Звезда по имени Сириус

Ремус впервые в жизни напивается. Повод есть, но Люпин отчаянно хочет забыть его и забыться самому. Утопить себя и свою печаль в паршивом огневиски из Дырявого котла, заснуть, чтобы не проснуться уже н и к о г д а. Перед глазами все плывет, мир плывет и кружится, а в голове стучит погребальным колоколом одна-единственная мысль: Бродяга умер. Путеводная звезда по имени Сириус угасла. На этот раз — навсегда. Из глаз Ремуса, кажется, прямо в огневиски капают непрошеные горькие слезы. Он залпом выпивает остаток алкоголя со дна стакана и чувствует, как от ощущения стремительно рассыпающейся в пыль души начинает мутить. Он в бреду вспоминает не такие уж и беззаботные школьные годы. Будто наяву видит тень себя нынешнего, такую же бледную и побитую, чувствует мимолетные взгляды Сириуса, мгновенно переключавшиеся на Джеймса, и кожей ощущает ту безграничную (и только ли братскую?) любовь. А заодно и свое же сжигающее нутро желание оказаться на месте Сохатого... Ремус-человек оплакивает всё невысказанное и недосказанное; Ремус-волк может лишь протяжно скулить. Люпин отчаянно жалеет, что так и не сумел хотя бы раз в жизни проявить качества настоящего гриффиндорца, а точнее — признаться Сириусу Блэку в любви. Он пытается заглушить сосущую пустоту робким восклицанием совести, что эти чувства неправильны, но пустота поглощает и его. К черту условности. Уже неважно. Бродяга умер. Путеводная звезда по имени Сириус угасла еще в злополучном восемьдесят первом в застенках Азкабана. 18 июня 1996 года упал в Арку Смерти Сириус Орион Блэк. Ремус-волк выходит из Дырявого котла и протяжно воет на луну, пытаясь не обращать внимания на бегущие по давно небритым щекам слезы. На следующем собрании Ордена Феникса он уже не пытается делать вид, что не замечает настойчивые взгляды Нимфадоры Блэк Тонкс.