Спустя два года

Прошло уже два года с тех пор, как Шерлок спас Ирен Адлер от казни в Карачи. Она постоянно переезжала с места на место, нигде долго не задерживалась, и её мозг почти всегда был занят поиском нового убежища. Иногда на её телефон с незнакомого номера приходили сообщения с каким-либо адресом, где она могла провести пару недель. Их автором несомненно был Шерлок, хотя он и не подписывался. Ирен была уверена, что он следит за ней, и каждый раз, очутившись там, куда он её направил, она тщательно обыскивала все углы в надежде найти его. Ни разу ей это не удавалось, и с каждым разом попытки становились всё более дикими, а ночные слёзы всё более отчаянными. Это был тот единственный мужчина, который тронул её холодное высокомерное сердце. Нет – «тронул» - это неверное слово – он подчинил его себе, поработил, навсегда. Сегодня он снова послал ей короткое сухое сообщение и сделал это, как обычно в нужный момент, когда она уже было отчаялась. Довольно поздно вечером Ирен прибыла в маленькую, на вид не очень уютную гостиницу, расположенную в каком-то маленьком американском городке, название которого она не запомнила. Зайдя в небольшой номер, она, как обычно, полностью его обшарила в надежде найти если не самого Шерлока, то хотя бы какой-нибудь намёк на то, что он здесь был или будет. От её намётанного взгляда не ускользнуло ничего: ни отстающие по углам обои, ни толстый слой пыли в труднодоступных местах, ни прочие прелести дешёвых гостиниц. Ничего, кроме Шерлока Холмса, который знал эту гостиницу чуть лучше неё. В этот раз он хотел ей показаться, но не сейчас, а чуть позже, когда она поверит, что его здесь нет. Ирен села на кровать. Он не пришёл. Он никогда не появлялся в её убежищах, но каждый раз она надеялась, каждый раз верила в его любовь. Как она могла быть такой дурой, как сразу не поняла, что он просто машина, и что все его якобы чувства были продиктованы лишь стратегией игры, почему столько лет мучилась из-за этого человека? Она легла под одеяло, сняв только туфли, и горько заплакала. За несколько секунд подушка стала противно-мокрой, но Ирен не передвигала голову. Она не понимала, как могла так жестоко ошибаться, она возненавидела себя за тот пароль, а ещё больше – его, за его цинизм и бездушие. Шерлок вышел из своего укрытия и подошёл к кровати. Ирен лежала спиной к нему и плакала. Он ласково положил руку на худое, слегка дрожащее плечо. Ирен медленно повернула голову, и её глаза расширились от страха. Она знала, что этого не может быть. Этого не было ни разу за два года. Она мелко затрясла головой «Нет… Нет… Тебя тут нет… Тебя тут не может быть… Уходи… Это сон… Нет…» Она рыдала, теперь уже громко, навзрыд. Она не хотела сходить с ума, тем более из-за него. Зачем мозг подсовывает ей эти галлюцинации? Зачем? Она не хочет его видеть, не хочет разбивать себе сердце. Шерлок отошёл от неё. Он не понимал, что происходит. Почему она не верила в него, почему не хотела верить? Его не было слишком долго? Но ведь он был, он помогал ей гораздо чаще, чем она получала СМС, он даже несколько раз с ней разговаривал. Да, она не знала, что это был он, но должна же она была хоть что-то почувствовать! Он вышел из номера, решив завтра предпринять ещё одну попытку, на этот раз более осторожную. *** Часов в 10 утра Ирен проснулась от того, что первый раз за ночь повернула голову и почувствовала под щекой мокрую ткань наволочки. Она отчётливо помнила ночные события, но теперь они казались ей лишь сном. Страшным сном. Она встала и хотела пойти в ванную, но заметила на тумбочке листок бумаги. Вчера его тут не было. «Ирен, поверь, я – не ночной бред. Я действительно приходил. Если ты мне веришь, в полдень открой окно в своём номере, и я приду. Я люблю тебя» Последняя фраза резко отличалась от всей записки – в ней идеальный почерк Шерлока, который без труда понял бы даже ребёнок, сменился крупными дрожащими буквами, было видно, что он пытался их обвести и исправить, но сделал только хуже. Ирен поверила – записка была вполне реальна: тонкая бумага мялась в тех местах, где прикасались её холодные влажные пальцы и слегка дрожала. Да, она поверила, не задумываясь, безоговорочно, она знала, что откроет окно, но она была не готова верить, она не хотела, она боялась. Боялась того, что произойдёт после этого, боялась долгого мучительного ожидания, боялась, что Шерлок не придёт… Гордость шептала ей наплевать на его чувства так же, как он плевал на её, но любовь была сильнее. В 12 часов она подошла к окну, но не могла заставить себя поднять руку и надавить на ручку. Она не видела Шерлока, но он с замирающим сердцем наблюдал за тем, как она долго стояла, оперевшись на подоконник, как прислонилась лбом к стеклу. Он был слишком далеко, чтобы увидеть её крупные, быстро и часто катящиеся по её щекам слёзы, но догадывался, что они есть. Это были такие слёзы, которые катятся от полного отчаяния и изнеможения, которые капают на пол и собираются в маленькие лужицы и, самое главное, от которых становится легче. В конце-концов она открыла окно, пусть и на пять минут позже условленного срока. Но она была не готова его увидеть сейчас, она хотела максимально растянуть время до этого страшного момента и отошла от окна. *** Сердце Шерлока на несколько секунд перестало биться, а затем застучало вдвое быстрее. Он мысленно досчитал до десяти, чтобы не сделать глупости и бросился ко входу в гостиницу. Лифт не приходил очень долго, лишь через пару минут Шерлок заметил на стене рядом с ним объявление: «Уважаемые гости! Лифт временно не работает. Приносим свои извинения. Администрация» Он чертыхнулся и побежал к лестнице. На середине первого пролёта его сбил с ног какой-то ребёнок, бегущий навстречу. Шерлок растянулся на ступенях, сильно ударившись рёбрами и локтем, от чего на несколько секунд у него потемнело в глазах. *** Ирен ждала. Минуту, две, пять… Он не приходил. Он никогда не придёт. Это всё было либо страшной фантазией слишком долго ждавшего и любившего подсознания, либо чьей-то злой шуткой. Хотя, что значит «чьей-то»? Только один человек был способен так жестоко насмехаться над её чувствами. *** Шерлок, задыхаясь от долгого бега, влетел в маленький грязный номер и резко затормозил. На металлической люстре висел красивый женский шарфик, глубоко врезавшийся в шею Ирен Адлер.