Там, где пахнет лесом и морем

Лето выдалось жарким, в замке, среди каменных стен, было душно. И Деспина решила выехать на несколько дней на море, туда, где снова стоял окнами на залив небольшой бревенчатый дом. Дети были в восторге от поездки, от моря, от песчаного пляжа. Все четверо целыми днями играли на берегу, бегали, плескались в воде. Одинаково счастливые лица, одинаково добротная одежда, и ни по заботливым окликам Литты, ни по ласковым улыбкам Деспины не поймешь, кто из них вырастет слугой, а кто — господином… Через два дня Деспина, вдоволь наплававшись в море, предложила Марну прогуляться по лесистым склонам. Тот согласился с радостью. В отличие от Деспины, с детства любившей воду, он плохо плавал и не понимал, в чем удовольствие от такого рискованного занятия. Сосны шумели над головой, остро пахло горячей смолой и немного морскими водорослями. На Марна вдруг накатили воспоминания. Лес, в котором он впервые назвал Деспину госпожой, был почти такой же… Деспина присела на удобный широкий пень на прогалине, прикрыла глаза, с наслаждением вдыхая запахи леса и моря. Марн бродил где-то рядом, она слышала, как шуршали кусты. — Дес! Она обернулась. Марн стоял перед ней с пучком прутьев в руках. — Дес, здесь все так же, как в том лесу… там, где все началось. Может, вспомним прошлое? — Ты с ума сошел? — нахмурилась она. — А если нас увидят? — Кто? — А если Жак пойдет нас искать? — Не пойдет, — покачал головой Марн. — Жак прекрасно понимает, чем мы с тобой можем заняться, и не станет мешать. Ну, пожалуйста, любимая! Он опустился на колени, но голову не склонил. — А если мне опять придется шов накладывать? — спросила она, уже сдаваясь. — Значит, мне надо будет подумать на досуге, чем я тебя так обидел, — серьезно ответил Марн. — Я постараюсь вполсилы, — решилась наконец Деспина. — Только ты скажи, если… слишком! — Нет, — качнул головой Марн. — Не скажу. Пусть будет, как ты захочешь, госпожа! Она встала. Взяла у него из рук розги. — Ты камзол снимать собираешься? — Ты тогда не так сказала, — возразил Марн. — Ты спросила «Мне тебя что, через камзол пороть?» — А ты прям так помнишь? — удивилась Дес. — Я все помню, — очень серьезно ответил он. — Каждый миг. Каждое твое слово. Камзол и рубашка лежали на траве. На широкой спине вспыхивали огненные полосы. Спина была такая же крепкая, так же проступали мышцы… а вот в густых черных волосах уже кое-где появлялось серебро… Марн вздрагивал от ударов, дышал тяжело, до стона. Деспина отбросила прут. Еще не хватало на самом деле дойти до крови и швов! И так достаточно. И ему, и ей. Голова кружилась. Ее собственное дыхание казалось эхом стонов Марна. — Ну и что дальше? — спросила она. Марн смотрел на нее, словно не понимая. Она повторила вопрос. — То, что прикажет мне госпожа. Деспина на миг задумалась. Игра завлекала. Последнее время он нечасто называл ее госпожой. Она снова села на тот же пенек. — Разуй меня! Не вставая с колен, он приблизился. Склонился к ее ногам, осторожно и ловко стянул сапожок, коснулся губами маленькой ножки. Поцелуи длились, длились, губы Марна скользили от пальчиков к подъему стопы, к едва выступающим косточкам щиколотки… Это было блаженство почти до невыносимого. Потом он так же не спеша перешел к другой ноге… — Что еще прикажет госпожа? Казалось, Марн внезапно охрип. Голос срывался, пальцы дрожали. Трудно было сказать, кому из них происходящее дарило больше острого наслаждения. — Помоги мне раздеться! Он потянулся к ее поясу, к завязкам на ее платье. Их лица почти соприкоснулись, его дыхание опалило ее щеку. В его глазах она видела восторг и обожание. — Что еще прикажет госпожа? Деспина встала в полный рост, обнаженная и прекрасная. Двое родов не отяжелили ее фигуру, и прошедшие годы не уменьшили ее красоты. Она была все так же хороша. И все так же желанна. Марну не хватало воздуха, штаны были мучительно тесны. Это уже почти превращалось в пытку. — Расстели камзол… не здесь, вон там, где мох! Он поспешно выполнил приказ. — Перенеси меня туда! Не идти же ей босиком по сосновым иглам? Спину жгло. В паху тянуло. Сердце колотилось в горле. — Что еще… прикажет… госпожа? — Сними одежду! Он разделся с такой быстротой, словно штаны на нем горели. — Иди ко мне, любимый мой! — Да, моя госпожа!