Гарри думает о...

      Они две столь разные противоположности, что иногда сам Гарри задается вопросом — что они делают друг с другом рядом? За что они держатся, о чем разговаривают вечерами, сидя на диване, перед телевизором, укутавшись в плед? Гарри искренне не знает, что ответить на этот вопрос: «Почему вы вместе?», просто потому, что…       Мерлин, он просто не может уйти, и Питер, как бы ни ухмылялся, знает об этом — он и сам не готов отпустить его, Поттера, от себя дольше, чем на пять часов. И ведь в будущем, внукам Гарри не сможет сказать, как они познакомились — стыдно будет, наверное, больше чем за истории о Хогвартсе. Ведь Гарри шел тридцать четвертый год, они с Тедди жили в Бикон-Хиллз, и в тот день Гарри Поттер сидел в клубе для геев, — единственном, стоит заметить, клубе в Бикон-Хиллз, и от этого не было странно видеть в гей-клубе девушек, танцующих с парнями. Вероятно, и статус гей-клуба он держал чисто из вежливости к сексуальному меньшинству, — и пил горький виски, раздумывая о том, что Стайлз Стилински стал хуже учиться, когда к нему подсел Питер, и спокойно, не спеша, завел разговор.       Гарри был достаточно пьян, чтобы поддержать разговор, но недостаточно, чтобы не понимать, к чему это клонит. Питер, в общем, не скрывал своего желания разделить эту ночь с Гарри. В общем, именно так Гарри провел эту ночь — будучи под Питером, закусывая подушку, чтобы не стонать слишком громко, подставляя задницу под размашистые толчки и позволяя кусать-метить себя. Утром он проснулся где-то после обеда, один, с остывшим завтраком и визиткой с именем «Питер Хэйл», номером телефона с припиской «Буду рад, если позвонишь».       Разговаривать с Тедди, — шестнадцатилетним крестником-оборотнем, — было мучительно стыдно — кому именно больше, сказать было трудно: Гарри, потому что Тед мог почувствовать запах секса и удовлетворения от своего отца, или Теодору, по той же причине. Также была весьма странной реакция МакКолла, — он смотрел на Гарри таким взглядом, будто видел впервые, закрывая и открывая рот, будто выброшенная на воздух рыба, а в глазах его было искреннее недоверие и непонимание. Стилински только добавлял остроты своими расспросами, поэтому обоих Гарри в тот день оставил после уроков.       Гарри нравилась его жизнь. Точнее, «Вторая» ее часть, как со смехом Гарри любил ее называть. Потому что после Войны с Темным Лордом, на Волшебный Мир напали охотники, и маги стали буквально такими же вымирающими, как и оборотни — и расселились-спряталась по маггловскому миру. Гарри не был исключением, но он был только счастлив. Даже, если был с младенцем-крестником на руках. Он закрылся от всех друзей и знакомых, переехал в Уэльс, и начал учебу на педагога, тратя попеременно время на ребенка и учебу. Никаких подростковых экспериментов не было — просто не было времени на эти глупости. Господи, да он игнорировал ту-самую-Элизабет, Королеву Университета, потому что у Тедди начал болеть живот!       И ему просто удивительно сильно повезло, что Теодор оказался обычным врожденным оборотнем, без магии и — это было волшебно. Да, были проблемы с его волчьей стороной — тот тянулся в поисках стаи, а Гарри слишком боялся, потому что волна охоты на разных существ еще не прекратилась. Волчонок не любил молоко, морковь и просто был удивительно драчлив — Гарри мучился этим первые пять лет, и только на шестой день рождение Волчонок, кажется, признал Гарри своим родителем, и не было дня лучше, чем этот. Хотя, возможно, этот момент немного проигрывал тому, где Гарри впервые взял ребенка на руки.       Не будем об этом, окей?       И когда его ребенку исполнилось девять, а самому Гарри — двадцать семь, они переехали в Америку, Бикон-Хиллз, где самым опасным моментом был пожар в доме Хэйлов год назад. Он стал самым молодым учителем в старшей школе Бикон-Хиллз, игнорировал своих учеников с их сексуальным влечением из принципа, и просто иногда избавлялся от напряжения в клубе, с более взрослыми, конечно, партнерами, и еще ни разу тогда Гарри не был снизу. И редко занимался сексом с тем самым парнем. В общем, мир ему нравился, и все было чудесно, ровно до того момента, как в свои тридцать четыре, Гарри позвонил Питеру. Потому секс с ним был классным, и… Ну, он просто захотел этого, ладно? [— Хэй, Питер? Это Гарри, тот парень из клуба два… — Я все ждал, когда ты мне позвонишь, Лапушка. — Оу. Оу-у… Ну, кхм, как насчет кафе? — Думаю, я не против. Жди меня в семь, я подъеду.]       И Питер действительно подъехал, со своей самодовольной усмешкой, на прекрасной вольво, с прищуренными серо-голубыми глазами и цветами. Вы понимаете чувства Гарри, которому никто и никогда не дарил цветы на первом свидании? Можно понять, что в тот момент, — несмотря на то, что выражение лица его волчонка ясно показывало, что он активно против такого знакомства своего отца, — Поттер был покорен в самое сердце, не смотря на тридцать с лишним лет жизни. В конце-то концов, он имел право влюбиться, правда? И он влюбился, — чуть-чуть, самую малость, — позволяя забрать себя в кафе.       Ничего удивительного, что по дороге из кафе в дом Питера, их сбил джип. Джип, черт возьми, Стайлза Стилински, в котором также сидел Скотт МакКолл, и — самая большая боль, — его, Гарри, сын, Тедди. Гарри был практически не удивлен — несмотря на спокойную, в общем-то, жизнь, он всегда ожидал подвоха как сейчас, например. [— Ох, черт, мистер Поттер, мистер Хэйл, простите! Господи, кто же знал, что вы здесь? Вы так неожиданно остановились, и…! — Стилински. МакКолл… Тедди, — прозвучало почти как угроза. — Хэй, пап. — Ничего, Гарри. Вмятина практически не заметна. Думаю, это даже не помешает нам. — Я очень, — злой взгляд на Тедди и Стилински, потому что МакКолл бы до такого не додумался. — На это надеюсь.]       Гарри провел неплохо время, пускай Тед обижался ровно час после того, как довольный Гарри вернулся.       Гарри провел даже небольшой разговор, чтобы объяснить Теодору, что его не собираются менять на кого-то, что Гарри правда может немного отдохнуть и, возможно, это правда может стать чем-то большим, но крестник даже не думал его слушать — будто заведенный повторял о том, что «Питер тебе не пара, пап!», даже не думая как-то аргументировать это. И даже Скотт остался после уроков, чтобы неуверенно пробормотать что-то о том, чтобы Гарри не подходил к Питеру и не звонил ему больше — это правда было тогда странно, ведь в то время Гарри не знал, что Скотт — новообращенный оборотень, а Питер — немного сошел с ума. Гарри он сошедшим с ума не казался.       У них было еще два свидания, — и два жарких секса, — а потом… Он просто исчез. У Поттера не было времени на поиски, конечно — не так давно его ученица попала в больницу, а потом исчезла, его другие ученики будто посходили с ума, — словом, да, у Гарри не было много времени на поиски Питера, но потом, когда все утряслось, он позволил себе позвонить… Пять раз. На пятый раз, он возможно, немного плакал — сидел на качели во дворе его дома, плакал, и говорил на автоответчик о том, что возможно сделал что-то не так, и ему правда жаль — черт, да, Гарри правда извинялся на автоответчик, и плакал на качели возле своего дома. И в тот день так и не приготовил ужин для виновато выглядящего Тедди. [— Ты исчез на пару месяцев, ни одного звонка, сообщения, а сейчас приехал с новой прической и цветами миндаля с колокольчиками? — Думаю, у меня была серьезная причина. — Не уверен, что хочу это знать. Тедди выглядит так, будто ты воскрес из мертвых. — Твой сын не далек от правды? — Убирайся. — У меня есть идея получше.]       Они были, — и есть, — удивительно разными, и Гарри только может благодарить Бога, что в тот вечер Тедди не было дома — он удивительно сильно сдружился в то время со Стайлзом, Скоттом, Эллисон Арджент, а также Айзеком Лейхи, Эрикой Рейес и Верноном Бойдом, проводя много времени в лесу. И Гарри бы поволноваться — черт, ладно, Гарри считает себя ужасным отцом за это, — но в тот момент он позволял заткнуть себе рот уверенной сильной руке с длинными музыкальными пальцами, слегка кусая кожу в тот момент, когда член Хэйла без длительных ласк вошел в него практически полностью, вырывая громкий удивленный полу-вскрик, потому что — пару месяцев, народ, помните? И, вместо мыслей о том, что делает его, Гарри, сын с компанией своих одногодок в лесу, он подставляет под сильные, утверждающие свое право на обладание толчки, и позволял кусать свою шею мужчине, что вообще-то оставил его пару месяцев назад.       Возможно, гордость Гарри была немного повреждена, но он был готов это пережить.       Тедди же всем видом показывал, что неожиданно появившийся Питер ему не нравится, и то, что он медленно, но уверенно занимал свое место в доме Поттеров, не нравится еще больше. Хотя, стоит заметить, три ночи из семи его сын проводит в гостях у своего друга Айзека, — Гарри знает, что его кто-то забрал после смерти отца, но не интересовался слишком сильно, ведь этим классом заведовал Финсток, — в которого, как ему казалось, он был влюблен. Гарри не ощущал себя брошенным — только из-за Питера.       И почему он проводил большую часть времени в лесу, Гарри узнал только тогда, когда все было близко к концу — Господи, его ученик едва не стал обычным одержимым каким-то гребанным духом лиса, и когда Теодор решил обратиться к своему отцу? Тогда, когда Стилински практически полностью отдал контроль духу. [— Вы… Вы шутите, да?! Господи, Теодор Римус Поттер, ты ведь не серьезно?! — Пап, мы просто… — О нет, ты будешь сейчас молчать! Ты промолчал о том, что нашел стаю! О том, что в этом городе — оборотни! О баньши — ты знаешь, как это опасно?! Что уж мне говорить о том, что когда ты был в смертельной опасности — ты не пошел ко мне, а остался решать все проблемы со стаей, когда есть я! Насколько же ужасным отцом ты меня считаешь? Боже, не могу поверить, что я действительно верил тебе, когда ты говорил мне «Это просто горный лев»! И, Питер! — Разве ты можешь меня критиковать в этом, Лапушка? — Вы… Потом Вы оба будете должны познакомить меня со своей стаей, дать номер каждого, и объяснить, что происходит.]       Гарри потратил два дня на то, чтобы найти нужную книгу из всех книг в библиотеке Блэков, — «Господи, если бы я знала, что у нашего учителя такая библиотека, связанная со сверхъестественным, я бы сама в него влюбилась. Без обид, Скотт», — и даже пустил в святую-святых Лидию Мартин и Питера. Правда, вместе с ними периодически приходили Эллисон Арджент со Скоттом МакКоллом, и один раз Дерек Хэйл — альфа всей стаи, и соответственно, альфа Тедди. Пришел, чтобы познакомиться. И был вынужден слушать о том, какой он идиот, придурок, самовлюбленный кретин, который не думает о благополучии своей стаи — в тот момент Айзека от того, чтобы броситься на любимого учителя, держал Теодор. А потом Поттер вздохнул, пожал Дереку руку, и попросил присматривать за подростками, и в случае чего — обращаться, ведь «Квалифицированный маг всегда нужен».       Ногицунэ они изгоняли с Лидией, ведь ей лучше из всей стаи давалась магия. Вообще-то, лучше — это просто давалась хоть как-нибудь, у других с этим было глухо. Так же глухо, как у Питера с сексом в следующую неделю, потому что Гарри изволил обижаться и злиться. В конце недели Питер решил что хватит, и просто отымел Гарри так, что тот забыл все обиды.       Они чертовски разные, любили разные вещи, — разве что секс обожали оба, это да. У Гарри оливковая кожа, у Питера — бледная. Гарри был ужасно холодный телом, казалось, с такой температурой жить невозможно — он сбрасывал это на две смерти и два воскрешения. Питер был ужасно горяч, как и все оборотни, в общем, и Гарри любил нежиться в его объятиях, потому что Поттер любил тепло — Хэйл-старший ненавидел все, что было горячим, и холодное тело Гарри он тоже любил. Гарри был прямолинейным, иногда — параноиком, и любил детей — ему нравилась Малия, и он даже незаметно пытался помогать и заботиться о несколько дикой Тейт. Питер никогда не говорил прямо, вместо паранойи у него было пару-десятков планов, и детей он, возможно, любил, но к своей собственной дочери он относился странно. Кажется, любил, но был слишком скрытным, чтобы сказать это. Гарри носил обычные свитера и футболки, Питер двигался за модой, и выглядел так, будто в любой момент станет звездой обложки плейбоя.       У них даже в еде не было похожих предпочтений, и Гарри любил чай, в противовес любви Питера к кофе.       Словом, ничего похожего. И тем не менее, они продолжали быть вместе, и Гарри даже заставил Питера прийти на свадьбу Айзека и Теодора. [— Очень глупая идея, Лапушка. Твой сын определенно не рад видеть меня. Очень забавное выражение лица. — Если бы я пришел сюда один, была бы большая вероятность, что найду любовь всей своей жизни. Как в романах мисс Арджент. — Ты читал эту глупость? — Было забавно. Тем не менее, вероятность того, что нашел бы себе пару… — Была бы нулевой, Лапушка, потому что нет никого лучше меня.]       Гарри думал об этом, сидя в лофте Хэйлов, позволяя сильным, горячим рукам обнимать себя за плечи, и дышать себе в макушку. Думал об этом, держа горячую кружку чая в руках, вдыхая запах кофе на столике возле дивана, смотря какую-то фигню на экране телевизора, а также игнорируя воркования Эллисон и Скотта, что сидели рядом. Примерно также он игнорировал то, как громко целовалась Эрика с Бойдом, и как Тедди объяснял Айзеку начальную ритуалистику. А также просто игнорировал крики Стилински на втором этаже — звукоизоляция в лофте была ни к черту.       Гарри знал, что Лидия сейчас сидит на кухне рядом с Джексоном, пока Малия и Кора пытаются что-то приготовить.       Гарри также знал, что он не является полноценной частью стаи — он не оборотень, не баньши, а просто обычный маг, историю которого никто, даже его сын, не знает полностью. Тем не менее, он любил этих таких не похожих друг на друга «уже-не-детей», и уважал Дерека, как альфу всех этих детей. И абсолютно точно любил Питера, такого… Отличающегося от самого Гарри. [— Знаешь, я не уверен, сколько буду жить. Я выгляжу на тридцать. — Стоит заметить, я тоже не слишком постарел, Дорогуша. А прошло уже десять лет. — Думаю, Смерть благоволит мне, что скажешь? Готов ли ты провести вечность с любимцем Смерти? — Я не считаю это проблемой, если ты об этом. Думаю, твой сын будет очень счастлив узнать о том, что я еще не скоро оставлю его в покое.]