***
Им всем помнится тот вечер и сейчас в туманной, правильной Англии. Люси запирает дверь на замок в первую же неделю и не впускает в комнату никого, (кроме, разумеется, Эда). Им всем не верится, что Аслан мог так поступить с великими королями и королевами и даже спустя года, увы, никто из них не забывает об этом… предательстве. Аслан проклинает великих правителей Золотого Века. — В Нарнии мы были королями, — устало шипит всегда спокойный Эдмунд, когда в очередной раз за шкирку вытаскивает Верховного из драки с уличной шпаной, — посмотри на себя сейчас, Питер. Разве таким ты был королём, Великолепный? Разве такой ты воспевался в нарнийских балладах? Такого тебя поддерживал нарнийский народ?! — Я вовсе не... — пытается оправдаться Пит на колкие слова Справедливого. Он тут же понимает, что ему почему-то нечем оправдываться, а потому кидает лишь ядовитое: — Но здесь-то мы все просто дети. Или, быть может, ты хочешь поспорить со мной, а, царственный брат? Баллады, Эдмунд, о чём ты?! Это всё пустое. Нарния в прошлом, пойми ты уже! Питер обозлённо толкает брата прочь с дороги, сжимая кулаки и отчаянно пытаясь сдержать слёзы обиды. И, конечно, он знает, Эду тоже неимоверно больно, но эгоистично продолжает срываться именно на нём. Эд поймёт, потому что они все в одной лодке на дне своего существования. Разве они недостаточно хорошо правили? Разве они чем-то заслужили подобное наказание? В этом мире ему трудно даже дышать без неё. На Сьюзен Питеру теперь нельзя даже смотреть. Здесь по правилам не положено отчаянно отбивать ухажеров у сестёр. Здесь, следуя моральному кодексу, увы, уж точно нельзя целоваться с братьями под луной. Люси плачет по ночам от осознания того, что это всё просто несправедливо. Аслан позволил им вырасти в Нарнии; позволил стать теми, кем они являются; позволил впервые полюбить. «А затем, — яростно обрывает размышления младшей сестры Великолепный, — сам же выбросил нас из нашей же страны, словно нашкодивших котят!» Сьюзен шарахается теперь от одного только вида старшего брата и яростно сжимает кулаки, то и дело заглядывая в волшебный шкаф с бесполезной надеждой на счастливый конец. Эд лишь устало качает головой и ловит предостерегающий взгляд Люси в дверях. Старшие совсем погрязли в этом болоте. Сьюзен тонет в Питере, но сам Питер уверенно рвёт все отношения с сестрой — кто-то же должен прекратить это откровенное безумие. Лу смахивает слезинки со щёк, по привычке пытаясь найти утешение в Эдмунде. Сердце в её груди совершает кульбит и падает вниз, когда Эд осторожно отодвигает её от себя, устанавливая шаткие границы. — Чего ты ждёшь, Сьюз?! — рычит вспыливший Питер, хлопая дверьми у сестры под носом. Девушка сползает по двери чужой комнаты и отчаянно пытается сдержать подступающие слёзы, проклиная чудо-страну (и, ужасно признать, винит во всём Лу). Питер думает, что ей лучше не знать, как ему тяжело даётся это расставание. Будь проклята эта Нарния! — Люблю тебя, — словно в мантре повторяет про себя Великодушная, следуя за Питером безмолвной тенью, и даже Отважная ужасается от того, как сильно помешана на старшем их Сьюзи, — о Аслан, Пит, я так сильно люблю тебя. За что нам это! Сьюзен ловит Люси около дверей комнаты Эдмунда в ночи и провожает сестру до её комнаты, (хотя, по правде говоря, сама-то она изначально направляется в сторону апартаментов старшего брата). Эдмунд изначально не говорит им, что вновь начинает видеть те самые кошмары. Колдунья тянет к нему свои обледеневшие руки, а смеётся так, что, наверное, это слышится даже на другом континенте. Люси находит его на крыльце дома спустя несколько минут, так и не сумев заснуть без привычного тепла под боком и чужой руки на девичьей талии. Ей самой снится Аслан; песни дриад по вечерам, а ещё утренние прогулки с Эдом в садах Кэр-Параваля — от воспоминаний, кстати, совсем не становится лучше. Питер всё чаще старается не ночевать дома, чтобы не беспокоить свою Великодушную. Сьюзен лишь разочарованно бросает на младших взгляд, когда те вновь (не)примечательно под столом переплетают ладони. Когда Сью застаёт их целующимися в одном из коридоров огромного дома, то ей хочется громко закричать на Эда и посадить Лу под замок, но вместо того Великодушная лишь хватает Питера за рукав рубашки, умоляя остаться и просто поговорить. — Ты слишком много времени проводишь с Люси, брат, — начинает издалека Питер, осознавая полностью масштабы катастрофы, которая нависает над его семьёй. — Оставьте эти вольности в прошлом, прошу тебя. Будьте разумнее, чем мы со Сьюзен. Быть настолько близкими в этом мире ни ему со Сьюзен, ни Лу с Эдом, к сожалению, нельзя. Жаль только, что все они напрочь игнорируют запреты. — Ну конечно, ведь ты-то у нас пример для подражания! — вспыльчиво перебивает Верховного Эдмунд, который совсем недавно побывал в проклятой стране, познав полностью то горе, в котором Питер тонет несколько месяцев. — Не надоело бегать от Сьюзен, брат? — передразнивает Справедливый и тем самым выбивает Питера из колеи. Эдмунд всё ещё помнит солёные от морских брызг поцелуи Лу. Люси так часто, практически везде хватает Эдмунда за руку с отчаянной мольбой на нечто большее, что ни у Питера, ни у Сьюзен не возникает сомнений. Раньше Сьюзен надеялась, что младшие не столь зависимы друг от друга, как они с Питером. Только вот младшие, оказывается, вляпались точно так же, как и старшие. «И будь проклята эта Нарния», — думается Великодушной. Питер и не замечает, когда всё это начинается по второму кругу. Он приходит к Сьюзен за полночь и долго-долго вымаливает у неё прощения, периодически сцеловывая солёные слёзы с сестринских щёк. Люси прокрадывается к Эду уже под утро, но то, как щёлкает замок в тишине, улавливает каждый житель этого домишки. Кэр-Параваль был намного больше. — Люблю тебя, — вновь шепчет Великодушная, прижимаясь к Верховному ближе, а ему и остаётся только что вторить сестре. — Я так люблю тебя, — шепчет Отважная, ложась с другого бока кровати, и, наконец, спокойно засыпает, ощущая на своей талии братскую ладонь. Справедливый вдыхает аромат её волос, который отдаёт нарнийскими травами, и ему более не снятся кошмары. В Нарнии об э т о м никто из них не задумывается. Питер периодически выхватывает Сьюзен в огромных коридорах Кэр-Параваля, а Эд всё чаще просыпается в покоях младшей сестры. Англия же с первых шагов встречает их запретами и кажется, что профессор Кёрк изначально всё понимает.Они же понимают всё только сейчас.