Призрачный вальс

"Все ушли. Все ушли. Все ушли", - ритмично и твёрдо билось в голове. Девочка улыбнулась и не спеша отправилась к полкам. Вот он заветный ящик. Тяжёлый. Тяжёлое надо поднимать бережно. Нести недалеко. Надо протереть пыль. Собралась ведь. Откуда она берётся? Это потому, что они так долго не уходили. Там, что в ящике, не копит пыль. Когда она его открывает, всё, что угрожает пылью, уже уничтожено. - Фи. Патефон, - выдохнула разочарованно пыль. - Сколько предосторожностей ради этого ржавого ящика? О дисках она так не печётся. Там, на дисках, этой музыки куда больше. Пыль, не опуская вздорный носик, скосила взгляд на возню около старой железяки. - Пластинка! Что она там разглядывает? Девочка подняла пластинку к солнцу и с горечью осмотрела царапину на дорожке. Иглу теперь надо опустить чуть дальше. То, что было до царапины, она больше не услышит. Но она помнит! Пластинка на месте. Лапка в позе ожидания. Завод полон. - Что она ждёт? Не видит что ли - я жду! Девочка повела худыми плечиками. Пыли было невдомёк, что музыка уже звучала. Звучало то, что навсегда закрыла царапина. Да, вот здесь должен быть резкий плавающий звук и безвозвратный повтор. Да, вот здесь. Игла точно опустилась на границу повтора, и музыка стала явью. Наперекор царапине музыка продолжилась! Пыль почувствовала сквозняк. - Кто открыл окно? - в панике закричала пыль. Пыль не хотела на выход. Ведь начиналось самое интересное. В комнате пропадали одни вещи и появлялись другие. Плоское нутро телевизора проявило непривычные объемы клавесина. Динамики музыкального центра превращались медленно в старинные подсвечники. А невесть откуда взявшиеся свечи стали ярко гореть. Пламя нервно вздрагивало. - Закройте наконец окно! - кричала пыль. Прикрыть окно было кому. Из полыхающих ветром тяжёлых штор выходили нарядные дамы. От меняющего формы громоздкого шкафа, на ходу приобретающего блеск благородного дерева, выходили галантные кавалеры в цилиндрах. Никто не слушал пыль. Никто её не видел. - А это ещё кто? - вопрошала пыль. К девочке, скрипя шпорами, подходил бравый кавалерист. Или камердинер. Кто их разберёт? Кто их помнит? Да, именно они начнут танец. К ним присоединятся в строгом порядке все остальные. А пока эти остальные просто ждут. Видит ли девочка своего кавалера? Конечно! Смогут ли они прикоснуться друг к другу? Ведь они такие разные! Разная по фасону одежда. Разная плоть. Слегка прозрачная мужественная ладонь соприкасается с тёплой загорелой ладошкой девочки и меняет последнее, что находится в этой комнате. Девочка вытягивается, стройнеет, взрослея. Кроссовки осыпаются шнурками и появляются на бледных ножках изящные туфельки. Бледность ног поднимается к нежному почти невесомому бальному платьицу. Это платье оголяет острые плечи. А острая чёлка ниспадает к плечам непослушной копной огненно рыжих волос. Вот и всё. Пара начинает движение. Медленно и торжественно. За ними идут пары высокопоставленных дам и мужей, украшенных мужественными усами и бакенбардами. Всё лишнее в комнате исчезло, уступив место дорогому паркету. Нет. Не изменилось ещё одно! Пылинка, что смотрит на это музыкальное таинство. Кто вспомнит о том, что происходит в комнате, пока звучит эта волшебная музыка? Только эта пылинка! Так трудно не измениться и помнить, когда всё вокруг меняется. "Главное, ни к чему не прикасаться", - думала пылинка и шарахалась от танцоров, держалась подальше от пышного веера пожилой дамы. И смотрела, и запоминала. Игла скользила по старой пластинке. Вальсирующие послушно двигались в танце согласно звукам музыки, доносившимся из патефона. Но всему есть конец. Музыка оборвалась внезапно. Какое-то время все присутствующие в комнате переглянулись и, улыбаясь, стали исчезать, возвращая место кроссовкам, шнуркам, динамикам. Девочка подошла к патефону, бережно подняла иглу и освободила пластинку. Дверь балкона, будто потеряв препятствие, распахнулась. Одновременно резко и требовательно зазвенел звонок. Точными движениями девочка отправила патефон в ящик. Ящик - на полку. - Бегу, бегу! - на ходу кричала девочка. - Шнурок развязался. Подождите чуть!