Немного заботы.

- Пошёл вон, грязная шлюха! – кинув несколько купюр в парня, только что вывалившегося из машины, мужчина на дорогом автомобиле вдарил по газам, оставляя после себя облако пыли. - Да пошёл ты! Кретин, - протерев рот рукавом оверсайзного худи, молодой человек не постыдился поднять деньги, и, небрежно скомкав их, засунул в карман. Скривившись от омерзения, он сплюнул вязкую слюну и всхлипнул. - Какого чёрта этот ублюдок о себе возомнил?! – прошипев себе под нос, брюнет заметил, что за ним наблюдают. Стильно одетый, высокий, худощавый парень стоял в нескольких метрах от него, оперевшись о столб вывески рядом с баром, стоявшим вдоль дороги, потягивал сигарету и смотрел прямо на него, явно видя и слыша всё происходящее. - Чего уставился? – огрызнулся брюнет, натягивая на голову капюшон. Незнакомец затянулся последний раз и, выбросив окурок и проигнорировав вопрос, направился внутрь бара. Помявшись на месте, парень оглянулся по сторонам и, достав из заднего кармана джинсов доживающий последние минуты коробок спичек и поломанную сигарету, оторвал мотающийся на соплях фильтр и прикурил, закашлявшись. Мелкие листья табака, или чем там забивают дешёвые сигареты, прилипли к языку, словно намертво. Сделав ещё пару коротких затяжек, он бросил остатки на землю и с досадой затоптал. На улице резко похолодало, как это и бывает по ночам, а на контрасте с тёплым салоном автомобиля стало ещё холоднее, ветер выбивал на коже молодого человека мурашки, заставляя ёжиться и пытаться укутаться в худи как можно сильнее. Горло нещадно жгло, мучала жажда, поэтому сейчас ему не оставалось ничего, кроме как зайти в бар и потратить едва заработанные гроши на кружку пива. Цены в придорожных барах были баснословными, но выбора не было. Зайдя в тёмное помещение, он остановился на входе, выглядывая в прокуренном пространстве свободное место. Всё под завязку было забито, и лишь один высокий стул прямо у барной стойки был не занят. В баре было шумно: мужики в байкерских кожанках и безрукавках буянили тут и там, кто-то уже громил стол, кто-то только затевал перепалку, а другие громко обсуждали какие-то свои штуки, до которых ему не было абсолютно никакого дела. Без особого энтузиазма заценив компанию, брюнет умостился на стуле и жестом подозвал бармена, заказывая кружку самого дешёвого пива, уже чувствуя во рту вкус этого мерзкого пойла. Он не любил пиво, гораздо лучше шло белое вино хорошей выдержки, но откуда у него такие деньги? Бармен подкатил кружку пенного к пареньку, но тот, не имея опыта в таких заведениях, ведь обычно его угощали, чуть её не проворонил. Благо, сидевший справа от него, ловко остановил тару, не позволив и капле расплескаться. - Спасибо, - приняв пиво от спасителя, парень сделал несколько глотков и, морщась от послевкусия, высунул язык, всем своим видом показывая, что лучше уж хлебнуть стеклоочистителя. Ему не ответили, вызвав к своей персоне интерес. Зашуганным щенком зыркнув на соседа по барной стойке, он распознал в нём пижона, несколькими минутами ранее созерцавшего не самое приятное зрелище. Оказалось, что тот был корейцем, как и он сам, что его удивило: встретить земляка в этой американской глуши просто невозможно, разве что китайцев, которые незаконно торговали всякими химозными курительными смесями. Молодой человек был не только стильно и, наверняка, дорого одет, но и на лицо был довольно приятным. Нет, красивым, очень красивым. Его нос в профиль выглядел потрясающе, а пухлые губы не позволяли отвести от них взгляда. Такой красоты брюнет давно не видел. Да нет, вообще никогда не видел. Его отросшие чёрные волосы по бокам спадали на лицо. Он выглядел как принц из мультфильма, который парень видел ещё в детстве, разве что цвет глаз был другим. Не заметив, что невольно засмотрелся на диковинку для этого захолустья, паренёк смутился, когда тот повернулся к нему. - Ты пялишься на меня в отместку? – у него был такой приятный тембр голоса, который юноша расслышал даже несмотря на шум вокруг, что по загривку пробежали мурашки. Томный, низкий, бархатистый. - Ничего я не пялюсь, - смутившись, он отвернулся и стал водить пальцем по краям кружки, не желая более пить это пойло. - Ну да, как будто динозавра увидел, - покрутив круглый бокал с янтарной жидкостью, незнакомец сделал глоток. – Чего он с тобой так? - Не твоё собачье дело, - снова огрызнулся брюнет. Конечно ему было стыдно, та сцена выставляла его не в лучшем свете, хотя когда его волновало кто что о нём подумает. Если слушать каждого, так и с голоду помереть можно. Что плохого в том, что он пытается выживать? У всех разные методы. Красавчик молча кивнул, понимая, что юноша не горит желанием распространяться о роде своего занятия. Попивая виски, он пустым взглядом смотрел куда-то прямо перед собой, играя с бокалом. Прошло несколько минут, брюнет всё же медленно лакал своё пиво: не пропадать же последним деньгам. Кстати о последних деньгах… В его животе предательски заурчало, что не скрылось от внимания незнакомца даже за бубнежом мужиков, сидящих справа от него. Повернув голову на смутившегося паренька, он подозвал бармена. - Принеси что-нибудь сытное, - глянув на бедную кружку с всё ещё даже наполовину не выпитым напитком, добавил: - И налей ему чего-нибудь более приличного. Опешив, юноша уставился на спонсора сегодняшнего вечера (ну как, уже второго), и, немного оскорбившись, выпалил: - Прости, сегодня я больше не работаю. - Я не нуждаюсь в твоих услугах, просто составь мне компанию. Раскрасневшись от неловкости, брюнет втянул шею в плечи и решил, что лучше бы ему не болтать лишнего. Тяжёлый рок, выблёвываемый старыми дребезжащими колонками, резал уши. От запаха сигарет тошнило. Ну или всему виной та моча, выдаваемая за пиво. Хотелось поскорее уйти оттуда, но теперь его что-то удерживало. Еда, точно еда. Бармен принёс ароматный бургер, в который был воткнут нож, якобы для брутальности, на подносе оказалась и картошка фри. И всё это выглядело и пахло удивительно здорово. Слишком, для такого заведения. Взглянув на незнакомца, юноша словно выждал зелёный свет, и, когда тот кивнул, набросился на бургер, игнорируя столовые приборы: не в том он положении сейчас, чтобы вести себя как принцесса, демонстрирующая знание правил этикета. Расправившись с бургером в два счёта, парень схватил бокал и жадно к нему присосался, но тут же отстранился, снова морщась. - Не привык к крепкому? – усмехнулся молодой человек, наблюдая за всё ещё корчащимся парнем. Пожалев его, он протянул ему кусочек яблока. - Почему? – приняв и сжевав яблоко, спросил страдалец. - Что почему? - Почему ты вообще разговариваешь со мной? Ты же знаешь, кто я, - уткнувшись носом в сложенные на столе руки, пробубнил брюнет. - Это не делает тебя плохим человеком. Все выкручиваются как могут, - пожал плечами незнакомец. - Наверное, - смутившись уже в который раз за прошедший час, едва заметно улыбнулся паренёк, повернув лицо к красавчику. Тот, в свою очередь, тоже повернулся к нему. Его лицо было абсолютно безмятежным, таким спокойным, словно его совсем ничего в этом мире не волновало. И это успокаивало самого брюнета. Было приятно просто смотреть на него, наслаждаясь идеальными чертами, теплом карих глаз. - Как тебя зовут? – вдруг спросил незнакомец спустя Бог знает сколько мгновений. - Чангюн, - не задумываясь, выдал юноша. - А я Хёнвон, - его прекрасные губы растянулись в улыбке, такой мягкой и красивой. – Идём отсюда. - Я же… я же сказал, что больше не рабо… - слова застряли в горле от осознания того, что вся эта кажущаяся забота, которую он сам себе напридумывал, была только ради того, чтобы трахнуть его. Так делали все и всегда, заставляя сердце 17-летнего мальчишки покрываться коркой льда. Ему захотелось расплакаться и убежать, в первую очередь от самого себя, чтобы больше не чувствовать отвращения к самому себе, чтобы не стыдиться того, что он продаёт своё тело, чтобы избавиться от этой грязи, которую он постоянно чувствовал на своей коже. - Обидно как-то даже, - грустно усмехнулся Хёнвон. – Я что, похож на тех уродов? - Я не… - Идём, обещаю, я и пальцем тебя не трону. Щеночком посмотрев на нового знакомого, Чангюн почему-то захотел довериться ему, и будь что будет. Пусть даже убьёт и выкинет в канаве, хотелось просто хотя бы на минуту прикоснуться к чему-то красивому и чистому, почувствовать себя человеком, который, вообще-то, несмотря на отсутствие образования, может поддержать разговор, что не удаётся сделать ни с кем другим. Может быть, они могли бы стать друзьями… Помотав головой своим же мыслям, Чангюн поднялся со стула и взял вопрошающе смотрящего на него Хёнвона за запястье, потащив на выход. В спешке бросив деньги за алкоголь и еду бармену, парень поплёлся за младшим, недоумевая, откуда вдруг такая прыть, ведь он вот только огрызался и отнекивался. Улица встретила их ударом свежего, почти ледяного воздуха в лицо, и Гюн невольно скрылся за старшим, пытаясь спрятаться от ветра, забирающегося под худи. Они пошли вперёд, не особо волнуясь о том, куда они идут, хотелось брести так ещё целую вечность, под убаюкивающую тишину и едва слышный свист ветра. Любое слово сейчас казалось неуместным, потому что Чангюн до сих пор сжимал запястье Хёнвона, цепляясь за него, как за спасательный трос. Уже два года он мечется в поисках маломальской заботы, но кому нужен уже потрёпанный жизнью мальчишка. - Знаешь, моя мама умерла, когда мне было тринадцать, и с тех пор я не чувствовал ничего такого… - он так и не смог подобрать слов, решив просто замолчать. И зачем он вообще это начал? Язык был его главным врагом, как бы иронично это ни звучало в его-то профессии. Вот и сегодня его выкинули из машины за то, что он умудрился парой слов вывести взрослого мужика из себя. - О чём ты? – улыбнулся Хёнвон, остановившись. Развернувшись к парню, он потрогал его нос, заставив того широко распахнуть глаза. – Холодный. Давай вернёмся в мотель. И снова в голове брюнета зародились эти гадкие мысли, заставившие на мгновение напрячься, но… он правда хотел ему верить. - Хорошо. Сняв номер в мотеле, не оставшись без прицела осуждающего взгляда, парни зашли в комнату, наслаждаясь теплом, вмиг окутавшим их. Небольшое количество алкоголя от перепада температур ударило в голову, начало клонить в сон. Чангюн, не упустив возможности, спросил, может ли он принять душ. Получив разрешение, он убежал в ванную и, расправившись с одеждой, встал под долгожданные струи воды, яростно оттирая следы чужих прикосновений. Каждый раз он стирал кожу едва ли не до крови, с мылом и водой смывая отвратительные воспоминания, словно пытался избавиться от всего, что ему приходилось пережить. Если бы только это работало… Закончив с водными процедурами, брюнет надел предложенный мотелем халат и вышел в комнату, застав Хёнвона у окна, наблюдающим за звёздами. Сейчас он казался каким-то совершенно нереальным, сказочным. Чангюн думал, что, стоит ему моргнуть, и он тот же час испарится. Но этого не случалось. Ни после первого раза, ни после второго. Тогда он подошёл к старшему и уткнулся лбом между его лопаток, наверняка вызывая недоумение. Но тот продолжил стоять так же недвижно, словно статуя искусного скульптора. Так хорошо. - О чём ты думаешь? – спросил Гюн. - И ни о чём, и обо всём сразу, - ответил Хёнвон, вдруг зевнув. – Давай поспим, мне утром нужно уезжать. - Куда ты поедешь? – сердце Чангюна вдруг ухнуло вниз. Ну конечно, на что он надеялся? Что будет долго и счастливо? Зачем ему нужен этот потасканный оборванец? - Пока не знаю, - сняв рубашку и аккуратно повесив её на спинку стула, молодой человек проследовал к кровати. Его бледную, почти фарфоровую кожу освещал свет луны, лучи которой проникали сквозь оконное стекло. Так хотелось коснуться… - Ты путешествуешь? - Что-то вроде того, - забравшись под одеяло, Хёнвон подозвал Гюна к себе. Тот послушно лёг рядом, лицом к нему, не отрываясь смотря на него, пытаясь найти хотя бы одну эмоцию, но всё тщетно. - Наверное, решил отдохнуть от богатой жизни, - съязвил парнишка. - Не в деньгах счастье, уж поверь. Я похож на счастливого человека? – ухмыльнулся Хёнвон. - Да не особо как-то, - подумав, ответил младший. - Вот то-то и оно. А сам… деньги ли ты ищешь? Эти слова пробрались до самой глубины души Чангюна, словно тот заглянул в неё и раскрыл все карты. Было и больно, и легко одновременно, будто гора с плеч наконец-то упала. Ему не хватало простой человеческой любви, хотелось немного побыть беззаботным ребёнком, отдаться в надёжные руки, которые снимут с него оковы одиночества. Но те, у кого он искал всё это, были либо женаты, либо моральные уроды, либо серьёзные отношения их в принципе не интересовали. Так он и бегал от одного к другому, в поисках уюта и тепла. Жаль, что, несмотря на тяжёлую жизнь, он оставался всё таким же наивным. Правда веру в людей значительно подутратил. Чангюн не заметил, как его глаза наполнились слезами, которые мочили подушку, стекая по носу и щеке, как первый надрывный крик отчаяния вырвался из его груди, как тёплые руки обняли его, прижимая к себе и гладя по голове. Он ревел. Рыдал, не в силах сдерживать всю боль и тоску, копившуюся в нём долгое время. Горло раздирало от криков, он всхлипывал и кричал снова. Всё его тело содрогалось от крупной дрожи, он хватался за плечи Хёнвона, прижимаясь ближе, пытаясь ощутить его тепло всем телом, словно боясь потерять это мгновение. Он кричал, пока его голос не начал постепенно исчезать, плакал, пока горькие слёзы сами не перестали наполнять глаза. И всё жался к Хёнвону, будто он – всё, что у него есть. Всё, что у него есть… Хёнвон гладил мальчика по дрожащей спине и голове, иногда целуя в макушку, лоб, висок. Нелепо, но отчаянно, с трудом сдерживая собственные слёзы. Всё, чего он хотел в данный момент – забрать у Чангюна всю боль, до последней капли, дать ему побыть слабым. Поначалу он не испытывал к нему ничего, кроме заинтересованности от скуки, но сейчас, чувствуя в своих руках дрожащее худое тельце… его сердце обливалось кровью. Когда у младшего просто не осталось сил, он замолк и отключился, так и заснув в тёплых руках Хёнвона, не отпуская его плечи. - Ты уходишь? - едва разлепив глаза ото сна, Чангюн увидел Хёнвона, застёгивающего рубашку. Сев на кровати, парень потёр опухшие от слёз глаза, в которых плескалась обида. Он понимал, что его снова бросают, снова оставляют одного. Но на что он, глупый, обижается? Хёнвон – просто незнакомец, очередной, тот, кому не нужна эта обуза в его лице. Это нормально. Так и должно быть. Он – мальчик на одну ночь, хоть старший его даже и не трогал. Всё в порядке. Не впервой. - Мы уходим. - Мы? - Ага. Я хочу отвезти тебя в свой родной город. Ты был в Кванчжу?