gh

жить вместе, оказывается, трудно. любовная лодка разбивается о быт и все в таком духе: из рук шиничи падали кружки, к тарелкам примерзал пепел, в стиральную машину забывали закинуть белье, оставляя ее бессмысленно крутить воду в пустом барабане, розетка выпала из стены и опасливо щерилась проводами. хотелось бы, чтобы это было большей из их бед. дела не ладились, стена в одной из комнат была больше похожа на декорацию к детективной комедии — вся увешана фотографиями, вырезками из газет, наспех прикрепленными на скотч или кнопки бумажными заметками, соединенными между собой темными нитками. одна из фотографий постоянно падала, не выдерживая, наверное, частых взглядов шиничи. однажды кайто попытался ее поправить, как-никак, его портрет, но в тот момент детектив невовремя зашел в комнату. кайто обернулся, задевая плечом какую-то из вырезок. шиничи смотрел прямо на него хмурыми уставшими глазами, и кайто попятился. — мне жаль, — все, что получилось прошептать в свое оправдание. шиничи его не услышал, только закрыл лицо рукой и простоял так несколько секунд, словно пытаясь вздохнуть. встряхнул головой и, резко развернувшись, вышел из комнаты. кайто бессильно съехал вниз по стене, продолжая бормотать беззвучные извинения. хлопнула дверь, злосчастная фотография снова упала на пол. кайто умеет перемножать восьмизначные числа в уме, но этот навык, конечно, не помогает отогнать кошмары. шиничи рывком просыпается, мучительно вглядываясь в потолок, и замерший в дверном проёме вор слышит, как детектив тоскливо шепчет его имя. но так и не решается подойти. собственная беспомощность перехватывает горло. это походит на игру, по правилам которой они не говорят друг с другом и как бы живут отдельно. точнее, шиничи живет один, это все-таки его дом, а кайто, словно вор-домушник, не попадается на глаза, почти всегда уходит из комнат прежде, чем шиничи открывает дверь, не пытается помыть пепельницу и открыть окна, позволяет себе только слегка двигать книги на полках библиотеки, привлекая к ним внимание. хотя и это, кажется, уже начинает нервировать шиничи. а кайто старательно делает вид, что его не существует. любой, кто посмотрел бы на это со стороны, сказал бы совершенно другое. эффект наблюдателя. когда шиничи, закутавшись в шарф, выходит на улицу, кайто идет следом, как привязанный. детектив не оглядывается, ходит разными маршрутами, покупает где-то сигареты, отвлекается на дым и скуривает, наверное, половину пачки, прежде чем снова оказывается у ограды кладбища. там уже дорога только одна — знакомая. оба предпочли бы ее не знать. кайто замерзает и идти дальше ему не хочется. иногда все-таки получается накричать на себя и пройти к поросшей полынью могиле. там шиничи, как и в первый раз, всегда дарит ему несколько роз. их количество, вопреки всему, нечетное. возвращаются обычно самым прямым путем, все страшное уже позади, больше нечего оттягивать. у шиничи много работы, у кайто много свободного времени. теперь у него всегда много времени. оставаясь один в прихожей, он легко поднимается в воздух, обнимая свои колени руками. невесомость — занимательный трюк. смотри, маленький детектив, это для тебя. как и все остальные мои фокусы.