Побег души

Гет
R
Завершён
913
Размер:
29 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
913 Нравится 12 Отзывы 341 В сборник Скачать

Настройки текста

Вопрос: Неужели мысли материальны? Ответ: Просто наша жизнь слишком скучная, чтобы не попытаться это исправить.

XXX

      У нее была скучная жизнь. Это общеизвестный факт, что был не раз поднят на редких семейных ужинах чрезмерно заботливыми родителями, снисходительно отзывающихся о романах, что она писала. Саре Джонс не было стыдно от слова совсем, такой уж она выросла, бессовестной, никудышной дочерью, не собирающейся отказываться от уютного времяпровождения свободной девушки.       С приходом отношений приходит одна морока, это усвоилось еще в тот момент, когда ее третий партнер жестко высказался о не прибыльной работе в роли писательства и поставил ультиматум, говоря, что ей нужно стать обыкновенной домохозяйкой. Такая перспектива Джонс категорически не устраивала и она с удовольствием полюбовалась изумленным выражением лица у несчастного, послав все эти заморочки куда подальше.       В принципе именно с тех пор, она и заперлась в своем доме, выходя за его пределы разве что за оплатой требуемых счетов, покупкой продуктов и поиском «вдохновения».       Сара считала, что подобный график идеален, окружающие, неодобрительно наблюдавшие за любым ее действием, не разделяли данное утверждение. Семья периодически устраивала внеплановые знакомства, заставляя уже привычно закатывать глаза на это ребячество чистой воды. Друзья подсовывали под руки предложения со слепыми свиданиями. А издательство, на которое она работала, было единственным, кто хоть как-то поддерживал ее.       Да, убегать от реальности, зарываясь в немыслимые рассказы с головой, это неправильно. Но она делала это с душой, как только могла. Натирала подушечки пальцев до появлениях первых мозолей. Заваривала кофе по пять кружек за день. И с необыкновенной нежностью прочитывала каждую строку, написанных страниц.       Это было не только ее детище.       Это был мир невиданной мечты.       Сара с подросткового возраста хотела приключений, которые упорно избегали ее, какие бы безумные поступки она не вытворяла. Стоит лишь вспомнить ту ночь у клуба, где несмышленый подросток в ее лице старался поймать разыскиваемого преступника, торгующего сильнодействующими наркотиками, как становится стыдно до покраснения кончиков ушей.       Сердце мучило отчаянное желание встретить достойных друзей, что были бы готовы действительно поддержать в трудных ситуациях, а не сбежать от пустоты удобной выгоды. Таково было их загрязненное общество, такова была реальная жизнь.       И конечно же, как и любой другой девушке на этой планете, Сара жаждала настоящей любви. Без прикрасок, откровенной в своих проявлениях, полной доверия и до щемящей тоски заботливой. Как же вечно улыбчивая, одинокая Джонс мечтала об отношениях, узнал бы кто-нибудь об этом и перестал сводить ее с первыми встречными.       Но все это можно было бы расписать. Настолько подробно, настолько чувственно, как только позволяло воображение, являя на свет занимательные приключенческие романы, где было все что душе угодно. Отчего она и совершала периодические побеги в другой мир, погружаясь за написание, позволяя себе забывать о счете времени.       К собственной же неожиданности, это помогало справиться с удушающим внутренности разочарованием. Пускай там за застывшими страницами книги вовсе не ее жизнь, но все равно это не отменяло того факта, что она принимала участие в создании каждой детали.       Трудно было сказать с какого именно мгновения началась отправная точка отсчета.       Возможно, когда Сара решилась добавить в сюжет такую же неудачницу под ее писательским псевдонимом «Скалла»?       Во всяком случае эта реальность была определенно не пределом ее мечтаний.

XXX

Вопрос: Приносит ли любопытство счастье? Ответ: Скорее несчастье.

XXX

      Сара не живет, Сара существует.       Прежде легкомысленно не понимавшая какое последствие может принести за собой чье-то прошлое, теперь она получает за это заслуженные проблемы, причем относящиеся прямым путем к ней. Потому что то, с чем прежде приходилось разбираться Элисон, теперь придется и ей, так как она сама стала этой девочкой.       В этом не было ничего мистического, просто однажды Джонс проснулась в чужом, незнакомом теле посреди невыносимого шума, исходящего за окном маленького, тесного вагона.       На самом деле в начале все казалось крайне занимательным. Ну право слово, когда еще попадется возможность побывать за кулисами известного цирка «Солнца»? Сара с интересом рассматривала диких животных за шаткими с виду клетками, покорно поддерживала игру потерявшей память Элисон Бретт и беззаботно улыбаясь, хлопала репетирующим на сцене артистам.       Пока не поняла, что все слишком затянулось.       Она привыкла к своему новому имени, новоявленному отцу Джиму, у которого пять лет назад трагически умерла жена от рук заигравшегося льва, и вести бродячий образ жизни, путешествуя со всей труппой по недалекому миру.       И это было неправильно.       Сара Джонс обыкновенный писатель, который должен был бы запереться в своей маленькой квартире, отгородившись от общества, но никак не жить чужим, сиюминутным образом. Но, когда она предпринимала робкие попытки спрятаться, ее насильно заставляли выходить из собственного панциря.       Члены цирка упорно шептали ей, что они семья и с проблемами стоит делиться, не тая их от всех. Сара с трудом сдерживала неудержимое желание послать их куда подальше и сжимая зубы до неприятнейшего скрипа, тянула на губы беспечную улыбку.       Отчаянно хотелось домой. Сердце томилось от тоски к родителям, непутевому старшему брату и бродячему коту, которого она подкармливала, возвращаясь с работы. Но этого больше не было, отныне исчезло.       К сожалению, никто не понимал ее.       Не понимали по какой причине всегда смеющийся ребенок перестал веселить окружающих неуклюжими шутками. Не понимали из-за чего она замкнулась в себе. Не понимали откуда взялся этот напускной фальшивой радостью взгляд, скрывающий пустоту в глубине. Но пытались бороться. — Этот доктор поможет тебе, — успокаивающе поглаживая ее по голове, мягко улыбнулся Джим.       Бедный отец, у которого появились выделяющие круги под глазами и седина на обычно темных волосах. Столь похожий на родного, что перехватывает дыхание от жалости к нему, но ровно до того момента пока Сара не вспоминает, что этот мужчина не тот за кого себя выдает.       Она даже этой реальности не принадлежит, что уж тут говорить о незнакомых людях.       Тихое — «Все в порядке» — тонет в представлении какого-то доктора Кавахиры, что был настолько профессионален в своих услугах, что его пригласили поработать в штаты.       Джонс неловко щурится, с легким недоумением наблюдая за загадочно улыбающимся японцем, чувствуя сомнительное чувство дежавю.       Они определенно знакомы. И это знание совсем не доставляет какого-либо счастья.       Он часть ее романа. Весь этот мир сотворен из ее рук, при этом совершенно не хочет отпускать собственного автора на волю.       Сара-Элисон впервые грязно ругается, обвиняя свою персону в том, что добавление автора в историю всегда несет за собой неприятные последствия. К несчастью, бытье «Скаллом» ее категорически не устраивало. — Любопытно, — задумчиво проговаривает шаман, на миг меняя карий цвет глаз на насыщенный индиго.

XXX

Вопрос: Общение со сверстниками? Ответ: Полно лицемерия и травли.

XXX

      У Сары появляются первые проблемы с общением со сверстниками после смены двадцатой школы. Цирк не стоит на месте, он съезжает с одного города на другой, постепенно употребляя и тропические страны. Неудивительно, что в ее формальные десять лет на строке рекомендаций записана «чрезмерная пластичность в общении».       Она ненавидела детей, но еще больше ненависть вызвали неконтролируемые подростки.       И если бы ей дали шанс, то при первом же посещении Сара скормила бы их опаснейшим цирковым «кошкам». Конечно, это невозможно, но ведь мечтать не запрещено законом.       Тело Элисон при любом приближении к этому зверью реагировало крайне неоднозначно, начиная охватываться предательской дрожью и невыносимым дичайшим ужасом. Она догадывалась, что это было связано со смертью матери. — Что за взгляд, малышка? — скривился в насмешливом оскале Брайан, главный в многочисленных издевательствах над ней.       Джонс переводит на него презрительный взгляд, безмолвно показывая не самый приличный жест, заставляя стоящих по обе стороны ребят решительно взять в руки ведра с подозрительно пахнущим содержанием, и прежде чем она что-либо поняла, вылить на нее собачье дерьмо смешанное с водой.       Внутренности скручиваются противным узлом, обещая не самую приятнейшую расправу для этой жалкой шайки, но гнев не затухает. Наоборот, растет в геометрической прогрессии, но ровно до достижения окончательного пика.       Сара выдыхает, ощущая как что-то неизвестное струится по ее венам. — Я изобью вас так, чтобы родная мать не узнала, и заставлю сожрать это говно до последней капли.       Школьники теряют сознание до того, как она ломает им кости, поэтому разочарованная, Элисон просто пинает носком ботинка лицо того самого Брайана, вызывая стон полный боли.       Затуманенный взор замечает фиолетовые пряди волос.       Сара-Элисон кривит губы в грустной усмешке.       Она пробудила пламя, опережая будущие события на восемь лет вперед.

XXX

      Ей назначают далеко не последний выговор, в то время как Джим весело прищуривая глаза, покупает на обратном пути мороженное, задумчиво предлагая принять ученичество у тяжеловеса Тома. Спотыкаясь, она переводит на него недоуменный взгляд, не ожидая подобной реакции.       Одновременно с этим, Элисон задается решающим вопросом.       Кем был ее отец?

XXX

Вопрос: Баловать детей можно? Ответ: Пока в их сознании двадцатилетние взрослые, то конечно!

XXX

По мнению другого лица.

      Элисон начала вести слишком подозрительно для обыкновенной девочки. Джим старается не обращать на это целостного внимания, но отцовское сердце обливается кровью при мысли о том, что он делает это чересчур часто. Старается забыть о наличии собственной дочери.       Он уже точно не помнит с каких именно пор стал поступать таким образом, просто со смерти его верной, вдохновляющей жены мир погрузился в сплошные черно белые краски. Катина была профессиональной дрессировщицей, которая запала ему в душу с первого же выступления. Представляющая собой экзотичную, чистую итальянскую красоту, в сочетании с опаснейшей страстью к своей работе, она вызывала в нем лишь трепет.       Тем не менее даже ее настигла напасть в роли смерти на глазах четырехлетней Эли.       Бретту-старшему было неудобно показываться на ее глаза, подсознательно он чувствовал вину за случившееся и моральную травму перед любым бродячим котом. Поэтому пытался баловать, разрешая все что душе угодно.       Только вряд ли это могло заглушить что-либо.       Элисон обещала вырастить красивейшей девушкой, но ее казалось это не волновало. Обыкновенно она просто пряталась в старом, дряхлом вагоне, и подтягивая к себе колени, начинала писать, не отрываясь от этого увлекательного занятия. Со снисходительным смехом, он думал, что девочка пишет там свои мечты о том самом «идеале».       Впрочем его это не слишком волновало, пока ее это привлекает, пусть делает.       По крайне мере с этим смириться он точно может.       Уж, если глава цирка не сможет уследить за своей невинной дочерью, то как он вообще может называть себе так?

ХХХ

Вопрос: Что значит быть гуттаперчевым?

Ответ: Быть невероятно пластичным, уметь завораживать зрителей с первых минут и все время развиваться.

ХХХ

      К двенадцати, Сара уверенно идет по пути несмышлёной ученицы беспечного Тома, который просто имел забавное чувство юмора. Руки готовы отвалиться от тяжелой ноши, а губы полностью обезобразить себя от постоянных укусов, которые она устраивала, чтобы заглушить боль. Тем не менее ее все устраивает, такая не стоящая на одном месте жизнь более чем терпима.       К четырнадцати, она привыкает к тому, что все зовут ее Элисон и фамилия Бретт вовсе не пустой звук. Это означает, что положиться в некоторых делах на Джима не просто можно, а нужно. Ведь он семья, ведь весь цирк одна сплоченная семья.       И пусть у них нет определенного места, в которое мог бы вернуться каждый, зато существует дом. Благодаря этой труппе Элисон узнала, что на самом деле кроется за данным словом. Пока у нее есть люди, что с нетерпением ждут ее посреди внушающего своими размерами шатра лишь для того, чтобы громко поздравить с днем рождения, дом есть всегда. И не важно, как он выглядит или где находится.       Гантели больше не спешат бежать от нее по полу, вместо этого она с превосходством тягает десятикилограммовые штанги, заставляя трепетать особо чувствительные сердца артистов, что, задорно хлопая, предлагали принять участие в следующем выступлении.       Том, тот самый известный своими мускулами тяжеловес, сверлит ее спину подозрительно задумчивым взглядом, параллельно переговариваясь с собственным шефом. Она подозревает, что это из-за волос, фиолетовый окрас которых не может заменить ни одна выдающаяся краска.       Прическа, больше подходящая какому-нибудь непослушному юноше, уютно струится по ее плечам своими колючими кончиками, раздражая тем самым нежную кожу на щеках. Элисон бы с удовольствием и вовсе побрилась бы на лысо, но боялась, что отец этого не оценит. Тот почему-то хотел, чтобы она выросла женственной и легкой как воздушные облака девушкой.       К шестнадцати Сара-Элисон впервые влюбляется в какого-то неизвестного молодого артиста, которому едва было можно дать восемнадцать. Ее ладони обсыпаются холодным потом, глаза блестят таинственно восторженным светом, а сердце сбивается со своего ритма. В то время как уста упорно шептали одно.       «Его звали Лар».       На краю сознания вертелась не дававшая спать спокойным сном мысль, что это имя знакомо. Так до странности невыносимо сильно, что мозг перезагружается от возможных вариантов и решает отложить это дело на конец.       Потому что она была готова любоваться этим гуттаперчевым мальчиком всю жизнь. Этими непослушными темными локонами, по теплому строгим взглядом из-под солнцезащитных очков и стройной, трогательно подтянутой фигурой, скрытой под тонким, эластичным костюмом для более свободных движений.       И если прежде Элисон справедливо считала себя фригидной, несмотря на то, что в прошлом не замечала за собой ничего подобного, то теперь думала совершенно иначе. Погружаясь в пошлые фантазии, где она бы как следует показала себя во всей красе в разновидных позах. Доказала бы в конце концов что уже не маленькая.       А Лар, то ли итальянец, то ли немец, перестал бы наконец задирать нос и вести себя как старший брат, приговаривая как должны на самом деле вести себя настоящие «леди». Она с трудом сдерживала себя от того, чтобы не задать сомнительный вопрос о том, откуда он знает столько вещей, но терпела. Покорно терпела только по одной единственной причине — когда артист отворачивался, приступая к нравоучениям, то неосознанно вытягивал свою твердую, накаченную задницу.       Бретт неожиданно для себя воспылала преданной симпатией ко всем итальянцам, решив выучить и язык, чтобы не выглядеть настолько глупой в чужих глазах, особенно столь занимательных и насыщенно синих. — Это все сеансы у психологу, — уверенно говорил Джим, кивая на это утверждение. — Мистер Кавахира действительно высококвалифицированный психолог. — А я считаю, что это все тренировки! — возбужденно возражал загорелый из-за недавнего отпуска Том. — Детям попросту некуда девать энергию и те были как раз кстати. — Мужчины, — закатывала глаза профессиональная дрессировщица «кошек» Винзельда, точно подмечая все признаки влюбленности на лицо. — Наша девочка влюбилась. Причем весьма и весьма неверно.       Лар нежданно уехал сразу же на следующий день и неловко посмеиваясь над пылким признанием Элисон, оставившем на его губах влажный привкус сладких виноградов, прошептал ей на самое ушко:       «На самом деле я девушка».       Бедную, потрясенную до глубины души Бретт-младшую, успокаивали всем коллективом, Винзельда с особым усердием вдалбливала той простую истину о том, что любовь в независимости от полов в любом случае невыносима. Она, конечно, старательно делала вид, что ее это не волнует, но все равно запомнила на всякий случай.       К восемнадцати Элисон впервые сдалась под напором «директора цирка» и решилась на дебютное выступление, показывая себя на весь мир. Она не была звездой того цирка, одним из немногочисленных, кто сопровождал своих наставников, тем не менее в тот момент, вышедшая под мнимым псевдонимом «Скалла» (название таки ее достало), Элисон почувствовала себя артистом, завладевшем вниманием всей вселенной.       Возможно, это было не так далеко от правды.       Она отчаянно желает отступить от шаткой дорожки, преследующей несчастную Скалл, но судьба не собирается давать ей шанса. Вместо этого преподносит неприятный подарок в виде новейшего мотоцикла этого века с наказом научиться хотя бы держаться на нем.       Совет от тренера о том, что он схож по строению с велосипедом был бесполезен.       Элисон пять раз чуть не свернула себе шею, по странным обстоятельствам оставшись живой и сравнительно здоровой, но сломав руку и ногу, на восстановление которых ушло еще два года. Хотя формально должно было быть пять лет, потому с такими переломами люди даже не выживают.       Но, «мисс Бретт — особый случай».       Она со всем справится.       Ведь так?

ХХХ

Вопрос: Бывают ли люди настолько неудачными?

Ответ: Вероятно нет, но мисс Бретт особый случай.

ХХХ

      Известного каскадера, выступающего исключительно в цирке «Солнца» можно найти… нигде. Потому что никто не знает о его реальном существовании. Как он одевается после выступлений, изменяя в извечном кожаном комбинезоне и бесчисленному количеству пирсинга и цепочки, тянущейся от кончика уха до губы. Обычно, этот артист всегда прячет собственное лицо за тонной косметики и грима. Информация про его временные проживания в той или иной стране были под строгой секретностью, в то время как личная и вовсе была конфиденциальна.       Скалл всеми силами старался скрыть свою настоящую личность. Это интересовало, это заставляло публику трепетать, а прессу кусать локти от множеств зацепок, но ни одного ответа. В общем-то каким-то незаметным образом, но он стал самой популярной знаменитостью, читаемой по всем полосам газет.       Элисон исполняется двадцать три, она задувает свечи на большом кремовом торте, который совсем не любила, но повелась на красивую обертку, и безвольно располагается за абсолютно пустым столом в одиноком кафе. Посетителей было немного, по большему счету такие же уставшие люди.       Со славой приходит вовсе не головоокружающая эйфория.       Вместо этого человек резко понимает, что доходит слишком на высокую ступень. Нынешнее положение Элисон было не ее уровня. Она предпочитала здравый комфорт, когда все было не настолько перегнуто.       Дорогие отели, новейшей разработки мотоциклы и автомобили, а также приевшиеся спорт комплексы.       Бретт абсолютно точно не страдает любовной склонностью к излишней помпезности. Может быть для жилья ее устроил бы какой-нибудь дешевый вагончик с цирком. Да-а, со своей родной, любимейшей труппой, которая жестоко распалась под гнетом наваливших проблем.       Кого-то затронуло задетое самолюбие, как ее учителя, которого она превзошла, у кого-то просто случилось радостное событие — свадьба и чудом вылечившееся бесплодие, Винзельда не перестает присылать фото каждого мгновения с малышкой «Занзас» (Элисон не раз ломала голову над столь нетипичным именем для девочки), кто-то же трагически погиб на бумагах.       Ее отец числится без вести пропавшим вот уже три года, передав все дела управления цирком собственной дочери, в то время как на самом деле с наслаждением проводил дни на тропических островах под другим паспортом и именем.       И она, правда, была рада за всех, но все-таки с каких пор такой запоминающийся праздник проводится в одиночестве? — Вижу дела идут не так хорошо, как хотелось бы, мисс Бретт, — неожиданно оказавшись напротив нее, загадочно улыбнулся Кавахира.       Успевшая привыкнуть к странностям окружающего мира, Элисон просто отпила глоток шампанского из хрустального бокала. — Я знаю, как вас развлечь, — не переставая отходить от туманного поведения, продолжал говорить тот.       Аккуратно отправив в рот ложку тортика, она презрительно скривилась, с трудом заставляя себя переживать настолько сильную сладость. Это просто отвратительно. — Не стоит делать вид, что меня здесь нет, Элисон. Это может очень плохо кончиться.       Показательно громко разжевав кусочек кондитерской сладости, она сверкнула насмешливым огоньком в глазах, проявляя деланное равнодушие. — Ну и что вы мне сделаете, «Плохой Мистер Кава»?       Кавахира опасно прищурился.

ХХХ

Вопрос: Вы привязываетесь к своим пациентам?

Ответ: Бывает да, но, когда я этого не делаю, мне легче.

ХХХ

      По помещению раздавался затяжной звон цепей, смешанный с недовольными стонами полностью обездвиженного каскадера под довольное хмыканье раздражающего шамана. Подумать только, а ведь она его полноправный автор. Сара уже сто раз пожалела, что добавила такого туманного и не толерантного персонажа. Элисон уже сто раз пожалела о том, что оставила за собой настолько неприятные впечатления у своего персонального психолога.       Кавахира не угрожал, как можно было бы подумать еще в самом начале, совсем наоборот, на его устах блуждала сладкая улыбка, от которой просто скручивались внутренности, включая подозрение на максимум. Но не применял силу, по крайне мере пока. Хотя это все равно не остановило его от того, чтобы заставить потерять сознание.       Она проснулась на шелковой постели, посреди неизменной пустоши, где единственным местом был лишь особняк, да изредка проезжающие машины на трассе. Элисон недовольно поджимала губу, упрямо отсиживалась в комнате и отчаянно пыталась сбежать, ломая ногти об не поддающиеся дверь и окна.       Потому что не ожидала от нынешних обстоятельств ничего хорошего.       Потому что знала, что произойдет в конце.       Потому что имела понятие информации о собственном будущем, как бы приукрашено это бы ни было на словах.       И это подстегивало желание выбраться. Сделать что угодно, но выкарабкаться из данной ямы, которую создала своими же усилиями. Еще маленькой ей удалось уговорить отца отвадить сеансы с психологом куда подальше, поэтому в тайне Бретт даже надеялась на то, что и сейчас все получится.       Как было прежде.       К сожалению, вселенная не спешит исполнять жалкие мысли зависевшей от нее девчушки, вместо этого ее жестко затаскивают в незнакомое помещение делового стиля, требуя невозможного. Ведь Элисон никогда не была киллером, у нее не было для этого ни мотивации, ни соответствующего окружения. Она была обыкновенной гражданской.       Но, это никого не волновало.       Главное, что у тебя чистейшее пламя.       Важнее то, что у тебя нет выбора.       Ты ведь понимаешь, что это моя работа? И я отбираю только Лучших.       Кавахира, нет, скорее уж Шахматноголовый дарил благосклонные улыбки, беспечно устраиваясь за самое дорогое кресло, чтобы звучно щелкнуть пальцем, заставляя ее, такую непокорную, смешную в своем ребяческом непонимании и обиде, подписать окончательное решение сделки. — Ненавижу тебя, — шипит она, презрительно наблюдая за парящими всполохами сиреневого пламени на пальцах. — Не могу сказать того же, потому что вы были моим самым любимым клиентом.       Когда он еще не подбирал новых Хранителей Аркобалено, то повстречал на пути крайне забавного человека, что сильно беспокоился об изменившемся состоянии своей дочери. Эта девочка была на диво невежественной, обращаясь к нему неформально и равным тоном, но очень легко роняла слезы, исписывая листы писем для собственной матери, оставшейся в другом мире.       И ему было настолько жаль этого ребенка, что шаман дарил ей леденцы, купленные в ларьках, всегда открывающихся при появлении цирка. Она забавно морщила нос, шмыгая носом, но заглушая натужные всхлипы этой сладостью.       Кавахира с теплой улыбкой передвигает ей леденец со вкусом виноградов.       Элисон раздраженно фыркает, выбегая из особняка на всех порах.       Его не волновало, что она уходит, он просто смотрел на стол из красного дерева, и мягко качал головой. Леденца не было на месте, тот был заботливо отправлен во внутренний карман джинсовой куртки.

ХХХ

Вопрос: Можно ли опозориться настолько, чтобы закрепить за собой звание «дурака»?

Ответ: Можно, причем за первые же минуты встречи.

ХХХ

      Элисон приходит на назначенную шаманом встречу в дурной спешке. Вся растрепанная, с не до конца убранным гримом и оставшейся мишурой на лице, она неловко поправляла комбинезон, боясь показаться чрезмерно глупой для других. Как это было в романе.       Все эти люди, устоявшие на ногах и прошедшие через множество препятствий, вызывали неоднозначные ощущения. Кому-то успех вскружил голову, кто-то до сих пор был увлечен целями собственного прошлого, горько не принимая во внимание тот факт, что уже было поздно, а у кого-то просто имелся слишком острый взгляд и крайние опасения к другим.       Она все это знала.       Могла расписать каждую деталь их личной биографии, даже не зашедшие в полноценный рассказ, которые были составлены просто для галочки. Чтобы воспринимать их как реальных, устоявшихся личностей.       Но должна была молчать.       И это было действительно тяжело. — Луче, я босс Джиглио Неро, — аккуратно поглаживая выпирающийся живот, тепло улыбается женщина, скрывая потаенную усталость и обреченность в глазах, позволяя себе их закрыть. — Надеюсь, мы сможем образовать правильные связи между собой.       Не женщина, просто бедная девушка, которую вынудили выйти замуж за сорокалетнего дона, что страдал психическими отклонениями, но был достоин поддержки по ее мнению. Члены этой семьи должны вырастать рано, ведь у них есть способности с соответствующей ответственностью, возложенной на хрупкие плечи. Но, Луче была особым случаем, ее дар был слишком силен, чтобы выдержать подобный напор.       Поэтому девочка была с раннего детства нестабильна.       Такая же неправильная, верившая что мир во всем мире еще возможен, не знавшая вида крови и способов ее появления. На самом деле они с доном Арландо подходили друг другу. Жаль, что умереть ей предстоит еще раньше, когда он поймет это, то окончательно утратит рассудок. — Колоннелло, кора, бывший член COMSUBIN, — задорно улыбается итальянец, скрывая томящий тоской взгляд за напускным весельем. — Я просто заменяю своего учителя, можете поверить она в сто раз лучше меня по всем боевым показателям!       Элисон задумчиво прищуривается и наклоняясь вперед ищет то, что уже засело в сознании.       Старую потрепанную бандану, подаренную полевой медсестрой, возможно (?) погибшей при очередной засаде от вражеских солдат. Колоннелло все время кидался озабоченно поправлять ее, ласково улыбаясь под нос после каждого касания. Несколько седых прядей, появившихся со временем службы на правительство и множество грязной правды от него же.       Разочарованный собственным начальством и наполненный душераздирающим пониманием о том, что потерял столько времени, он вызывал чувство потерявшего на пути путника, который не имел смысла жить дальше.       Итальянец уже истратил веру хоть во что-то. — Вайпер, не собираюсь раскрывать личную информацию без отдельной уплаты.       Ребенок, выбравший прошлое в замены настоящему, и не оставившим свои бесполезные попытки собрать определенную сумму на проведение операции больной матери. Тысяча натужных сиклей. Чертовы деньги, никак не скопившие нужную сумму.       Что столь чудесного мог сотворить маленький мальчик, чтобы собрать такую сумму? Абсолютно ничего, как бы ни упрашивал, как бы ни плакал и как бы ни страдал. Все будет бесполезным. Потому что это судьба.       Смерть всегда отбирает себе все самое дорогое.       Но Вайпер предпочел делать вид, что у него еще есть возможность скопить, несмотря на то что счет в банке уже давно превысил миллионы. — Фонг, мастер боевых искусств. Пусть наше дальнейшее сотрудничество будет процветающим, — подавив смешок, уважительно склонил он голову.       Сара помнила, как ее пальцы предвкушающе дрожали. Сердце переполнял дикий азарт, требуя выплеснуть это наружу.       И Фонг выглядел довольно-таки мирно для наследника целой Триады, ведшего самую буйную жизнь за всю ее историю. Но попробовавший все что можно было и доступно, ему нежданно стало казаться, что жизнь сера и обыденна.       Однако желая чего-то настолько бушующего, он сам того не подозревая, увеличивал такое же пламя Урагана, которое преобразовалось в чересчур больших количествах, вынуждая отправить его в Тибет. К монахам, чтобы погрузиться в сплошное спокойствие и не сжечь со свету целую страну. — Это представление такое глупое, — прокомментировал ученый, поправляя очки на переносице. — Но я вынужден его поддерживать, Верде. Второй да Винчи.       Отвергнутый отцом, блистающий лишь в тени более успешного, более красивого, более лучшего брата, Верде терпеть не мог, когда его ставили на вторую ступень. Поэтому и показное звание свое не слишком жаловал.       Он бы даже предпочел и дальше быть сравнительно обыкновенным, признанным ученым, эксперименты которого всегда проходили хорошо. Необыкновенно, не так ли? Возможно здесь замешано нечто сомнительное, или же скорее кто-то.       Может быть здесь даже можно закрыть глаза на то, что это он убил собственную семью, снедаемый невыносимым одиночеством.       Бретт перевела недоуменный взгляд на обладателя колючего жесткого взгляда, что, не церемонясь, прямо спросил, ухмыляясь на последних словах: — А кто ты? Или мне просто звать тебя неудачником.       Сердце затравленно застучало быстрее, отчего она мысленно поблагодарила богов за то, что грим скрывает против воли покрасневшее лицо.       Задумчиво посмотрев на проблему будущих дней, а также растерянно облизав нижнюю губу, Элисон произнесла: — Скалл, Величайший Каскадер этого века.       Если бы это было возможно увидеть, то все бы определенно заметили тысячу остроконечных стрел, болезненно попавших прямо в ее несчастное сердце. От этого разочарованного, мигом переменившего на презрительный взгляда было больно настолько, что она была готова убить себя на месте.

ХХХ

Вопрос: Как приобрести настоящего друга?

Ответ: Сказать что-то настолько личное, чтобы он понял, насколько ты близок к этому человеку.

ХХХ

      Элисон сложно свыкнуться с тем, что она больше не свободный человек, а член значимой организации, причем мафиозной. Когда мимо твоего лица при любом лишнем движении проносятся острые, намазанные противоядием кинжалы или другого вида оружия, то невольно начнешь замечать, что ее окружает необычные люди. Они все действительно убивали. В отличие от нее, это было правдой.       Потому что сама Бретт не убивала ни в одной из своих личин. Сара была безобидным писателем, у которого, конечно, были недоброжелатели, но не столь серьезные, чтобы брать на свою душу грех. Элисон являла собой образец преданной наивности и беспечности, проводя свои дни за развлекательными буднями в цирке. А «Скалл» же просто купался в лучах славы.       Вот и выглядела среди них она белой вороной.       Таким неопределенно белоснежным пятном, раздражающим взгляд.       Никто не говорил об этом вслух, но «Скалл» приносил лишь неприятности. Это было общеизвестным фактом. Он срывал большинство миссий своими непригодными осечками, часто не помогал и вовсе в виду собственной бесполезности, и на самом деле просто был представлением своеобразного декора. Беременная Луче и то была выгоднее, чем он.       Но согласно условиям сделки, с Шахматноголовым, они не могли избавиться от него как от помехи.       Элисон не признавалась в этом даже самой себе, но тот ей хорошо помогал, пускай и в таких мелочах.       Собственно, поэтому над ней и случилась подобная напасть в роли не выспавшегося иллюзиониста. — Ты должен мне пять тысяч за то, что я прикрыл твою спину на прошлом задании, можно отдать и в долларах, — будничным тоном заявил он, когда она сидя на кухне, спокойно пила чай из кружки с мотоциклом, которая была куплена на ближайшей распродаже. — Не принципиально, радуйся.       В чем-то киллеры были все такими же людьми, способными на приевшиеся повседневные привычки и эмоции. Вайпер выглядел довольно уютно в растянутых штанах, свободной голубой футболке, оголяющей тонкие, казалось даже девичьи запястья (туманники попросту ненавидели тренироваться физически) и с растрепанными волосами, прикрывающих его глаза.       Было видно, что тот совсем не ожидал встретить на кухне в три часа ночи кого-либо еще, поэтому и не маскировался.       Спрятав неумолимую усмешку за кружкой, Элисон протянула одну руку к карману комбинезона, вытащив из него пару смятых купюр.       Тысяча сиклей.       Вздрогнув, Вайпер удивленно моргнул и словно завороженный мягко взял их себе. — Прости, но это все что у меня есть, — извиняюще улыбнулась Скалл, смотря на него до щемящей боли в груди понимающе. — Я… — нервно сглотнув, он крепко зажмурился, резко отворачиваясь. — …уже слышал это. Но мне этого хватит.       На утро ненавидеть ее стало на одного человека меньше. Вайпер был все тем же раздраженным и недовольным всем миром скупердяем, но больше не пытался отгородиться ото всех, участвуя с ней в редких беседах о повышенных налогах на бедных граждан.

ХХХ

— Доктор, пожалуйста, это все что у меня есть! — мальчик со слезами на глазах упорно отдавал главному врачу несколько десятков сиклей. — Я продал все, что имел и продам еще больше, но вылечите мою маму! — Мне правда жаль, но это операция слишком затратная, понимаешь, малыш? На элементарную анестезию, чтобы она осталась в уме, нужно гораздо больше, — потрепав ребенка по голове, мужчина равнодушно прошел мимо него, скрывшись за дверями приемной, в которую не пускали посторонних лиц. — Просто не обижайся на меня, во всем виноваты деньги. — …это все что у меня есть, — повторял шептать маленький мальчик, упрямо не уходя с больницы. — Умоляю вас… вылечите мою маму…

ХХХ

Вопрос: Насколько комплимент может изменить жизнь человека?

Ответ: Настолько, что тот поймет, что гнался не за той целью.

ХХХ

По мнению другого лица.

      Верде был уверен в том, что звание «Второй» будет преследовать его вечно. Как бы он ни старался, что бы ни делал, а все усилия тратились впустую. Подобно глухому удару в каменную стену, он загонял себя во всю большую яму затяжной депрессии, которая так или иначе все же вылилась наружу.       Перед смертью отца, то не уставал задаваться вопросом — «почему?», «чем он лучше меня?».       Конечно, его брат был недурен собой внешне и весьма харизматичен, но определенно не так одарен умственными способностями, поэтому даже в чем-то по-детски ему трудно удавалось не удержаться от удивления.       Потому что отец слишком часто не обращал на него внимания, смотря сквозь него, словно на пустое место. И это выводило из себя, еще с детства Верде заметил, что был чрезмерно капризен, возможно он был слишком чувствителен?       Впрочем, на данный момент он ни о чем не жалел.       Среди Аркобалено он не был лучшим, но и не являлся вторым, средней, но важной деталью пазла. И это заставляло на время забыть о прошлом, по крайне мере ровно до тех пор, пока не заговорил Скалл.       Этот надоедливый, беспечный парень, даже не мужчина, вел себя в изрядной доли не позволительно беспечно, доверяя буквально каждому. — Хэй, приятель, — больно хлопнув его по плечу, засмеялся каскадер, показывая большой палец вверх. — А ты сегодня неплохо поработал, без тебя нас бы просто взорвали на мелкие атомы. Да ты лучший в области всей науки!       Верде неловко осекся, пересекая все последующие нравоучения.       В груди нежданно потеплело от приправленного комплиментом самолюбия.       Он чувствовал себя смущенным, но при этом невероятно довольным. Сомнение пронеслось в его сознании на мгновение, не мог ли его собеседник заранее знать об его этой слабости? Но стоило увидеть, как каскадер, запнувшись об камень, стыдливо отвел взгляд в сторону, как он покачал головой.       Нет, этот индивид слишком безобиден для подобного.

ХХХ

Вопрос: Быть напарником киллера?

Ответ: Ужасно, столько минусов, что забываешь про плюсы.

ХХХ

      Прежде Сара довольно-таки часто представляла себе собственной идеал. Она была уверенна, что он будет итальянцем, потому что в то время была влюблена в переведённого ученика из этой страны. У него будут завитые на концах гладкие волосы, жгучий, черный взгляд и тонкие губы, которые будут всегда растекаться только в ухмылках. И конечно же, ему будет все равно что творится с ней, потому что по-другому он уже не будет идеальным.       Реборн был списан с ее мечты и прекрасно справлялся с возложенными на него неосязаемыми обязательствами.       Он с удовольствием, пускай и неосознанно заставлял страдать ее. От невыносимого равнодушия в столь родных, изученных от начала и до конца глазах. От снедаемого душой одиночества и страха за то, что даже не сможет признаться перед смертью. От несправедливого отношения, совершенно отличающегося от приятных.       И либо Элисон имела мазохистские наклонности, либо это были навязанные ощущения сюжета книги, но она любила его.       С любопытством незаметно наблюдала, притворяясь высокомерным и пытающимся произвести не излагаемое впечатление каскадером. Аккуратно вела беседы с его питомцем, Леоном, делая из себя еще более жалкую персону. И даже не подходила, потому что понимала, что таким образом пересечет черту.       Если они сблизятся, то Скалл окончательно сведет себя с ума, став одержимой. — Скажу честно, не одному тебе не нравится проводить время со мной, — не моргнув и глазом, соврала она, пытливо изучая появившиеся морщинки между складок его бровей. — Мне тоже не хотелось бы иметь тебя в напарниках. — Убить тебя будет мало, — скучающе протянул он в ответ, отвлекаясь на стремительно меняющийся пейзаж за окном поезда.       Было тихо, разве что раздавался негромкий гул транспорта и шелест ветра, приятно ласкающего открытые участки кожи. Наверное, ей бы это даже показалось романтичным, располагай к этому ситуация хоть немного.       Всего лишь убить известного политика, остановившегося на даче для отдыха. Ничего сложного, ничего запутанного. Но как бы не уверяла в этом себя Скалл, интуиция все равно орала раненной белугой.       Преобладало желание где-нибудь спрятаться.       Успешное проникновение в роли официанта с ее стороны и влиятельного гостя с его. Реборн цепко изучал цель, быстро втираясь в доверие и позволяя себе остаться до глубокой ночи, но, когда в доме осталось совсем немного людей, она струсила.       Подвергла миссию к провалу и даже не пыталась оправдаться.       Просто бездумно смотрела на дрожащих детей, прижимающихся к отцу и судорожно бормотавшего отпустить их политика. Аркобалено Солнца улыбался тому, мягко выслушивая рассказы о первом шаге недавно родившейсы дочери, улыбался, когда увидел детские фотографии на чужом бумажнике и продолжал тянуть улыбку, наставляя на него пистолет.       Десять минут назад друзья, но теперь лишь убийца и цель, которую надо уничтожить.       Элисон дрожащими пальцами пыталась хотя бы не уронить ствол на пол, но это все равно вызывало в нем гнев. Она была в этом уверенна. — Убей его, — жестко приказал Реборн, подталкивая ее вперед.       Элисон жмурится, отчаянно мечтая оказаться от этого места куда подальше.       Как же ей хочется вновь стать бесполезной «шестеркой». — Если не убьешь его ты, то это сделаю я и поверь, — сверкнув мрачным взглядом, уверенно продолжил. — Я не пощажу никого.       Глубоко вздохнув, что перехватило дыхание, она отсчитывала время до потухания собственных чувств. Любовь похожа на дрожащую свечу, в любой момент может потухнуть, причем неверное движение может быть всем.       Скалл выстрелила, утратив частицу чего-то важного.       Из-за того, что все закончилось поздно, по возвращению назад, им пришлось остановиться в номере на ночлег. Отель был недорогим и все казалось было прекрасно. Чистые простыни, приятно пахнувший запах от тела после горячего душа и успешного переодевания в несчастный комбинезон.       Все было бы действительно прекрасно если бы у нее не дрожали пальцы рук.       Прекрасно, если бы она не разочаровалась в самом дорогом человеке на этом свете.       Прекрасно, если бы реальность не была настолько жестокой.       Но тем не менее, она была готова простить. — Реборн, скажи, почему ты стал таким? — тихо подбираясь к нему, спросила, стоящему у окна и любовавшегося ночью.       Впервые за это время он перевел на нее полноценный взгляд, уже не равнодушный, не презрительный, а полный интереса и теплого снисхождения. — Из-за работы, все грехи от нее. — А я тоже стану таким? — невольно вырвавшийся вопрос, прерванный раздраженным вздохом и пропавшей былой атмосферы.       Вместо ответа киллер указал ей на расстеленную постель. Пора было спать.

ХХХ

— Определенно нет, — мягко погладив уже уснувшего парня по волосам, произнес он, туша окурок сигареты.       На самом деле в этом Реборн даже ему в чем-то завидовал. Быть далеким от мафиозного темного мира, имея возможность оставаться беспечным. Чистым. Нетронутым этой гнилью, что могло бы быть лучше? Пожалуй, лишь являться такой личностью.

ХХХ

Вопрос: Неприятности случаются?

Ответ: Когда их совсем не ждешь.

ХХХ

      С некоторых пор они стали меняться. Не сразу, конечно, постепенно, подобно забывшим о самом понятии «связи» людей. Приступая к легкому, неспешному чаепитию у террасы, Фонг больше не напрягается при чужом появлении, спокойно предлагая другую чашечку. Не переставая бурчать, Вайпер тем не менее уже не так сильно зацикливался на первоначальных абсурдных «штрафах», позволяя себе робко выглядывать из собственной крепости. Верде не погружался в исследования, предварительно никого не предупредив. Колоннелло не пытался подыгрывать, представляя себя во всей красе, такого потухшего, усталого. А Луче была просто самой собой, вгоняя в полное недоумение остальных.       Элисон была не просто наблюдателем, она была участником этих изменений, поэтому говоря об этом, ловила странное удовольствие.       В особенности ей нравилось то, что происходило с ее «учителем». Официально Реборн никогда не признавался об этом вслух, но если отбросить формальности, то он о ней заботился, став относиться куда теплее, чем прежде.       Больше не было болезненных тычков и якобы «случайных» подножек, как-то незаметно их заменили смягченные нравоучения и вовремя подхватившие пальцы, когда она неуклюже спотыкалась на месте.       Возможно этого не заметил и сам киллер, но его поведение разительно отличалась по сравнению с первым этапом знакомства. И хоть воспринимал тот ее ровно лишь как непутевого ученика, вынужденно взятого на попечение, глупому трепетному сердцу все равно хотелось верить в обратное.       Пускай и в обличье «Скалла» ей было приятно, что они близки.       Элисон видела по его глазам, как его увлекало объяснять ей многие нюансы и буквально словно маленького ребенка, только ступившего на первый шаг, направлять ее по имеющейся информации мафии. Реборн определенно был бы весьма хорошим профессором, не учителем точно, а именно что профессором.       Она ценила это и притиралась.       Совершенно не замечая, как слетает, казалось бы, намертво приклеившаяся маска с лица. — Горячие источники? — удивленно осматривая сертификат, говорит Бретт, скрывая потайной страх, липко сковавшим все нутро. — Мне передал их мой друг, Тимотео, его привлекает Япония, — иронично дополнил Реборн, не отвлекаясь от чтения газеты. — Чему я даже не удивлен, ведет себя как полноценный старик, несмотря на то, что еще в рассвете тридцати трех лет. — Я не поеду, — категорично заявляет она, откладывая дорогую бумагу на стол. — Разве я тебя спрашивал? Туда поедут всем составом Аркобалено, у тебя нет выбора.       Обреченность заполнила все ее внутренности, а ведь Элисон совсем забыла кем считается для окружающих, кроме разве что Луче. Несмотря на то, что та все знала, ей было сложно понять свои видения в виду малого сознательного возраста. Поэтому сама Бретт получала лишь поддержку от этого несомненно чудесного Неба.       Глава Джиглио Неро была невинной и беспечной подобно несмышлёной девочке. И в этом было свое очарование, по крайне мере Элисон явно прониклась им, воспылав к ней самыми что ни на есть положительными чувствами.       Впрочем, от позорного разоблачения ее это не спасло.       Колоннелло упорно пытался втянуть ее на источники для сугубо «мужской компании» и хоть соблазн у нее был, причем большой в своих размерах, отказаться все равно пришлось. К счастью, он довольно скоро отстал, сильно уставший после приезда. Все наивно полагали, что заслужили отдых, поэтому ни о чем не беспокоясь, с легкой отдушиной забыли о зажатом коллеге.       С тоской наблюдая за наслаждающимися киллерами, что на данный момент, походили на обычных людей, Элисон подавила разочарованный вздох, жалея о том, что не имеет возможности также отмокнуть и расслабиться в воде.       Руки были туго забинтованы до плеч, скрывая все не нужное также и за ними, футболка не расковывала движения, поэтому она даже отдыхала, тщетно стараясь сосредоточиться на написанных в книги историях.       Благодаря цирку, объезжему едва ли не весь мир, она могла кое-как разговаривать на японском, но в грамматику вникала с ощутимым скрипом. И это нужно было исправлять, как раз случай удобный подвернулся. — На, Скалл, попробуй, — протягивая подозрительного вида пищу, улыбнулась Луче и неловко пододвигаясь к ней, растянула юкату, предоставленной здешним персоналом. — Это называется сашими. — Я не люблю ничего острого и безвкусного. — Но ведь все едят, — округлила глаза итальянка, указывая на весело о чем-то переговаривающих Аркобалено, похоже они уже опробовали местную вариацию алкоголя. — У них нет вкуса, — в неожиданно наступившейся тишине, ее голос прозвучал особенно громко, перемешавшись с победным вскриком Колоннелло: — Да, я выиграл, кора!       Неловко засмеявшись, Скалл резко встала с насиженного места, отшучиваясь, что ей срочно нужно отойти в туалет, в то время как на самом деле спокойно направилась в спальную комнату. Футон был уже расстелен по деревянному полу, заставляя ее поборов непривычность, покорно расположиться на нем.       Если бы не приходилось скрывать свой настоящий пол, то она устроила бы грандиозный пир.

ХХХ

— Это… неожиданно, — комментирует абсолютно (!) трезвый Реборн, хотя до этого опустошил целых три бутылки сакэ. — Надо сказать, весьма неожиданно и на диво неприятно. Скалл смущенно отводит взгляд, скрываясь под водой, не удержанная горящим изнутри любопытством опробовать горячие источники, хотя бы в тайне ото всех. — И когда ты планировал…а рассказать мне, Скалл? Или же мне теперь стоит называть тебя, Скалли? — Это не то, что ты подумал, Реборн! — успела крикнуть пойманная с поличным Элисон.

ХХХ

      

Вопрос: Любовь похожая на сон?

Ответ: Скорее уж на кошмар.

ХХХ

По мнению другого лица.

      Реборн раздражен, что его руки с трудом остаются на месте, против воли, не тянясь к заслуженно отдыхающему Леону, чтобы убить одну конкретную особу. У этой особы бесстыжие фиолетовые глаза, такого же дикого оттенка волосы и сплошные неприятности от известной пятой точки. Стараясь припомнить хотя бы единичный случай спокойствия рядом с ним/ней, терпит неудачу.       Скалл, ведь и вправду, крайне неуклюжее Облако.       За которым обязательно нужно бдительно следить и контролировать каждое действие, чтобы оно не навредило самому себе. Но даже несмотря на этот факт, некоторые тайны, у него все-таки существуют.       Похоже Реборн не настолько профессионально хороший киллер, каким считал себя прежде.       Не заметить столь важную деталь, действительно, насколько же он ослеп в таком случае? Потому что после раскрытия настоящего пола Скалл, на свет проливается все больше вещей, которые лишь подтверждают, что она женщина.       Эта кошачья, игривая грация, прослеживающая в ее движениях. Эти пухлые, розоватые губы, забавно поджимающиеся при недовольстве или обиде хозяйки. Этот до дикости извращенно томный взгляд с чувственно вздымающейся грудью.       Он сходит с ума и этого не изменить.       Реборн изучает, не замечая, как проходит время и замечают его самого. Ему нестерпимо хочется оторваться, забыться и просто представить дурашливо-простоватое лицо Скалла, которое мелькает каждую секунду перед глазами, но это совсем не помогает. По мнению одурманенного рассудка, это по-своему мило.       Возбуждение упорно не отходит.       Он прикусывает нижнюю губу и словно завороженный видит ее медленно раскрывающиеся губы.       Это все больше походит на кошмар, а не любовный сон.       И дай ему кто-нибудь возможность выбора, то киллер предпочел бы его избежать, чем проходить через весь этот ужас. Потому Реборн никогда не любил и совершенно точно не хотел бы учиться, но у судьбы свои планы. — Я понимаю, что все это время ты воспринимал меня как младшего сотоварища, но ведь разницы и нет. Мы коллеги, и я продолжаю уважительно к тебе относится.       «Разница есть» — с отчаянием думает он, понимая, что совсем близок к обрыву. — Но нам стоит принять это, потому что…       Последующую речь Реборн благополучно пропускает, жестко притягивая объект всех этих мыслей и целуя так, чтобы заткнуть весь этот треп. Мягкие, как и представлялось, губы податливо приоткрываются, позволяя творить все что душе угодно, что окончательно отпускает его.       Скалл неопытна, еще такая невинная.       Но ему это даже приносит удовольствие.

ХХХ

Вопрос:Хорошо ли жить настоящим?

Ответ:В зависимости от его качества.

ХХХ

      Элисон растеряна.       Элисон абсолютно по-детски потеряна.       Элисон взбудоражена, но одновременно с этим невероятно сильно страшится будущего.       Проснуться ранним утром, с трудом найти пачку сигарет в кармане брендового черного пиджака и дрожащими пальцами подцепить ее огнем зажигалки. Все кажется сном, но приятная в чем-то боль говорит об обратном.       Они переспали.       И это пугает не на шутку.       Потому что она помнила, как ее пальцы беспорядочно блуждали по чужому рельефному телу, чувствуя опаляющий жар на своей шее, груди, губах, спускающий все ниже. Потому что она представляла это, перемешивая реальность с несбыточным. Потому что теперь она гадает, что пойдет за этим потом.       Но эти мысли отвратительнее любой гнили, пожирающей тебя изнутри.       Бретт щурится в отражении зеркала, стараясь сосчитать засосы и укусы оставленных на ключицах и, мимолётный взгляд чуть верх, на тонкой шее, как бы она не упрашивала его не ставить их там, Реборн все равно поступил по собственному желанию, но не может. Ведь их слишком много.       «Не сосчитать» — качает головой Скалл.       Она рассеяно одевает оранжевую рубашку от армани, ежится от холодного ветра, пробегающего по номеру, снятому на эту ночь, и прячется за большим креслом, прижимаясь к коленям. — Уже осень, стоит закрыть окно, — хриплым голосом произносит Реборн, накидывая на ее плечи простыню, а после заботливо укутывая, заключает в горячие объятия. — Хочешь что-нибудь сказать?       С наслаждением прикрывая глаза, Элисон скромно добавляет: — Ты теплый, Реборн. — Поэтому я должен всегда согревать тебя.       Им обоим не хотелось бы думать, что произойдет в далеком времени грядущего. Хотелось пользоваться настоящим, пока имелась возможность, поэтому приподнимая легкое тельце на руки, Реборн усмехаясь, предлагает продолжить, вызывая звонкий смех у нее.       Было бы хорошо, если бы будущее можно было избежать.

ХХХ

Вопрос: Кто это, Охико Савада?

Ответ: Мать Савады Наны, полевая медсестра, которая должна бы испустить свой последний вздох на операционном столе больницы…

ХХХ

      Во время отъезда из гостиницы, где они едва не опоздали на рейс, посвятив себя тщательному занятию исследованию образовавшейся «любви», Колоннелло нежданно объявил, что остается, при этом притягивая к себе мягко посмеивающуюся владелицу здания. — Я нашел ее, ту девушку, которой так и не смог признаться, — возбужденным тоном говорил он, излучая чрезмерно большое счастье. — Она выжила, и мы просто удачно встретились здесь. Должен сказать, что благодарен тебе, Реборн!       Никто из них не посмел разрушить эту хрупкую радость, что показалась всем настолько знакомой, дающей множество надежд. Реборн растекался в теплой усмешке и нежно сжимал ладонь Элисон, думая, что у них не все потеряно.              Оглядываясь назад, Скалл с легкой грустью понимала, что ее друг наконец свободен.              Приевшейся банданы на светлых волосах больше не было.       С этого момента началось первое нарушение контракта Шахматноголового.       Но они действовали предельно осторожно.

ХХХ

Вопрос: Возможен ли побег в самых критических ситуациях?

Ответ: Кропотливая работа, но это того стоит.

ХХХ

      Реборн составил кропотливый план, подключив к этому даже заинтересовавшегося Верде. После спутанных объяснений Луче, где она, ничего не понимая сама, всеми силами старалась дать данное понятие другим, все поняли, что идти против шамана напрямую чистое самоубийство. Итогом вышло, что решили поступить более этично и по-простому.       Побег, без лишних обязательств и не нужных слов.       Аркобалено продолжали делать задания первый месяц, всего лишь принеся некоторые коррективы в роли смены жилья, из-за которого они разделились. По крайне мере все, кроме Скалла и Реборна, что за вещественные доказательства была обозвана в узких кругах «голубой парочкой».       Еще одно нарушение, но за ними больше не могли наблюдать. Элисон с удовольствием погружалась в возможный быт, залипая на две одинаковые кружки, образующие целое сердце, поддерживая чистоту в доме и выискивая потерянные данные для принятия на будущую гражданскую работу.       В душе слабо зарождались отголоски легкого нетерпения.       Реборн возвращался поздно, обычно не засыпая и дома, проводя время исключительно за различной документацией и разбором, начислением фальшивых личностей в базу пока неизвестной страны.       Она старалась верить в него и по возможности помогать самой.       На самом деле работали над побегом все, включая скрывшегося в недрах японских островов Колоннелло, что с периодической частотой слал открытки о своем положении. Теперь итальянец был не только закольцован, но еще и ждал прибавления в семействе, Элисон настоятельно советовала назвать ребенка «Наной».       Таким напряженным, полным усталости образом прошли два месяца.       Элисон заново привыкала к тому, что отныне ее зовут Сарой Синклер.       Реборн старался прижиться с тем, что теперь он будет приезжим итальянцем в Нью-Йорк, Ренато Синклером.       Документы были готовы, сценарий разработан, а действия продуманы до самых мельчайших деталей.       Они все были готовы.       Готовы сбежать.       Скалл оторвалась от преследователей быстро, сбив их со следа еще при третьем повороте. Реборн спокойно сидел рядом, на переднем сидении, успокаивая собственным хладнокровием и уверенностью.       Наспех переодевшись в первом попавшемся же магазине одежды, они, оставив машину, устремились в аэропорт, садясь на прямой рейс в Испанию, а затем Индию. Все лишь для того, чтобы не оставить зацепок.       Но когда Сара Синклер переступила порог Соединенных Штатов Америки, то наконец смогла вздохнуть спокойно.       Она свободна.

ХХХ

Вопрос: Нужно ли радовать заключением?

Ответ: Без этого, история не будет закончена.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

      Сара Синклер обыкновенный бухгалтер, работающий на известное предприятие, ей тридцать пять лет, долгие десять которых она успешно числится гражданкой Америки. По неизвестным причинам этой женщине многое спускается с рук, в том числе частые опаздывания с искусанными губами. Шеф закрывает глаза, едва ли не лебезя перед ней, тем самым очень раздражая своих других подчиненных.       А также она серьезная замужняя женщина и мать одной непутевой, капризной девочки, темперамента которой хватает, чтобы забыть о рождении еще одного. Серебряное кольцо с гравировкой имени ее мужа во внутренней стороне, не раз спасало в каверзных ситуациях. Все же его слава до сих пор известна многим незначительным наемникам.       Но будь у нее возможность, она предпочла бы никогда не возвращаться домой, особенно в те редкие дни, когда возле их квартиры припаркована подозрительная знакомая темная машина китайского производства.       Аркобалено расставались с твердыми намерениями больше не сходиться, устремившись по собственным путям, однако никто из них не ожидал, что за то короткое время они успеют связать себя узами Хранителей и его Неба. Из-за этого приходилось уделять внимание редким встречам.       Тем не менее прибытие Фонга не всегда предназначало столько проблем.       Просто с недавних пор бредни пятилетней Катины перестали казаться ей такими уж невосполнимыми мечтами, потому что связь между ними как владельцами одного и того же атрибута уже образовалась. А зная характер собственный дочери, Сара боялась, что к шестнадцати та каким-нибудь диким способом сможет присвоить бедного китайца себе.       Район был сравнительно тихим, благодаря тому что по существу являлся элитным.       Что же поделать, Реборн всегда любил излишнюю помпезность.       Не уняв собственное властолюбие, с процессом времени мужчина занялся собственным бизнесом и благодаря ее небольшой помощи, смог неплохо преуспеть, позволяя себе изредка отдыхать на чтении лекций по истории в непримечательных университетах, чтобы об этом знали немногие.       Сара смеялась над этим хобби, но признала его довольно занимательным.       Реборн в принципе всегда действовал весьма необычно, словно имел другой склад ума, пускай в такое она верила не слишком.       Захватив из почтового ящика привычно присланные письма, Синклер не сдержавшись, улыбнулась при виде десятилетней Наны Савады, держащей в руках грамоту об окончании младшей школы, рядом с ней стоял льющий слезы Колоннелло, крепко придерживая дочь за плечи.       Сзади фото была написано забавное описание к ней от Охико:       «Не хотим отпускать нашу милую в среднюю Намимори, говорят, что там бродят опасные хищники. С нетерпением ждем ваши события.»       Для вместилища подобных сюрпризов от открыток у нее даже был специальный альбом. Впрочем если говорить конкретно об этом, то Колоннелло был в своем репертуаре, с чего-то запомнив детское обещание выйти замуж за папу.       Остальные письма не были столь же интересными.       Верде сделал очередное открытие и подробно жаловался о том как не хочет переться за этой черт-знает-уже-какой премией, посещая специальный банкет для этого. Несмотря на внешнюю раздражимость, окружающие были уверенны, что он счастлив. Вайпер смог удивить Аркобалено лишь раз, приняв участие в программе о выявлении паранормальных способностей, теперь иллюзионист был своеобразной знаменитостью всего мира.       Луче благополучно воспитывала Арию, пускай их отношения казались словно те поменялись местами. К счастью, Джиглио-Неро достаточно хорошо относились к главной ветви, чтобы не беспокоить их долгое время. Арладно вылечился после того, как его дочери исполнилось семнадцать, та с пониманием относилась к обоим родителям.       Винзельда в последствии оказавшаяся женой Тимотео Вонголы вырастила непоколебимую дочь и наследницу, что страдала откровенной невезучестью в отношениях, приведя домой какого-то женоподобного парня. В семье долго царил разлад, хотя всем было очевидно, что Дон просто не хотел отпускать от себя любимого и единственного ребенка.       Для кого-то данные информации были бы довольно хорошим способом разбогатеть.       Задумавшись, Сара не сразу заметила, что уже открыла дверь, набрав правильную комбинацию кода двери. — А ты заберешь меня с собой, Фонг? — с первого же знакомства (двух лет) Катина всегда обращалась к Аркобалено Урагану неформально, упрямо не обращая внимания на недовольство обоих родителей. — Мама говорила, что это в Китае, поэтому это невозможно. — Может быть когда ты вырастешь, — не умея отказывать этой малышке, беспомощно ответил он наперекор Реборну, читавшему в гостиной журнал. — Не в этой жизни, — и уже обращаясь к кучерявой девочке, произнес. — Запомни, tesoruccio, ты всю жизнь проходишь девственницей, а не то папочка отрежет кое-что нашему любимому дяде Фонгу. — Не при ребенке же, — неодобрительно прищурился Фонг, качая головой и мягко советуя внимательно слушающей слова отца Катине. — Никогда не спрашивай непонятные слова, которые говорит Реборн.       Обыденная перебранка в их доме, в чем-то родная и даже приевшееся. В конце концов Реборн не был исключением от других чрезмерно заботливых родителей, строго следя за любым поползновением в сторону маленького сокровища, будь это хоть такой же трехлетний карапуз. Но в замен исполнял абсолютно любой каприз, из-за этого та стала вовсю избалованной.       Оперившись об дверь, Сара представила как бы выглядела их семья через двадцать лет или десять, но спешно отогнав возникшее наваждение, мягко проговорила: — Я вернулась.
Примечания:
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.