Тёмная сторона

      Цзян Чэн не знал насколько могло это быть прекрасно, когда вечно спокойный, с лёгкой, ненавязчивой опаской Лань Хуань мог быть действительно опасным. Опасным настолько, что ноги не держали, и он стоял на коленях, влажными глазами, глядя на прекрасное белое лицо. Глаза Лань Сиченя были темные, словно ночь и затягивали в омут яркого разврата.       Он доминировал. Он бил его по заднице, оставляя ярко-красные следы от ладони. Он шептал нечто развратное, заставляя Цзян Ваньиня, главу ордена, чувствовать себя маленьким мальчиком — беззащитным и без остановки плачущим. Но мужчины не плачут. Цзян Чэн сжал зубы, пытаясь не кричать, когда ладонь вновь со звонким шлепком опустилась на его и так красную кожу. — А-Чэн, я знал, что тебе понравится и сегодня я приготовил для тебя это, — глаза Лань Хуаня блеснули. — Ч-что?! — Цзян Чэн напрягся всем телом и хотел встать, но один единственный недовольный цок, изданный изо рта Сиченя заставил остановиться.       Это была какая-то статуэтка: продолговатая, белая и на вид гладкая. Цзян Чэн не мог рассмотреть, что там было изображено, но догадки насчёт этой штуки не давали ему покоя. — Тебе понравится. А теперь, ложись так, чтобы я мог засунуть её в твою дырочку, которую мы недавно обработали. И сегодня постарайся сделать всё правильно. Полагаю, твои ладони ещё болят?       Цзян Чэн кивнул. Он всё помнил. Его ладони были в ранах, которые нанёс ему Сичень кожаной, предназначенной для лошадей, плетью. Руки болели после так, что невозможно было держать палочки и их приходилось скрывать длинными рукавами.       Ваньинь не медлил. Развёл ноги и подтянул колени к себе, стыдливо глядя на довольного мужчину над ним. — Хорошо. Не дёргайся и почувствуй.       Цзян Чэн чётко чувствовал, как статуэтка входила в него — миллиметр за миллиметром. Холодно, что хотелось дёрнуться, сбежать, однако, Лань Хуань не давал, крепко держа за плечо. — Ты красивый, когда покрасневший, возбуждённый. — Мне кажется, что не самое время дарить комплименты, — усмехнулся Цзян Чэн и застонал. — Чтоб тебя. — Самое время, тебе же нравится. Посмотри на свой член, он так подрагивает и становится твёрже, когда я ввожу его глубже, — Лань Хуань резко протолкнул статуэтку дальше в нутро и наслаждался лицом Ваньиня, он до последнего держался. — Давай, удовлетворяй себя.       Цзян Чэн взял в свои руки собственный член и стал водить рукой по стволу. — Что такое? Что за недовольный взгляд? Ммм? Что-что? — Дотронься до меня! П-пожалу… йста… — на глазах стояли слёзы. Хотелось рта Лань Хуаня, чтобы он обвёл языком головку, вобрал член в рот и сосал так, что перед глазами плескались искры.       Статуэтка двигалась внутри, задевая простату, а Лань Хуань, причмокивая, проводил языком по всей длине, пробовал смазку на вкус и был доволен податливостью вечно хмурого Цзян Чэна. Никто, кроме него не знал каким мог быть устрашающий глава ордена Юньмэн Цзян в постели. Никто, кроме его второго спокойного, доброго «Я».       Ваньинь сжимал волосы на голове Лань Хуаня и двигал бёдрами навстречу горячему рту. Статуэтка без остановки двигалась внутри, доводя до состояния эйфории, что невозможно было удержаться от громких стонов. Цзян Чэн закрыл рот руками, кусал пальцы, чтобы сдержать голос. Затем, он с громким стоном кончил и был готов захныкать от невероятного удовольствия. Статуэтка покинула его тело, и Хуань улыбнулся. В неярком свете свечи улыбка больше делала его безумцем, что был одержим своей вещью. — Мой любимый Ваньинь, мой и только мой. Тебе же понравилось? Мой подарок… — глаза его сделались почти восхищёнными. Он стал целовать лицо, слизывать с глаз слёзы. — Не плачь.       Цзян Чэн до сих пор дрожал после оргазма и не мог успокоиться. Ему нравилось, когда над ним издевались, хотя не мог признать это сразу. Нравилось, когда Лань Хуань говорил что-то грубое и имел его так, что сил кричать просто не было. — Позволь мне взять тебя.       Ваньинь нахмурился, когда член стал толкаться в него и входить всё дальше и дальше. Он растворялся в его объятиях и прижимался ближе, словно магнит. — Ха-ха, видел бы ты себя, — Лань Хуань протолкнул в рот Цзян Чэна палец, тот сразу принялся облизывать его с громкими и неприличными звуками. — Завтра я уже отправляюсь в Гу Су, тебе же будет скучно без меня, да? — Цзэу-цзюн толкнулся и сквозь зубы простонал. Внутри Ваньиня всегда было хорошо, он особенно сжимал его там, когда слышал что-нибудь грубое или когда ощущал грубые касания к себе.       Цзян Чэн молчал и не хотел отвечать на вопросы Лань Хуаня, с которым столкнулся совсем недавно. Тот нежный Лань Хуань исчезал куда-то ненадолго и возвращался под утро, в шоке глядя на измученного после изнурительного секса, возлюбленного. — Давай ещё раз, — Лань Хуань кончил глубоко внутри и смотрел, как сперма вытекала из дырочки. Затем он толкнулся вновь. — Н-нет! — Цзян Чэн дрожал не в сил вынести такую сладкую пытку. Глаза закрывались, но Лань Хуань похлопал его по щеке. — Не спи!       Лань Сичень нахмурился и продолжал двигаться в бессознательном теле, в котором было всё так же тепло и приятно как до этого. Полностью расслабленный Цзян Ваньинь не хмурился и не сопротивлялся, принимая член глубоко в себя. Иногда он подавал признаки жизни, но продолжал крепко спать. — Ваньинь, господин Цзян, — Лань Хуань знал, что Цзян Чэн проснётся, когда его звали так нежно, шепча прямо в ухо.       Мужчина под ним нахмурился и разлепил глаза. — Хватит, пожалуйста…       Цзян Чэн становился невыносимо милым, когда хотел спать. Он бессильно упёрся руками в грудь Лань Хуаня, что навис над ним и продолжал толкаться, кончив в очередной раз. Отчего-то захотелось сжалиться, и Лань Хуань вышел из расслабленного тела. — Хорошо, — мужчина наклонился и поцеловал лоб. — Спи и смотри только хорошие сны. Я буду с тобой до самого утра.       Лань Сичень оделся и понёс Цзян Чэна в бочку, вода в которой немного остыла, но оставалась достаточно тёплой. Мыть вот так казалось привычном делом. Он трогал распухшие соски и проникал пальцами в анус, чтобы вытащить оттуда сперму. — Ваньинь, — мужчина улыбнулся и когда закончил мыть возлюбленного, то уложил на кровать и укрыл их обоих.              Лань Сичень открыл глаза и чувствовал себя невероятно уставшим. Цзян Чэн лежал рядом с ним совершенно голый, и мужчина охнул, увидев синяки на его бёдрах, яркие засосы на шее и груди. Вокруг сосков красовались следы от укусов зубов.       Он снова сделал подобное с любимым человеком. Лань Хуань прикусил губу и не знал что делать. — А-Чэн, мне нужно отправляться, — Лань Хуань коснулся сухими губами до щеки спящего. — Вернусь не скоро, Лань Чжань отправляется завтра с Вэй Ином путешествовать. Любовь моя, жди меня. Я вернусь, чтобы вновь тебя увидеть.       Цзян Чэн разлепил глаза и не ощутил рядом присутствие Лань Сиченя. Он дотронулся рукой до шеи, где отчётливо чувствовались укусы. — Люблю.