Истинные

Больше всего на свете Стив жалеет, что выжил в Лагосе. Его самое заветное желание последние несколько месяцев - умереть еще на операционном столе в бункере Гидры или хотя бы вот прямо сейчас. - Это хорошая сделка, родной. Ты жив, не в лаборатории. Мы вместе. Остаться без конечностей, на попечении у психа - хорошая сделка? Стиснув зубы, Стив смотрит в потолок, пока больной ублюдок толкает в него смазанные пальцы, растягивая. - Они пытались забрать тебя, переделать. Но ты мой, предназначен мне. Сыворотка тебя покалечила, изменила, но я не откажусь, никогда не откажусь. Потому что ты дождался меня, родной. Что там нашептывает его мучитель, Стив перестал слушать уже давно - слова меняются, но смысл остается неизменным. - Я о тебе позабочусь, Стив. Все будет хорошо. Разговаривать, пытаясь отвлечь, убеждать, что они оба альфы, что то, что Рамлоу делает - противоестественно, что Стив не хочет - бесполезно. Тот считает Стива своей дефектной омегой и регулярно вяжет. Над ним снова нависает обезображенное шрамами лицо с сияющими безумием желтыми глазами. Снова омерзительное скольжение внутри, растяжение на пределе возможного. Его обязательно вытащат. Тони сделает ему протезы. Нужно держаться. - Мой красивый, даже запах тебя не портит. Стива натягивают на член как надувную куклу, дергая навстречу за бедра. Он мечтает, что вот сейчас Рамлоу потеряет бдительность, наклонится пониже, и Стив вырвет ему кадык, вцепившись зубами. Или попозже отгрызет член, если вдруг тот прекратит довольствоваться одной лишь задницей. Да, Стив даже уползти потом не сможет, но это неважно. Главное - верить. Дождаться. Рамлоу с силой прижимает его голову к постели и впивается вылезшими клыками в надплечье, обновляя едва успевшую затянуться розовую метку. Растяжение внизу становится болезненным, его не заглушает даже боль от все еще сжимающихся на плече зубов. Стива тошнит, и этой пытке не видно ни конца, ни края. Ненормального альфу не смущает, что у его «омеги» вообще ничего не стоит. Он, распрямившись и придерживая одной рукой бедра Стива, чтобы не сползал, другой наглаживает не подающий заинтересованности член, мускулистый живот, пощипывает соски. И щурит на Стива бесстыжие глаза, пережидая прокатывающиеся волны удовольствия. Лучше бы Стив так и остался замороженным на Валькирии. Он отворачивается лицом к стене в попытке сбежать от поганой реальности. Узел опал, но довольно выдыхающий Рамлоу не спешит вытаскивать член. Приподнимает рукой ему мошонку, угрожающе рыкнув на случай, если Стив вздумает ерзать, и медленно выходит из него, дюйм за дюймом, завороженно наблюдая за процессом. Расстроенно осматривает свой еще не опавший член в розовых разводах. - Опять порвался. Я понимаю, родной, и не сержусь. Вместе мы справимся. Рано или поздно твое тело вспомнит или научится заново принимать своего альфу. Ты ведь знаешь, как я люблю тебя. Мы никуда не спешим. Стиву гадко, скверно, мерзко, тошно и паскудно. От всего сразу - от противоестественно раскрытого ануса, от ощущения пустоты после предельного растяжения, от вытекающей из задницы спермы другого альфы, от жжения поврежденных тканей, от вот этой заботы и искренних признаний, от такой не-жизни, от беспомощности, от своей калечности, от того, что даже ненавидеть этого больного психопата не получается... Они с Рамлоу «живут» вдвоем в каком-то небольшом коттедже в неизвестно какой глуши. Явно психически нездоровый альфа ухаживает за ним, кормит-поит-обиходит, периодически цедит с него кровь, собирает в контейнеры сперму. Рамлоу где-то вычитал, что стимуляция сосков благотворно влияет на гормональный фон омег и теперь каждый день выделяет на это не меньше часа. Час поглаживаний, пощипываний, растирки, выкручиваний, покусываний и долгого выматывающего сосания под стоны, дергания и мольбы прекратить. У Стива теперь очень чувствительные соски. Стив упирается культями рук в кровать, приподнимая себя, и с жадным урчанием максимально глубоко насаживается горлом на крупный темный член, придерживаемый вертикально смуглой рукой. Он счастлив. Под одобрительным взглядом безумных желтых глаз хочется быть самым-самым. Стив поднимает глаза, глядя сквозь ресницы, снимается с длины и осторожно заталкивает головку члена за щеку. Он знает, его альфе такое нравится. На растянутую щеку ложится рука, альфа ласково смотрит на него сияющими глазами. - Что для тебя сделать, родной? Чего ты хочешь? Головка с чпоком выскальзывает изо рта. - Возьми сзади и повяжи, - хриплый не то приказ, не то просьба. Стив моментально оказывается на животе с высокой твердой подушкой под бедрами. Страстный рык альфы - музыка для ушей. Все время, пока альфа его готовит, пока Стив под напором резких толчков проезжается искусанными сосками по покрывалу, пока выпрашивает прикосновение к члену, получая в ответ неизменное «настоящие омежки кончают дыркой на узле, не обманывай, у тебя прекрасно получается», пока, воя, раз за разом кончает от болезненно-острых толчков узла по простате, на противоходе выворачивающего дырку наизнанку, он мечтает лишь об одном. Что его глупое тело наконец вспомнит о своей природе и однажды встретит член своего терпеливого заботливого альфы податливо-мягкой текущей дыркой. Стивен Грант Роджерс никогда не был омегой, являясь альфой от рождения.