Твой последний трюк

Неизвестно как, неизвестно почему, но Арани Пирош попал в тот мир, который называют человеческим. Было ли это важно? Не знаю. Под красочным куполом цирка не существовало ничего важного. Тонкие ноги Арани скользили по натянутой верёвке словно по прозрачной глади воды; казалось, ещё миг, ещё шаг, ещё секунда -- и он сорвётся, упадёт туда, вниз, в пропасть… Туда! Нет, в никуда. Однако, нога Арани вновь возвращалась на верёвку и продолжала, шаг за шагом, делать свой нелёгкий путь. «Я хочу летать!.. Я могу летать.» Слова путались в голове парня и кружились, не давая сконцентрироваться на одной мысли. Со временем музыка затихала, уступая громким аплодисментам толпы. Красноволосый парень медленно спускался вниз. Нет, он не будет летать, ведь там, внизу, его ждал клоун. Просто клоун? Нет. Его клоун… Как они познакомились… Воспоминания заколыхались за зрачками его голубых глаз. Это было на улице… В дождь? Да!.. Нет... Если бы был дождь, то сигарету Клоуна потушила бы шальная капля, и они бы не встретились... Никогда бы не встретились. Нет, дождя не было, было ясное небо; такое же, как и взгляд Клоуна на Арани. Та искра, что промелькнула между ними... Почувствовал ли Клоун её? Арани не знал. Безумец… Беглец... Он бежит от своей судьбы, вверяя её другому существу, отдаваясь ему, всему ему!.. И вот, крики толпы утихли; кричащие люди, громкие мысли -- всё осталось позади. Были лишь они – Клоун, аловолосый парень и кулиса, стыдливо прикрывающая влюблённых. Арани тихо качнул головой, и пряди красных волос опустились ему на лицо, а затем положил голову на плечо Клоуна. «…Скажи, Клоун, ты будешь жалеть, если я уйду?» «Что за глупости, дурак? - клоун усмехнулся и слегка похлопал Арани по спине. - Конечно, мне будет жаль терять такое ловкое существо, сумевшего так быстро обучиться хождению по канату. Я рад, что у меня есть такой циркач» «Тебе будет жаль только канатоходца, Клоун?...» «Ну, конечно, ты вроде как ни дрессировщиком, ни факиром не заделывался. А раз так, то кем ты ещё можешь быть? Смешной ты, Арани…» Беседа исчерпала себя, и красноволосый каскадёр поспешил удалиться под предлогом желания тренироваться перед вечерним представлением. Клоун не препятствовал ему, но в тот миг в его сердце появилось то странное, непонятное чувство, будто тонкое-тонкое стекло разбилось, будто целая пачка сигарет в один миг превратилась в пепел. Сплюнув, Клоун отогнал странные мысли и пошёл прочь от манежа. …И вновь та музыка, те мысли, чувства... От них никуда не спрятаться. Они везде, всюду, повсеместно окружали Арани, давили на него, сжимая в плотное, тяжёлое кольцо и перекрывая дыхание. «…Скажи, Клоун, ты будешь жалеть, если я уйду?» Клоун стоял за кулисами манежа, не имея возможности услышать его. «Клоун, те чувства между нами... Что чувствуешь ты ко мне? Клоун, я не знаю, что мне делать, мне трудно дышать от этих мыслей. Я знаю, тебе будет больно потерять такого… канатоходца, но я должен, ДОЛЖЕН уйти. Час пробил, какая-то неведомая мне сила зовёт меня, она тянет, тянет за собой. Что ждёт меня там? Ах, Клоун мне страшно, как бы я хотел взять тебя с собой. Но я не могу. Скажи мне, каково это -- исчезнуть?..» Снова брошен в окна лунный свет, Дом мой, сонный, серебром одет. Лунной кисти не достичь глубин – Эту бездну знаю я один... Нога привычно скользнула по верёвке, но, вопреки всему, уже не вернулась обратно, а за ней скользнула и другая. Шаг. Публика вскрикнула, и тысячи голосов заглушили один крик. Самый важный для Арани крик и вздох. Крик Клоуна. «Скажи, Клоун, ты будешь жалеть, если я…» Арани не договорил, всё его тело в полёте стало лёгким, хрупким… превращаясь в алые лепестки роз. Миг -- и Арани больше нет. Над манежем кружились печальные, нежные лепестки, выводя в воздухе прощальный вальс. Казалось, что сама жизнь сегодня устраивает бал и приглашает на него смерть. И они танцуют, парят средь ярких искр, и нет ничего… АРАНИ!... Все, все как вчера Но без тебя… Ревность, жалость, словно заодно, Птицей скорби падаю на дно. Клоун воздел руки к небу. Казалось, он хотел коснутся того, кто был ему так дорог; кого он любил так, как не любил никого другого. На руки клоуна упали лепестки, слегка погладив его руку, и затихли. Затих зал. Затих Клоун. Затих, казалось, весь мир… «…Скажи, Клоун, ты будешь жалеть, если я уйду…?»