he took the time

      День, в который всё достигло своей критической отметки и который стал квинтэссенцией перетягиваний кота за яйца, о котором Шота даже не подозревал, был заранее распланирован по минутам и начался довольно скучно. Это был перерыв между прошедшим и новым учебным годом, когда ничего особо не нужно было делать, кроме как планировать грядущие занятия и тренировки. Он пытался смоделировать каждому студенту индивидуальное расписание, основываясь на результатах экзаменов, на что тратил достаточно много времени, но даже несмотря на это у него каким-то мистическим образом оставалась свободная минутка.       Иногда он брал на себя незамысловатые дела как среднестатистический профессиональный герой. Хоть Шота и начал наконец получать удовлетворение от работы учителем в Юэй, он не мог отрицать, что скучает по жизни героя в тени. За последние два года, проведённых в академии, он появлялся в центре внимания чаще, чем бы ему того хотелось, только потому, что его студенты с поразительным упорством продолжали наживать приключения на свои задницы. Конечно, с точки зрения большинства людей, ночное прыгание по крышам, патрулирование и выискивание злодеев навряд ли можно было назвать отдыхом, но только это помогало ему вернуться в старые добрые времена, когда он ещё не беспокоился о кучке каких-то подростков.       Правда, иногда, когда он понимал, что даже ему необходимо отвлекаться от школы, он наступал на одни и те же грабли и вёлся на убеждения Хизаши о том, что ему стоит проводить время с людьми. Всё было бы не так плохо, будь это небольшие посиделки с ним, Немури и ещё парочкой хороших знакомых. Он бы даже не был против Тошинори, хотя поначалу на дух не переносил его присутствия. Их маленький коллектив, тихий дружеский ужин, после которого все бы вернулись к работе.       Шота искренне не понимал, почему думал, что что-то подобное вообще имело шанс случиться. Хизаши был не из тех людей, которые бы предпочли тихий спокойный ужин для того, чтобы отвлечься от работы.       Весь этот вечер был только его виной. Поначалу Шота был недоволен самим фактом. Он не хотел никуда идти. Он тем более не хотел идти на вечеринку или что-то тому подобное. Его первым опасением было то, что после бара Немури и Хизаши потащат его в стрип-клуб, который он до сих пор не простил им на свой прошлый день рождения. Но слава богам, это был другой, но более дорогой и помпезный бар. Владелец был знакомым Немури и принял их несмотря на то, что заведение было забито под завязку. Музыка была не такой ужасной, какая обычно раздавалась из комнаты Хизаши в кампусе, и столики тут были огорожены ширмой, за которой он в любой момент мог спрятаться, если остальные двое снова пойдут совать нос в дела каждого из посетителей.       Именно за одной из таких ширм его нашла Эми.       Шота отреагировал так, как и стоило было реагировать на эту женщину с волосами цвета морской волны, которая вплыла на сиденье напротив с ни на секунду не сходящей широченной лыбой на лице. Конечно же, её одежда была слишком яркой, но всё же довольно сдержанной для заведений подобного рода. Если сравнивать её с Немури, которая наверняка приложила руку к тому, что она сейчас здесь, то она была создана для дня так же, как Немури – для ночи. Потому что свет в баре был приглушён – для атмосферы, надо полагать, – а она сияла, как грёбаный светлячок.       Присутствие Эми было виной Немури. По её словам, она не хотела быть единственной девушкой в компании, на что Шота не поскупился отметить, что ей уже за тридцать. За что, конечно же, был награждён подзатыльником и обязанностью снабжать её выпивкой весь оставшийся вечер. Благо, забота об Эми не особо сильно била по карману, так что финансов ему должно было хватить. Немури могла пить на нелегальных пьянках с бугаями в три раза здоровее неё и уделывать их всухую. Это было ненормально. Эми находила подобную устойчивость к алкоголю забавной скорее потому, что сама таковой не обладала. Три бокала – и она превращалась в хихикающее нечто, так что ей приходилось держать себя в руках.       Неожиданно для себя самого, Шота уже сидел за ширмой с Эми в одиночку, пока Немури уже вовсю отрывалась на танцполе и находила очередных жертв, которые были вынуждены покупать ей выпить, а Хизаши каким-то образом умудрился заграбастать место ди-джея. Ему просто нужно было оставаться самим собой, но на его счету уже было четыре бутылки пива, и этого было вполне достаточно, чтобы его глаза нет-нет да косились в сторону Эми. Она не оказывала ему знаков внимания, меланхолично постукивая кончиком соломки о дно стакана и покачивая головой в такт музыке. Он должен был оставить всё, как есть.       Он этого не сделал.       – Ты всё ещё можешь проделать тот трюк? – спросил Шота. В его голосе не было ни малейшего намёка на любопытство. Обычный вопрос, заданный на основе обычных наблюдений.       Эми отвлеклась от музыки и перевела на него взгляд.       – Какой трюк?       Он не ответил. Она либо догадается, либо нет. Он не опустится ещё ниже, чем сейчас, когда уже задал ей первым этот вопрос.       – А, со стержнем от вишенки?       Ухмылка на её лице не предвещала ничего хорошего, когда она выудила вишню из своего стакана и положила её в рот. Сначала она откусила ягоду от ножки и съела её. За ягодой в рот отправился и стержень, после чего её губы начали складываться в такие извилины, какие бы привлекли внимание абсолютно каждого в этом баре. По окончании она открыла рот и положила на стол завязанный в аккуратный бантик вишнёвый стержень. Шота посверлил глазами несчастный предмет, после чего посмотрел на Эми. Она сидела, облокотившись локтями на стол и подперев руками подбородок. Он не мог на неё насмотреться.       – Эй, Сотриголова, – подразнила Эми, – если будешь продолжать на меня так смотреть, я решу, что ты хочешь проводить меня до своего дома.       – Ну тогда пошли.       Слова вырвались прежде, чем его мозг успел о них подумать, что очень явно намекало на то, насколько плохой была эта идея.       Эми казалась удивлённой не меньше него самого, мгновенно вытянувшись в струнку и выпучив глаза.       – Что?       Шота должен был отступить. Он всё ещё мог притвориться, что хотел подколоть её, и хоть как-то сохранить лицо. Мог притвориться, что ей послышалось. Он мог придумать любую другую отговорку. Но в то же время он не хотел делать ничего из вышеперечисленного. Как говорится, слово – не воробей, и теперь одна идея взять их назад казалась просто смешной. Тогда пришлось бы признаться самому себе, что он боится, а Эми была последней в этой Вселенной, кого бы он стал бояться.       – Я сказал, – повторил Шота, откидываясь назад и не сводя с неё глаз, – пошли.       И добавил, презрительно оглядев заведение:       – Не хочу больше сидеть здесь.       – Ты хочешь… вернуться в Юэй? – спросила Эми.       – Нет, – чопорно ответил Шота. – Там меня могут найти Хизаши с Немури, – если эти двое хотя бы заподозрят, что он собирается уйти, они непременно последуют за ним. – У меня есть квартира вне академии, на случай, если хочу отдохнуть от школы или когда мне нужно пожить в городе. Я жил там до того, как построили общежития.       Эми вскинула брови.       – Ты приглашаешь меня прямо к себе домой?       Шота был вот настолько близок, чтобы зарычать от раздражения, но быстро взял себя в руки. Он понимал, что Эми просто издевается над ним, и её подколы очень некстати иголкой проникали под кожу.       – Слушай, ты можешь идти или не идти – твой выбор, но я сваливаю отсюда.       Можно было подумать, что её шибануло током, от того, насколько внезапно она подскочила со своего места и насколько быстро схватила свою сумочку.       – Я и не знала, что ты такой властный, когда в настроении.       Возможно, Шота всё-таки должен был сказать Хизаши и Немури, что уходит, хотя бы из уважения, но обычной смски казалось вполне достаточно. Он не мог уйти, не сказав ни слова, но и не собирался говорить, что уходит с Эми, на другой конец города, в место, о существовании которого знал только Хизаши. Очень вероятно, что позже Хизаши будет докапываться до него, подметив, что Эми исчезла вместе с ним, а уж кто-кто, а он был очень хорош в устных допросах. Он мог болтать до летального изнеможения.       Эми врезалась в его спину, когда они вышли на улицу, после чего он быстрым шагом пошёл по обочине. Ему следовало взять её за руку, обнять за талию, сделать хоть что-то, что могло бы усмирить нарастающее внутри чувство. Вместо этого он запустил одну руку в карман, а второй помахал, чтобы поймать такси. Когда они молча уселись в машину, Шота продиктовал адрес водителю. Немного раздражало то, что ему пришлось говорить его вслух, тем самым пополняя список знавших о существовании этого места на одного человека, но отводить Эми в кампус Юэй было бы неправильно.       По-хорошему, ему вообще не следовало куда-либо её отводить, но её образ конкретно застрял в мозгу, и нужно было выпроводить его оттуда как можно скорее. Она лишний раз доказывала, что является постоянной причиной помутнения его рассудка, потому что он чувствовал себя, как какой-то герой-первогодка, который возбуждался, следя за тем, как она отправляет в нокаут плохих парней. Может, если бы он просто вычеркнул её из своей жизни, она бы больше не оказывала такого влияния. Это казалось очень логичным для его поддатого четырьмя бутылками пива рассудка.       Чтоб Хизаши с Немури чёрт за ногу дёрнул.       Чудо, что всю дорогу они продолжали сидеть порознь. А может, со стороны это было странно. Если бы они сидели ближе, то в этом узком пространстве соприкасались далеко не только их бёдра. Шота никогда не запускал пальцы в её бирюзовые волосы, не проводил по оголённой коже на руке, он даже не обнимал её ни разу. Точно так же, несмотря на абсолютное неумение соблюдать личное пространство другого человека, Эми никогда не прикасалась к нему как-то, отчего бы он взбесился. Сейчас же он нестерпимо хотел, чтобы она хоть как-то дотронулась до него, а она преспокойно сидела, сложа руки на коленках.       Всю поездку он вёл мысленный диалог с самим собой. Правильно ли он понял ситуацию? Правильно ли он понял Эми? Очень возможно, что нет, учитывая, сколько он выпил. Чёртов Хизаши. Он планировал выпить максимум два стакана, но его друг был из тех людей, кто покупал выпивку на всю компанию каждый раз, когда выпивка заканчивалась у него самого. И каждый раз его оправданием было то, что ему не хотелось пить в одиночку. Пока Шота всё это обдумывал, он понимал, что на этот раз тем, кто переборщил, был он сам. Он не привык колебаться и сомневаться в своих решениях. Это было некомфортно, особенно сейчас, когда Эми молчала, хотя обычно не затыкалась ни на секунду.       Как только они добрались до его дома, он заплатил водителю и поспешно вышел из машины. Эми беззвучной тенью последовала за ним. Он обернулся и уже было начал «Фуку…», когда она прервала его, подойдя вплотную и приложив палец к его губам. Его бровь мгновенно взлетела вверх, и он так и остался вопросительно пялиться на неё. Она усмехнулась, и, если глаза Шоты его не обманывали, усмехнулась нервно. И опять он задался вопросом, а что они, собственно, делают. Шутки лились из неё, как из прорванной плотины, всё время, что он знал её. Почему после одиннадцати лет нахальных подколов он вообще подумал, что она может быть серьёзной?       – Перед тем, как мы пойдём дальше, я должна убедиться, что ты не шутишь, – сказала Эми очень серьёзным тоном, и Шота наверняка бы рассмеялся в голос, если бы не текущая обстановка. Ухмылка всё ещё красовалась на её лице, и он не мог сказать, была ли эта серьёзность очередной насмешкой.       Шота схватил её за руку и резко отвёл её от своего рта.       – Я похож на человека, который стал бы шутить в подобной ситуации?       – Ты не похож на человека, который бы стал шутить о чём-то в принципе, – смеясь, парировала Эми, но остановилась и закусила губу, уставившись на место, где он всё ещё сжимал её запястье. – Я просто хочу быть уверенной. Это было… ну, неожиданно, знаешь ли…       – Поверь, – ответил Шота, отступая назад и окончательно затягивая её в помещение, – это далеко не так случайно, как может показаться на первый взгляд.       – Мне не хочется, чтобы это было только потому, что мы выпили.       На этот раз Шота всё-таки прыснул.       – Ты серьёзно думаешь, что собираешься мной воспользоваться? Это я должен задавать тебе такие вопросы.       Они остановились напротив лифта. Он всё ещё мог всё прекратить и сохранить своё и её чувство собственного достоинства, если она действительно не хотела делать этого. Она могла обернуть всё шуткой, а он притвориться, что всё не так понял. Что он имел в виду пойти домой и поговорить о работе, а не переспать с ней. Они могли притвориться, что он не думал о том, на что ещё способен её язык помимо завязывания ножки от вишенки в бантик.       – Если ты просто хотела пошутить, скажи сейчас. Не хочу, чтобы ты потом чувствовала себя неловко.       Эми тихо рассмеялась.       – Ты правда думаешь, что я бы шутила о таких вещах?       – Ты обо всём шутишь, – заметил Шота.       Не прерывая зрительного контакта, она нажала на кнопку лифта. Послышался звонок, и двери распахнулись.       – Я шучу о многом, но взаимное согласие точно не входит в этот список, – она дерзнула положить ладони ему на грудь и толкнуть его в лифт и растянулась в усмешке, заходя следом и окончательно нарушая все границы личного пространства, наклонив голову на бок и будто провоцируя его взглядом сделать уже хоть что-то.       – Так что, ты покажешь, что делают с человеком одиннадцать лет сексуального воздержания, или я?       – Лучше не дразни меня.       – Тогда тебе придётся меня связать, – ответила Эми, уперев руки в боки.       О боже, эта женщина собралась пытать его? Очень возможно, учитывая то, что этим она и занималась на протяжении всего времени их знакомства. Сейчас она просто нашла ещё один подход. Какой ужас. Но, с другой стороны, ему просто нужно поставить её на место.       Было бы рационально подождать, пока они дойдут до его квартиры, но вместе с вновь звякнувшим колокольчиком лифта что-то явно звякнуло у него в мозгу. Нараставшее всё это время напряжение между ними лопнуло, и он сократил расстояние между ними, одной рукой обхватывая её лицо, второй – хватая за бедро и впиваясь в её губы своими. И только после этого его осенило, что он в каком-то смысле разучился это делать. Ему не хотелось думать, как долго у него не было чего-то подобного, но сейчас всё его существо жаждало её тела.       Она издала удивлённый писк, когда он рывком выдернул её из лифта и прижал к стене коридора так сильно, что в лампочке над ними замигал свет, но поцелуя не прервала. Большим пальцем он приподнял её за подбородок, пока остальными зарывался в её волосы.       Она обвила его шею руками, привлекая ближе. Как и ожидалось, спокойно она стоять не собиралась и тёрлась о него что есть мочи, пока он не выдержал и коленом настойчиво не развёл её бёдра. Дотронуться до её нутра, пусть и через одежду, было достаточно, чтобы она возбуждённо вздрогнула и издала приглушённый стон.       – Так невтерпёж? – улыбаясь, выдохнула Эми ему в губы.       – Заткнись, – рыкнул Шота, внезапно отстраняясь и лишая её тепла своего тела. Она в замешательстве посмотрела на него и скорчила недовольную гримасу, наблюдая, как он разворачивается и уходит дальше по коридору в сторону своей квартиры. Если бы она сейчас закатила скандал, он бы не заставил себя ждать и сделал бы то же самое. Но ноги сами понесли её в том же направлении.       Пока он возился со связкой ключей в поиске нужного, Эми обняла его сзади, упираясь щекой в его спину. Это был бы невероятно невинный жест, если бы кончики её пальцев не забрались под его футболку и ноготки не царапали кожу прямо над поясом его штанов. От этого он заковырялся в связке ключей ещё сильнее.       Когда дверь была наконец открыта, он пулей влетел внутрь и так же резко остановился, что Эми с размаху врезалась в него, не забыв при этом тупо хихикнуть, на что он поспешил прервать её и снова зажать между стеной и своим телом. Дверь захлопнулась, погружая их во тьму; комнату слегка освещали только огни ночного города, еле пробивавшиеся из-за штор. Он видел только, как в этом свете переливаются её волосы.       – Не думала, что ты будешь таким требовательным, – срывающимся голосом призналась Эми, пока он ловко расстёгивал её блузку. Когда с пуговицами было покончено, он рывком стянул её вниз, позволяя упасть им в ноги. Дыхание Эми ещё больше отяжелело, когда он скользнул рукой к её груди. Рубашка, которую она носила как часть своего геройского костюма, подчёркивала формы достаточно хорошо, чтобы привлечь внимание, но с таким же успехом скрывала достоинства её фигуры, оставляя лишь простор для воображения.       И то, как идеально её грудь легла в его ладонь, то, как трепетно она вздымалась из-под бра при каждом вздохе, однозначно оправдывало все ожидания.       Всё ещё присутствующий бюстгальтер и не думал делать её менее чувствительной, судя по тому, как она всхлипывала каждый раз, когда он проводил по её соскам большим пальцем. Он чувствовал, как они твердеют под мешающейся тканью. Продолжая её дразнить, он грубо прошёлся губами вниз по её шее, кусая и тут же зацеловывая место укуса. Наверняка на её коже останутся ещё и царапины от его щетины.       Он немного удивился, когда она схватила его за волосы и рывком оторвала от своей шеи, впиваясь ему в губы.       – Мне всегда казалось забавным, как ты забирал волосы в хвостик, но ёлки-палки, как же меня это возбуждало.       Шота упёр руку в стену рядом с её головой. Она продолжала держать его за волосы одной рукой, хватая второй за футболку.       – Ты собираешься комментировать каждое наше действие?       – Кто знает, – подразнила Эми. – Если ты не найдёшь способа заставить меня замолчать.       – Я подумываю о кляпе, – ответил Шота, отпуская её бедро и проводя большим пальцем по её нижней губе. Оказывается, об этих губах он думал намного чаще, чем мог себе представить.       – У-у-у-у, фетишист, – и тут же разомкнула губы и с энтузиазмом всосала в себя его палец. Шота почти задохнулся. То, что после стольких лет знакомства она всё ещё умудрялась заставать его врасплох, немного удручало, но в настоящий момент в совершенно противоположном смысле. Ему потребовались годы, чтобы удостовериться, что он был всегда на шаг впереди неё, что в любой момент был готов отключить её причуду, но она по-прежнему оставалась полна сюрпризов.       Что ж, если он не может заставить её заткнуться, ему придётся хотя бы постараться, чтобы она не смогла связывать слова в осмысленные фразы.       Подхватив её под ягодицы, он с лёгкостью оторвал её от пола. Она усмехнулась, обвив его талию ногами. Её туфли слетели на пол, и она упёрлась в его поясницу пятками, теснее прижимаясь к паху. Он еле сдержался, чтобы не зашипеть от этого. Концентрируясь на руках, он понёс её в спальню. Декор его обители можно было растолковать за минимализм, в лучшем случае, поэтому ориентироваться в темноте было проще простого. Из мебели у него было только всё самое необходимое.       Эми вскрикнула, когда он бесцеремонно швырнул её на кровать.       – А вот это было грубо, – пожаловалась она, приподнявшись на локтях.       Шота не дал ей и шанса продолжить отчитывать его, принявшись расстёгивать её шорты. Она ослепительно улыбнулась, приподнимая задницу и помогая ему стянуть их и отбросить в другой конец комнаты. Он начал выцеловывать её левую ногу, заставляя дрожать от предвкушения, когда он добрался до уровня бёдер. Сев на колени, он подхватил её под коленки и рывком притянул на край кровати, тут же возвращаясь к внутренней стороне бедра, прикусывая нежную кожу и каждый раз заставляя её вздрагивать.       – Ну может хватит дра… ооооох…       Он поднял голову и внимательно посмотрел на неё, аккуратно массируя клитор через мокрое бельё. С закрытыми глазами, запрокинутой головой и прерывистым дыханием, она выглядела потрясающе. Когда она открыла глаза и поймала его взгляд, он не смог удержаться и усмехнулся. Её щёки пылали, и даже без света он видел, каким желанием горят её глаза. Это напрягало и увлекало так же, как и её причуда.       Правда, в момент, когда она снова потянулась к его волосам, он потянулся к бинтам, которые до этого мирно лежали под кроватью. Он сдержал смех на её шокированное лицо, когда бинты обвились вокруг её запястий и изголовья кровати, в меру туго, чтобы не было возможно вырваться и чтобы не навредить ей. Неподобающее использование геройского снаряжения? Возможно. Но только в этот раз. Ему нужно было взять ситуацию под контроль, пока она не свела его с ума.       Эми забарахталась на постели, спинка которой неистово содрогалась, когда она пыталась вырваться из оков, и захныкала, изнывая от желания.       – Сотриголова, это подло!       Он встал и навис над ней, вжимая руками её бёдра в кровать, так, что он мог целовать обнажённую кожу её живота прямо над полоской белья. Сколько бы она ни дёргалась и ни извивалась, так и не смогла избавиться от бинтов.       – Ты сможешь прикоснуться, только когда станешь слушаться.       Глаза Эми каким-то образом потемнели ещё больше, когда она уставилась на него, но на этот раз рта не раскрыла. На самом деле, он был не против её болтовни – она не затыкалась сколько он её знал, – но было интересно узнать, на что она способна, если будет держать рот на замке.       Но обо всём по порядку: он должен был закончить изначально поставленную задачу и наконец стянуть с неё чёртовы трусы и отправить их в полёт за шортами. Она со свистом вздохнула, когда холодный воздух коснулся её обнажённой кожи, и свела ноги в секундном порыве стыда, на который, как ему казалось, она вообще не была способна. Он осторожно развёл их в стороны, медленно, готовый в любой момент отступить, если она передумает. Но Эми этого не сделала и только тяжело выдохнула, когда он проложил губами мокрую дорожку вдоль ноги до её нутра.       К тому моменту, когда он наконец добрался до заветной точки и лениво дотронулся до неё языком, Эми уже практически трясло. Она почти достигла той грани, после которой терпеть уже было невыносимо, но Шота считал, что простой перепих явно не был сейчас в приоритетах. Некоторые парни были очень привередливы на этот счёт. Он же утопал в её запахе, и вкусе, и в том, как вскинулись её бёдра, когда его язык начал уже требовательно вылизывать нежные складки. Из неё вырывались вздохи и всхлипы, но никаких комментариев не последовало.       Одной рукой он придерживал её за бедро, не позволяя взбрыкнуть слишком высоко и почти отстраниться от его рта. Эми еле успевала дышать между звуками, которые издавала. Второй рукой он поднял её ногу над головой и приподнялся сам, чтобы дотянуться до неё пальцами, которыми тут же скользнул в её горячее, мокрое нутро, начав ритмично двигать ими взад-вперёд, не прекращая посасывать клитор. И без того развратный стон, вырвавшийся из её груди, перешёл всякие границы приличия, когда она выгнула в оргазме спину.       – Ещё, – выдохнула Эми.       Он перестал двигать пальцами и выразительно выгнул бровь, на что она почти заплакала.       – Пожалуйста!       Явно удовлетворившись её покладистостью, он сделал, как она просила, добавив ещё один палец и делая им круговое движение внутри неё.       – О. Мой. Бог. О боги.       Она так неистово насаживалась на его пальцы, что он мог просто сидеть спокойно и ничего не делать, но он был более чем увлечён продолжить начатое. С его последнего раза прошло немало времени, и судя по тому, как тесно её стенки сжимали его пальцы, её последний раз был примерно в то же время. У неё должен был быть какой-нибудь приятный парень, который бы делал подобное с ней на постоянной основе, кто-то, кто доводил бы её до состояния, в котором она не могла говорить. Кто-то – но не он. Он не был способен обращаться с ней так, как она того заслуживала. У него не было времени дать ей всё то, в чём она нуждалась.       Всё, что мог сделать, – это дать то, что у него было в данный момент, и этого было достаточно для сегодняшней ночи.       С этой мыслью Шота и довёл её до состояния вздрагивающего нечта. Чем ближе она была к очередному пику, тем быстрее то, что раньше было всхлипами и стонами, превращалось в неразборчивое бормотание. Его пальцы до синяков сжимали её бёдра, пока он яростно вылизывал и всасывал в себя её клитор, порыкивая и производя невероятное количество других звуков. Её тело вытянулось в струну, когда она достигла пика, руки до предела натянули бинты, и в какое-то мгновение она замолкла совсем, возможно, нарочно, чтобы не вскрикнуть слишком громко.       Он лизнул её снова, на этот раз нежнее, пока она не рухнула на кровать и её тело не содрогнулось в последний раз. Её грудь часто вздымалась и опускалась, пока она пыталась восстановить дыхание. Он отстранился и уселся на колени, наблюдая за плодами своей работы. Эми казалась растёкшейся лужицей.       Осознание того, что это он сотворил с ней такое, разожгло внутри пламя гордости. Он знал, что забыл, насколько хорошо может быть, но не думал, что испытал бы подобное, будь это кто-то другой вместо Эми. Он никогда не принадлежал к тому типу парней, которые искали пару на одну ночь. Эми он знал – он доверял ей – и даже находил её привлекательной, пусть иногда она и усугубляла его существование одним своим присутствием. Ему было хорошо, потому что он был с ней.       И он хотел её, хотел безумно, всю без остатка, и, как бы больно ни было это признавать, уже довольно давно.       – Хэй, по-моему, мы немного не на равных, так что расстёгивай уже свои штаны и иди сюда, – потребовала Эми, говоря скорее отстранённо, чем возбуждающе. Она снова опустила голову на кровать. – Твой рот однозначно лучше моего вибратора, но я сейчас начну разочаровываться.       Закатив глаза, Шота вытер рот тыльной стороной ладони и поднялся. Она заткнулась моментально, стоило ему стянуть свой чёрный свитер через голову и расстегнуть штаны. И, конечно же, улыбнулась, заметив, насколько он был возбуждён. Из-за неё. Она хорошо его обработала, в данный момент во всех смыслах этого слова.       Когда он взобрался на кровать и навис сверху, она уже было снова открыла рот, чтобы отвесить что-нибудь остроумное, но он схватил её за подбородок и грубо поцеловал.       – Что мы говорили о послушании? – пробубнил он ей в рот.       И она снова заткнулась, кивнув и сжав губы в тонкую линию и затуманенным взглядом наблюдая, как он избавляется от боксеров. Она тихонько проскулила, неосознанно подавшись ему навстречу. Как же это ужасно – смотреть и не иметь возможности дотронуться. Он держался близко, пока расстёгивал её лиф без лямок, сразу же заключая её грудь в ладони, следуя ими вниз, оглаживая живот и снова достигая промежности, пальцами пройдясь по клитору несколько раз. Всхлип перешёл в просящий стон.       И только после этого до него кое-что дошло.       – У меня нет презервативов.       Он как-то запамятовал покупать их. Пару раз их подкидывала Немури, но ему самому не хотелось тратить деньги на то, чем вряд ли будет пользоваться. О, как бы она злорадствовала сейчас, узнай, в какой ситуации он находится. В его постели была невероятно красивая, желанная, отвечающая взаимностью гибкая обнажённая женщина, и он не был подготовлен.       – Тебе повезло, ковбой, – усмехнулась Эми, – я прикрыла тылы.       Это было всё, что ему нужно было услышать, чтобы продолжить начатое. Он навис над ней, смакуя ощущение контакта её гладкой кожи с его, того, как её грудь упиралась в его грудную клетку. Она раздвинула ноги, так, что он оказался между ними. Он поцеловал её губы, линию челюсти, двинулся дальше вниз по шее, остановился на каждой груди, так, что она не выдержала и начала в отчаянии ещё сильнее прижиматься к нему. Она столько лет дразнила его, так что вполне честно, что сейчас он должен отработать всё, что не отработал за всё это время.       Он проделал поцелуи обратно к её шее, придвигаясь ближе, приставил головку к её входу, проходясь ею вверх-вниз и заставляя её плоть раскрываться ему навстречу и смазывать в своих соках, и на секунду остановился.       – Ты уверена?       – Шота, клянусь всем прекрасным, что есть на этой зелёной земле, если ты сейчас же не оттрахаешь меня, я надеру тебе зад, – в ярости выпалила Эми.       Лёжа под ним связанной, она точно была не в том положении, чтобы командовать, но разве он мог с ней поспорить?       Он толкнулся в неё, медленно и осторожно, давая ей привыкнуть. Её лицо исказила лёгкая гримаса, но как только он заполнил её до предела, она удовлетворённо выдохнула. Он же, напротив, чувствовал, как взлетел на какой-то совершенно другой уровень. Он не помнил, когда в последний раз кто-то обхватывал его так же узко и тепло, как её тело сейчас. Даже его рука. Какого, спрашивается, чёрта он ломался так долго?       Несколько мощных толчков – и вниз по позвоночнику прошлась новая волна возбуждения, и голова окончательно одурела. В ней было так охрененно хорошо. Он явно прогадал. Просто времени не было на всё это. Он не привык долго и старательно выстраивать отношения, сюсюкаться и приносить завтрак в постель. Он также не привык к сумбурному одноразовому сексу, после которого обычно расходятся как в море корабли.       Может, ему настолько недоставало практики, что он уже забыл, к какому типу относится. Он знал только то, что был сейчас с Эми, которая даже со связанными руками так неистово двигала бёдрами ему навстречу, что заставляла его пересмотреть все свои взгляды и хотеть больше. Учитывая тот факт, что он и так вбивался в неё что есть мочи, он не совсем понимал, что это значило, но и раздумывать над этим после того, как он увеличил темп, совершенно не хотелось.       Когда он запрокинул одну её ногу и, удерживая её навесу, проник ещё глубже, она почти разрыдалась.       – Дай дотронуться, пожалуйста, пожалуйста, развяжи меня!       Шота поцеловал её в губы, перед тем как прикусить и отстраниться.       – Ещё чуть-чуть. Хочу почувствовать тебя всю до того, как ты начнёшь творить, что тебе вздумается.       Эми звучала так, будто была на грани безумия.       – Это нече… чёрт, чёрт! Боже, как хорош, как же ты хорош!       На что бы она там ни собиралась жаловаться, её попытки прервались, когда он наклонился и обвёл языком её соски. Вид её плавно колыхающейся при каждом толчке груди расфокусировал и заставлял вспоминать времена, когда он был молодым парнем и когда его мозг стабильно, против его воли подкидывал идеи, а что же скрывалось под рубашкой её геройского костюма. И по окончании дрочки перед глазами почему-то всегда была только она. Как долго он вообще отрицал это?       Видя, что ей нужна помощь, он сел на колени, всё ещё держа её ногу навесу, и, проникнув ещё глубже, зарычал. Если он не будет осторожным, он кончит до того, как пика достигнет она. Требовалось неимоверной силы воли, чтобы сдержаться, но это не помешало ему начать вбиваться в неё ещё сильнее и снова надавить пальцем на этот волшебный комок нервов. Это было почти нежное касание, но оно заставило её забиться в конвульсиях. Он чувствовал, как она приближалась к оргазму, как стенки вокруг его плоти сокращались так мощно, что всё поплыло перед глазами.       Он понял, что второй оргазм накрыл её, отчасти потому, что почувствовал его на себе, а отчасти потому, что от Эми донеслось несколько красочных ругательств вперемешку со смехом. Если бы он и раньше знал, что она способна выкинуть что-то подобное, его бы взбесило это – всё-таки, заржать посреди секса было, ну, немного странно, – но в этом была вся она. Благо, он понимал, что спонтанный смех вырвался из неё непроизвольно, потому что ей было слишком хорошо.       Когда её немного отпустило, Шота потянулся и развязал концы связывающих её бинтов. Они мгновенно поддались ему, ослабляя хватку на её запястьях, так, что она смогла просто выскользнуть из них. Удовлетворённо выдохнув, она положила руки ему на грудь, её яркие ногти несильно, но ощутимо, процарапали путь вниз и обратно, будто знакомясь с его телом.       Он очень удивился, когда она оттолкнула его. Но не так, как когда она обвила его талию одной ногой, чтобы приподняться и, сделав рывок, оказаться сверху. До того, как он успел пожаловаться на внезапную перемену, она наклонилась, чтобы поцеловать его в губы, и помогла себе рукой, чтобы плавно опуститься на него. Её тепло снова окутало его, и в груди всё перевернулось, когда она начала размеренно двигаться. Вверх, вниз. Вперёд, назад. Вверх, вниз.       Было совершенно иначе – чувствовать её сверху. В таком положении она приближалась к пику намного быстрее, потому что при каждом движении её клитор сам тёрся о его плоть. Она вцепилась в многострадальную спинку кровати, пока остервенело двигала бёдрами, вновь достигая квинтэссенции. Всё пришло так внезапно, что он даже не успел поймать момент, когда она начала слишком размашисто опускаться на него. Он стиснул зубы и схватил её за бёдра, чтобы толкнуться в неё снизу.       Честно говоря, он никогда не думал, что такая поза заводила его, но было что-то неземное в том, как Эми двигалась на нём сверху. Её распущенные волосы освещал свет уличного фонаря, пробивавшийся через закрытые жалюзи, пот ручьём стекал по телу, грудь подпрыгивала каждый раз, когда она резко опускалась вниз, её ладонь покоилась прямо на его сердце, и всё это вместе взятое действовало на него невероятно опьяняюще, так что он достиг разрядки сразу следом за ней. Он непроизвольно рыкнул, сжав зубы, чтобы не застонать в голос, и сделал несколько завершающих толчков, не покидая её лона и стальной хваткой сжимая бёдра. Позже он явно будет смущаться, глядя на синяки.       Эми поцеловала его и не переставая бормотала «Шота» ему в губы, всё ещё не отойдя от последних волн наслаждения. Всё её тело тряслось мелкой дрожью. Он хотел произнести её имя. Хотел запустить пальцы в её волосы и начать всё сначала. Хотел остаться в ней ещё минимум на час, доводя до исступления снова и снова, пока она не лишится возможности говорить и ходить. Хотел, чтобы она умоляла его о большем.       Но конечно же, его тело не было способно на подобное. Он был далеко не двадцатиоднолетним парнем с вечным стояком, который наблюдал за её бравой победой над злодеем, а мысленно уже затаскивал её в постель. Нет, это осталось далеко в прошлом.       Вместо этого он глубоко вздохнул, когда она наконец обмякла на нём и её стенки перестали сокращаться, и осторожно вышел из неё. Она издала слабый стон, но промолчала и не стала жаловаться, даже когда он бережно стащил её с себя и уложил рядом. Они оба распластались на кровати – её голова покоилась на его руке, – обнажённые и покрытые потом, и рвано дышали. Насрать на всё. Казалось, что весь алкоголь, что был в его крови, вышел вместе с потом, и что теперь он сможет проспать дня два без перерывов.       Он привык чувствовать себя изнеможённым, но совершенно в ином смысле. Сейчас он был очень даже не против. И он был твёрдо намерен получить свою заслуженную дозу сна.       Эми глубоко вздохнула.       – Нам надо делать это почаще.       Шота распахнул глаза и повернул голову в её сторону, сдабривая настороженным взглядом.       – Эми…       – Расслабься, Сотриголова, – спокойно перебила Эми, как будто это не она минуту назад в оргазме вышёптывала его имя. Она перевернулась на бок, но её голова всё так же оставалась на его руке. – Я понимаю, что это не означает, что мы вместе или встречаемся. Просто говорю, что я не против повторить. Например, в ду́ше завтра утром.       Он одарил её свои самым безразличным взглядом.       – О, ты думаешь, что ты остаёшься?       – Я имею в виду, что, если ты не хочешь проснуться от утреннего минета, это твоё дело, – парировала Эми.       Часть его не могла разобрать, шутит она или нет, но, когда он взглянул на неё, пусть и ухмыляющуюся во все тридцать два, понял, что она серьёзна. И этого было достаточно, чтобы его член снова дёрнулся в предвкушении утра.       – Я прекрасно осознавала, во что ввязываюсь, и, честно скажу, прямо гора с плеч.       Он приподнял бровь.       – Что? Ты правда думал, что у меня есть время на серьёзные отношения? Я бы признала, что иногда мне действительно их не хватает, но не сделаю этого. Как и не сделаешь ты, так?       Шота бы фыркнул, если бы она не была права. Вообще, он подумывал о том, что Эми ищет серьёзных отношений, но вот она, лежала у него под боком и в очередной раз огорошивала его. Все те разговоры о свиданиях, о том, как ему надо почаще выводить её в свет, о том, что они двое совместимы, заставляло думать, что Эми была одной из тех женщин, которые отчаялись выйти замуж. Она была младше него, в конце концов. Кто сказал, что она не шла по той же дорожке, что и Шота?       – Ты не злишься? – спросил он.       – Я злюсь, что потребовалось десять лет, чтобы до тебя дошла единственная вещь, о которой я не шутила, – ответила Эми перед тем, как ударить его в бок. Он зашипел и одёрнул её руку. – Я уже пророчила себе целибат.       – Ты могла заполучить любого парня, – сказал Шота.       Эми цыкнула и покачала головой.       – Да, конечно, но они не были тобой.       Он ни в коем случае не испытывал к ней никаких умилительных чувств, но тепло разлилось в его груди, когда он снова посмотрел на неё. Даже не осознавая этого до конца, он придвинулся ближе и поцеловал её в губы.       – Это значит «да, останься, я не хочу, чтобы утренний стояк пропал даром» или нет?       Шота обнял её и привлёк к себе.       – Ты можешь помолчать, пожалуйста?       – Ну уж нет, я провела слишком много времени, стараясь не шуметь, а ты знаешь, как сильно я люблю быть шумной, – опять произнесла она самым что ни на есть серьёзным тоном. – Ты будешь страдать так, как не страдал никогда в жизни.       Если бы несколько часов назад его спросили, как он собирается провести эту ночь, он бы впервые за долгое время от всего сердца рассмеялся. Но учитывая тот факт, как несколько минут назад он был внутри неё, он решил, что сейчас в этом нет необходимости. Это было нелепо. Это было безумием. Её идея пытать его, возможно, означала издеваться над его ежедневными проблемами вперемешку со стандартными подколами. Он выдержит. Он не хотел, чтобы Эми уходила, и если это означало, что придётся вытерпеть несколько её выкидонов утром, то так тому и быть.       Он уткнулся лбом в её лоб, закрыл глаза и произнёс:       – Останься.       – Ты уверен?       – Вне всяких сомнений, – укладывая подбородок на её макушку, ответил он, и она ещё сильнее зарылась носом в его шею. Поначалу эта ночь обещала быть очередной скучной и длинной ночью. Он планировал вернуться сюда в одиночку, когда звуки, танцы и выпивка возьмут над ним верх, и повалиться на кровать. Невесело, но он бы пережил. На носу стоял следующий учебный год.       Сейчас же он лежал в обнимку с Эми. Она казалась меньше и мягче на фоне его мышц и подходила к его рукам как какой-нибудь недостающий кусочек мистического паззла. Обычно он на дух не переносил людей, не соблюдающих его личное пространство и совавших нос в его дела. Однако до него дошло, что попросту не может жаловаться на то, как Эми сейчас посапывала рядом с ним. Сейчас он мог дать то, что было ей так необходимо.