Ромео и Джульетта

Чимин был самым счастливым человеком на планете. Да, ключевое слово в этой фразе именно слово «был», ведь сейчас он абсолютно не понимает, что делает в стенах больницы…

…Год назад…

Ноябрь. Вечер. В семь часов вечера уже начало смеркаться, но это ведь не удивительно в конце осени… Да, сегодня уже двадцатое число, а Чимин спешит с работы домой, ведь хотелось бы побыстрее там оказаться и принять теплый душ после нудного и длинного рабочего дня. Время ещё никогда так не тянулось для парня. Хоть он и работал в довольно богатой и перспективной фирме в сфере компьютерных и IT-технологий, сегодня, после официального окончания рабочего дня, был проведен очень скучный семинар, где Пак, конечно же, ничего не слушал, ведь рассматривать сидящих там людей и думать о том, есть ли у пингвинов колени, интереснее, чем слушать о новых идея их начальника. Ведь дома его уже ждал его новый, недавно появившийся знакомый, которому Чим уже успел довериться больше, чем себе, ведь отдал второй комплект ключей на всякий случай… Погода была скудная, что, опять же, не удивительно для конца ноября: везде была еле заметная слякоть от растаявшего снега, что выпал вчера, да, видимо его не предупредили о том, что температура сегодня будет чуть выше нуля; на небе собирались маленькие стада тучек, что затянули собой все звезды, мешая астрономам рассматривать небо и совершать новые открытия… Чимин лишь тихо фыркнул от попавшей на него капельки начинающегося дождика и побольше укутался в теплый широкий шарф, что теперь закрывал половину лица парня, выставляя на показ лишь щелочки медового цвета глаз и небольшую аккуратную кнопочку носика, которым он постоянно мило шмыгал, морщась, словно недовольный котеночек. Дойдя домой через десять минут, всё же попав под редкие капельки дождя, пока продолжал шагать к нужному району, парень устало скинул с себя верхнюю одежду, аккуратно складывая всё на свои места, ведь его уже успели приучить к порядку за последние несколько недель, и сняв грязные ботинки, пошёл внутрь квартиры, медленно ступая по холодному паркету ножками в теплых махровых полосатых носочках, ЧимЧим учуял вкусный аромат еды с кухни, быстрыми и мелкими перебежками добираясь туда, так как очень хотел есть, так, что голод дурманил разум, и касаясь ладошками спины старшего, тихо шепнул: — Бу… …и удивился, когда его хён быстро повернулся на сто восемьдесят градусов, беря холодные лапки малыша Чимина в свои теплые большие ладони и довольно крепко и нежно сжимая. — Очень страшно, Чимин-ии… — после этого знакомый паренька лишь лишь тепло и солнечно улыбнулся, затягивая своими омутами в шоколадную пучину глубины глаз, которая, как оказалось, отпускать кого-либо не желает от слова совсем. — Хён… Ты разве совсем-совсем не напугался? — спросил Пак, смотря наивными большими глазками на этого самого хёна и с охотой грея ладошки в его руках, ведь кто-то сегодня снова забыл надеть перчатки, что утром так и остались лежать на полочке в прихожей. — Раньше ведь пугался… Так неинтересно… — Люди имеют свойство привыкать к чему бы то ни было, глупыш Чимин-и… — мягко и заботливо ответил тот, с теплотой в глазах смотря на этого мальчишку перед собой и ведя того к столу. — Пора кушать… Чим лишь счастливо улыбнулся, даже не обижаясь уже на то, что его назвали глупеньким, ведь, как хён и сказал, люди имеют свойство привыкать… Сев за стол, что стоял по середине кухни, соседствуя с такими же, как и он сам, темными дубовыми стульями, Пак лишь сложил ручки на белоснежную скатерть, беря металлические палочки в руки и в ожидании ужина постукивая ими по столу, создавая ненавязчивую мелодию этими простыми действиями. Вы спросите, почему Чимин даже не удивился присутствию хёна в его квартире? На этот вопрос есть своеобразный ответ, который, возможно, не каждому покажется разумным… Он привык к этому. Он ожидал и, даже в тайне от самого себя, желал, чтобы это было так. Да, они знакомы всего лишь пару месяцев, но между ними образовалась уже очень крепкая связь. Это была даже не дружба, а невидимая обычному глазу очень крепкая нить, соединившая их судьбы, хотели они того или нет. А ведь парни случайно заговорились в автобусе по пути домой, даже не думая, что встретятся ещё раз… А судьба, ведь правду люди говорят, — злая, но очень хитрая штука. Задумавшись о своём, Чимин даже не заметил, как перед ним оказалась тарелка, источающая приятный аромат сливочной пасты с беконом. Очнувшичь от того, что кто-то легонько щёлкнул его по носику, Чим лишь снова мило поморщился, кулачком слабо пихая хёна в плечо и тихо хихикая. — Когда же мой хён уже выучит, что позвать можно словами, а не только трогая моё лицо… — Никогда, Чимин-и… Я никогда не перестану его трогать, поэтому не ворчи, а лучше кушай. Я ведь знаю, что ты это любишь, — улыбнулся парень, садясь напротив, перед своей порцией лапши. А Чимин был и не против такого ответа. Да, его совершенно устраивал человек, сидящий сейчас напротив и уже начавший уплетать свою порцию, набивая щеки и пачкаясь, громко чавкающий и что-то говорящий Паку. Такой, какой он есть — он совершенно нравился Чимину. Да, именно нравился. Чим уже успел для себя это понять и принять, но ведь можно быть рядом с человеком, не оповещая его о своих чувствах? Ведь ему никто не запретит… Просто у них с этим парнем нет никого, кроме друг друга… Поэтому ЧимЧим и не собирался ничего рассказывать своему знакомому, даже и не зная, что они знакомы намного больше, чем думают… — Спасибо за еду Хосоки-хён~ Приятного тебе аппетита… — И тебе приятного, малыш Чимин-ии~ Сейчас парни кушали и разговаривали о том, как у каждого прошел день, жалуясь друг другу, а после смеясь с этого, а я, лучше, пока расскажу об их семьях. Их попросту не было у обоих парней. Хосок, что являлся старшим, потерял родителей ещё в пять лет, сразу после этого попадая в детдом, потому что все остальные родственники совсем не интересовались жизнью мальчика и его родителей… Там он сначала был зажатым мальчишкой: ни с кем не общался, не играл с остальными детками, он часто плакал и ждал, что его мамочка и папочка вернутся сюда и заберут его домой. Так прошло около года, после чего малыш уже привык, что его родителей нету, начиная иногда отвечать другим детям и становясь более открытым со своими сверстниками, а после снова начиная улыбаться по мелочам, становясь центром компании и будучи очень дружелюбным и добрым ребенком даже не смотря на такую потерю… У Чимина же детство координально отличалось от хосокова. Его родители никогда не любили малыша, били его, оскверняли этого маленького и наивно доброго котенка своими грязными, совсем не подходящими ему словами. К десяти годам парень не выдержал, уйдя из дома и после этого оказываясь в детдоме. Но это лучше, чем жить с такими родителями. Там он сразу подружился со всеми ребятами, но был очень скрытным, скрывая под одеждой синяки и шрамы от ножа, ведь мадьчику не раз перепадало то, что его могли несильно пырнуть ножом, после списывая в больнице на несчастный случай… Детство у мальчиков было разным, но довольно похожим. Оба росли с малых лет в детдоме, оба были добрыми детьми, даже несмотря на прошлое, что одного лишило любящих родителей, а другому предало жизненный урок, что нельзя слепо доверять людям, который мальчишка таки не усвоил… В конце ужина Чимин пошел мыть посуду, продолжая о чём-то весело щебетать Хосоку и чувствуя со спины теплые объятия, чему улыбаясь и нежась в его руках. — Чимин-аа… — тихонько прошептал Хоби, утыкаясь носом в пакову макушку и вдыхая ментоловый запах волос, что нравился Чону. — Я хочу тебе кое-что сказать… Ты мне нравишься, малыш ЧимЧим… Я бы хотел предложить тебе стать моим парнем… У Пака аж дар речи пропал, поэтому заговорил он лишь через пару минут. Неужели было так видно, что ему нравится недавний знакомый.? — П.правда? Ты мне тоже нравишься, Хосоки-хён… — выдохнул Пак, выключая воду и поворачиваясь к парню лицом, не ожидая этого, встретил его губы, мягко отвечая на нежный поцелуй хёна и этим подтверждая слова обоих. Да, они действительно были не безразличны друг другу… Так прошло около года, но один неприятный инцидент испортил всю идиллию их отношений… Однажды, возвращаясь домой с работы, Чимин был довольно сильно чем-то раздражен, поэтому был не в самом хорошем расположении духа. Открыв дверь, он увидел свет на кухне, идя туда и с хмурым лицом садясь за стол. Чим сидел, разглядывая поверхность деревянной столешницы с белой скатертью сверху и чувствуя, как хёна подошёл к нему и обнял со спины, зарываясь носиком в волосы и щекоча кожу. — Хоби-хён? Чим лишь повернулся, слабо-слабо улыбаясь своему возлюбленному и нежно целуя того в губы, встал, чтобы было удобнее. Но в следующий момент тело Хосока обмякло, опадая на пол, а Чимин смотрел на окровавленный ножик в своей руке, который взял со стола. Как-то нездорово улыбнувшись, Пак присел, снова целуя уже мервого парня, так как удар был в области сердца, и тихо шепча: — Умри, любимый… Усмехнувшись, Чимин вызвал скорую помощь и через час смотрел, как его Хосока увозят в сторону морга, а самого ведут куда-то… — Пак Чимин, зачем ты убил его? — спросил психотерапевт, когда парня усадили в кабинете первого. — Потому что любил… Мой любимый Хосоки-хён~ — широко и как-то устрашающе улыбнулся Чим, смотря на доктора. — У тебя, как я понимаю, раздвоение личности… Чимин был самым счастливым человеком на планете. Да, ключевое слово в этой фразе именно слово «был», ведь сейчас он абсолютно не понимает, что делает в стенах больницы в которой он проведет всю свою оставшуюся жизнь, повесившись уже через пару дней. Нет ничего печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте…