Чертова дюжина Конохи

В парке Конохи ветер пел свою песню в листве, по нему шел мужчина и нес на плече плачущий мешок, если присмотреться то становилось ясно, что это девушка лет шестнадцати с длинными красными волосами. В парке никого не было, потому далеко углублятся не пришлось. Он замер возле одинокой лавочки и сначала усадил мешок, а затем сел сам. Девчушку все била истерика, ее трясло. Джирая подвинулся ближе и обнял занозу всей деревни, он начал поглаживать ее по спине и волосам, пытаясь ее успокить. — Тише, успокойся, — говорил он монатонно. — Он меня бросил… Как он мог?!.. Старик же обещал всегда быть рядом… Он обещал… А сейчас бросил… — ее речь крутилась вокруг одного, а голос Итер становился все тише и тише. — Я не верю… Не верю… Он обманщик… Голубоглазка твердила это уже минут пятнадцать-двадцать и ее ничто не могло успокоить или отвлечь от боли, которая рвалась наружу как беспрерывный поток воды. — Ты должна успокоится и попытаться пережить это, — начал говорить великий санин. — Но как? — уставилась на него заплаканными глазами. — Как ты это сделала почти уже двенадцать лет назад, — спокойно ответил он на ее вопрос. — Это еще двенадцать лет ждать?! — вопрос был адресован пустоте, а не кому-то. — Я могу солгать, что время лечит, но это будет ложью причем не приятной, — Джирая говорил тоном, которым мог говорить скорей дедушка, чем старый знакомый. — Мы часто теряем дорогих нам людей и часто это не вовремя происходит, но нам надо их отпустить… — Отпустить?!.. Ты мне говорил это еще тогда, когда умерли родители… — голос Мими перестал дрожать от истерики, по щекам катились молчаливые слезы. — Тогда эти слова не очень помогли… — Тебе все так же их не хватает… — хмыкнул удовлетворенно мужчина. — Нет, ты что, мне было достаточно проведенного времени с ними. — Как меня радует, что ты даже сейчас не теряешь свой настрой, — на лице санина появилась легкая удовлетворительная улыбка. — Ты знал, что я не родная дочь? — резко спросила девчушка. — Да, я знал… Меня посветили в эту тайну… — в голосе великого писателя слышалась горечь. — Я знаю почему, но не могу понять зачем было врать… Зачем было скрывать… Старик тоже это знал и он меня скрыл… — тяжело дыша выдавила голубоглазая. — Мими, ты знаешь, что родители не те кто родили, та как по разным причинам они не могут быть рядом, часто ими становятся те кто воспитывают, — не было лекций и каких-то нравоучений в его словах, в них была только горечь и понимание трагедии занозы. — И что мне делать? — пацанка говорило серьозно и с полной готовностью. — Жить, тебе есть ради кого бороться и за кого сражаться, — Джирая ласково улыбнулся. — Ты же обещала им присматривать за нашим лисенком, да и на кого мы сейчас Коноху оставим, как не на тебя ты же наша заноза и Мими… — Я Мими Итер источник проблем всей деревни, — она забрала у дедули свою кепку и бандаму. — Ей, а ты не хочешь кое-что сделать? — Что именно? — на лице одного из санинов было явное недоумение. — Признайся наконец-то в своих чувствах Цунаде, а то вы слишком долго играете в недотрог, — впервые с момента смерти Хокаге в голосе девочки чувствовалось веселье. — Да, ладно мы просто были в одном отряде, — попытался сбежать от этой темы Джирая, но у самого на лице появилось легкое смущение. — Ага, а как же… — хмыкнула принцесса и спокойно убрала волосы под бандаму и кепку, она встала и собиралась уже уйти, но задержалась. — Ей, дедуля, не обещай мне просто скажи, что ты сделаешь все, что бы быть рядом со мной… Я не верю обещаиям уже… — Хорошо, я буду рядом как можно дольше, — великий писатель посмотрел ей в спину, а на лице было не понимание. — И да, присмотри за Наруто, когда я уйду из деревни… — с этими словами она ушла в сторону дома. Жабий мудрец смотрел с непониманием, замешательством и шоком ей в спину, а солнце начинало отпускаться за обрий. Дорога к дому была в вечность, ведь с каждым шагом боль отзывалась в сердце повелительницы тигров. Когда показалась входная дверь, она просто вошла, сняла обувь и направилась к лестнице, на мгновение в ее автоматических действиях было изменение, она бросила взгляд в гостиную. Там на диване сидели двое, Ай обнимала Тоби, успокаивая. Красноволосая не придала этому значения и быстро проскользнула в свою комнату. Упав на кровать она устремила взгляд в потолок. В голове была пустота. — Малышка, я сейчас вернусь, Ми, надо сообщить, что ты уходишь на расвете, — тихо сказала Такихаши и поднялась с дивана. — А мама еще не вернулась? — было ощутимо, что ананасик дремала. — Нет, сестрицы еще нету, — снежинка пошла к лестице. Пока она поднималась, было такое чувство, что в доме исчезли все краски, их как будто кто-то смыл, все стало серым. Снежная королева замерла у двери лучшей подруги, она постучала, ответом была тишина, мимолетное желание войти исчезло, здравый смысл пересилил. — Ми, — она говорила как можно громче, что бы было слышно через дверь. — На рассвете Тоби станет приступницей, Дандзо принял решение, что это самое подходящее время для выполнения плана. Секунда и ответом ей последовал удар, удар врезающегося в дверь лезвия куная. Больше ничего не сказав зеленоглазка пошла вниз. А в комнате, как узница пустоты, Итер перевернулась на своей кровати лицом к стене, обняв игрушку она уставилась пустым взглядом в стенку. В голове у нее была такая же пустота. Солнце котилось по небосводу и приближалось к своему закату. На детской площадке, обкрутив цепь вокруг руки, сидела на качели девушка, возраст которой уже давно не соответствовал тому, что бы страдать этим. Во второй руке тлела сигарета ее любимых BlackStoune, рыжие волосы спадали волнами и ими играл ветер, на руках не было перчаток потому миру была открыта не только тату АНБУ, но и на локтевой части руки выведенные иероглифы «明日は、明日の風が吹く。» (завтра, будет дуть завтрешний ветер). Иногда карие глаза, наполненный болью и виной падали на эту надпись. Чертов девиз клана, чертово напоминание, что она жива, что она шиноби Листа и что она виновата в смерти Сарутоби старшего. Змей вины и самобичевания окутал повелительницу пауков, он начал съедать ее изнутри, забирая все жизненные соки и желание куда-то идти или находится рядом со своим отрядом. — Шин, что с тобой? — зазвучал рядом женский мелодичный голос переполненный грустью и волнением. — Куренай? — от неожиданности та выпустила сигарету. — Давно ты тут? — Достаточно времени, что бы понять, что с тобой, что-то не так, — темноволосая куноичи сидела на соседней качели и смотрела на подругу очень пристально. — Что с тобой не так? — Я не знаю… — вздохнула в ответ ей командир Чертовой дюжины. — Ты же знаешь, ты можешь мне доверить все свои тайны, — ласково улыбаясь ответила та. — Знаю. — Давай, Хино, говори! Может легче станет, — с легким напором заговорила Юхи. — Ех, с чего бы начать?!.. — тихо вздохнула участница АНБУ. — Ты понимаешь… Я виновата в смерти Третьего… Я просто не успела… Опоздала на пару минут… Если бы тогда, когда открылось, что под личиной Кадзекаге скрывался Орочимару я могла бы вступить с ним в битву и тогда… тогда… — Тогда погибла бы сама, а затем старик так же поступил, — старая подруга говорила спокойно и демонстрировала свое благоразумие. — Старик пошел на это. Он поступил так ради нас и твое секундное замешательство лишило его перед смертью чувства вины из-за твоей смерти!.. Ты же знаешь мы все были его семьей, каждый из нас его ребенок или внук… А ты же знаешь, что для родителей самое страшное это терять детей на войне… — Иногда я жалею, что в тот день, когда убили мою семью я не была с ними, может быть тогда бы меньше потерь было бы для деревни… — голос рыжей был пустым и безжизненным. — Если бы ты погибла то тогда ты бы не воспитала такой прекрасный отряд, таких сильных девочек и не укротила нрав Удзумаки, — черноволосая девушка многозначительно глянула на свою подругу. — Удзумаки?! — впервые за все время карие глаза устремились прямо на собеседницу, голос начал дрожать и она начала заикаться. — Ты о ком? — Не надо косить под дурочку, я как и ты не лыком шыта и потому сразу узнала в Итер девочку которая погибла очень давно, Мими Удзумаки, — Юхи хмыкнула. — Изначльно я сомневалась, девочка точная копия Наруто, которая доставляла много проблем деревне, она владеет техникой Четвертого, глаза цвета неба, черты лица те же, но она Мими Итер… Сомнения меня теребили долгое время, но сегодня… Сначала мы с ней стояли плечом к плечу во время боя и она так рьяно хотела защитить деревню, умереть ради нее… А потом тот случай на крыше… Иногда, когда мне снятся кошмары связанные со смертью отца я часто вспоминаю красные волосы госпожи Кушины. Мне не забыть их и доброту ее взгляда!.. И тут у твоей ученицы такие же волосы, все кусочки собрались воедино и я поняла, что она Удзумаки… Что дочь Четвертого жива… — Кто еще это мог понять? — в голосе повелительницы пауков звучал страх, боязнь, что из-за проступка тайна кторую они все пытались сохранить стала явна всем. — Думаю только я, — Куренай слегка улыбнулась. — Гай слишком глуп для таких умозаключений, а между Какаши и этой девочкой явно, что-то не то… Его взгляд на нее об этом говорит, потому он тоже не предал этому значению, ведь любовь делает нас слепцами… Ты же это знаешь? — Да, знаю… — тихо выдохнула командир Чертовой дюжины. — Вот вот, — черноволосая слегка хмыкнула. — Я тоже часто слепа к глупостям, дерзостям и проступкам Асумы… Так, что не волнуйся за вашу тайну, я ее сохраню… — Спасибо, — выдохнула Хино. — Знаешь, Куренай, я хочу попросить тебя кое о чем… — О чем же? — на лице собеседнице заиграла озадаченность. — Что бы завтра ни сказали, как бы завтра не уверял в правдивости своих сведений Дандзо, прощу не верь в то что будет сказано про мой отряд… — в голосе рыжей слышалась мольба. — Зная, как вы в четвером готовы умереть ради деревни, я не поверю, ведь тогда бы мы перестали быть сестрами по оружию, — в голосе не было ни капли сомнений. — И я думаю, что никто из ваших верных друзей не поверит, пока вы не подтвердите информацию. — Спасибо, Куренай, я признательна тебе, — кариглазая встала и собралась уже уходить. — Заешь мне не хватает искренних разговоров с тобой… Но груз тайн… — Мне тоже, Шин, когда придет время и ты сможешь рассказать все тайны мне, в тот день мы сядем с тобой и за бутылочкой вина и все обсудим, — в голосе Юхи слышалась вера в безоблачное будущее. — Ловлю на слове, — эти слова сопровождались щелчком зажигалки и повелительница пауков вскинув руку в прощальном жесте покинула площадку. Солнце почти скрылось за горизонтом, на улицах уже были включены фонари, когда последняя из Чертовой дюжины пересекла порог их дома. Молча сняв обувь она прошла в гостиную. Заметив уснувших на диване ананасика и северного оленя, она взяла с дивана плед и укрыла их и тут красные глаза открылись и уставились на нее. — Мам, ты тут… — Да, отдыхай я буду тут…- ласково улыбнулась хозяйка дома и села в кресло. Дом погруз в тишину, но слова для их горя не были нужны, они и так понимали друг друга и без них. Стрелки часов бежали неумолимо вперед, сравнивая часы с минутами. Небо за окном начало сереть, предвещая рассвет. Мелкая тихо поднялась к себе в комнату взять кое-что нужное и замерла возле тумбочки. На нее смотрели две фотографии их отряда, одна была сделана в первые дни их знакомства как команды, вторая же не так уж и давно. «Дом… Семья…» — с этой мысолью она быстро вытащила их из рамок и сложив пополам засунула в сумку на пояснице. Закрыв плотно дверь в свою комнату альбиносик пошла по коридору к лестнице, но у двери в комнату пацанки замерла. Мгновение ее гложило сомнение заходить или нет, а затем просто положила руку на дверь, в ушах звенел голос Мими: «Не тронь ее! Мелочь имею право обижать только я!», эти слова пульсировали отдавая в виски. — Только ты, — проговорила так красноглазая, что бы слышала хозяйка комнаты, а на лице заиграла грусная улыбка. — Только ты имеешь право обижать меня. — ответом ей была тишина. После этого она ушла, быстрым шагом, что бы не надумать остаться. Внизу ее ждали двое других, их лица выражали печаль всего мира, но они молчали. Каему кинулась к матери в объятия. — Мой хитрожопый ананасик, не забывай про это никогда, — Хино поцеловала ее в макушку. — Я буду ждать твоего возвращения. — Сестрица Ай, — повелительница волков выбралась из объятий своей матери и подошла к Такихаши, хотя что-то сказать, но слова застряли на пол пути. — Манюнька наша, ты справишься, а мы подождем тебя дома, — обнимая ее проговорила снежная королева. — Присмотри за Юми-чян, — тихо проговорила Тоби упираясь в нее носом. — Мне уже пора, — не хотя вырываясь из объятий добавила она и отошла от них. — У меня в комнате есть лекарства, вам их должно хватить пока Док не поправится, а для нашей проблемы я оставила настоек в двойном экземпляре. До встречи! С этими словами она быстро обулась и схватив свою косу вылетила из дому. Оказавшись за дверью на нее нахлынуло желание остатся, с каждым шагом альбиносику становилось все труднее, а в ушах звучали голоса дорогих людей. «Ты молодец, ты справилась!» — звучит голос командира отряда, а она все ускоряет шаг. «Тоби! Тоби! Ты мой настоящий друг!» — слышится голос Наруто. «Ты дочка Шинджи Хино?! Твоя мать должна гордится тобой!» — врывается голос Какаши. «Каему-Хино, ты тут, что бы стать настоящим медиком и не думай, что я дам тебе поблажку!» — крик Дока звенит в воздухе. А шаги красноглазой перешли уже на бег, она несется по улицам Листа. «Супер, малышка, теперь у нас в отряде все чунины!» — смеющийся голос зеленоглазой пробегает по пустым проулкам. «Не стоило поддаваться!» — зазвенел голос Яшимото, учителя из академии. Тут перед глазами, как будто эхо прошлого появляются призраки, посреди улицы стоят два размытых силуэта перед ней, защищая. «Не смей ее обижать, найди подходящего по росту противника!» — доносится от одного из призраков и они оба бросаются вперед вступая в драку, пару мгновений и картина сменилась, двое спасителей стоят перед ней. «С тобой все хорошо? Ты не ранена?!» — донеся голос второго призрака. «Вот и хорошо, что ты в порядке, если голодна, то пошли с нами есть рамен» — снова заговорил первый призрак. Это мана исчезла, как мираж. «В твоей дочери есть сила юности» — весело заговорил к ней Гай. И тут перед глазами Тоби нарисовалась резиденция Хокаге, она как раз вышла на дорогу ведущую к главным воротам, а над ней улыбающееся лицо Третьего, оно заговорило: «Я думаю, она сможет попробовать стать шиноби, ведь у нее есть задатки!». Еще пару шагов и Каему начинает бежать, в голове стучат слова: «Что эта малолетка тут забыла?! Ей не место в нашем классе!». «Тоби Каему ты больше не наша дочь и ты изгнана из клана!» — ворвался голос кровной матери. «Решено, Тоби станет предателем!» — вмешивается голос Сарутоби. От этих слов ананасик бросилась со всех ног к воротам, подальше от противоречивых чувств, но ее добивал скрипячий голос Дандзо в голове: «Она должна покинуть деревню до рассвета. После него на нее будет объявлена охота, она станет одним из опаснейших преступников! Это уже решено!». Слова все звучали в голове, а она убегала уже за пределы Листа, вверх на холм к дереву, на глазах блистали слезы, но повелительница волков все бежала. Ее сердце уже сдавалось чувству, что она и вправду не нужна никому, как тут со свистом ветра донеся голос Хирудзена. Он говорил, как дедушка, «Она покинет Акацки, как станет опасно! А мы по возвращению оправдаем ее… Оправдаем ее… Оправдаем… ОПРАВДАЕМ!..». Мелкая замерла возле огромного дуба на вершине холма, эти слова вселили надежду и она повернулась смотря на родную деревню. На глазах блестели слезы, а рука поднялась вверх показывая «V», символ их отряда, а в голове ее собственный голос произнес «Я еще вернусь! Вернусь!», на лице заиграла детская идиотская улыбка и она двинулась в чащу, подальше от Конохи, друзей и семьи.