуться обратно. В конце коридора, у приоткрытой двери просторной палаты с различным медицинским оборудованием, он услышал голоса. До боли знакомые голоса. "Брось оружие, Пэйн!" – голос Джима Бравуры. "Живо отошел!" "Эй! Кто-нибудь здесь есть?" - произнес Макс и ворвался в палату. Никого. Телефон назойливо сообщал о своем присутствии. Пэйн упал на колени. Вокруг все помутнело. Его сознание порождало галлюцинации. Он видел себя, целующего Мону. «Почему ты так боишься? Что тебе нужно от меня?» - спрашивала Мона. Звук выстрела прорвался в сознание. Макс тряхнул головой, и видение расплылось. В моей голове неизвестное пятно. Отверстие от пули, в которой должны быть ответы. Я хотел ковырнуться в голове и вытащить причину адской боли. Пэйн тщательно осмотрел палату. Ничего необычного. Ничто не бросалось в глаза. Макс открыл широкую дверь впереди него. Он очутился в следующем коридоре. Напротив него дверь с надписью ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА. Дверь на удивление не была заперта. Пэйн отчетливо слышал шум телефона за этой дверью. Глубоко вздохнув, он повернул ручку и вошел. Узкая комнатушка. Хотя даже комнатушка – это громко сказано, cкорее каморка, была заполнена шумом телефона. Макс осторожно и неуверенно снял трубку.