Личное дело

Понедельник недаром считали трудным днём. На него обычно выпадали самые тяжёлые ситуации: приходилось тащиться на работу по утренним пробкам, получать задания, планировать собственное расписание в зависимости от огромного количества нюансов и так далее. К тому же, организм, за пару выходных успевший напрочь отвыкнуть от будничного режима, неизменно сопротивлялся любой активной деятельности именно в начале недели. Некоторые просто не высыпались и ошивались возле кофе-машины, некоторые опустошали кулер, запивая таблетки аспирина практически пачками, потому что похмелье — тот ещё бонус к отвратности понедельника. То ли дело — пятница! В самом слове звучал намёк на свободу от надоевших правил и глупых условностей. Не смущал даже факт огромного количества работы, которую все дружно откладывали напоследок. Горели сроки сдачи отчётов, проектов, но никто особо не волновался, потому что в голове у каждого прочно засело: завтра — выходной. Это автоматически снимало часть накопленного за неделю стресса, медленно подлечивая расшатанную нервную систему. Действительно, что могло быть прекраснее назначенной на вечер встречи с друзьями или уютным домашним диваном, в обнимку с бутылочкой какого-нибудь живительного напитка и любимой передачи по телевизору? Когда развлечения расписывались наперёд, варьируясь от безбашенного "не вылезать из клуба" до вполне мирного "душить подушку до упора, пока не отосплюсь". Кроули, вопреки общему настроению, обожал понедельники. Ведь люди ходили злые, дёрганные, взвинченные, создавая собой прекрасную плодородную почву для его работы: разного рода соблазнов. Именно в начале трудовой недели проще всего было спровоцировать какой-нибудь скандальчик, направить чьи-то мысли в сторону лени, убедив отложить на потом важные дела, и тому подобное. Почти все мелкие любимые искушения демона на Земле выпадали именно на этот день — предельно невыносимый для большей части человечества. Зато пятницы Кроули искренне ненавидел, до глубины души, чьё наличие, впрочем, никто не мог достоверно доказать или опровергнуть. Люди кругом ходили такие доброжелательные, воодушевлённые, улыбчивые — аж зубы сводило, и, казалось, змеиные клыки сочились ядом. Не требовалось прилагать абсолютно никаких усилий для провокаций. Атмосфера потенциального греха окружала со всех сторон, придавливала к земле, обещая безработицу не только конкретному демону — всему Аду в целом. Не приходилось прикладывать даже минимальных усилий, чтобы тот или иной человек выпил лишнюю бутылочку в пабе, завязал драку, поддался слабостям да низменным страстям. Бездельничать Кроули не любил, предпочитая хоть какое-нибудь занятие пустой прокрастинации. Она провоцировала разного рода мысли, воспоминания, которых не хотелось ни мыслить, ни вспоминать. Но люди отлично справлялись со своими падениями самостоятельно: находили любовниц, пили в кабаках без меры, сидели в казино, подкармливая алчность, посещали бордели и прочие злачные места. Впрочем, мало изменилось за минувшие века, однако способы спровоцировать что-нибудь масштабное, создав особо неприятные обстоятельства, всегда находились. Не по пятницам. То ли дело — понедельник, право слово, ни в какое сравнение. Однако, помимо служебных издержек, имелись у Кроули и вполне личные причины недолюбливать пятницы: в этот день у него вечно случались неприятности. Он бы, наверное, не удивился, узнай как-нибудь, что Пал тысячелетия назад тоже в пятницу. Как минимум данный факт многое объяснил бы в жизни демона. Поэтому, когда очередная неделя плавно подходила к финалу трудовых будней, Кроули заранее не ждал ничего хорошего. Азирафаэль уже позвонил ему после полудня, предупредив, что традиционный ужин в "Ритц", предназначенный больше для поддержания морального духа друга, придётся, к сожалению, отложить. У ангела внезапно образовались какие-то важные дела, а у демона из-за него — свободный вечер, который некуда оказалось приспособить. Настроение откатилось со ступеньки "терпимо" на отметку "абсолютно отвратительно", как только телефонный разговор завершился. Даже ругаться на растения расхотелось, а других развлечений на горизонте не предвиделось. По крайней мере, запланированных. Но те, как назло, сами нашли Кроули, когда тот откровенно не ожидал. Решив прогуляться по округе, он рассчитывал немного развеяться, выбросить из головы лёгкую фоновую обиду на Азирафаэля и просто дожить уже сегодняшний ужасный день. Лучше бы лёг спать пораньше — глядишь, беда обошла бы стороной. Однако, как говорится: "Знай я, где упаду, подстелил бы соломки". Кроули не знал, иначе не просто соломки бы подстелил, а сразу могилу себе выкопал — для верности. Ему удалось отыскать удивительно тихую, малолюдную и очаровательную кофейню по дороге в никуда, без конкретной цели или направления. В помещении заведения на углу улицы играла приятная инструментальная музыка без вокала, свет горел в половину яркости, создавая атмосферу расслабленности, а в тёмных очках — и вовсе умиротворял. Выпивать в одиночестве настроения не было, а вот пропустить чашечку-другую подслащённого латте в надежде на повторный звонок Азирафаэля, который предложил бы всё-таки увидеться, пусть с опозданием — вполне. Сделав заказ у стойки, Кроули забился в самый дальний тёмный угол, куда попадал лишь слабый свет из панорамного окна, и приготовился ждать. Однако того, что произошло в следующие несколько минут, демон не смел предполагать даже в своих кошмарах. Когда к нему без разрешения подсели, на лице невольно появился недружелюбный оскал. Потревоженный посетитель уже собирался, повернувшись к наглому незнакомцу, послать того витиеватыми дорожками чуть ли не до девятого круга Ада, как внезапно все слова застряли поперёк горла, заставив поперхнуться воздухом и промолчать. — Здравствуй, Кроули, — вежливо улыбнулся нежданный собеседник, вальяжно расположившись на резном стуле с высокой спинкой. — Тебя непросто оказалось найти. Впрочем, неудивительно, ты ведь всё ещё в бегах. Как поживаешь? — Э... — только и смог выдавить из себя Кроули, неосознанно вжавшись в сиденье с явным желанием сойти за часть местной меблировки. Напротив него устроился мужчина лет тридцати пяти навскидку, с художественной лёгкой небритостью на лице и тщательно уложенными короткими тёмными волосами. Его простой, но изящный деловой костюм буквально сверкал новизной и количеством нулей в ценнике, словно эти самые ценники висели до сих пор на лацканах, не снятые. Словом, внешне собеседник напоминал скучающего миллионера, забредшего в крохотную кофейню то ли по ошибке, то ли в надежде скрыться от назойливых преследователей. Только Кроули, как никто другой, знал, что ни первое, ни второе не являлось правдой. Перед ним собственной персоной расположился Люцифер, изящно закинув ногу на ногу и сложив ладони на верхнее бедро, сцепив длинные пальцы в замок. Демону почудилось, что этот замок сжался напрямик вокруг его горла, мешая дышать, говорить и здраво соображать. Сердце глупо пискнуло, провалившись в Преисподнюю отдельно от тела с сущностью. Попался всё-таки. Недолго, значит, осталось бродить нерадивому подчинённому по грешной земле, раз сам главный босс явился за ним. Интересно, а не по схожей ли причине Азирафаэль отменил сегодняшний ужин? Не хотелось бы, потому что тогда ситуация приобретала предельно мрачный оттенок. Они к такому не готовились. Они рассчитывали на чуть больший срок с боем отвоёванной свободы. — Ну что же ты молчишь? — елейно улыбнулся Люцифер, вскинув брови. — Неужели не узнал меня? Вижу ведь, что узнал. Или ты не рад меня видеть? — Нет, что Вы, конечно, нет, — торопливо выпалил Кроули, втайне радуясь привычке не снимать очки даже при минимальном освещении. Демоны вообще не нуждались в освещении, чтобы видеть всё чётко и ясно. — То есть я рад. Отчасти. Наверное. Не уверен, признаться, как реагировать. Просто не ожидал чести лицезреть Вас на Земле, шеф. Но Вы всегда умели удивлять — этого не отнять. Давно Вы здесь? С какой-то определённой целью или так, прогуляться поднялись? Внизу, наверное, скука смертная. — Выдохни, Змий, я здесь не по твою гадкую душонку, — фыркнул Люцифер — и Кроули послушно выдохнул, только теперь заметив, как руки мелко потряхивало от нервной дрожи. Чересчур красноречиво, не достойно уважающего себя демона. Он сглотнул через силу, тоже сцепив ладони в попытке унять откровенный тремор. Официантка вовремя принесла к их столику заказанный ранее латте, о котором первый посетитель успел напрочь забыть. Кроули машинально буркнул вежливую благодарность девушке, жестом попросив её задержаться, и обратился к непосредственному собеседнику. — Хотите чего-нибудь? Эспрессо, раф, капучино? Чай? Что угодно — за мой счёт. — Весьма учтиво с твоей стороны, но я откажусь, — вежливо отклонил поступившее предложение Люцифер, перебрав пальцами, кивком отпустив официантку. — И тебе рекомендую расправиться с твоим латте поскорее: у нас впереди дела. — У нас? — быстро слизнув пенку с верхней губы, уточнил Кроули, едва не захлебнувшись в стакане кофе. — А я разве не отстранён? От дел нашей канцелярии, я имею ввиду. Кажется, лорд Вельзевул достаточно красноречиво... — Это никак не связано с, как ты выразился, нашей канцелярией, — нетерпеливо перебил его собеседник, мимолётно поморщившись. — Это личное, Кроули, и будет здорово, если оно останется между нами. — Оу, да, да, конечно, босс, я понял, как скажете, личное — значит личное, всё ясно, — очередной скороговоркой выдал Кроули, тщательно контролируя руки, чтобы ненароком не сжать их слишком сильно. Не хватало только раскрошить нагретое горячим напитком стекло в ладонях. Чёрт с ним, со счётом за разбитую посуду: добавил пару купюр — и дело с концом. А вот пострадавшую гордость так же дёшево не восстановишь, как и веками нарабатываемую репутацию. Бояться непосредственное Начальство было не стыдно ни капли — даже наоборот, положено. Сходу не удавалось припомнить ни одного демона, который не вздрагивал бы при появлении Люцифера поблизости. Даже Вельзевул, первого зама босса, его правую руку, и ту заметно пробирало. Однако совсем откровенно трусить Кроули не полагалось по статусу. Не после успешно саботированного апокалипсиса, пережитой образцово-показательной казни и наглых угроз, брошенных в адрес лордов и герцогов Ада. Пусть даже последние два достижения принадлежали больше Азирафаэлю, но марку всё равно следовало держать. — Наш рейс вылетает через пару часов, — ровным тоном сообщил Люцифер, со скучающим видом повернувшись к небогатому пейзажу за окном. — У тебя как раз есть время допить кофе и собрать вещи. Что-нибудь первой необходимости — не думаю, что ты задержишься там, куда мы отправляемся, надолго. — Ясно, — скупо, без восторга кивнул Кроули, заткнув себе рот новым глотком латте. Тот будто превратился в серную кислоту: щипал язык, обжигал горло и тяжёлым комом ухал в желудок. Вероятно, конечно, это из-за температуры — всё-таки свежесваренный кофе по определению не мог мгновенно остыть, а пил демон быстро, практически залпом по трети стакана за раз, хотя вроде никуда не спешил. — Позвольте полюбопытствовать, шеф, — осторожно начал Кроули и, дождавшись снисходительного кивка, спросил. — А что со мной будет после этой... командировки? — Он в последний момент заменил вполне подходившее описание "адской пытки" на максимально нейтральное, чтобы не навлечь на себя гнев начальства. По крайней мере, раньше времени на подобный риск идти не стоило — только если выхода совсем не останется. Но глубоко внутри Кроули, оказалось, жил оптимист, который отказывался верить в худший исход. Который наивно надеялся, что из любой ситуации имелся благополучный. И демон всеми фибрами своей теоретической души надеялся вместе с ним. — Если ты хорошо исполнишь то, что я тебе повелю — действительно хорошо, — Люцифер нарочно сделал на этой части выразительный акцент, — то я в благодарность за старания организую тебе амнистию. В нашей канцелярии. — Ухмылка говорившего напоминала сдержанный оскал хищника, загнавшего добычу в угол. — Восстановления полномочий не обещаю, но преследовать тебя перестанут. — Меня преследуют? — приподнял брови Кроули, искренне удивлённый вскользь брошенной новостью. А он и не догадывался, признаться. К нему не заявлялись с проверками, или угрозами, или попытками повторной расправы, так что легко уловимый намёк собеседника ошарашил. — За тобой очень пристально наблюдают, — со значением ответил тот, стряхнув с пол щёгольского пиджака эфемерные пылинки. — Ты ведь не думал, что твоё чинное купание в Святой Воде оставят без тщательного расследования? Но, как ты наверняка догадываешься, в моей власти это прекратить. — Безусловно, босс, я и не думал в Вас сомневаться, — с чувством покивал Кроули, рискнув спросить ещё об одной крайне волновавшей его детали. — Ну а что насчёт ангела, который якобы был моим сообщником? — Это уже наглость, мой дорогой Кроули, — нехорошо ухмыльнулся Люцифер, опасно прищурившись. Обращение, такое уже привычное, почти родное, прозвучавшее из чужих уст, резануло демону слух, вынудив мимолётно неприязненно поморщиться. — Мне известно лишь, что его тоже не выпускают из виду ни на минуту. Но за его неприкосновенность я в любом случае не могу поручиться. Это вне моей юрисдикции. — Само собой, конечно, я и не просил, просто... — Кроули, сдавленно фыркнув, передёрнул плечами нарочито небрежно. — Интересно стало. Со всеми этими преследованиями, Вы же понимаете. Кому, как ни Вам, в силу статуса знать о подобных вещах, — косо-криво выкрутился он, спрятав горькую гримасу за практически опустевшим стаканом латте. Картина вырисовывалась всё более безрадостная. Следовало хотя бы попытаться предупредить Азирафаэля о неусыпной слежке, намекнуть, чтобы тот вёл себя осмотрительнее и не совершал необдуманных поступков. Но, как сделать это в присутствии начальника, Кроули понятия не имел. — Тебе всегда удавалась лесть, — прокомментировал Люцифер с какой-то отеческой, покровительственной полуулыбкой. — Твой язык словно был создан для неё. — Адресат этой двусмысленной похвалы резко поперхнулся — чуть кофе носом не пошёл. Пришлось шмыгнуть и тихонько прокашляться в кулак под понимающей усмешкой собеседника. — Только на меня твои уловки не действуют, можешь не стараться. Я вижу насквозь любые твои мысли, Кроули, поэтому очень не рекомендую пытаться обвести меня вокруг пальца. А сейчас допивай свой кофе — и поедем собираться. Времени рассиживаться не так много. Ты на машине? — Да. Нет. Не прямо сейчас, но вообще машина у меня есть, да, — запинаясь, сформулировал Кроули, послушно залпом опрокинув в себя остатки латте и промокнув губы салфеткой. — Можем поймать такси или пройтись пешком — здесь недалеко, минут десять-пятнадцать всего. — Хм, пожалуй, раз так — можно и прогуляться, — неожиданно кивнул Люцифер, первым поднявшись на ноги. Кроули поспешил встать со стула следом, положив под стакан крупную купюру с учётом щедрых чаевых. Ему не жалко — официантке будет приятно, а заодно никому из них не придётся тратить лишнее время на ожидание счёта. — Заодно получше осмотрюсь в Лондоне. Ты готов? — Всегда и ко всему, босс, — отозвался демон с напускной бравадой, мысленно поспорив с озвученным утверждением: "Вот уж нихера подобного, совсем, ни капли", — но предусмотрительно оставил фразу при себе, опасаясь спугнуть вполне пока дружелюбный настрой спутника, на пару с которым вышел на улицу. Конечно, насколько вообще мог быть дружелюбным Сатана. — Ты никогда не думал сменить амплуа? — вдруг спросил тот. Кроули обернулся на ходу, идя чуть впереди, указывая дорогу. — С такой походкой из тебя бы вышел отличный суккуб, — прокомментировал Люцифер, расхохотавшись, когда собеседник едва не растянулся ничком, мигом запутавшись в ногах. — Меня вполне устраивает моё нынешнее амплуа, но спасибо за заботу, босс, — буркнул тот почти без сарказма, так и разъедавшего глотку. — Хороший начальник всегда должен заботиться о комфорте своих подчинённых, — бросил встречную шпильку Люцифер, принявшись молча осматриваться вокруг, оценивая архитектуру центральной части Лондона. Комментировать как-либо Кроули не решился чисто для профилактики. Он тщетно пытался придумать способ донести до Азирафаэля важное предупреждение. И ещё, конечно, информацию о своём внезапном отъезде не известно, куда и на какой срок. Внутренности холодели, сжимаясь под давлением вполне обоснованных страхов. Вдруг задание окажется невыполнимым? Или просто настолько сложным, что будет не по плечу рядовому демону? Или вообще никакого задания в помине не существовало, а Люцифер всего лишь решил тонко поиздеваться в своей излюбленной манере? Помахать перед носом жертвы вкусной наживкой, дать надежду на избавление от проблем, чтобы, заманив в ловушку, уничтожить, не оставив даже воспоминания. Или целью являлось разделить сообщников из враждовавших лагерей с последующим устранением обоих предателей одним ударом? Каждое новое параноидальное предположение, рождавшееся в голове Кроули, превосходило предыдущее по степени отчаянной безысходности. Правда, на его взгляд, самым ужасным и печальным в нынешней ситуации было другое. Такая крошечная, незначительная для посторонних деталь: чем бы, когда бы всё ни закончилось, он не успел в последний раз увидеться и нормально попрощаться с Азирафаэлем. * * * Они приземлились в Америке, в штате Калифорния, проделав остаток дороги на машине Люцифера. Он водил раритетный двухместный "Шевроле Корветт", кабриолет, выпущенный в шестьдесят втором году прошлого столетия. Здесь, в местности, насквозь пропитанной солнцем, для подобной модели условия были идеальные: малое количество осадков, тёплый ветер даже по ночам, приятно и свежо поддувавший с океана. Кругом росли пальмы, тротуары полнились яркой, сочной зеленью. Стоило автомобилю въехать в город с говорящей вывеской "Добро пожаловать в Лос-Анджелес!" — иронию не получалось не оценить, — спутники попали в мир разноцветных неоновых вывесок, музыки на любой вкус и, конечно же, пристанищ порока. Кругом завлекали внутрь посетителей стриптиз-бары, ночные клубы, казино, крупные рестораны да забегаловки поменьше. Если бы не обстоятельства, при которых Кроули здесь очутился, ему бы, пожалуй, даже понравился этот город, казалось, не спавший никогда, бурливший жизнью от заката до рассвета и обратно. Но вместо восхищения или волнительного предвкушения неминуемого веселья, гостя чужого земного обиталища переполнял ледяной ужас, вымораживавший изнутри всё, даже черепную коробку. Мысли в ней застопорились, замерли, закоченели, зависнув на полноценной теперь уверенности: "Вот тут и закончится моя история, среди вечного праздника, алкоголя и разврата — прямо мечта идиота!" Только идиотом Кроули не был, тем более, не мечтал о смерти — полноценной, безвозвратной, а не обычном развоплощении. Ему, как никогда, хотелось жить или на крайний случай напоследок увидеть ещё разок Азирафаэля, неизменно оказывавшегося рядом в самые важные моменты. Может, и теперь повезёт каким-нибудь чудом? Ведь чудеса — работа ангелов, их прямая обязанность. Почему бы не совершить одно-единственное в качестве исполнения желания приговорённого? Эту традицию вроде уважали везде. Но отрешённая, мечтательная улыбка Люцифера, спрятавшаяся в уголках его тонких губ, которую Кроули наблюдал с пассажирского сиденья всю дорогу от аэропорта, не внушала лишних надежд. Скорее она обещала долгую мучительную гибель, полную боли и страданий. Воображение, якобы отсутствовавшее у демонов, имелось у одного конкретного в избытке, что прямо сейчас очень мешало ему банально ровно вздохнуть. Рисовало оно отнюдь не радостные картины кровавых расправ с отрыванием крыльев наживую, расчленёнкой и прочими сопутствовавшими развлечениями адского начальства. В конце концов, его непреложной обязанностью являлась кара грешников, а кто такие Падшие, если не те же грешники, только в квадрате? Падшие предатели — и вовсе — в кубе. Кроули почти реально ощущал трёхмерные ровные грани со всех сторон, словно они сжимались вокруг, порождая нечто наподобие приступа фантомной клаустрофобии, коей у демона прежде не наблюдалось. Даже в машине с открытой крышей ему откровенно не хватало кислорода, горло передавливало нервными спазмами, лёгкие горели удушьем, хотя физической оболочке по сути вообще не требовалось дышать для полноценного функционирования. Кто бы этой оболочке вместе с её обладателем напомнил о такой крохотной детали. Он, наверное, действительно слишком привык, что людям это было крайне необходимо, приспособился сливаться с толпой, отуземился напрочь, забыв о собственных сверхъестественных бонусах. Пульс ошалелой дробью выбивал в ушных перепонках похоронный марш, отдаваясь дрожью в кончиках пальцев. Кишки сморщивались пересушенным изюмом, причиняя натуральную боль — аж тошнота подкатила. Хорошо, горло уже сковало спазмом, что ни туда, ни оттуда ничего не проходило. Кроули боялся сейчас, как не боялся даже накануне апокалипсиса. Там он не был брошен один на один с опасностью, не балансировал на тонком лезвии неизвестности, зная хотя бы, чего следовало ожидать. Здесь сценариев не предполагалось, а сюрпризов подобного рода демон старался обычно избегать за милю — десятки миль, сотни, тысячи! — лишь бы подальше оказаться, чтоб не задело. Сложно назвать его трусом в данной ситуации, но Кроули быстро повесил на себя метафорический ярлык, живо согласившись с новым клеймом. Одним больше, одним меньше — кто их считал? За исключением непосредственного обладателя, конечно. Остальным вроде плевать хотелось на мелкие условности. Когда Люцифер, почти ровно припарковавшись, повёл спутника в высокое красивое здание, словно сплошь из стекла да бетона, Кроули едва передвигал одеревеневшие ноги. Походка мутировала в ломанную, неестественную, будто принадлежала марионетке, у которой обрубили половину нитей. Но он старался, действительно, чёрт возьми, старался держаться достойно, не желая встречать свой конец на коленях, бесполезно умоляя о пощаде. Нет уж, не дождутся — ни звуком, ни жестом от него не получат ничего подобного. Если уж подыхать, то с гордостью и стильно. Что там нынче в моде? Пафосно захлебнуться кровью, героически кого-то защищая, или молча вспениться в Святой Воде, как вариант, если говорить о моде Преисподней. А ведь, можно сказать, Кроули её задал, презрев целую ванную демонического растворителя. И умирать обязательно стоило под Queen. Ведь включат что-нибудь типа "I want to break free", например, если предложить? Должны, наверное, пойти на уступки — это же не ангела через полсвета телепортировать, а всего-то музыку поставить. Ангела лучше не трогать, в самом деле, а то зрелище будет явно особой жестокости с высоченным рейтингом просмотра. Хотя, какие, к Дьяволу, рейтинги, когда возраст зрителя уже перевалил за шесть тысячелетий? Разве что дьявольские, да. Но ангела всё равно, пожалуй, не надо сюда — пусть будут просто Queen. Этого хватит. Первым — вернее, первой, — кто встретил путников у барной стойки ночного клуба в нижней части здания, была Мейзикин. Главное пыточное орудие Ада, лучший палач Преисподней, олицетворённый ужас и кошмар всех Девяти кругов. Кроули безэмоционально подумал, что не зря уже мысленно успел распрощаться с миром в целом и Азирафаэлем в частности. Даже перед запуганными за годы растениями успел так же мысленно извиниться. Конкретному демону явно не выбраться из "города ангелов" живым. — О, какие люди в Голливуде! — широко оскалилась Мейзикин, ловко перемахнув через барную стойку, приблизившись к Кроули и сграбастав его в охапку сильными руками, стиснув аж до скрипа рёбер. — Тысячи лет не виделись! — Ещё бы столько же не видеться, — на автопилоте съехидничал гость, выжав из себя подобие улыбки. Ему лишь рассмеялись в лицо, восприняв сказанное за удачную шутку. — Совсем не изменился — всё такой же ядовитый Змий! — одобрительно бросила Мейзикин, мощно прибив ладонью по плечу собеседника, едва не сложив его пополам. — Какими судьбами, Кровли? — Кроули, — по давно забытой привычке поправил он, потерев ушибленное место. — И я бы сам не отказался узнать, зачем я вдруг здесь понадобился, — добавил тихо, искоса глянув на Люцифера, уже успевшего разжиться бутылкой виски с тремя одинаковыми стаканами. "Ну хоть не трезвым подыхать — уже какой-то плюс", — отметил Кроули про себя с нотками полуистеричного веселья. — На кой чёрт ты его притащил, Люцифер? — обернулась к начальнику Мейзикин, не сменив вполне радушного настроя. Если, конечно, у демонов вообще мог иметься таковой в их скромном эмоциональном диапазоне. — Предлагаю сперва сесть и выпить за встречу старых друзей, а потом я всё объясню, — ответил Люцифер, разлив выпивку по квадратным стеклянным бокалам. Взял себе один и вальяжно плюхнулся на мягкий диванчик, закинув один локоть на обитую красной кожей спинку. — Присаживайся, Кро-у-ли, будь, как дома, — пригласил говоривший, нарочно разбив имя гостя по слогам — не для лучшего запоминания, конечно, потому что сам ни разу не ошибся в произношении — для Мейзикин, которая сегодня впервые вообще услышала чуть-чуть изменённую форму. Та, эхом повторив вполголоса, устроилась напротив Люцифера, в отличие от него оставив достаточно места рядом с собой для Кроули. — Кроули, значит, — сказала она уже громче, словно примерившись, взглянув на коллегу-демона, прищурив тёмные глаза. — Кр-ро-у-ли, — повторила с лёгким рычанием, довольно хмыкнув. — Да, так, определённо, лучше звучит! И тебе подходит больше, — неожиданно выдала не свойственный её натуре комплимент, похлопав раскрытой ладонью по диванчику. — Садись уже, давай, не боись — все свои! — Я, честно говоря, в дороге уже насиделся — аж зад сводит, — малость принуждённо ухмыльнулся Кроули, перетоптавшись на месте. Стакан таки взял, однако, не решившись сделать глоток первым, пока другие не пили. Кто знал, на какой воде делался этот виски? Вдруг на Святой, специально для него, предателя? Уж лучше не рисковать, обождать чуток — переживёт как-нибудь без алкоголя. По просьбе Люцифера гость действительно почувствовал себя, как дома. Иными словами, в сущем Аду, где все друг друга ненавидели и норовили при первой же возможности вцепиться в глотку. Если кто-то думал, что зло не дремало из-за запланированных гадостей, то они сильно ошибались. Зло не дремало из чувства самосохранения, чтобы другое зло поблизости не ощутило чужую уязвимость и не разорвало в клочья. Мейзикин, вероятно, оценив шутку давнего сослуживца, снова рассмеялась, утробно, низко и грубовато, но на удивление вполне искренне. — Конечно, когда вместо зада — сплошные кости, как его не отсидеть-то? — прокомментировала она, вызвав одобрительное фырканье у Люцифера. — А штаны пошире носить не пробовал? На всякий случай. Или, не знаю, подушечку в трусы подкладывать? — Мейз, перестань издеваться — это же стиль обязывает, сама понимаешь, — достаточно мягко осадил её босс, прихлебнув виски. — Понимаю, конечно, но я ж о нём забочусь, — издевательски оскалилась Мейзикин, но как-то странно, непривычно, почти даже приятельски, пожалуй. — Да шучу, шучу, насрать мне и на тебя, и на твой костлявый зад. Расслабься уже, не убьём мы тебя! — уверенно прибавила она, пробудив тонкий лучик надежды в душе Кроули. — Какая щедрость, — старательно сохраняя образ безразличного к собственной судьбе циника, иронично отреагировал тот, изогнув бровь. — Не обольщайся, — расплылась в многообещающей улыбке собеседница, покачав выпивку в своём стакане, наконец сделав глоток. — Я не настолько наивный, — в тон ей отозвался Кроули, на пробу, осторожно пригубив свою порцию алкоголя. Язык не вспенился, кровавая слюна не полилась по подбородку. Обычный виски. Нет, не так — отличный виски. Осмелев, демон опрокинул в рот сразу полстакана, с наслаждением почувствовав, как живительная влага прокатилась по пищеводу в давно пустой желудок — и тот благодарно расправился, выпутавшись из общего узла сгорошившихся накануне кишок. — Что ж, рад, что ты снова присоединился к нам, Кроули, — чинно заявил Люцифер, подняв бокал на уровень своего лица. — За встречу! — За встречу! — с жаром подхватила Мейзикин, тоже отсалютовав выпивкой. — За неё, да, — не разделив общего воодушевления, брякнул Кроули, механически повторив общий жест, прежде чем прикончить налитую ему порцию и без позволения потянуться за добавкой к святому источнику — то есть к бутылке высококачественного виски. — Итак, полагаю, теперь можно переходить к делу, раз уж все формальности соблюдены, — резко переключившись на серьёзный тон, произнёс Люцифер, расстегнув пуговицы пиджака, чтобы тот не заминался по центру. "Уже? Вот так сразу? Можно я сперва упьюсь в хлам, пожалуйста, а?" — пронеслось в голове у Кроули автоматной очередью вопросов, но вслух он благоразумно промолчал, сдержанно кивнув. Мейзикин пересела полубоком, забросив ногу на ногу, вскользь чиркнув по полу высоким каблуком-шпилькой. Как только не выбила искру? Хотя, может, она просто осталась незамеченной под круглым столом. — Я позвал тебя в нашу дружную компанию с одной вполне конкретной целью, — неспешно продолжил Люцифер, вероятно, на ходу формулируя просьбу-приказ, чтобы звучало попроще да попонятнее. "Убить", — мысленно закончил Кроули, мгновенно запретив себе думать об этом, когда виски в желудке попробовал подпрыгнуть в горло. Пришлось натужно сглотнуть, на всякий случай запив нараставшее по новой волнение очередной мощной порцией алкоголя. Мейзикин лишь выжидательно и с искренним любопытством смотрела на босса. Видимо, она тоже была не в курсе причин подобного его поступка. Значило ли это, что её профессиональные навыки в данном случае не предусматривались? Или подобная пытка медленной варкой жертвы в собственном соку из страха с безысходностью входила в общую развлекательную программу? Тогда — дерьмо программа, потому что Кроули не развлекался ни секунды. — Ты ведь прожил на Земле, слоняясь среди людей, шесть тысяч лет, — задумчиво произнёс Люцифер, вопросительно прищурив один глаз на молчаливого слушателя. Тот, приподняв брови, нарочито неспешно кивнул, сжав губы в ровную полоску. Осталось наконец понять, к чему относились все эти уточнения. — Значит, ты должен знать, как они себя обычно ведут, как реагируют на... определённые вещи. — Предположим, — осторожно отозвался Кроули, снова отхлебнув из стакана. — А в чём, собственно, проблема, шеф? — В одном детективе, — словно неохотно признался Люцифер, наморщив нос. — О-о-о, опять двадцать пять, — со странным усталым пониманием протянула Мейзикин, плеснув себе ещё виски в бокал до краёв и плавно встав с дивана, чтобы не расплескать. — Я уже сотню раз это всё слышала, шеф, можно я уйду? — Шеф лишь отмахнулся от неё свободной ладонью. — Спасибо. Рада была встретиться после стольких веков разлуки, но на этой пытке я, к сожалению, тебе компанию не составлю, — сочувственно улыбнулась лучший палач Преисподней, опять хлопнув давнего товарища по плечу. Вряд ли она понимала, какое облегчение тот на самом деле испытал глубоко внутри от её ухода. Прямо настоящее чудо — подарок Небес, не иначе. — Терпения тебе, приятель, и удачи. За твои нервы, — закончила она пафосно, в пять глотков опустошила стакан, крепко выдохнула алкогольными парами в сторону и, отнеся грязную посуду с полукруглым отпечатком тёмной помады на барную стойку, легко взлетела по ступенькам к выходу из клуба. Кроули проводил её растерянным взглядом, который, хотелось верить, остался спрятан за стёклами очков. В голове сразу вспыхнул десяток вопросов. Что за детектив? Какая-то книга, которую не удалось разгадать или понять? Или имелся ввиду фильм с нелогичной развязкой, коих последнее время плодилось чуть больше, чем дочерта? Или случилось какое-то преступление, в расследовании которого требовались особые навыки конкретного демона? Но у него из персональных умений была разве что змеиная сущность. Да, пожалуй, ему удалось бы разобраться в происхождении какого-нибудь хитрого, редкого яда, возможно даже — найти антидот. Или, вероятно, прозаично проползти на закрытое место преступления в поисках улик, не оставив после себя следов. Никто ведь в здравом уме не станет подозревать рептилию в краже со взломом, например. Внезапная перспектива теоретической выполнимости большинства вещей из списка мимолётных гипотез забрезжила для Кроули яркими красками надежды, как рассвет после не свершившегося апокалипсиса. Страх, сковывавший тело целиком, неохотно, постепенно начал отступать. — Собственно, вот, детектив, да, — повторно обозначил проблему Люцифер через пару секунд после показательного ухода Мейзикин. Единственный оставшийся слушатель сосредоточил всё внимание на дальнейшем повествовании. — Её зовут Хлоя Декер. "Кого? — намеревался уже тупо спросить Кроули, но ещё не пьяный разум сам отыскал ответ. — А, детектива. Значит, человек. Ладно", — сделал он мысленную пометку, нарочно моргнув, будто подтвердил усвоение кусочка информации. — И с ней явно что-то не так, — хмурясь, говорил Люцифер, водя подушечкой указательного пальца по краю стеклянного стакана. — На неё совершенно не действуют мои способности. То есть она может мне врать, уходить от ответа, но главное, она совершенно точно не проявляет ко мне никакого интереса! Все остальные готовы прыгнуть в мою койку, едва увидят, а она меня игнорирует! Ты понимаешь, что я имею ввиду? — Да-а-не совс-сем, — неуверенно протянул Кроули, случайно по-змеиному присвистнув языком в конце. — В смысле, я же не полный идиот, конечно, и понял про эту Вашу... Хлою. Что она необычная, не реагирует, как остальные люди, но от меня-то какой прок? Чего Вы хотели от меня, босс? Явно не убить её — тут и Мейз вполне справилась бы. — Нет, не убить, — демонстрируя чудеса терпения к чужой недогадливости, пояснил Люцифер, постучав по стеклянному боку ногтем. — Я хочу, чтобы ты помог мне понять. Побыл, так сказать, "переводчиком" с человеческих эмоций на более привычный нам с тобой язык. Ты единственный демон, кто с самого грёбаного Сотворения не возвращался в Ад с Земли. Кому, как ни тебе, быть экспертом в вопросах, касающихся людей? Или я ошибся? — нехорошо прищурился говоривший, выжидательно воззрившись на собеседника. — Нет. О, нет, не ошиблись, шеф — я точно тот, кто Вам нужен! — воодушевлённо заверил тот начальника, а у самого от обрушившегося на голову облегчения аж ноги подкосились. Кроули текучим движением скользнул на полукруглый диван, замаскировав мгновенную слабость под вполне обычный жест, облокотившись на столешницу. — Но мне нужны подробности моего задания. Что именно мне "переводить" — Вам же что-то конкретное нужно, а не всё подряд, правильно? — Конечно, тупица, зачем мне куча лишнего мусора?! — всплеснул свободной рукой Люцифер, чуть повысив тон, но Кроули предусмотрительно не дёрнулся, хотя едва развернувшиеся внутренности инстинктивно сжались в подобии испуга, а по спине пробежал холодок. — Меня интересуют её чувства ко мне: эмоции, язык тела, если ты в этом смыслишь, что-нибудь настоящее, что она чувствует, потому что говорит она не всё и, как я уже упоминал, она единственная может мне соврать. — Ага, я понял, — деловито покивал демон, внезапно взглянув на начальника без привычных шор страха. Показалось даже, что в его заинтересованности этой Хлоей было не просто любопытство исследователя, столкнувшегося с необычным случаем, а более личные, глубокие мотивы. Возможно, такие, которых сам Люцифер ещё толком не понимал. Не сильно уж они и разные, если подумать — до Кроули тоже долго доходило, пару-тройку тысячелетий. Но у него на повестке был ангел, практически бессмертный, а вот у босса появился человек — они столько не жили, сколько до некоторых доходило. Значит, стоило предпринять меры, срочные. — Скажите ещё вот что, шеф, — мягко начал демон, быстро облизнувшись, — когда я смогу познакомиться с Вашим детективом? Личный контакт очень важен, понимаете? Может, у неё ещё есть близкие? Тоже было бы неплохо. Друзья там, например, родственники, коллеги, которые служат для неё авторитетом или примером? Окружение зачастую сильно влияет на формирование мышления человека. Кроули протараторил это всё, практически процитировав с книги о правильном воспитании детей — но это ли важно? Он читал тот нудный талмуд наискосок, подсознательно вылавливая основное, ориентируясь на личный опыт общения с разношёрстной малышнёй всех эпох, рас, менталитетов и религий. В целом вышло неплохо, полезно, действенно. А взрослые зачастую не сильно отличались — проблем и заморочек просто с возрастом прибавлялось. На плечи падали обязательства, общественные нормы, посторонние мнения, моральные ограничения, психологические травмы, накапливающийся на протяжении всей жизни опыт с его удачами да провалами, формировались комплексы. Это следовало учитывать как неотделимую часть личности — только-то. Вроде ничего сложного. Кроули решил, что с подобного рода заданием справится, и заметно приободрился. А он понадумал уже кошмаров — смешно вспомнить. Рано себя похоронил, слишком рано — пожить ещё явно стоило. Как минимум для того, чтобы иметь удовольствие лицезреть влюблённого Сатану. Однозначно, влюблённого — демон нагло судил по себе, ведь опыта здесь у него хватало с лихвой. Правда, опять же, с ангелом — не с человеком. Но велика ли разница? — Хорошо подмечено, Кроули, дружище, — улыбнулся — натурально улыбнулся, искренне, без тени тёмного оскала — Люцифер, вальяжнее расположившись на диванчике. — Про влияние окружения — прямо в яблочко! — говоривший многозначительно подмигнул демону-Змию, но тот без лишних акцентов считал намёк. — Завтра же поедем в участок — я тебя там разом со всеми и познакомлю, а пока расскажу на словах самое важное. — Отлично! — с готовностью кивнул Кроули, откинувшись назад. — А на сегодня тогда какие планы? Рассказ же не вечный. — Как насчёт "напиться и поделиться интересными историями"? — предложил Люцифер, задумчиво посмотрев сперва на бутылку виски на столе между ними, а потом — на бар сбоку, доверху забитый алкоголем на любой вкус. Кроули задорно ухмыльнулся. — Прекрасная идея, босс. Я в деле! — решительно поддержал он направление чужой мысли, подняв стакан и протянув его вперёд. Собеседник отзеркалил движение — просторное помещение клуба "Люкс", закрытого на сегодня "по техническим причинам", огласил звон стекла от довольно бережного столкновения двух одинаковых квадратных посудин. Остаток едва начавшегося дня обещал быть весьма и весьма занимательным. * * * Занимательным в итоге вышел остаток недели. А к воскресенью у Кроули проснулось адское, зудящее, неконтролируемое желание всё-таки позвонить Азирафаэлю. Потому что тот-то сам набирал пропавшего без вести друга исправно: по три порции пропущенных в день, не меньше пяти подряд — каждая. До воскресенья. А вот в воскресенье телефон удушливо молчал. Вернее, нужное имя упрямо не высвечивалось на экране, вместо него весело мелькало другое: "Мисс Обнимашки". Именно так и с большой буквы. И причина была отнюдь не в том, что Кроули не мог запомнить, как Эллу звали на самом деле, отнюдь. Просто эта юная леди, переполненная энергией и чрезмерным позитивом, слишком любила обниматься. Особенно почему-то с гостями из Ада. Когда она впервые без предупреждения повисла на Люцифере, у его подчинённого внутри что-то оборвалось, а глаза едва не выскочили из орбит, разбив попутно очки. Он-то испугался кровавой расправы, а увидел мирную, чуток нервную улыбку начальника и... да, ответные быстрые объятия. "Ну пиздец, охренеть", — повисло неоновой табличкой над головой демона, погаснув лишь под хмурым взглядом босса. Кроули ожидал немедленной выволочки от него, но получил... о, именно, совершенно верно — знаменитые обнимашки от мисс Лопез. Сразу после знакомства. Представленный следственной команде "давний друг" Люцифера просто вежливо вытянул вперёд ладонь для рукопожатия, оставив вторую в кармане узких штанов, а его всё равно перехватили поперёк туловища, притиснув вплотную к хлюпкому на вид женскому телу. — Пончики?.. — невпопад ляпнул Кроули, сосредоточившись на тонком аромате. — Да, я завтракала пончиками. А что, разве пахнет? — Элла, отстранившись, принюхалась к своему плечу, оттянув футболку. — Вроде нет. — Да не от Вас, — досадливо цокнул языком демон, готовый поспорить, что конкретно этот запах не должен был здесь присутствовать. Ведь такой выпечки вроде не продавалось в Штатах. Хотя, возможно, он ошибался. Тогда, решив проверить гипотезу, Кроули прислушался к тонкому аромату внимательнее, в итоге подобравшись к обнаруженному трупу, опечатанному специальными лентами ещё до приезда Люцифера со своим давним, как тот сам выразился, другом. — Этот парень ел лондонские пончики незадолго до смерти. Из частной маленькой пекарни в Сохо. Не думаю, что здесь такие есть, — удивлённо произнёс Кроули, успевший присесть на корточки возле бездыханного тела. Когда он обернулся, на него смотрели блестевшие восторгом глаза судмедэксперта, которая тоже принюхалась, поморщившись. — Я чувствую только, что этот парень начинает подгнивать на солнышке, — констатировала она, помахав перед лицом ладонью в латексной перчатке. — Как Вам удалось вообще что-то разобрать? — У меня чертовски чувствительный нос, — обезоруживающе улыбнулся Кроули, на всякий случай отойдя подальше от собеседницы. — Простите, мистер... — Кроули. — Не сменив вежливого тона голоса и пресловутой улыбки, он обернулся к подошедшей Хлое, которая, в отличие от коллеги, пожала его протянутую ладонь. — Можно просто Кроули, если не затруднит — мне так привычнее. — Хорошо, — приветливо кивнула Хлоя, тоже представившись, а после — мягко отняла кисть, сложив запястья перед собой. Кроули машинально отметил, что Азирафаэль частенько делал так же, когда сосредотачивался. — Кроули, я хотела уточнить: Вы уверены, что погибший был в Лондоне за последние сутки? — Вообще этот запах въедливый сам по себе, но могу гарантировать, что ваш покойник точно летал в Лондон не позже тридцати шести часов назад, — отчитался Кроули, еле сумев запихнуть в карманы штанов обе ладони, когда перехватил малость недовольный взгляд Люцифера из-за плеча детектива. Ревность, определённо, придумали в Аду. — Но у него не нашлось при себе ни билетов, ни паспорта, — задумчиво нахмурилась Хлоя, опустив глаза к земле. — Надо будет проверить, спасибо большое. — Возможно, его ограбили, как только он прилетел, — бросил предположение Кроули, когда собеседница почти развернулась, чтобы уйти. Но резко передумала, вновь выжидательно воззрившись на говорившего. Тот пожал плечами. — Сиденья самолёта тоже по-особенному пахнут. И дешёвый кофе из автоматов, которые стоят в аэропорту, здесь, в Лос-Анджелесе. — Он не врал, отнюдь. Первым делом, стоило им с боссом приземлиться, оказавшись в помещении международного терминала, Кроули обзавёлся стаканом крепкого эспрессо, предвкушая бессонные сутки. Теперь абсолютно такой же химозный запах исходил от костюма трупа. И улавливался намного проще злополучных пончиков, значит появился недавно. Из-за своего обострённого змеиного обоняния демон вообще больше привык анализировать окружающую обстановку или людей ароматами. Запоминал каждый быстро, с первого раза, заодно без причины сохраняя в голове период его исчезновения. С самолётами и кофе вышло случайно, по этой самой дурной привычке. Но объяснять показалось лишней тратой времени, поэтому Кроули добавил исключительно то, что выглядело важным для следствия. — Этот парень прилетел около пяти часов назад и выпил эспрессо в аэропорту. Больше ничем помочь не могу, увы — другие запахи мне не знакомы. — Ничего себе... — поражённо выдохнула Элла, подкравшаяся к говорившему со спины. Он инстинктивно отступил чуть в сторону от неё, молча вздёрнув бровь. — А судя по ранам и свернувшейся крови, смерть наступила около трёх часов назад. То есть, скорее всего, этот парень не успел даже до дома из аэропорта добраться! — подвела она итог, абсолютно счастливая. — Выходит, что-то ценное было у него с собой, в багаже, — медленно покивала Хлоя, вдруг подняв лицо и улыбнувшись Кроули, протянув ему ладонь, теперь — первая. Тот автоматически стиснул её пальцами. — Спасибо огромное, Кроули, Вы нам очень помогли! — протараторила детектив торопливо, резко развернувшись, почти налетев на едва успевшего отступить Люцифера. — Поехали скорее, нам нужно установить его личность, — позвала напарника за собой, чуть прихватив манжету его пиджака, и первая пошла к машине. — Конечно, детектив, — охотно отозвался тот, напоследок с немой угрозой в глазах посмотрев на демона, который лишь нервно передёрнул плечами. Подумаешь, руку пожал детективу — повседневный, ничего не значивший жест — что такого? Без довлевшего присутствия начальника Кроули задышал наконец свободно, полной грудью. И без зазрений совести отказался от предложения Эллы вместе со следственной бригадой отправиться в их отдел, перекусить "не Вашими, лондонскими, конечно, но всё-таки пончиками". Что бы она понимала в пончиках вообще. На самом деле демон тоже не особо в них смыслил, но благодаря Азирафаэлю по запаху неизбежно угадывал сразу несколько вещей. Во-первых, свежесть выпечки, во-вторых, способ её производства — заводское или частное, — в-третьих, мог по остаточному флёру выследить обожавшего сладости ангела, который редко в одиночку выбирался из своего книжного без крайней необходимости. А в-четвёртых — и это, пожалуй, самое странное, — Кроули безошибочно определял, когда стоило притащить (или чудеснуть) целую коробку из пекарни за углом. Да, по запаху, который практически полностью испарялся со светлого воротника неизменного старомодного пальто друга. Как только аромат приходилось обнаруживать специально, потому что тот выветрился, наступал час его обновить. Азирафаэль всегда радовался, сияя улыбкой, стоило в дверях появиться демону со знакомой выпечкой в руках. — Ты просто читаешь мои мысли, Кроули! Я как раз собирался прогуляться до нашей пекарни, но ты меня опередил, — неизменно приговаривал польщённый заботой ангел, жестом приглашая гостя пройти, а сам торопился на кухню, чтобы заварить свежий чай. От распахнутой посреди стола упаковки пончиков пахло уютным теплом, от неё всегда пахло домом для Кроули. Так не должно было пахнуть от трупа, валявшегося где-то в Лос-Анджелесе. С другой стороны, расскажи кто хозяйке пекарни в Сохо, откуда приезжали отведать её стряпню, старушка бы наверняка зарделась от смущения. Даже слоган для рекламы отличный придумался: "Пончики, за которые не жалко умереть". Звучало, на взгляд Кроули, отлично. Жаль, никто его об этом не спросит, а сам он рассказывать не станет. Зачем омрачать любовь Азирафаэля к этим пончикам чьей-то смертью? Вот именно, не за чем. Пусть себе дальше кушает их спокойно и ничего не знает. "Почему же он не звонит?" — в очередной раз подумал Кроули, покручивая телефон в пальцах. Параллельно приходилось систематически скидывать оповещения о входящих сообщениях от "Мисс Обнимашки", вскользь прочитывая лишь первые слова, которые умещались в строчку шириной с экран. О целом содержании посланий удавалось легко догадаться, а если нет — игнорировать их как безынтересные. Они складывались в забавное бессмысленное повествование типа: "Привет, Кроули! Это... Тот труп, от которого пахло... У меня тут спросили... Ребята из отдела хотели бы... В смысле, тебя, если только... Это точно твой номер?.. Может быть, ты ответишь... Говнюк". На последнее даже всерьёз потянуло ответить, поблагодарить за комплимент, но Кроули не стал, чтобы всецело оправдать данное ему звание. Зачем он только согласился обменяться номерами с этой взбалмошной девицей? Наверное, не ожидал, что она собиралась заваливать его ненужной информацией. Или во всём был виноват строгий взгляд Люцифера, безмолвно предупреждавший, что в случае отказа на просьбу Эллы босс лично повырывает наглому демону крылья по одному пёрышку. А потом ещё заставит превратиться в змею и до кучи все чешуйки посколупывает. Правда ведь, мог. После вчерашнего веселья в закрытом безлюдном "Люксе" в разносторонних умениях шефа Кроули уже не сомневался. Например, они, изрядно надравшись за пару часов, потягивали джин из одной бутылки через две трубочки, стоя на руках, зацепившись друг за друга ногами, пытаясь удержать эту шаткую конструкцию. Которая всё равно рухнула, конечно, с грохотом. Подобный способ пить окрестили "Вавилонской башней". И звучало смешно, и от правды ушло недалеко. Потом по очереди каждый из собутыльников станцевал на барной стойке, пока другой пытался ухватить горе-стриптизёра за штаны, чтобы со смехом, свистом и улюлюканьем засунуть деньги под ремень, или в карман, или в почему-то расстёгнутую ширинку, или в носок, видневшийся из-под задравшейся брючины. Чуть позже, насколько удавалось вспомнить теперь, Дьявол с демоном играли во вполне человеческий боулинг, используя пустые тары из-под алкоголя в качестве кегель, а вместо шаров — собственные ботинки, которые для начала нового раунда приходилось искать под диванами, столами, ступеньками и чёрт поймёт, где ещё. Венцом комедии стала игра на рояле в четыре руки. Причём, двух разных мелодий разом. Люцифер предпочёл какой-то кавер на современную песню, а оппонент, не мудрствуя, зарядил один из треков Queen, который идеально подходил под настроение. Кажется, это был "Don't stop me now" против "Creep". Но лучше проверить по записям с камер наблюдения, потому что на момент импровизированного концерта оба участника уже наблюдали перед собой два одинаково чёрных музыкальных инструмента, немного въезжавших в текстуру друг друга. Спустя ещё бутылку чего-то, Кроули на спор превратился в свою звериную форму и, обхватив пастью стакан, влил его содержимое в себя, не глотая — жидкость легко ухнула внутрь без дополнительной помощи. А вот додумался ли он тот стакан выплюнуть, демон не знал. Впрочем, неважно — пусть потерянная посуда считается платой за наглое заявление начальства: — Змеи не бухают! Они же не удержат бокал! У них рук нет! — А им и не надо! — ответил на провокацию Кроули, нарочно налив побольше алкоголя в то ли пропавший потом, то ли нет стакан. — Заткнись и смотри! По трезвости, вот, стало интересно: куда же он в итоге делся? Прямо стакан Шрёдингера получался, а не обычный кусок стекла. Желудок демона молчал партизаном — переварил, что ли, за сутки? Словом, весело выпили "за встречу", нечего сказать. Устроенный погром обнаружили лишь днём, когда очнулись. Очнулись почему-то в лофте, что располагался на верхнем этаже того же здания, прямо над ночным клубом. Почему-то в обнимку на кровати и буквально в чём Бог создал. То есть — в ворохе перьев. Всё. Одежда испарилась до последней тряпки. Завершение развлечения никто толком не сумел вспомнить, что изрядно отягощало совесть Кроули. Но вечером той же субботы, вернувшись с места преступления в "Люкс" раньше, демон влез в архив записей с камер наблюдения и понял три вещи. Первая: раздевались они с Люцифером постепенно, каждый — самостоятельно, ругаясь на духоту и идиотские кондиционеры. Даже не разбросали носки, аккуратно затолкав все четыре в чей-то ботинок. Вторая: между собутыльниками ничего не было. Не в смысле "ни единого сантиметра физического пространства и моральных преград", а в смысле "никто никого не трогал". Обе их тушки с нехорошей зловещей ухмылочкой отволокла в кровать вернувшаяся Мейзикин. Значит, авторство поистине библейской картины, которую начальник с подчинённым являли собой по пробуждении, принадлежало тоже ей, Мейзикин. Чёртова Мейзикин, будь она проклята. Хотя, впрочем, уже. Все они — уже. Откуда только набралось это непотребное количество перьев? Стоило спросить. Или нет. Лучше нет — язык целее останется. Главное, крылья успел проверить — выглядели целыми, не общипанными — и ладно. Ах, да, третья вещь из просмотренного хоум-видео: стакан Шрёдингера укатился под барную стойку. Всё-таки Кроули его выплюнул — молодец, не пропил, видимо, ещё последний разум. Пробуждение, кстати, стало натуральной пыткой. Звонок телефона Люцифера, казалось, разверз для каждого из вчерашних собутыльников прямо в их головах персональные врата Ада. Кроули, по крайней мере, послышалось, как в его черепушке точно что-то треснуло. — Какого хре... — попытался было возмутиться он, но ему заткнули рот ладонью, больно пришлёпнув по губам. Люцифер ответил на звонок — как раз Хлоя звала приехать на место нового преступления. Разговор удался начальнику на славу: бодрый тон, усмешка в голосе — ничто в короле Ада не выдавало наличия прошлой ночи и половины утра, словно он попросту спокойно отдыхал. Похмелье, вероятно, не входило в список доступных ему бонусов. — Вставай, собирайся, мы выходим через десять минут, — заявил тот, ловко спрыгнув с кровати и гордо прошествовав с голым задом в направлении ванной комнаты. — А где вся моя одежда? Эй?! — возмутился Кроули, быстро осмотрев себя на предмет хотя бы белья, однако обнаружил только одеяло да перья кругом. — Опять ты со своими идиотскими вопросами. Я и забыл, как ты их любишь, — усмехнулся Люцифер, вернувшись со свежим большим полотенцем для своего гостя. — Нет времени её искать — придумай что-нибудь. Или возьми в моём шкафу что больше понравится. Или бегай по обоим этажам в панике — мне плевать, как ты потратишь эти десять минут, но потом мы поедем на место преступления, и, если ты не будешь полностью собран к тому моменту, я загружу тебя в багажник в этом самом полотенце. — Я могу превратиться в змею и поехать у Вас на шее вместо галстука, босс-с, — не сдержал сарказма Кроули, обиженный предложением "бегать в панике". Бегать в панике ему хотелось вчера, а прямо сейчас хотелось открутить себе голову и взять где-нибудь новую, запасную, адекватную, без пресловутого отходняка от спонтанной вечеринки накануне. — Ещё одно слово — и я действительно сделаю галстук из твоей дохлой змеиной тушки, — почти мирно предупредил Люцифер, распахнув двери шкафа перед собеседником, который бесшумно подошёл со спины, перебросив полотенце через плечо. — Советую поторопиться, — холодно улыбнулся хозяин жилища (и шкафа, и "Люкса", и вчерашнего алкоголя, и Преисподней, и лично Кроули заодно), прежде чем повторно удалиться в ванную. Демон проводил его широкую обнажённую спину оскорблённым взглядом с прищуром, а потом повернулся, осмотрев содержимое шкафа, беззвучно повторив одними губами и покривившись: "Советую поторопиться!" Правда, осторожно, чтобы угроза в самом деле не оказалась исполнена. Он ведь ничего не сказал вслух, так? Значит, не виновен. Деловые костюмы от лучших брендов современности висели в ряд, но слишком походили друг на друга, отличаясь мелочами: тканью, узором, формой воротника или количеством пуговиц. Кроули, внимательно следивший за человеческой модой во все эпохи, не мог не оценить этот "шкафчик на миллион", но надеть что-то подобное на себя мешало желание отличаться хоть немного. К тому же, вещи Люцифера были явно большего размера, чем требовался его гостю. Посему, закрыв дверцы перед собой, он щёлкнул пальцами, чудом избавившись от засохших пятен алкоголя, стягивавших кожу в некоторых местах, и материализовал из воздуха свежий вариант привычного облачения, машинально поправив узкий полушарф-полугалстук на груди. Многочисленные цепочки — украшения на концах — приветливо зазвенели не хуже церковных колоколов. В черепе опять затрещало. "Точно, похмелье же", — опомнился Кроули, зарывшись пальцами в волосы. За раз ушло похмелье, и короткие рыжие пряди улеглись в причёску. Полотенце, прижатое по глупости одеждой, пришлось вытаскивать через воротник тёмно-серой футболки. А по завершении неравной схватки очень захотелось кофе. Во рту прочно обосновалась сухость на пару с неприятным кисловатым осадком на языке и нёбе. — Душ? — с вопросительным оттенком произнёс Люцифер, указав себе за спину, в направлении, откуда только что пришёл. — Эспрессо? — в тон отозвался Кроули, протянув собеседнику мини-кружечку, которую только что перенёс из любимой кофейни. — Лучший в целой Британии, шеф, очень рекомендую. — Пожалуй, не откажусь, — кивнул собеседник в безмолвной благодарности, забрав посудинку и опять распахнув шкаф, теперь — для себя. Кроули отошёл в сторонку, чудеснув вторую порцию кофе, теперь — персональную. "Спасибо, дорогой мой, — мысленно повторил привычные слова Азирафаэля, когда одна из кружек предназначалась ему. Детально восстановил в памяти его мягкий тон с ласковой улыбкой, от которой на поистине ангельском лице появлялись умопомрачительные ямочки на щеках, а в уголках светлых глаз собирались морщинки, образуя солнечные лучики. — И тебе доброе утро, ангел", — додумал Кроули уже за себя, завершив обязательный ритуал их с другом встреч, когда те выпадали на раннее утро. Нечасто, но такое тоже случалось. Если Азирафаэль звал куда-нибудь, то обычно не получал отказа. Особенно после сорванного апокалипсиса. Свободного времени появилась целая гора — занять оказалось нечем. Друзья придумали занимать его совместными прогулками, вылазками за город, пару раз даже навещали Анафему с Ньютом и банду Адама. Все без исключения радовались визитам ангела с демоном, угощали бисквитами к чаю с травами, звали присоединиться к свежеизобретённым играм в лесу. Сейчас, оставшись в одиночестве, оторванный от мирных будней, Кроули вдруг понял, как успел привыкнуть к таким простым дням, полным приятных мелочей. Аж в груди защемило на мгновение. — Ты готов? Поехали, — позвал его Люцифер, закончивший со сборами, и широким шагом двинулся к лифту. Быстро опрокинув в себя подостывший эспрессо, демон щелчком вернул обе пропавшие ненадолго кружки в лондонскую кофейню, заполнив их оплатой счёта с небольшими чаевыми сверху — за беспокойство. А сам поспешил за начальством, на ходу напяливая очки, вытащенные из внутреннего кармана пиджака. В тот день обнаружился труп, от которого несло пончиками из любимой пекарни Азирафаэля. Всё вокруг, словно назло, напоминало Кроули о нём, о промозглой Англии с её вечным смогом, дождями и пробками на "М-25". Всё напоминало о доме, наполненном родным теплом, заботой и запахом старых книг. Это чертовски сильно отвлекало, а ведь тогда едва началась суббота. Но телефон оживал в течение дня тремя приступами — по пять звонков каждый, — и они успокаивали натянутые нервы. Раз Азирафаэль не ленился регулярно перенабирать длинный номер мобильника друга со своего стационарного аппарата в магазинчике, значит всё было в порядке. С Азирафаэлем, аппаратом и магазинчиком — точно. Это чертовски сильно радовало. Это чертовски громко и однозначно звало вернуться поскорее. "Прости, ангел, я всё обязательно объясню, когда вернусь", — мысленно извинялся перед каждым новым вызовом Кроули, отключая звук стандартного рингтона, но не сбрасывая входящий — рука не поднималась вот так молча послать лучшего друга, с которым той самой рукой об руку прошли шесть тысячелетий человеческой истории. Но наступило воскресенье — и телефон, надрывавшийся минувшие сутки, натурально нагревавшийся в кармане от звонков, подло замолк. Кроули старался не надумывать — не получалось. В голову без спроса лезли догадки разной степени опасности. Вдруг небесная братия тоже поймала Азирафаэля? Вдруг что-то случилось в магазине? Туда часто заглядывали неприятные личности, аккуратно намекая или прямо угрожая на отказ продать удобное помещение в Сохо для открытия более прибыльного бизнеса. Ангел, конечно, оставался добр и в меру учтив с каждым из таких индивидуумов, но чудесным образом отваживал всех — никто не возвращался повторно. Но что, если нашлись вдруг умники, явившиеся с оружием наперевес, привыкшие сперва жать на курок, а уже потом — вести беседы? Расправляться с подобными типами было куда привычнее для демона. Он как минимум жил среди похожих личностей. Целый Ад был ими забит под завязку. Азирафаэль к необоснованной, беспричинной жестокости до конца не привык даже за долгие шесть тысячелетий. Потому что прошёл их плечом к плечу с Кроули, который чутко оберегал его от таких омерзительных проявлений людской природы. Не всегда удачно, честно признаться, но зато старательно. Вдруг ангел оказался не готов к перестрелке с порога, не успел среагировать, а вечного демона-хранителя не было рядом? Тот ведь не простит себя, если что-то действительно произошло, пока он отсутствовал, ошиваясь в Лос-Анджелесе подле Люцифера. Откровенно поганые мысли упрямо не покидали Кроули с самого воскресного рассвета. Хоть бросай пустой выданную в начале времён оболочку и прыгай в чьё-нибудь чужое тело, чтобы проверить, убедиться в невредимости Азирафаэля, в его безопасности. Нельзя. Стоило шефу заметить отсутствие демона, тот рисковал нарваться на куда более серьёзные неприятности, чем сейчас. Лучше уж перетерпеть да постараться закончить с заданием поскорее. Даже гневная отповедь взволнованного ангела по возвращении в перспективе выглядела Раем на Земле. Не с пустого же места начались ежедневные встречи, совместные променады и прочее. Азирафаэль придумал регулярно видеться, тем самым минимизируя риски для обоих предателей попасть в неприятности с начальствами поодиночке. Кроули согласился, замолчав ироничное дополнение по усовершенствованию контроля друг за другом — съехаться совсем. А теперь, пожалуйста, не знал, радоваться ему отсутствию ангела поблизости в момент злополучной встречи с Люцифером в кофейне или нет. Голова норовила лопнуть от количества вопросов, возраставшего по экспоненте. Хоть бы один ответ нашёлся, в самом деле. Хоть бы разок Азирафаэль сегодня позвонил. * * * Внезапно оживший вибрацией телефон заставил Кроули подпрыгнуть в кресле и выронить трубку из пальцев, словно она обожгла их. Но практически сразу же, тихо ругнувшись, вызываемый абонент поднял аппарат, с надеждой впившись взглядом в экран со стандартной заставкой, и неприязненно поморщился. Надпись "Слава Сатане" на полмонитора причинила почти физическую боль от свалившегося на плечи разочарования, весом по меньшей мере в тонну. Не ответить, однако, было нельзя. — Привет, босс, — плеснув чуть на донышке улыбки в голос, поздоровался Кроули, плюхнувшись обратно в удобное кресло в лофте. — Свободен? — почти вежливо поинтересовался Люцифер, но, успел собеседник только рот открыть, как был перебит быстрым продолжением. — Прекрасно, вот и мы освободились. Подъезжай к нам, присоединишься к ужину. — Куда? — снизив градус обречённости, уточнил демон, понадеявшись на собственную отличную память, не записав продиктованные ему незнакомые названия улицы и непосредственно ресторанчика. — И на чём мне туда ехать? — задал следующий вопрос Кроули, покивав на полученную информацию — вроде усвоил с первого раза. — Спустись в подвал, — посоветовали ему, — там гараж — выбери на свой вкус, только не заставляй нас долго себя ждать. До скорого. — Ага, — буркнул он, глядя на заставку сброшенного вызова, словно до сих пор продолжал разговор. — Уже лечу, ш-шеф, прям кометой. Лучше бы в том адском кольце сдох, когда был шанс, — проворчал себе под нос, протопав до лифта по пушистому ковру. Безусловно, речь шла о сверхъестественном пожаре на кольцевой трассе Лондона в преддверии апокалипсиса. Да, тогда была отличная возможность безвозвратно погибнуть — не просто уничтожить физическую оболочку. Но прав на такую вольность Кроули дали ещё меньше, чем сейчас. Сейчас его появления ждал всего лишь Люцифер, а тогда — Азирафаэль. Приоритеты, что поделать? Гараж поприветствовал гостя множеством выключенных фар, серых в полумраке. В несколько рядов стояли автомобили: нестареющая классика напротив современных спорткаров. Все, как на подбор, безликие, блёклые, без изюминки. У нежно любимой "Бентли" были душа и сердце, индивидуальность и характер, а у этих... Пустышки — одно слово. "Хотя... Чем чёрт не шутит, верно? Так ведь люди говорят?" — вдруг азартно подумал Кроули, уцепившись за мимолётную идею. Прикрыл глаза, щёлкнув пальцами, а, когда открыл их и снова оглядел внушительной площади гараж, увидел среди прочего металлолома её. — Моя малышка, — с нежностью улыбнулся демон, буквально спорхнув по ступенькам подвальной лестницы вниз, к ней, единственной и неповторимой. "Бентли" радостно подмигнула хозяину фарами, щёлкнула замками и открыла водительскую дверь. Нырнув в салон, Кроули сразу же блаженно распластался по привычному сиденью. До сих пор хранившее еле уловимую атмосферу новизны, оно будто обняло со всех сторон, мягко, знакомо. Рулевое колесо под пальцами ощущалось правильно, без единой затёртости или царапинки. Он не менял машину целое столетие — чёрта с два изменил бы ей и сейчас. Даже неотступно преследовавшее волнение втянуло ненадолго свои ядовитые когти. С пассажирской стороны пахло теми самыми пончиками. Стало уютно — почти, как домой вернулся. Жаль, что только "почти". Будь его воля, Кроули бы уже сейчас мчался в Лондон на своей машине прямо через океан, рассекая волны и распугивая рёвом мотора китов с дельфинами. Мчался бы в Сохо, к Азирафаэлю, а не в какой-то излишне вычурный ресторан к Люциферу с его внезапно чересчур человеческими личными проблемами. Интересно, если заявить ему в лицо, что он слепой, тупой и эгоистичный, но, определённо, по уши влюблённый идиот, который не замечал ответных чувств в свою сторону — насколько сильно жахнет? Кроули по большей части волновали физические последствия, а не психологические. Его собственная психика с недавних пор, казалось, могла пережить любую неведомую дичь, начиная с апокалипсиса, который не удался. Зато физически демон располагал куда меньшей выносливостью. Итак, если переформулировать, то: выживет ли он после подобного откровенного заявления начальству? Пожалуй, каминг-аут в стиле: "Простите, шеф, но я решил податься в монастырь и умереть на первом же причастии во славу Господа и Отца нашего, ибо опять уверовал, как последний идиот, аминь", — звучал в перспективе намного безопаснее. Люцифер вроде парень не то чтобы в корне плохой или злобный, довольно понимающий, к тому же, с чувством юмора — посмеялся бы над явно двинувшимся от адской скуки демоном да отпустил. Ещё монастырь бы получше посоветовал, чтоб там дураку жилось комфортнее, пока мозги на место не встанут. Но это мелочь: мелкий демон, мелкий переклин в голове, мелкая проблема. А вот прямое, обдуманное и грубое оскорбление лично Люцифера с его чувствами, которые тот презирал в себе — это особо изощрённый способ суицида. Потому что, помимо прочих качеств, Сатана был ещё сверхэмпатичен, как, впрочем, почти все его подчинённые, раним, обидчив и злопамятен. Мстительность в данный список не входила. Какой в ней прок, если кара настигала глупцов мгновенно? Ответ на свой вопрос Кроули нашёл столь же быстро — жахнет сильно — он вряд ли переживёт праведный гнев задетого за живое начальника. Поэтому стоило по возможности держать длинный язык за зубами, медленно, аккуратно подбираясь к главной проблеме, как бы ни хотелось поспешить. Зато вот прибавить газу на дороге, изящно вписывая "Бентли" в повороты на полной скорости, явно не помешает. Всё-таки терпения у Люцифера иногда не доставало. Нужный ресторан нашёлся быстро — впервые пригодившийся навигатор в телефоне не подвёл. Войдя в помещение, Кроули отыскал глазами знакомые лица и, отмахнувшись от хостеса в пошитой по фигуре униформе, приблизился к столику, где уже ждали. На скатерти лежали три комплекта приборов, блестевших чистотой тарелок и бокалов. В разговоре третий (он же — по классике — лишний) не участвовал. Вежливо покивал на благодарности за вчерашние подсказки по запахам, которые помогли раскрыть дело в рекордные сроки, вскользь ввернул парочку весьма удачных шуток, заказал себе вина и кофе да за сим затих, наблюдая. Кроули по натуре вообще-то был достаточно общительным, но не со всеми и не всегда. Сейчас ещё приходилось это контролировать, чтобы случайно не переборщить. Язык ему могли развязать лишь две вещи: алкоголь и нервозность. Но ни первого, ни второго в достаточной мере ещё не успело накопиться для полноценного желания поддержать беседу. Несколько раз, правда, просились комментарии типа: "Это Вы сейчас зря ляпнули, босс", — или — "Зачем ты продолжаешь спорить с ним, Хлоя? Он же баран, который всегда обязан быть прав!" Однако рот, готовый уже открыться для уместного замечания, удачно затыкался выпивкой — и слова оставались непроизнесёнными. Ситуация, впрочем, оказалась простой до смешного. Кроули созерцал перед собой двух идиотов, взаимно влюблённых друг в друга, но намертво застрявших на стадии отрицания. Хотелось попросту стукнуть их лбами, сказать, что они идеальная пара, а потом, пожелав счастья в личной жизни, всё-таки уехать на машине в Лондон, где Азирафаэль наверняка извёлся от волнения и неизвестности. Но почему-то до сих пор не звонил. Ни единой попытки за целый день. Кто тут ещё извёлся от волнения, в самом деле. По ходу диалога с Хлоей Люцифер краем глаза недовольно косился на тихого демона, меланхолично прихлёбывавшего из фужера и явно глубоко ушедшего в мысли. Шеф бы с радостью влепил наглецу мотивирующий подзатыльник, не сиди рядом детектив, которая не одобряла беспричинного физического насилия. А то, что причина была, даже вполне веская — иди объясни потом. Не поверит же. Однако вдруг стало даже любопытно: о чём же настолько важном задумался Кроули? Может, его отстранённость напрямую относилась к данному ему начальством заданию? Очень повезёт, если так, иначе Люцифер собирался три шкуры спустить со своего подчинённого по возвращении домой. — Кроули! — неожиданно раздалось совсем рядом с их столиком. Все трое собравшихся синхронно вздрогнули от громкого, строгого тона, повернувшись в сторону голоса. Кроули же вовсе немного сполз под стол, будто испуганный. Напротив него стоял мужчина средних лет с приятными, мягкими, миловидными даже чертами лица, довольно моложавый, но в излишне старомодной одежде светлых тонов. Бабочка в клеточку откровенно отдавала прошлым веком, зато была идеально правильно завязана, симметричная с обеих сторон. Выразительные, но чуток блёклые брови незваного гостя хмурились, а глаза, приобретшие оттенок грозовой тучи, натурально метали молнии. Однако их взгляд, изначально направленный исключительно на съёжившегося, замершего демона, мгновенно смягчился, когда заметил ещё двоих, сидевших за столом. — Тысяча извинений, молодые люди, я абсолютно точно не хотел вам помешать, — с вежливой улыбкой произнёс незнакомец с бабочкой. — Мне нужен только ваш собеседник, если не возражаете. — Ангел... — тихо, с взволнованным придыханием обронил Кроули, поспешив откашлять чересчур красноречивую осиплость голоса. — Что ты здесь?.. Как? — Как видишь, — резковато ответил Азирафаэль, сильно стиснув пальцы, сцепленные в замок на уровне живота, где явно виднелись потёртости на бежевой жилетке. — Не возражаешь, если мы отойдём на минутку поговорить, дорогой? — потребовал с нажимом, добавив вопросительной интонации исключительно ради соблюдения общественных приличий. — Дьявольская удача, что я вообще нашёл тебя! — буркнул недовольно под конец, шумно выдохнув, заметно сдерживая внутренний порыв устроить другу прилюдную отповедь. — Я тут не при чём! — отмахнулся по привычке Люцифер, заслужив растерянный взгляд незнакомого собеседника. — Я не... — начал было тот, но Кроули вовремя вскочил на ноги, сбив чужую мысль. — Всё в порядке, извините нас! Мы отойдём буквально на минуточку, пожалуйста, не отвлекайтесь, продолжайте без нас, — затараторил он с приторно-вежливой улыбкой, пулей вылетев из-за стола, неосторожно задев носком ботинка стул Люцифера, когда протискивался между ним и стеной. Ухватил Азирафаэля за локоть, потянув подальше, но лишь поначалу, задав направление, потому что тот легко последовал за другом сам. — Какого хрена ты забыл в Америке, ангел?! — едва сдержав змеиное шипение, спросил Кроули, остановившись в узкой нише, где начинался коридор для персонала. Безусловно, до конца разговора никому из местных служащих не понадобится воспользоваться конкретно этим путём — демон с ангелом оба позаботились о хотя бы минимальном временном уединении. — Тебя вообще-то! — скопировал возмущённый тон собеседника Азирафаэль, прижав локти вплотную к бокам. — А вот что тебе здесь понадобилось? Я переживал, Кроули! Ты ничего не говорил о том, что собирался на другой континент! Хоть бы предупредил, позвонил, оставил записку под дверью магазина — не знаю! — что-нибудь! — Ангел... — У Кроули кончились другие слова. Он просто стоял и слушал, стараясь не заулыбаться, как полнейший безумец, от затеплившегося в груди тихого счастья. Ситуация совершенно не располагала к радости, но та лезла наружу, рвалась изнутри, щекоча горло замалчиваемым признанием. "Как же я соскучился", — хотелось ляпнуть необдуманно вертевшееся на повторе в голове зажёванной кассетой. Вроде уместно, вовремя прозвучала бы сейчас такая сущая банальность, однако момент для откровений подвернулся крайне неудачный. Они, оба давних друга, находились теперь в огромной опасности — и из-за чего? — из-за взаимного волнения. Нет, Кроули всё-таки не сумел сдержать предательски-нежной улыбки, привалившись спиной к стене позади себя. Из ног словно пропали кости, колени просели, подогнулись чуток, визуально убавив роста на добрый десяток сантиметров, вынудив смотреть на Азирафаэля снизу вверх. Ладони машинально потянулись к его плечам под светлым плащом то ли прозаично дотронуться, то ли порывисто обнять, то ли придержаться за них, чтобы не сползти окончательно на пол. Кроули до смешного резко, напрочь придавило ощущением столь привычной искренней заботы о нём. Ведь ангел сорвался с места, бросил любимый магазин, потрудился начать искать, прилететь из Лондона сюда, в Америку — убедиться, что с его другом всё было в порядке. Возможно, тот когда-то успел продать боссу одну мёртвую душу за такое удивительное существо, готовое к любым рискам ради демона, явно не достойного подобных поступков. Другой вопрос — когда и чью? Своей же вроде не имелось. Адским тварям она по статусу не полагалась. К Азирафаэлю Кроули так и не решился прикоснуться. Нарочно не достал буквально пары сантиметров, невесомо проведя ладонями над чужими руками, проследив их силуэт от манжет к плечам. Показалось, что на кончиках пальцев собралось электричество, коротнуло мимолётно и срикошетило под дых. — Ты... Ангел, твою мать, ты просто невероятный, — восторженно выдохнул Кроули, бессильно всплеснув руками, прежде чем уронить их запястьями по своим бёдрам. Нарочно с хлопком, чтобы стряхнуть чересчур яркое тактильное ощущение. Нервный смешок сорвался с тонких губ, а в голове наконец судорожно забегали мысли. — Я тут застрял не известно, на сколько, а ты притащился через океан, чтобы... А кстати, зачем? — опомнился Кроули, сдвинув брови. — За тобой, конечно, идиот! — возмущённо откликнулся Азирафаэль, судорожно дёрнув руками, словно в последний момент передумал подключать жестикуляцию. — Ты совсем меня не слушал сейчас? Я ведь только что объяснил, как сперва весь день вчера тебе названивал, потом подумал про то, что у тебя могла начаться линька или очередная спячка, как в девятнадцатом, еле дождался утра, чтобы заглянуть, проведать тебя и заодно полить бедные растения, а тебя не оказалось дома! — Говоривший горько изломил брови, до побеления костяшек стиснув пальцы. На свободном безымянном уже яркой полосой угадывался отпечаток кольца с мизинца второй ладони. Кроули устыдился своего поведения и эгоистичного решения не брать трубку — ангел явно дошёл до опасной грани выдержки, пошатываясь над пропастью. — И этот беспорядок... — добавил тот, покачав головой с кривоватой усмешкой. — В твоей вечно идеальной квартире, где даже фикусы выставлены по линеечке и свешивают листочки только до определённого уровня, и вдруг — беспорядок! Я решил, что тебя похитили или вообще убили, а потом обыскивали дом... Да чёрт знает, что ещё я думал! — Не то чтобы ты был так уж неправ, — по-змеиному поведя подбородком из стороны в сторону, вставил комментарий Кроули, мгновенно решив переключить тему, когда увидел испуганно расширившиеся глаза собеседника. — Но вот он я, жив-здоров, пока ни на что не жалуюсь. А как ты меня нашёл вообще? — А... ох, вышла такая странная история, дорогой мой, — длинно выдохнул тот, осознанно зацепившись за удачно подброшенный вопрос, и принялся рассказывать, предельно сократив повествование до главных опорных моментов. Тех, где он, Азирафаэль, оббегал все ближайшие полицейские участки, в которых ему порекомендовали подождать с заявлением о розыске до понедельника. Следом — салоны мобильной связи, наконец попав в нужный, в чьей базе абонентов числился некий Энтони Дж. Кроули. О немаловажной детали, почему вдруг ему, не родственнику, согласились выдать персональную информацию, тоже упомянул. Мол, слепил из воздуха историю о пропавшем бесследно друге, одиноком сироте без близких или хотя бы знакомых, на кого всем было плевать, кроме него, Азирафаэля. Злоупотребил небольшим чудом — множество раз, если честно, — и ему пошли навстречу, отследили невероятным образом по Джи-Пи-Эс телефон (логин с паролем от своего ай-клауда демон лично записал в блокнотике давнего приятеля ещё многие годы назад на случай, если сам он их вдруг забудет). Круг поиска сузился до конкретного города, до здания с адресом даже, но тот оказался настолько далеко, что насилу удалось поверить. Однако иных зацепок не имелось вовсе, поэтому было решено проверить нашедшуюся, понадеявшись на слепой случай. Азирафаэль полетел в Лос-Анджелес, как обычный человек, прямым авиарейсом, потому что нервное напряжение практически достигло предельной грани, и ангел переживал, что все его крылья разом не помогут ему удержаться в воздухе целый путь через океан. Про чудо, которое могло бы перенести в нужное место мгновенно, даже думать не стоило — внезапному пассажиру едва удалось обеспечить себе свободное кресло в забитом лайнере. Никак не удавалось сосредоточиться нормально. По прибытии взял такси, доехал до "Люкса", где "некая добрая леди" подсказала, куда мог направиться искомый "молодой человек". Новых адресов прибавилось на три, но удача улыбнулась уже в первом. — Вот, как-то так я и оказался здесь, — подытожил Азирафаэль, к финалу своего невероятного повествования окончательно успокоившись. — Как же я рад, что ты в порядке, милый мой, — выдохнул тихонько, мягко тронув ладонью с отпечатком кольца плечо собеседника, разгладив невидимые складки на чёрном пиджаке. — Рад и вместе с этим ужасно зол, чтоб ты знал! — нахмурился снова, но уже мимолётно, коротко, практически не всерьёз. — Я думал, что с тобой произошло что-то непоправимое, а ты сидишь здесь с какими-то людьми и спокойно пьёшь вино. — Ангел... Прости меня, ладно? Для начала, — выдавил виноватую улыбку Кроули. У него чуть сердце не лопнуло, когда дослушал рассказ друга. Столько мороки, беготни, тревог — и всё из-за него, идиота, который не поднимал трубку. Азирафаэль, помедлив, ломано кивнул, в очередной раз подарив ему шанс объясниться и загладить вину. "За что он мне такой?" — с отчаянной, подвывающей за рёбрами нежностью подумал Кроули, накрыв тёплую ладонь собеседника своей. — Это всё сложно объяснить, но я попытаюсь. Только обещай сперва дослушать, а потом уже делать выводы, ладно? — Ладно, я постараюсь, — неохотно согласился Азирафаэль, отняв кисть, чтобы снова сцепить пальцы в замок на уровне живота, словно готовился к спору. Кроули поджал губы, проглотив это безмолвное выражение чужой обиды — заслужил. — В общем... Меня действительно нашли, ещё там, в Англии. — Предпочёл он подобраться к главной проблеме издалека. — И не просто демоны какие-нибудь, а сам... большой босс. — Бог?.. — поражённо уточнил Азирафаэль, понизив голос до шёпота. — Мой большой босс, — без энтузиазма бросил Кроули, со значением скривившись. И, уловив призрак сомнения в лице напротив, коротко неразборчиво что-то прошипел, объяснив наконец нормально. — Сатана. — О, Господи, всё настолько серьёзно? — ужаснулся собеседник, снова вдавив кольцо с мизинца в пальцы второй руки, между средним и уже настрадавшимся безымянным. Кроули не выдержал такого издевательства над бедными ладонями, всегда ухоженными, холёными, мягкими, поэтому, потянувшись, силой расцепил чужие кисти, зафиксировав их своими на небольшом расстоянии, позволив ухватиться за себя, как за спасательный круг. Заглянул в по-прежнему пасмурно-серые глаза напротив, зная, что его взгляд, хоть не заметят напрямую через тонированные стёкла очков, но непременно почувствуют, поймут. — Честно? Я пока сам не разобрался, — признался демон, привыкший всегда оставаться искренним с ангелом. — Но выглядит подозрительно... обнадёживающе, что ли, не уверен. — А можно поподробнее и без вот этих вот... — Азирафаэль, не подобрав верной формулировки сразу, грубовато вырвал запястье из бережной хватки, чтобы изобразить в воздухе нисходящую спираль. — Витиеватых разглагольствований, — закончил, отыскав оптимальное определение, и вернул руку на место — в сухую крепкую ладонь собеседника. — Да. Да, конечно, ангел, — судорожно сглотнув, несколько раз покивал тот, воровато обернувшись через плечо на столик, за которым недавно сидел. Хлоя над чем-то от души смеялась, бессмысленно прикрывая рот салфеткой, а Люцифер, сидя напротив неё, снисходительно, совсем не по-дьявольски мягко улыбался, изогнув тёмную бровь в шутливом сарказме. Азирафаэль машинально проследил за взглядом друга, чуть прищурившись. — В общем Люцифер... Да, это он там сидит, ты правильно понял, — принялся в ускоренном режиме объяснять Кроули, вернув всё внимание ангелу, старательно при этом игнорируя их сцепленные ладони, между которыми уже становилось откровенно горячо, и кожа начала предательски потеть. Но отпустить, разорвать невинный физический контакт, минимизировав вероятную дальнейшую неловкость, попросту не мог. — Он предложил очень хорошую сделку: одно задание — и моё предательство будет аннулировано, дело закроют, а меня оставят в покое здесь, на Земле, — быстро, немного комкая слова то ли из-за спешки, то ли из-за приятного волнения в животе, закончил Кроули мысль, неуверенно улыбнувшись. — Ради всего святого, дорогой мой, и ты поверил? — спросил Азирафаэль тоном, которым обычно вскользь бросали нечто вроде: "А чего ты ожидал?" — или — "Разве я не предупреждал?" Ангел выглядел разочарованным — Кроули отчётливо прочувствовал, как это чужое разочарование больно врезало ему под рёбра, сбив дыхалку. Но он мгновенно заставил себя собраться. — Да, я поверил, — кивнул решительно, мягко встряхнув кисти собеседника. — Знаешь, почему? Потому что, сколько я помню Люцифера — а это даже дольше, чем тебя, ещё до Падения, — он никогда никому не врал. И первым Вниз он полетел за искренность и прямоту, когда высказал своё мнение. Ничего с тех пор не изменилось, уж я бы понял. — Кроули... — Нет, дослушай меня, — надавил Кроули, не позволив себя перебить. — Я понимаю, почему ты не доверяешь ему, но тебя никто и не просит. Я прошу тебя поверить мне, ангел. — Он, высвободив ненадолго одну руку, убрал тёмные очки на макушку, зафиксировав их там, открыв глаза для прямого зрительного контакта. Едва приподнял брови, вложив в этот взгляд всё то хаотичное чёрте что, варившееся в нём долгие тысячелетия. Азирафаэль мёртвой хваткой вцепился в возвращённую ему уже немного липкую ладонь, щурясь в ответ, отчаянно и сердито. — В любом случае это возможность, — упрямо наседал Кроули. — Какая-то определённость, понимаешь? Всяко лучше, чем ничего, от которого мы бегаем после апокалипсиса. Я предпочту ухватиться за шанс на свободу, даже если он совсем крошечный, чем целую вечность шарахаться от собственной тени. Если у меня здесь всё выгорит с этим заданием, то я смогу в любой момент быть рядом с тобой и помочь, если потребуется, или защитить. Не только о себе ведь думаю, ну. — Хорошо-хорошо, ладно! — недовольно поморщился собеседник, отвернувшись в сторону. — Но в таком случае я буду рядом сейчас, здесь, чтобы, если потребуется, помочь тебе, — выдвинул он встречное условие, сурово нахмурившись. — Ангел, нет, это может быть... — попытался возразить Кроули, но сам понял, где прокололся, тихо цыкнув, бросив фразу неоконченной. — Что, опасно? — с абсолютно не ангельским ехидством подсказал ангел, издевательски фыркнув. — Вот именно, дорогой. И именно поэтому я остаюсь. — Но... — Это. Не. Обсуждается, — раздельно припечатал Азирафаэль, а Кроули почему-то на аналогии вспомнил шестьдесят второй год позапрошлого века, когда они с той же подачи рассорились из-за Святой Воды. Урок был усвоен с первого раза — в танцах на старых граблях не имелось нужды. — Ладно, — сдавленно выдохнул демон. — Ладно, оставайся. В конце концов... — протянул без энтузиазма, ещё раз обернувшись на Люцифера с Хлоей, — мне может пригодиться твоя помощь. — И в чём же, собственно, суть твоего задания? — деловым тоном поинтересовался Азирафаэль, спокойно, без протеста закончив их чересчур затянувшийся физический контакт, машинально одёрнув жилетку и поправив идеальную бабочку на шее. — О-о-о! Это, ангел мой, самое интересное, — мигом вернулся к обычному игривому настроению Кроули, подмигнув другу, прежде чем изящным жестом уронить очки на кончик носа, взглянув поверх оправы. — Тебе понравится. Но почему-то полузмеиное шипение, которым была произнесена последняя фраза, убедило ангела в прямо противоположном. * * * Кто бы знал, как сильно Кроули не хотелось подходить обратно к дьявольскому столику в ресторане. Ещё сильнее не хотелось только подводить туда Азирафаэля. Внутри прочно обосновалось ощущение, что вёл друга на плаху, готовясь сдать в жестокие руки палача для неминуемой казни. Безусловно, в голове, где-то на дальних задворках, билась успокоительная мысль, что рядом был всё-таки не простой ангел, а херувим, с которым не каждому хватило бы сил справиться. По крайней мере, не сразу и отнюдь не легко. С другой стороны, речь ведь о Сатане, а это прибавляло неизвестных в уравнение, превращая его в абсолютно нерешаемое. Но сам Азирафаэль держался уверенно, внешне расслабленный, не показывавший ни тени страха или хотя бы опасения. Его холодное непробиваемое спокойствие оказалось крайне заразительным, и Кроули невольно подхватил настроение друга, выступив чуть вперёд. — Позвольте представить вам обоим моего давнего приятеля, — улыбнулся он, когда к ним обернулись две пары глаз. — Его зовут Азирафаэль, он владеет небольшим книжным магазином в Англии. По счастливой случайности оказался неподалёку... — Приехал к частному коллекционеру, чтобы оценить его библиотеку, — подхватил начатую ложь Азирафаэль, очаровательно улыбнувшись. — Ещё раз простите, что вот так внезапно свалился Вам на голову. — О, ничего страшного, — мгновенно приободрила его Хлоя, приветственно протянув ладонь новому знакомому. — Кажется, Кроули был весьма рад встретить Вас, а то сидел целый вечер как воды в рот набрал — слова лишнего не вытянуть. — Вообще-то не воды, а вина, — беззлобно фыркнул Кроули, немного посторонившись. — Эта прелестная леди — Хлоя Декер, детектив местной полиции, — представил он говорившую другу, зачем-то покосившись на их короткое вежливое рукопожатие. — А это... — переключился было на последнего участника застолья, но тот перебил его, поднявшись на ноги и представившись сам, привычно быстро застегнув пуговицу пиджака. — Люцифер Денница, — светским тоном произнёс Люцифер, несильно стиснув ладонь Азирафаэля, но сразу отпускать не стал, продолжив. — Азирафаэль... Это имя мне знакомо. Кажется, Кроули упоминал про Вас. О, точно, вот теперь вспомнил! Восточные Врата, верно? — Совершенно верно, мистер Денница, — на удивление ровно отозвался ангел, продолжая вежливо улыбаться, пока его запястье всё ещё удерживали. Это уже начинало переходить границы обычного приличного жеста. Кроули внутренне зарычал, но мысленно же вовремя влепил себе оплеуху, чтобы не нарваться на неприятности. Азирафаэль не подавал никаких признаков беспокойства по поводу затянувшегося приветствия, а Люцифер не проявлял даже завуалированной неприязни или агрессии. Наоборот, выглядел живо заинтересованным в новом собеседнике. Пожалуй, слишком заинтересованным, особенно с учётом присутствия Хлои поблизости. Зато Кроули отлично, без дополнительных пояснений понял, чем был вызван тот самый взгляд начальства на вчерашнем месте преступления. Ревность точно придумали в Аду, потому что она мгновенно прижилась в демоне, как родная. — Кроули очень много о Вас рассказывал ещё до вашего с ним знакомства, — с улыбкой поведал Люцифер Азирафаэлю, который на секунду обернулся к Кроули с вопросительно приподнятой бровью. — Может быть. — Тот неохотно дёрнул плечами. — Уже сам не вспомню — давно дело было. — Зато я помню, — с тонким намёком обронил Люцифер в адрес своего подчинённого, мигом обратив всё внимание к его другу. — Присоединяйтесь к нам, Азирафаэль, прошу. Составьте компанию этому оболтусу, а то на его кислую мину до Вашего прихода было жалко смотреть. — Только если никто не возражает, — отозвался тот, обернувшись к Хлое. — Миледи? — О, само собой, мы будем только рады! — с готовностью откликнулась она, сделав приглашающий жест руками. — Присаживайся, ангел, — предельно нейтральным тоном произнёс Кроули, нагло стащивший дополнительный стул из-за соседнего столика, мягко подтолкнув сиденье под колени Азирафаэля. А когда тот устроился, наконец освободив ладонь, демон наклонился к его уху, почти беззвучно прошептав. — И учти потом, что это была твоя идея. Я не виноват. — Конечно, дорогой мой, — ответил ангел с коротким кивком — и эти слова, в отличие от предыдущей фразы Кроули, расслышали уже все. Хлоя метнула вопросительный взгляд на Люцифера, но тот лишь неопределённо повёл бровью. Тогда непосредственно вопрос всё-таки прозвучал, теперь, правда, адресованный Азирафаэлю: — Простите мне мою наглость, но давно вы с Кроули?.. — С самого Сотворения, — полушутливо бросил Кроули, похлопав друга по плечу, прежде чем просочиться на своё место, оказавшись точно напротив. — Практически так, да, — согласно покивал Азирафаэль, то ли не уловив подоплёки, то ли нарочно её проигнорировав. — Всё началось очень давно. С того самого яблока, которое этот плут подсунул Еве. — Той самой Еве? — удивлённо, с подозрительным пониманием уточнила Хлоя, посмотрев на Люцифера. Тот ограничился тяжёлым вздохом, недовольно поморщившись. — Но она же говорила, что это сделал ты, — добавила детектив с нажимом. — Ева заходила? — настала очередь Кроули поражённо обернуться к упрямо отмалчивавшемуся начальству. — А обратно Вы её не отправили, да? — вдруг излишне прозорливо предположил Азирафаэль, перебрав пальцами по скатерти. — Она просто хотела пожить нормально, — заступилась за первую женщину Хлоя, однако в её тон прокралась затаённая досада. — Её можно понять — Внизу с развлечениями не густо, — покивал задумчиво Кроули, пододвинув к другу через стол свою чашку кофе, чуть-чуть её подогрев. Азирафаэль кивнул, оценив жест, и тихонько улыбнулся, спровоцировав зеркальную быструю улыбку в ответ. — Нас туда и не развлекаться отправляли, знаешь ли, — напомнил Люцифер, проследив, как напиток перекочевал из руки демона в руку ангела, но лишь искоса глянул на первого. Тот нарочно состроил излишне грустное лицо, опустив уголки губ, безмолвно согласившись с ремаркой босса. — Так всё-таки что с яблоком? — с профессионализмом опытного детектива вернулась к наиболее интересовавшему её вопросу Хлоя, хмуро посмотрев на двух замешанных в этом личностей. Те снова переглянулись, но теперь словно в поисках подсказки. Внезапно оба вспомнили, что вообще-то были заодно, причём, ещё до Падения, помогали друг другу, развлекались, как могли, в пределах разумного тогда. И давным-давно придумали по-детски глупый язык жестов и мимики. Чисто между собой, на двоих, от скуки. Поэтому, быстро посоветовавшись без единого слова или отчётливо заметного движения, синхронно повернулись к собеседнице. — Вышла путаница, — заявили хором с абсолютно идентичными фальшивыми улыбками. — Ты был пьян? — попробовала угадать Хлоя, не купившись на эту попытку уйти от ответа. — Просто скажи — я даже не удивлюсь. — Видите ли, алкоголь изобрели люди, а тогда их только создали, — влез с пояснениями Азирафаэль, услышав два ироничных смешка, которые предпочёл не заметить. — Так что, боюсь, они по определению не могли быть пьяны. Возможно, они просто по своей природе такие, — продолжил спокойно, хлебнув кофе, — немного дурные. — Ангел! — притворно возмутился Кроули, незаметно наступив другу на ногу под столом в жесте настоящего предупреждения. — Звучало, как комплимент, — внезапно рассмеялся Люцифер, на что Хлоя лишь удручённо покачала головой, закатив глаза. — Возможно, Вы правы, Азирафаэль, — согласилась, сложив руки на столе перед собой. — Эй! Я возражаю! — запротестовал Кроули, негромко прихлопнув ладонью себе по бедру, и повернулся к шефу, почему-то принявшись спорить с ним, а не с автором провокационной реплики. — Лично я был не в себе, когда соглашался на это! Хлоя приоткрыла было рот, чтобы уточнить, о чём шла речь, но Азирафаэль легонько коснулся её запястья на одно короткое мгновение, выразительным взглядом попросив просто подождать и послушать чужие препирательства. Он нарочно в прошлой своей реплике вскользь бросил фразу, которая по неведомым причинам очень злила Кроули. Пожалуй, мощнее работало лишь, когда его называли хорошим. И в такие моменты тот иногда выдавал весьма любопытные вещи, напрочь забывая, что вообще-то не собирался. — Все были не в себе тогда, — отрешённо добавил Люцифер, покрутив стакан пальцами. — Но тебя накрыло круче других, это точно, — усмехнулся он, словно вспомнив что-то по-настоящему забавное. — Потому ш-што у меня нюх ос-стрее, чем у вс-сех ос-стальных, вмес-сте вс-сятых! — недружелюбно зашипел Кроули, злобно присвистывая раздвоившимся языком. — Не помнишь случаем, кто тогда притащил эту дрянь в Ад? — вдруг серьёзно спросил Люцифер — и оппонента вдруг словно переключило. Он захлопнул рот, комично клацнув зубами, нахмурился в тщетной, но честной попытке вспомнить. — Хастур? — попробовал наугад, не отыскав в голове ничего вразумительного. — Он ещё не поднимался, — отрицательно помотал головой собеседник, тоже сосредоточенный не меньше. — Крылья, помнишь? — А. Точно. Вылетело из головы. — Прямо, как мы — из Рая. Кроули странно фыркнул. Раз, другой, пока не заметил насилу давившего улыбку Люцифера, после чего совершенно непотребно заржал, запрокинув голову. Следом не выдержал сам пошутивший, присоединившись к чужому веселью. Облокотился на стол, прикрыв ладонью глаза. — Я придумал: во всём виноваты черти, — не до конца успокоившись, предложил компромисс Кроули, глотнув вина. — Пусть будут они, тупые, бесполезные создания, — легко согласился Люцифер. — Ангелами были не лучше, — напомнили ему. — Нет, ну надо же было додуматься притащить с земли целую долбаную гору травы с ветками! — Они хотели накормить ею хамелеона Лигура, — объяснил он, посмотрев на собеседника. — Да он бы от такого количества сдох! — воскликнул тот, всё ещё смеясь. — Хорошо даже, что эта куча загорелась от жары. — Зато тогда, пожалуй, единственный раз Внизу было весело, — с ноткой ностальгии хмыкнул Люцифер, с нехорошей усмешкой покосившись на Кроули. — И ты мне проспорил. — Конечно! — кивнул тот, разведя руками. — Я же не соображал вообще! В нашем сраном подвале горела сраная конопля, шеф! Я думал, что у меня нос отвалится вместе с языком! Пока ещё вообще мог думать, — буркнул под конец, запив сказанное. И вдруг продолжил. — А потом ты взялся из ниоткуда со своим: "Спорим, что тебе слабо?" Мне тогда всё было слабо, и ты это знал. — Но вышло же забавно, — не оценив прозвучавшего спича, с улыбкой пожал плечами Люцифер. — Вот это вот всё, — многозначительно добавил он, широким движением обведя просторный зал ресторана, но имея ввиду отнюдь не конкретно его, а весь мир в целом, людей с их неугасаемым любопытством и прекрасным техническим прогрессом. — Ну да, — приподняв краешек рта, согласился Кроули, пригубив бокал с остатками вина, но не торопясь допивать. Лишь задумался на мгновение, прежде чем, не меняя позы, ткнуть в сторону Люцифера указательным пальцем той же руки, которой держал стеклянную посуду за выпуклый бок. — И это я сделал, между прочим. Я! А вся слава досталась тебе, — скривился недовольно, теперь всё-таки залпом допив последние несколько грамм из фужера. — Потому что ты сам представился Еве моим именем, — парировал оппонент, нарочно отодвинув подальше бутылку от руки демона, когда тот потянулся к ней. Взглядом, которым наградили шутника, можно было обращать в пепел. Одна проблема: обитатели Ада не горели даже на Земле, в обычных телах. — Потому что это была твоя работа, — со значением возразил Кроули, облокотившись на стол, держа стакан в другой руке на весу. Внезапно тот потяжелел, чудесным образом сам наполнившись вином. Демон уголком губ улыбнулся Азирафаэлю, незаметно провернувшему простенький трюк для друга. Настроение немного улучшилось, но спор всё-таки надо было довести до какого-нибудь итога. Просто из принципа. — Это ты должен был всучить Еве яблоко, а не я, но, да, я проиграл спор, и ты сказал: "Ползи наверх — устрой скандальчик", — передразнил Кроули, явно сильно переврав и интонации, и мимику начальства. — Пришлось импровизировать! Не подставлять же тебя. Сплошной геморрой из-за одного яблока, — вздохнул устало под конец, растрепав немного пальцами волосы на макушке. — И мы вроде договаривались никому об этом не рассказывать, — с намёком в тоне напомнил Люцифер, сощурив тёмные глаза. — А с чьих, интересно, слов писали первые "Заветы" и "Откровения"? — отбил подачу Кроули, почти победно усмехнувшись, когда не получил ответа. — Туше, босс. — Ничего себе у вас истории, — вдруг усмехнулась Хлоя, обменявшись многозначительными взглядами с Азирафаэлем. — Выходит, ты был прав, мой милый друг, — добавил тот от себя, обратившись к демону, напомнив об их разговоре на стене Эдема. — Ты совершил тогда что-то хорошее. — Это говорит мне отец войны, — бросил встречную шпильку Кроули, прошипев тихонько ещё что-то неразборчивое. — Что? — синхронно отреагировали Люцифер с Хлоей, шокировано обернувшись на ангела. Тот заметно смутился, опустив глаза на собственные руки, машинально расправив складки скатерти и смяв новые, чтобы расправить опять. И не понять: то ли он по кругу начал корить себя за давний поступок, то ли просто не хотел о нём рассказывать. Над столом висела выжидательная тишина, которую снова первым нарушил Кроули, почувствовав неуютное виноватое копошение в желудке, словно вино вдруг забродило прямо там. — Да брось, ангел, не переживай ты так, — попытался сгладить ситуацию, пересев почти ровно на стуле, оперевшись на оба локтя. — Шесть тысяч лет прошло, ты уже наказан пребыванием на Земле и миллион раз искупил то, что сделал. Азирафаэль повёл плечами и внезапно, не выдержав, беззвучно рассмеялся. Комок переживаний в животе у Кроули мгновенно распустился, а сам он неверяще вытаращился на друга. — Ты... Ты меня провёл! — с восхищением понял он, широко улыбнувшись, как тогда, на стене Сада. — Ты сам повёлся, — поправил его ангел, подняв весёлые глаза на собеседника. — Я давно уже перестал волноваться об этом. Подумаешь, отдал свой пламенный меч Адаму, когда их выгоняли из Эдема. — Вы — что?! — с удивительно знакомой интонацией переспросил Люцифер и аж подался корпусом вперёд, заглядывая в лицо говорившего с искренней заинтересованностью, в которую затесался практически неприкрытый восторг. — О, я точно так же отреагировал, когда он мне сказал, — ухмыльнулся Кроули понимающе, расслабленно откинувшись на спинку стула, забросив на неё согнутую в локте руку. — Бедная девочка была в положении, — объяснился Азирафаэль, поочерёдно посмотрев на двух своих слушателей, которые ещё не были в курсе этой истории, — а снаружи, за стенами, кругом водились дикие звери. Не мог же я отпустить бедную парочку в неизвестный мир без какого-нибудь средства защиты? Я ведь ангел, в конце концов — мы обязаны были помогать людям. Других приказов, по крайней мере, не поступало, поэтому я со спокойной душой отдал Адаму свой меч, прежде чем они с Евой ушли. — Зато думал об этом потом ты совершенно не спокойно, — напомнил Кроули, отсалютовав ангелу бокалом. — Конечно, — подтвердил тот, нахмурившись. — Я ведь не мог предвидеть, чем всё обернётся. Но потом пришёл ты, поговорил со мной — и я почувствовал себя лучше. — Всегда к твоим услугам, ангел. — Потрясающе, — выдохнул Люцифер, сев ровно, сцепив ладони в замок на столе. — Если надумаете сменить место работы, Азирафаэль, я обеспечу Вам лучшую должность в нашей конторе. — Люцифер! — шикнула на него Хлоя, до этого вообще опасавшаяся лишний раз влезать в разговор троих собравшихся сверхъестественных существ, из которых нормально знала только одного. Но чувствовала она себя достаточно уверенно, потому что от пары других не исходило ощущения опасности. Они вообще воспринимались как противоположные части целого, дополнявшие и, в то же время, нивелировавшие друг друга. Кроули наконец начал вести себя спокойнее, смелее, разговорился, не тяготясь присутствием ещё кого-то рядом. Складывалось впечатление, что он вообще не замечал ничего дальше Азирафаэля. А тот в свою очередь оказался весьма приятным собеседником, заняв Хлою, вполуха параллельно слушавшую диалог демона с Люцифером об их общем адском прошлом. Ей, безусловно, было интересно узнать какие-нибудь новые подробности о жизни Дьявола до памятного знакомства с ним, однако врождённое любопытство отнюдь не ограничивалось этим. Когда она тихонько уточнила у сидевшего справа ангела, правда ли они с демоном провели среди людей шесть тысячелетий, тот с улыбкой кивнул. А потом неожиданно сказал: — Они на самом деле хорошие друзья, если можно так выразиться. — Он еле заметно кивнул в сторону тогда увлечённых диалогом Люцифера с Кроули. — Им просто было очень сложно, когда их изгнали из Рая. Вы ведь, несомненно, знаете, что все демоны — бывшие ангелы? Так вот, эти двое — тоже. Сложно помнить об этом, постоянно наблюдая грехи, соблазны и пороки, которыми они себя окружают, но это всё... Приобретённое, понимаете? Например, Кроули. Я был рядом с ним почти всю историю человечества, он находился на Земле, в отрыве от влияния Ада, но выполнял их задания — и только. На него Падение повлияло, пожалуй, чуть меньше из-за малого количества времени, которое он провёл Внизу. — Или благодаря Вашему влиянию, возможно, — откликнулась Хлоя также вполголоса, опасаясь привлечь внимание объектов обсуждения. — Ангелы же несут свет, если я правильно понимаю. — В широком смысле разве что, — помедлив, произнёс Азирафаэль и вкратце поведал ей об ангелах, которые искренне недолюбливали людей, брезговали даже зачастую. Об ангелах, чьей работой было насылать на народы Кару Божью, привёл удачный пример в виде Содома и Гоморры. Об ангелах, безразлично наблюдавших, лишённых права вмешиваться, и многих других чинах и подразделениях, вообще не имевших прямого отношения к людям. — Посланников Небес на Земле на самом деле очень мало — у них полно более важной работы Наверху. То же самое и с Адом. У них там всё, к тому же, до сих пор не очень стабильно: вечные распри между демонами чередуются с более глобальными происшествиями: то трубу прорвёт и затопит архив, например, то сгорит что-нибудь важное, то души грешников становятся слишком громкими и отвлекают от работы. Каждый раз, когда Кроули спускался туда по вызову Начальства, он мог не возвращаться десятилетиями, потому что его тоже заваливали делами и втягивали в решение общих проблем. Это сложно понять, но... У Вас случались такие завалы на службе, когда приходилось буквально ночевать в офисе, разбирая этот кошмар? — О, да, ещё как случались! — с чувством покивала Хлоя, уцепившись за очень близкое и понятное ей сравнение. — Но не на десятилетия же. — Ад ведёт полную отчётность по каждому отдельно взятому человеку в целом мире, а в Вашем ведомстве — один город, — терпеливо пояснил Азирафаэль. — Представьте разницу масштабов. — Звучит кошмарно, — искренне ужаснувшись, покачала головой его собеседница. — Неудивительно, что Люцифер сбежал оттуда на Землю. — Не только он, — со значением добавил тот, взглянув на зашипевшего вдруг Кроули. Придавил аккуратно носком ботинка ногу друга и, заметив отодвинутую нарочно далеко бутылку, наполнил вином его пустой стакан, скрыв эту мелочь от Хлои новым витком старой темы. — Любой человек, пожалуй, возненавидел бы всё и вся из-за такого количества работы, какой завалены Ад с Раем примерно в равной степени. Но праведников, как ни печально, меньше, поэтому Наверху у нас как-то поспокойнее обычно. — Люцифер не говорил мне, что всё устроено... так. — Кому охота обсуждать нелюбимую работу, едва от неё освободившись? — Наверное, Вы правы, — сдержанно улыбнулась Хлоя, заметив момент, в который разговор Кроули с начальником подошёл к концу. Она на пару с Азирафаэлем дослушала финал, сложив вместе полученную информацию. Многое с учётом пояснений ангела обрело новый смысл, заиграло другими красками. Сама детектив вряд ли смогла бы собрать настолько сложную головоломку, не располагая достаточным количеством знаний, которых теперь заметно прибавилось. Хлоя всё ещё размышляла об этом, когда к их столику подошёл официант с подносом, полным еды. Он молча расставил её на столе, вежливо пожелал приятного аппетита и удалился столь же быстро, как появился, словно по волшебству. — Ох, дорогой мой, это явно лишнее, — улыбнулся Азирафаэль, единственный догадавшийся о настоящей причине появления свежеприготовленных блюд. — Ты целый день был на ногах, носился, как проклятый, наверняка даже не позавтракав, — хмуро поспорил Кроули, приподняв бровь. — Ещё и ланч пропустил из-за перелёта, а время близится к ужину. Люцифер с Хлоей лишь молча переглянулись между собой через стол, удивлённые таким уровнем взаимопонимания и почти навязчивой заботы со стороны демона, но предпочли не комментировать. — Я как раз подумывал заказать рыбу, честно признаться, — произнёс Азирафаэль, посмотрев на принесённую еду, где было лишь мясо с гарнирами, салат и десерт. — Не рекомендую. — Его собеседник показательно наморщил нос. — Ни рыбу, ни птицу здесь сегодня лучше не брать. Мне совершенно не нравятся их запахи. — О, ну если так, — понимающе кивнул ангел, снова благодарно улыбнувшись. — Доверюсь твоему выбору. — Как всегда, — ответил зеркальной довольной улыбкой демон, отсалютовав собеседнику бокалом, который словно не заканчивался, хотя отпивали из него регулярно. — И я ещё ни разу об этом не пожалел, — с едва уловимым намёком в голосе сказал Азирафаэль, закрыв тему. Кроули лишь усмехнулся краешком рта, переключив внимание на Хлою. — Надеюсь, наша компания Вам не наскучила, детектив? — спросил он учтиво, чуть повернувшись на стуле, закинув одну ногу лодыжкой на колено другой. — Ни в коем случае, — честно ответила собеседница, коротким жестом указав на Люцифера. — Я столько интересного уже услышала сегодня, что сложно было заскучать. Может, расскажете ещё что-нибудь? Например, как вы двое познакомились? — Она поочерёдно взглянула сперва на Кроули, а потом — на его босса, удивлённо вздёрнувшего бровь. — Тебе, правда, интересно это знать, детектив? — уточнил тот с оттенком польщённого удивления. — Конечно! — кивнула Хлоя с улыбкой. — Ты обычно не так много рассказываешь о своём прошлом, а сейчас, когда здесь один из твоих давних друзей, появился отличный шанс это исправить. — Если Вы настаиваете, — чуть опустил подбородок Кроули, быстро переглянувшись с Люцифером, чтобы по неисправимой привычке начать с вопроса. — Когда там это случилось, шеф, не напомнишь? — Задолго до создания времени, — пространно ответили ему, сосредоточенно нахмурившись, вспоминая. — Ты ещё возился с той туманностью, кажется. — Точно! — приободрился демон, видимо, тоже отыскав в памяти нужный момент. — Я пришёл к тебе за советом. Забавная вышла история. Расскажешь? Ты явно помнишь лучше. Кроули резковато дёрнул подбородком вниз, приспустив очки на середину носа, чтобы поймать прямой зрительный контакт с непосредственным адресатом своей последней просьбы. Подпёр подбородок ладонью, извернув запястье так, чтобы расслабленными пальцами касаться шеи. Когда отклика не последовало, демон выразительно приподнял брови, поторапливая с решением. Люцифер лишь хмыкнул на столь откровенную лесть, приподняв уголок рта в намёке на улыбку, которая быстро исчезла, когда он прищурился мимолётно, прежде чем отвернуться, задумчиво посмотрев в противоположную сторону, где вдалеке, на другом конце просторного помещения, располагался бар. Задумчиво выудил из внутреннего кармана пиджака флягу с алкоголем, которую неизменно носил при себе. Открутил крышку в полнейшем молчании, сделал неторопливый глоток, вернув почти полную тару обратно на законное место. Кроули, воспользовавшись тем, что на него не смотрели, не шевелясь, покосился на Азирафаэля и, когда тот, почувствовав взгляд, отвлёкся от еды, подмигнул другу хитрым жёлтым глазом, добившись быстрой одобрительной улыбки с появившимися на щеках милейшими ямочками. Собственную пришлось спрятать за бокалом, хлебнув вина, которое упрямо не заканчивалось чьими-то стараниями. А спустя некоторое непродолжительное время, потраченное на раздумья, Люцифер начал рассказ. * * * Ужин в ресторане плавно и логично перетёк в посиделки в лофте Люцифера. Когда собравшиеся расплатились по счёту (Кроули упрямо спорил с боссом, кто из них будет это делать, но в итоге оба согласились на миротворческое предложение своих спутников разделить сумму пополам) и вышли на улицу, Азирафаэль замер, недоумённо уставившись на две винтажные машины, припаркованные рядом и обе — криво. — У вас там, Внизу, что, какой-то особый пунктик насчёт старых автомобилей? — спросил он, пока Люцифер галантно открыл пассажирскую дверь для Хлои. — Да нет, скорее просто наши вкусы... — попытался объяснить Кроули это чересчур очевидное сходство в выборе транспорта, но босс его перебил, ляпнув всего одно слово: "Специфичны", — с неподражаемой ухмылочкой, прежде чем, обойдя капот, сесть за руль. — Я хотел сказать "в чём-то совпадают", но ладно, так тоже сойдёт, — всё-таки закончил свою мысль говоривший, краем глаза внимательно следя за реакцией друга. Тот лишь показательно вздохнул, покачав головой, но не прокомментировал, молча направившись к "Бентли". "Он не в курсе? — удивлённо подумал Кроули, на мгновение приподняв бровь. — Даже книгу* не читал? Эту ахинею ведь по какой-то писанине вроде снимали". Но, вспомнив полное содержание той самой ахинеи, к которой отсылался комментарий Люцифера, демон решил, что неосведомлённость Азирафаэля была даже к лучшему. Подобного рода низкосортная литература никогда особо не интересовала его. Пойми он чужой намёк, у Кроули появилось бы к другу очень много вопросов. — Не припомню этой красотки в своём гараже, — окинув "Бентли" внимательным, делано небрежным взглядом, произнёс Люцифер, облокотившись на дверь привычного "Корветта". — И её там никогда не будет, — елейно улыбнулся Кроули, открыв свою машину, наступив на подножку, но не спеша забираться в салон. — Но спасибо за "красотку". — Сколько ей лет? — продолжал любопытствовать собеседник. — Век, без малого, — ответил демон, любовно погладив чёрную крышу ладонью, вновь обернувшись к Люциферу. Про "Бентли" её хозяин мог говорить часами. Расписывать достоинства, напрочь игнорируя недостатки, нахваливать, припоминая передряги, в которые они вместе попадали и из которых успешно выбирались. Ничто, правда, не могло сравниться с адской гонкой в негасимом пламени, но даже этот кошмар остался для неразлучных спутников в прошлом. С тех пор Кроули начал ежедневно проверять состояние своей машины. Обходил её кругом, чтобы убедиться в отсутствии новых повреждений, честно протирал тряпочкой корпус по вечерам, выражая подобие заботы, и на ночь загонял на подземную парковку дома, в котором располагалась его квартира. На улице, впрочем, тоже иногда оставлял, но старался не бросать больше небрежно, как раньше. Где — находил удобный навес или арку на случай дождя, где — нарочно искал тень в солнечные дни, сохраняя чёрный кузов от перегрева. Ведь из-за цвета тот ужасно быстро раскалялся. После воспламенения не хотелось лишних напоминаний о преодолении огненного кольца "М-25". Однако нынешний разговор грозился свестись к простому обмену колкостями между начальником и подчинённым. Поэтому Кроули, заранее предчувствуя, к чему всё шло, решил предложить пари сразу. — Кто первый доберётся до "Люкса"? — забросил он удочку, протянув ладонь собеседнику. Благо, сильно тянуться не приходилось. "Бентли" была праворульной, а у "Корветта" водительское сиденье располагалось слева. Машины удачно ждали владельцев, припаркованные так, что Кроули с Люцифером при желании могли дотянуться друг до друга, даже сидя каждый в салоне своей. — Ты же не знаешь города, — фыркнул оппонент, хотя дьявольские огоньки азарта знакомо блеснули в его глазах. — Дать тебе фору? — Сюда же я доехал, — отрешённо пожал плечами Кроули, запрыгнув на подножку совсем, извернувшись спиной к крыше родного автомобиля, втесавшись в пространство между корпусом и открытой дверью. Над ней уже подал руку снова, коварно ухмыльнувшись. — Соглашайся, босс, а то, когда ты последний раз использовал больше трети спидометра? Или боишься, твой конь не выдержит такого издевательства? — Смотри лучше, как бы твоя старушка не развалилась по пути, — парировал Люцифер, пожав ладонь собеседника, принимая небольшое пари. — Не переживай за неё — она в надёжных руках, — не повёлся на провокацию Кроули, плавно скользнув на сидение, по ходу движения захлопнув дверь. — Пристегнись, ангел: прокатимся с ветерком, — обратился уже к Азирафаэлю, который, как и Хлоя, молчал во время разговора двоих их спутников. — А когда обходилось без него? — иронично полюбопытствовал ангел, но выполнить просьбу не поспешил. — Я знаю, как ты водишь, и в некотором роде успел к этому привыкнуть. Так что не переживай, дорогой, просто поезжай. Я тебе доверяю. — Чёрт возьми, — выдохнул со смешком Кроули, ощутив одновременно слишком много всего. Неверие, волнение, радость, гордость, благодарность, даже смущение — всё смешалось внутри из-за прозвучавших слов друга. Было приятно услышать подобное из его уст, но мимолётный порыв позаботиться о безопасности единственного пассажира только усилился. — Сейчас я сам себе не доверяю, так что лучше всё-таки пристегнись, — с небольшим пояснением повторил просьбу водитель, адресовав собеседнику мягкую улыбку, и добавил. — Пожалуйста, ангел. — Если ты настаиваешь, — уступил Азирафаэль, выполнив просьбу. — Ты ведь знаешь дорогу? — Да — запомнил, пока добирался сюда по навигатору, — ответил Кроули, на непонимающий взгляд молча выудив из пиджака мобильный. — Там типа карта показывается, и специальная программа помогает проложить маршрут из точки "А" в точку "Б". — Какая полезная штука, — задумчиво покивал ангел. — Мне бы тоже такая сегодня пригодилась, когда я тебя искал. — Пожалуй, да, — пространно кивнул демон, мысленно сделав себе пометку подарить другу новый телефон по возвращении в Лондон. А заодно синхронизировать аккаунты на всякий случай, чтобы никому из них больше не пришлось тратить слишком много времени, сил и нервов на поиски второго. Открыв окно со своей стороны, Кроули высунул руку наружу, постучав раскрытой ладонью по двери "Бентли", привлекая внимание Люцифера, о чём-то тихонько спорившего с Хлоей. Тот с хмурым лицом обернулся на звук. — Мы готовы, — сообщил демон, чей пассажир довольно спокойно сидел на месте, расправляя замятые ремнём безопасности полы плаща. Прежде чем ответить, Люцифер опять повернулся к Хлое, убеждая её в её же безопасности вплоть до окончания поездки. Приводил избитые аргументы, что они уже делали нечто подобное, что детектив сама порой нехило превышала, когда требовала ситуация, а нынешняя, безусловно, требовала, очень громко и недвусмысленно. Как-никак дьявольская честь стояла на кону, а не обычная человеческая жизнь. Прекрасная мотивация, нечего сказать. Кроули и не говорил, ограничившись беззвучным смешком, а потом взглянул на Азирафаэля. Тот упрямо пытался оттянуть ремень от чуток уплотнившегося из-за сытного ужина живота, неразборчиво ворча себе под нос. И выглядел при этом настолько по-детски трогательно, даже мило, что демон не сдержал улыбки, когда услышал обращённую якобы в пространство фразу: — Надеюсь, это ненадолго, иначе пальто всё превратится в сплошную гармошку, а меня укачает. — Не волнуйся, ангел, — отозвался Кроули, с силой вцепившись в руль, чтобы не потянуться ладонью к чужому предплечью или бедру. — Я постараюсь доставить нас на место с максимальным комфортом в кратчайший срок. — Что ж, рассчитываю на тебя, — выдохнул Азирафаэль, после чего быстро стрельнул в сторону собеседника глазами, тут же их опустив. Этот короткий взгляд, полный невысказанной благодарности и искренней теплоты, буквально обжёг адресата. По рёбрам словно полоснули пресловутым пламенным мечом, а взбунтовавшаяся демоническая кровь почти натурально закипела в жилах. Едва искры с пальцев не сорвались. Кроули сомкнул веки на пару секунд, собравшись, успев убедить себя в том, что флиртом здесь, определённо, не пахло. Ангел банально не разбирался в тонкостях подтекстов, определённого рода намёков — глупо было бы подозревать его в их осознанном использовании. Хотя, признаться, иногда так хотелось — аж зубы сводило от желания ответить определённым образом, разрушив стену эмоциональной напряжённости между ними, которую чувствовал, казалось, только один из них. Сбоку раздался глухой хлопок по металлу. Люцифер всё же договорился со своей спутницей, подав оппоненту знак стартовать. — Отлично, поехали! — довольно ухмыльнулся Кроули, резко перестроившись на азарт, будораживший не хуже подобий заигрываний Азирафаэля. Тот, почему-то облегчённо вздохнув, отпустил многострадальный ремень и потянулся включить магнитолу на передней центральной панели "Бентли". Динамики взорвались привычными неизменными ритмами Queen, подняв настроение до максимума. Водители выровняли автомобили капотами, сдав задом на проезжую часть ресторанной парковки, хлопнули в ладони между собой где-то посередине, потянувшись каждый со своего сиденья к другому. Это послужило своеобразным сигналом. Два мотора синхронно взревели, шины прокрутились на месте, прежде чем машины сорвались в галоп с низким рёвом двигателей. Хлоя схватилась за ручку двери, когда щёлкнул запертый замок, гарантируя, что та случайно не распахнётся по пути. Глубоко в душе девушка жалела о данном накануне согласии на эту бешеную гонку по городу, но, стоило ей посмотреть на водителя, уверенно державшего руль двумя руками, стало чуть-чуть спокойнее. Если уж он, зная о своей уязвимости рядом с детективом, не переживал за возможные ужасные последствия, то всё было вроде бы в порядке. К тому же, в соседней машине, которая упрямо ехала с "Корветтом" нос в нос, не отставая, сидел Азирафаэль, тоже пристёгнутый, совершенно не взволнованный высокой скоростью. Наоборот, он улыбался, что-то говорил, живо жестикулируя, заставляя своего гонщика смеяться в ответ, запрокидывая голову, на пару мгновений отвлекаясь от дороги. Иногда водители хитро переглядывались, прежде чем заложить очередной крутой вираж, когда капот автомобиля поворачивался в сторону нового направления движения раньше, чем лихачи вообще выезжали на перекрёсток. Шины весело взвизгивали в такие моменты, как дети на аттракционе, стиралась об асфальт резина, оставляя на нём длинные изогнутые чёрные полосы, а позади вытягивался, поднимаясь в воздух, лёгкий шлейф пыли и дыма от перегревавшихся из-за трения покрышек. В целом, если отбросить страх, было даже весело. — Ты уверен, что именно здесь? — на всякий случай уточнил Азирафаэль, когда они приближались к тупиковой развилке, у которой не имелось продолжения прямой дороги — только в стороны. — У меня отличная память, ангел, а я видел, пока ехал в ресторан, что этот путь короче, — ответил Кроули, переместив одну ладонь с руля на коробку передач. — Тогда не тормози, дорогой мой, иначе Люцифер тебя обскачет, — с отрешённым спокойствием в голосе и откровенной провокацией в словах сказал ангел, немного поёрзав на месте. Спутник лишь посмотрел на говорившего с восторженным неверием, после чего широко, клыкасто улыбнулся. Кажется, он всё-таки немного испортил это светлое создание на пассажирском, что, впрочем, только радовало. Теперь они хотя бы проще понимали друг друга и легче находили компромиссы. "Теперь" — это примерно последнее тысячелетие, а не конкретно сегодня, конечно. Перед манёвром Кроули, воодушевлённый гонкой, захваченный адреналином, у самого поворота переключил скорость, торжественно выставив в по-прежнему открытое окно прямую руку с показательно выставленным средним пальцем, получив зеркальный жест от оппонента. Их кулаки вскользь столкнулись, а потом две машины, заскрипев шинами, изменили направление движения, разъехавшись в противоположные стороны, подмигнув друг другу задними габаритами. — Куда это они? — перекрикивая свистевший в ушах ветер, спросила Хлоя, перегнувшись через коробку передач поближе к Люциферу, чтобы тот наверняка услышал. — В объезд, — бросил он в ответ, не отвлекаясь от дороги. — Этот плут решил схитрить, как всегда. Только со мной это не сработает, — добавил с холодной улыбкой, прибавив газу. Встреча двух гонщиков произошла фееричная. Оба автомобиля приближались к одному заезду в подземный гараж с разных сторон, грозя столкнуться в лобовую, не сбавляя скорости. Азирафаэль успел ободряюще улыбнуться Хлое, оказавшись напротив неё прямо перед крутым виражом — та крепко зажмурилась, ожидая удара. Но его не произошло. Раздался только оглушительный скрип колёс да витиеватая ругань водителей. "Бентли" с "Корветтом" в последний момент повернули, нырнув в благостную тень парковки бок о бок, едва не достав друг друга кузовами. — Ты чуть не поцарапал мою машину! — без предисловий накинулся на оппонента Люцифер, стоило им остановиться посреди гаража и выйти каждому из своего салона. — Нет! Это — ты — чуть не поцарапал мою машину! — с ударением отозвался Кроули, спрыгнув с подножки на бетонный пол, встав нос к носу с начальником. — Ох, ну вот, началось, — тяжело вздохнул Азирафаэль, отстегнув наконец ремень безопасности, всё же оставивший на светлом пальто некрасивые частые мелкие складочки. Выбравшись в приятную прохладу гаража, ангел провёл ладонями по бокам, разгладив помятые места на одежде, и направился к соседнему автомобилю, из которого только что вышла Хлоя, пытавшаяся отдышаться. — Милая леди, как Вы себя чувствуете? Не тошнит? Может, голова кружится? — спросил Азирафаэль заботливо, но тихо, даже не пытаясь перекричать спорщиков поблизости. Те, размахивая руками, казалось, норовили прозаично вцепиться друг другу в глотки в качестве мести за свои чудом не пострадавшие машины. Обоим оппонентам, впрочем, ничего не стоило бы даже в случае аварии запросто избавиться от её последствий, но дело было в принципе. Как ни крути, водили эти парни отлично, а столкновение намного больнее прибило бы каждого по самолюбию. Словом, проблема заключалась отнюдь не в автомобилях. Спорить такая мелочь, однако, никому не мешала. — Всего понемногу, — ответила Хлоя разом на несколько вопросов приблизившегося собеседника, бессмысленно стараясь пригладить растрепавшиеся на ветру волосы. Пришлось распустить недавно аккуратный хвостик, чтобы переделать его, но голова вдруг действительно очень сильно закружилась, заставив опасно накрениться в сторону всё тело целиком. Азирафаэль вовремя подоспел на помощь, поймав собеседницу под локти, удержав в ровном положении. — Позвольте мне, — произнёс он негромко, вскользь проведя ладонью вдоль чужого виска, не касаясь напрямую, легко убирая неприятные последствия бешеной гонки по городу, когда приходилось объезжать прочих участников дорожного движения, иногда выскакивая даже на встречную полосу. Правда, это скорее про Кроули, потому что Люцифер лихачил неожиданно с меньшими рисками. Видимо, не забывал об обычном хрупком человеке, сидевшем рядом с ним. Азирафаэль сделал себе мысленную пометку обсудить данную тему с другом, когда они останутся одни. — Такое со всеми случается, не переживайте, — добавил меж тем вслух, отступив на шаг и сложив ладони перед собой. — Нужно просто привыкнуть, знаете, чтобы это перестало пугать и укачивать. — И сколько Вам понадобилось времени, чтобы привыкнуть? — уточнила Хлоя, почувствовав себя заметно лучше, но не совсем поняв, почему. — Около тридцати или сорока лет, если честно, — с виноватой улыбкой признался Азирафаэль. — Но я вообще не очень люблю резкие перемены. Наверное, это тоже осложнило мой процесс привыкания. Когда Кроули только купил эту машину, он приехал к моему магазину и предложил прокатиться. Она была ещё совсем новёхонькая, вся блестела и пахла кожей и немного — резиной. Ту нашу первую совместную поездку страшно вспоминать — этот идиот тогда ещё совершенно не умел водить и, кажется, вообще не слышал о правилах дорожного движения. Я потом ещё целое десятилетие наотрез отказывался садиться к нему в "Бентли". — Могу представить, — с усмешкой покивала Хлоя, коротко обернувшись на Люцифера, который буквально на пальцах объяснял своему оппоненту, сколько чёртовых дюймов отделяло того от уничтожения, рискни он всё-таки задеть "Корветт". — Но сегодня Вы легко согласились на эту дикую поездку и выглядели абсолютно спокойно, как и сейчас, — заметила она, собрав распущенные волосы в аккуратный хвост парой быстрых отработанных движений. — Это называется доверие, — пространно бросил Азирафаэль, проследив за взглядом собеседницы. Кроули в тот же момент как раз, махнув рукой, отступил и в споре, и физически, обогнув корпус чёрного "Корветта", чтобы подойти к ждавшему его приятелю. — Ни один из них никогда Вам в этом не признается, но оно действительно очень важно для них, и они всегда стараются его оправдывать, — многозначительно улыбнулся Азирафаэль, в следующую же секунду ощутив, как друг ненавязчиво прижался к его плечу своим, вклинившись в разговор. — О чём вы тут без нас секретничаете? — спросил Кроули, подавшись чуть вперёд и в сторону, чтобы, извернувшись, заглянуть в лицо своего вечного спутника. — О доверии, дорогой мой, — ровным тоном отозвался Азирафаэль, машинально поправив свисавшую на глаза рыжую прядку, выбитую ветром из причёски. — Устроишь мне как-нибудь более осмысленную экскурсию по городу, может быть? — Тебе не понравилась сегодняшняя поездка? — с наигранно грустным лицом провокационно поинтересовался Кроули, подняв брови. — У меня помялось пальто, — уклончиво произнёс собеседник, добившись понимающего кивка. — Эти ремни безопасности — сущий кошмар. — А Вы разве обычно не пристёгиваетесь? — удивлённо моргнула Хлоя, машинально оправляя собственный пиджак вместе с блузкой, едва заметно задравшейся на плечах, образовав поперечную складку под ключицами. — Обычно — нет, — сказал Азирафаэль. — До сотни миль в час. Это вполне оптимальная скорость. И мы только что говорили о доверии, помните? — Ангел, — вклинился в чужой диалог Кроули, не сдержав польщённой улыбки. — Мы-то с тобой уже сотни лет знакомы, а они... — Я пустил тебя под своё крыло через пять минут после нашего знакомства, поэтому, что бы ты ни планировал сейчас возразить, подумай ещё раз, — деликатно, но достаточно жёстко осадил его Азирафаэль — собеседник только поднял ладони к плечам, сдав этот короткий спор без боя. — "Под крыло" — в смысле Вы защитили его от чего-то? — снова полюбопытствовала Хлоя, пока Люцифер всё ещё внимательно осматривал свою машину. — От дождя, — ответил за друга Кроули, на озвученной аналогии заметив, что сейчас они с ангелом стояли точно так же, как на стене Эдема тысячелетия назад. Так же, как на протяжении всех этих тысячелетий. — Но я имел ввиду вполне буквальный смысл, — добавил Азирафаэль. — Это был самый первый дождь — его в тот день только создали. Я подумал, что он мог бы быть и из Святой Воды, а этот глупый демон даже не попытался уползти или спрятаться. Тогда я накрыл его своим крылом, как зонтом, чтобы ничего не произошло, а то для них ведь Святая Вода, как кислота. — Да, растворяет почти мгновенно, — покивал Кроули, поморщившись от отвращения, стоило вспомнить лужу слизи, оставшуюся от Лигура. — Я, кстати, даже не подумал, что тот дождь мог быть из Святой Воды! Выходит, ты мне жизнь спас, ангел? — Нет, вода была вполне обычная, но зато ты не промок, — улыбнулся Азирафаэль, вновь повернувшись к Хлое. — Это он обычно спасал мою жизнь, Вы знаете, достаточно регулярно. — Но он же демон, — с сомнением прищурилась та, сложив руки на груди. — Ему ведь положено совершать плохие поступки, разве нет? — Я не очень люблю свою работу, — принуждённо приподнял уголки губ Кроули, заметив приближение Люцифера, вставшего чуть позади Хлои и с интересом прислушавшегося к разговору, спрятав руки в карманы строгих брюк. — К тому же, пока что-то остаётся плохо хоть для кого-то, его не в чем обвинить, — помог другу с объяснениями Азирафаэль. — А один лишний ангел, например, это очень плохо для Ада. Впрочем, наша небесная бюрократия тоже лишалась удовольствия в очередной раз высказать мне за безалаберность. Множество раз, если точно. Это их там очень злило. — Когда я обрушил мобильную связь в Лондоне, это тоже всех очень злило, — похвастался Кроули, припомнив тот самый день. Кажется, была пятница. Нет, он однозначно Пал именно в пятницу, потому что слишком много совпадений для конкретного дня. Явление антихриста, невозможность сразу дозвониться до Азирафаэля, запущенный обратный отсчёт до апокалипсиса. Словом, отвратительный день. Больше, чем его, Кроули ненавидел только четырнадцатый век. Впрочем, в нём было очень много злополучных пятниц, что делало его ещё хуже в глазах конкретного демона. — Или когда ты изменил проект постройки "М-25", — прокомментировал Люцифер, заставив Хлою, не заметившую его присутствия поблизости, вздрогнуть, обернувшись на звук знакомого голоса. — Я слышал твою презентацию с галёрки, не хотел высовываться. — И ведь сработало же! — не без гордости заявил Кроули, приосанившись в ожидании похвалы. — Всё ещё хочешь услышать своё "Ю-ху!"* хоть от кого-нибудь? — иронично прищурился Люцифер, вспомнив всеобщее непонимание, которым запланированное злодеяние демона встретили в Аду. — Ради всего святого, ты чуть не сгорел в том огненном кольце! И бедняжечка "Бентли" вместе с тобой, — укоризненно напомнил Азирафаэль, хмуро глянув на друга, который с каким-то нечленораздельным звуком, похожим на бульканье, передёрнул плечами. — Не сгорел же в итоге, — пробурчал он недовольно, вдруг услышав то самое восторженное: "Ю-ху!" — от явно назло издевавшегося начальства. — Ты в порядке, детектив? Не сильно укачало в машине? — переключился тот на Хлою, чуть наклонившись, чтобы оказаться с ней на примерно одном уровне и заглянуть в глаза. — Немного, но уже всё хорошо, Люцифер, — улыбнулась она, мимолётно похлопав собеседника по груди поверх ворота тёмного пиджака. — Мы сейчас в "Люкс"? — уточнила на всякий случай, первая направившись к лифту из подземной стоянки. Остальные молча пошли следом. — Там слишком много народа сейчас, — поморщился Люцифер, неосознанно погладив кончиками пальцев место недавнего прикосновения. — Я бы предпочёл провести остаток вечера в более... узком кругу. Никто ведь не возражает? — обратился он якобы ко всем, однако смотрел при этом исключительно на Хлою. — Я считаю, это прекрасная идея, — отозвалась та, и Азирафаэль с Кроули согласно поддакнули, зайдя в лифт последними. Лофт встретил гостей приятным полумраком, рассеиваемым блёклым светом с улицы из панорамного окна напротив входа, и тишиной. Из дополнительных лампочек Люцифер включил лишь те, что располагались вдоль стеклянных полочек барной стойки. Они красиво отражались на глянцевой крышке примостившегося неподалёку рояля, разгоняя густые длинные тени по просторному помещению. Кроули блаженно плюхнулся в хозяйское кресло, где провёл целый предыдущий выходной, ожидая, пока закончится расследование убийства, произошедшего в субботу утром. И заодно — нового звонка Азирафаэля, которого в итоге не дождался. Зато дождался самого Азирафаэля, во плоти, чему прямо сейчас радовался даже больше, чем всему прочему. Сам внезапно прилетевший друг скромно присел на краешек длинного углового дивана напротив. Рядом устроилась Хлоя, облокотившись на собственные колени. Поначалу почему-то в воздухе ощущалась неловкость, хотя ещё в лифте и раньше разговоры практически не умолкали. Возможно, дело было в изменившейся обстановке — слишком уж непривычно, почти по-домашнему. Кроули с одной стороны нравилось это чувство, но с другой — оно смотрелось чертовски неуместным на фоне Люцифера, в присутствии которого демон вообще не смел нормально расслабиться, хотя успешно создавал видимость. С третьей — какого, собственно, беса его должно было волновать присутствие начальника, когда рядом сидел ангел, одним этим словно вернув друга в родную атмосферу обволакивающего тепла. Даже старыми книгами показалось запахло. Хлоя в свою очередь не могла придумать подходящую тему для разговора, чтобы подошла всем. Ещё недавно они обсуждали что-то по двое или трое, почти не участвуя в общих обсуждениях чего-то конкретного. К тому же, детектив, несмотря на свои профессиональные навыки поиска подхода к каждому собеседнику, понятия не имела, что могло быть интересно всем, собравшимся в лофте сейчас. Дьявол, демон, ангел и человек — больше тянуло на начало анекдота, в самом деле, чем на реальную ситуацию. Однако она была, определённо, реальной. А ещё она требовала какого-то решения, пока пауза, повисшая с момента открытия дверей лифта, не стала чересчур неприлично долгой. — У Вас здесь весьма уютно, мистер Денница, — произнёс Азирафаэль, вероятно, думавший с Хлоей в одном направлении. — Рад, что Вам нравится, — слегка натянуто улыбнулся Люцифер, выбиравший напитки у бара. Он не особо отвлёкся от своего занятия, лишь бросив вежливую фразу через плечо, после которой продолжил снимать бутылки по одной, читать этикетки на них и ставить обратно на стеклянные полочки. — Так просторно и свежо, но при этом совсем не пусто, — спокойно, будто не заметив холодности хозяина жилища, развил мысль Азирафаэль, оглядевшись вокруг внимательнее. — Мне особенно нравятся окна. — Это как раз причина, по которой я приобрёл это место, — отозвался собеседник, теперь заметно искреннее. — Там ещё и балкон есть с отличным видом. — О, правда? Вы позволите? — из элементарных приличий уточнил ангел, уже поднявшись на ноги, собираясь выйти хотя бы ненадолго на свежий воздух. — Пожалуйста, не стесняйтесь, — махнул рукой в нужном направлении Люцифер, и, словно повинуясь его движению, лёгкий тюль раздулся от влетевшего в комнату порыва ветра, открыв проход к стеклянной двери. Молча кивнув с тихой улыбкой, Азирафаэль вышел наружу, с наслаждением вдохнув прохладный ночной воздух. Всё-таки Лос-Анджелес разительно отличался от родного и знакомого до мелочей Сохо или Лондона в целом. Возможно, конечно, дело было в привычке. Когда живёшь на одном месте пару веков, волей-неволей привыкаешь и к звуку клаксонов по утрам от машин, которые пытались разъехаться на узких улочках возле книжного магазинчика, и к шуму торгового райончика, открывавшего свои лавки, кафе и ресторанчики в определённые часы, и к бесконечным людским разговорам за окном, и к лаю собак, и к пению птиц. Словом, ко всему, что неизменно окружало на протяжении столетий. Здесь, в конкретно взятом городе Америки, расположенном на берегу Тихого океана, было иначе. Проезжие части — шире, больше ярких, подсвеченных разными цветами вывесок, высоких современных зданий, и, как ни странно, простора. Отсюда, с высоты, прекрасно сверкали в небе звёзды, а внизу — те самые вывески и фары автомобилей, практически сливавшиеся в сплошные белые и красные полосы впритык друг к другу. Словно ангельская светлая благодать рядом с демоническим пламенем из глубин Преисподней. Но здесь, на Земле, они вполне мирно соседствовали. Прямо, как один конкретный служитель Небес и один не менее конкретный служитель Ада. — Дух захватывает, не так ли? — послышался голос из-за спины, и на балкон вышел Люцифер с двумя квадратными стаканами виски в руках, один из которых перекочевал в ладонь Азирафаэля. Тихонько звякнуло по стеклу его золотое кольцо. Отвечать на реплику он не видел смысла, кивком поблагодарив за напиток в молчаливом ожидании продолжения. — Какими судьбами Вы оказались здесь, Азирафаэль? Мне интересна настоящая причина, а не то, что вы с Кроули придумали в ресторане, — не разочаровал Люцифер, облокотившись на перила. — Кроули, — обронил словно в никуда Азирафаэль, но, не получив реакции, обернулся на собеседника, который внимательно смотрел, явно не уловив сути сказанного. — Кроули. Он настоящая причина. — Этот скользкий мелкий демон? — наморщив нос, саркастично фыркнул Люцифер. — Нет, не может быть, — добавил он через мгновение, когда рассмотрел в полумраке абсолютно серьёзное лицо стоявшего напротив. — Правда, что ли? — Я же ангел, а ангелы не врут, — пожал плечом Азирафаэль, приблизившись к ограждению балкона, чтобы прислониться к нему бедром, встав лицом к лицу с оппонентом. — Он неожиданно пропал сразу после того, как я вынужденно отменил запланированную встречу в пятницу, — неспешно начал рассказ ангел, прямо глядя в недоверчиво прищуренные глаза напротив. — Я пытался позвонить ему, когда освободился, но был уже поздний вечер. Вы знали, что Кроули ненавидит пятницы? А я знал, поэтому переживал, что был вынужден оставить его одного в этот ужасный день. — Я прилетел в Лондон в пятницу, — заметил Люцифер, отпив из стакана. — Уверен, это не сделало её лучше в глазах Кроули, — усмехнулся Азирафаэль, зеркально отразив жест собеседника, тоже хлебнув немного виски. — Простите, если это звучало грубо. — Да нет, всё в порядке, — неожиданно широко ухмыльнулся тот. — Это же моя работа — портить всем жизнь. — Но Вы не портите её детективу, — хитро прищурил один глаз его оппонент. — Возможно, я, конечно, чего-то не знаю, и раньше было иначе, но сейчас я вижу, как вы общаетесь с ней — и это можно назвать по-разному, но точно не "портить жизнь". — Вы так уверены в этом. Почему? — приподняв уголок рта в неуверенной улыбке, спросил Люцифер, знакомым движением спрятав нижнюю часть лица за стаканом. — У нас, у ангелов, как Вы, вероятно, знаете или помните, есть одна замечательная способность: мы чувствуем положительные эмоции людей, — покрутив собственный бокал в пальцах, отозвался Азирафаэль. — И не только людей, честно говоря. — Он многозначительно посмотрел на слушателя. Тот фыркнул беззвучно, отвернувшись к гудевшему жизнью городу внизу. — Ваше чувство, каким бы оно ни было, взаимно, мистер Денница. Эта юная леди чувствует себя спокойно и уверенно в Вашем обществе. Ей нравится проводить с Вами время и узнавать о Вас что-то новое, чего Вы ей прежде не рассказывали. Сегодняшний вечер это отлично показал, разве нет? — Возможно, — уклончиво обронил Люцифер, задрав подбородок, чтобы взглянуть на небо. — Вы искренни с ней и стараетесь её оберегать, — спокойно продолжил Азирафаэль, не уловив откровенно негативной реакции на всё уже сказанное. — Вы не превращаете её жизнь в Ад, хотя лучше всех знаете, как это сделать, потому что, чёрт возьми, Вы его король. — Никогда не хотел им быть, — поморщился Люцифер, сделав крупный глоток, будто чужие слова ему поперёк горла встали. — И ей... детективу в Аду точно не место. Она его не заслужила. — Вы сейчас собираетесь сказать, что тоже не достойны её, так ведь? — проницательно уточнил Азирафаэль, сделав небольшой шаг к собеседнику. — И очень сильно ошибётесь, друг мой. Достойны Вы кого-то или нет, заслужили или нет, решать не Вам, а этому самому "кому-то". Не будьте эгоистом, думая, что знаете лучше других, просто потому что живёте дольше, чем всё человечество. Люди привыкли сами делать свой выбор. Для этой же цели, по сути, существуют и Рай с Адом — чтобы дать людям выбор. Она свой уже сделала, а Вы слишком зациклились на себе, чтобы это увидеть. Покиньте ненадолго тюрьму ненависти к себе и позвольте кому-то показать Вам, что Вы по-настоящему достойны любви. — Не уверен, знаете ли, что мы с ней одинаково понимаем эту человеческую концепцию, — как-то излишне глухо ответил Люцифер, пожалуй, впервые получив настолько прямолинейный тычок носом в собственные ошибки. Причём, ко всему прочему, предельно понятный и простой. — Так спросите её, — пожал плечами Азирафаэль, промочив пересохшее от долгой речи горло. — У Вас, что, языка нет, в самом деле? Со мной же Вы как-то разговариваете. Люди не умеют читать мысли, поэтому до тех пор, пока Вы не спросите — ответа не получите. И это работает в обе стороны. — Кажется, я понимаю теперь, что в Вас увидел Кроули, — хмыкнул беззлобно Люцифер, повернувшись боком к перилам, облокотившись на них одной рукой, сцепив ладони поверх стакана. — Вы не так просты, как кажется на первый взгляд. — Как говорил мне сам Кроули, в глубине души я та ещё отпетая сволочь, — улыбнулся Азирафаэль, протянув вперёд бокал, словно предлагая тост или завершение разговора. — Поговорите с Хлоей, мистер Денница. Готов поспорить — она Вас ещё удивит. — Я приму Ваш совет к сведению, — в тон ответил Люцифер, отразив чужой жест, но не соприкоснувшись стаканами, чтобы сперва закончить. — И, может, перейдём на "ты"? В конце концов, заочно мы давным-давно знакомы. — Я с удовольствием принимаю предложение, — почти торжественно объявил Азирафаэль, задорно подмигнув и приосанившись, соединив их бокалы с негромким звоном стекла. Собеседники одновременно выпили, прикончив каждый свой виски, обменявшись долгими внимательными взглядами, словно неожиданно открыли в оппоненте новую, доселе не заметную сторону, а теперь старались аккуратно её изучить. — Не пора ли вернуться к остальным, Люцифер? — предложил Азирафаэль, кивнув в направлении лофта, где всё это время их ждали Кроули с Хлоей, тоже что-то обсуждая. — Безусловно, — мигом оживился Люцифер, отступив немного назад, прежде чем едва наклониться, сделав приглашающий жест рукой в сторону стеклянной двери. — После тебя, друг мой. — "Друг мой", — повторил за ним собеседник, иронично хмыкнув. — Звучит неплохо, учитывая ситуацию. Пожалуй, я не имею ничего против ещё одного друга из Преисподней. — И на этот раз — короля, а не рядового демона, — не удержался от замечания Люцифер, когда Азирафаэль проходил мимо. — Но-но! Я бы попросил не оскорблять его, — не всерьёз пригрозил тот, обернувшись через плечо. — Это он всё-таки положил начало роду человеческому. — Да, тут мне нечем крыть, — внезапно покладисто согласился оппонент — и оба негромко рассмеялись, шагнув обратно в мягкий полумрак лофта. * * * Когда Люцифер проходил мимо, направляясь на балкон следом за Азирафаэлем, то приостановился за спиной Кроули, вальяжно развалившегося на хозяйском месте, чтобы наклониться и прошептать: — Ползи на хрен с моего кресла. Демон отреагировал практически мгновенно, выполнив приказ абсолютно буквально. По-змеиному стёк прямо на пол, проскользив спиной вдоль всего сиденья, а потом удобно устроился на пушистом ковре, облокотившись одной рукой на стеклянный журнальный столик. Подогнул под себя одну ногу, а вторую отставил в сторону, так, что пятки чуть-чуть не соприкасались между собой. Сосредоточенный взгляд из-под тёмных очков проследил за Люцифером до момента, когда тот скрылся за полупрозрачным тюлем, скрывавшим выход на балкон. Кроули абсолютно точно не нравилось это внезапное уединение его босса с его же лучшим другом, но они вроде вполне мирно пообщались в ресторане, да и после не демонстрировали ни затаённой неприязни, ни открытой агрессии. Однако нехорошее предчувствие не отступало, прочно укоренившись внутри. По ощущениям напоминало нечто вроде несварения — оно случалось с демоном раз или два за шесть тысячелетий, когда приходилось подолгу прятаться от охотников на ведьм и осатаневших инквизиторов, пытавшихся "отловить и сжечь адово отродье". В те отвратительные дни он в основном пребывал в своей звериной форме, заползал в какую-нибудь максимально глубокую нору, откуда мог не показываться неделями, а то и месяцами — для подстраховки. В спячку впадать не позволял излишне высокий риск обнаружения, а в удобное укрытие периодически хоть кто-то да заглядывал. Обычно мелкие животные, с которыми Змий не горел желанием делить временное пристанище. Поэтому он съедал незваных гостей, чтобы их мёртвые от яда из острых клыков тушки не воняли потом на чёртов километр. Заодно энергии у физической оболочки прибавлялось. Но если добыча оказывалась больной, то в желудке на ближайшие сутки как минимум поселялось омерзительное чувство тяжести и жжения, будто проглотил недотлевшие угли. Вот сейчас, стоило Люциферу присоединиться к Азирафаэлю на балконе, такое же чувство свернуло кишки Кроули в болезненно пульсировавший ком, который хотелось то ли прозаично выблевать, то ли запить чем-нибудь в надежде погасить назревавший пожар. — Нервничаете? — спросила вдруг Хлоя, о чьём присутствии в комнате удалось напрочь забыть. — Прошу прощения? — Насилу отведя взгляд от двух еле различимых силуэтов за стеклом, медленно обернулся к ней демон. — Вы ощущаете себя не в своей тарелке с первого же дня, как приехали в Лос-Анджелес, — пояснила она неторопливо и словно неуверенно, как если бы на ходу строила гипотезы в расследовании, не имея достаточно проверенных данных. — Когда появился мистер Азирафаэль, мне показалось, что это изменилось, но сейчас Вы, похоже, опять начали из-за чего-то переживать. Это из-за Люцифера? — Ну... Эм-м... — Кроули издал ещё ряд странных звуков, обозначавших раздумья, прежде чем всё-таки нормально ответить. — Пожалуй, так. — В конце концов, с чего-то следовало начать диалог. Не дело было сидеть и натянуто отмалчиваться, пока Азирафаэль выполнял свою часть соглашения. Друзья ещё в ресторане договорились поделить обязанности дьявольского задания на двоих, чтобы получилось быстрее его выполнить. Стоило демону тоже взяться за работу, а не отлынивать почём зря. К тому же, Хлоя удачно первая завела беседу — оставалось направить её в правильное русло. — Я сильно проштрафился незадолго до нашей встречи, если можно так сказать, — пространно сказал Кроули, помахав ладонью перед собой из стороны в сторону в задумчивом жесте. — Как бы попонятнее выразиться? Обе наши конторы — Рай и Ад, я имею ввиду — долго готовились к одному общему очень важному мероприятию, а мы с Азирафаэлем его сорвали. Саботировали. Намеренно. И с тех пор мы в немилости, каждый — у своего начальства. Мягко говоря. — А что конкретно вы вдвоём саботировали? Если это не какой-нибудь жуткий личный секрет, конечно, — предсказуемо полюбопытствовала Хлоя, придвинувшись чуть ближе к собеседнику вдоль дивана, на котором сидела. — Мы остановили апокалипсис, — натянуто улыбнулся демон, пожав плечами. — В смысле — конец света? — шокированно переспросила детектив, не в силах полностью сложить головоломку. — Когда всё человечество должно было погибнуть? — Не совсем, — протянул Кроули, опустив руку на стол и постучав пальцами по стеклянной крышке. — То есть не думаю, что погибло бы обязательно всё человечество целиком. Апокалипсис сам по себе — что-то вроде войны между Адом и Раем, демонами и ангелами, понимаете? Наши конторы готовились к этому шесть тысячелетий, и всем, что Внизу, что Наверху, было плевать, сколько обычных людей погибнет в процессе их сверхъестественных разборок. А нам с ангелом — не было. Мы, знаете ли, слишком долго жили среди вас и успели привыкнуть к такой жизни. Меняющаяся культура, новые изобретения, наука, музыка, картины, развлечения, книги, еда, машины, алкоголь на любой вкус — как это всё можно взять и разом уничтожить? Стало бы слишком скучно, особенно — без алкоголя. — Говоривший коротко усмехнулся, вдруг немного отклонившись от темы. — Кстати, не желаете чего-нибудь выпить? Шампанского? Вина? Виски? — Виски, да, — медленно кивнула Хлоя, до сих пор пребывавшая под сильным впечатлением от услышанного. — После такой новости, определённо, виски. — Полностью согласен, — поддержал её выбор Кроули, по привычке щёлкнув пальцами, призвав на столик перед собой нужную бутылку и два стакана с местной барной стойки. Собеседница коротко вздрогнула, поражённо вытаращилась на появившийся буквально из воздуха алкоголь, отстранившись подальше. — О, я не хотел напугать Вас, детектив, — торопливо оправдался демон, подняв обе раскрытые ладони на уровень лица. — Гарантирую, что этот виски самый обычный из всех — я просто перенёс его сюда, чтобы лишний раз не ходить туда-обратно. — Н-нет, ничего, всё в порядке, — заставила себя успокоиться Хлоя, стиснув пальцами собственные колени и длинно выдохнув, после чего немного нервно рассмеялась. — Я просто постоянно забываю, что имею дело не с людьми, пока не происходит... вот что-то такое, наверное. — Она рассеянным жестом заправила за ухо тонкую прядку волос, щекотавшую подбородок. — Это не так уж и плохо, — пожал плечами Кроули, разлив алкоголь по бокалам, один из которых протянул собеседнице. Но та, не забрав его, как-то хитро прищурилась. — А Вы можете... ну... переместить этот стакан прямо мне в руки, как только что сделали с бутылкой? — вдруг поинтересовалась она, оставшись сидеть нарочно неподвижно. — Запросто, если хотите, — хмыкнул демон, прикинув, что несколько лишних мелких чудес ему должны спустить на тормозах. Не для личной же выгоды использовал — ради общего блага. Ради блага начальства даже скорее, что делало трату практически необходимой. Хлоя, подумав, кивнула, развернув кисти на коленях ладонями вверх. Кроули снова демонстративно щёлкнул — и стеклянная посуда с виски мгновенно очутилась в подставленных руках. На этот раз обошлось без излишне резкой реакции. Сидевшая на диване cобеседница даже почти не вздрогнула, заранее знавшая, что именно последует за небрежным жестом Кроули. — Вы поразительно быстро адаптируетесь, — заметил он, не скрывая восхищения в голосе, чем заслужил ответную улыбку. — Не настолько, как хотелось бы, честно говоря, — призналась Хлоя, опустив глаза на собственные запястья. — Когда Люцифер впервые показал мне своё дьявольское лицо, я безумно испугалась и сбежала вместе с дочерью. — Не удивительно — от его адского вида многих демонов пробирает до костей, — поёжившись, произнёс Кроули, проглотив дравшее горло восклицание: "Он, блядь, что сделал?!" — и постарался сохранить максимально нейтральное выражение. — Давно дело было? — уточнил на всякий случай, приподняв бровь и хлебнув виски, чтобы идиотский шокированный вопрос провалился поглубже, откуда взялся, утонув в алкоголе. Вспоминать дьявольское обличье начальства лишний раз очень не хотелось, но этот образ, виденный довольно часто поначалу, после Падения, намертво отпечатался в голове каждого демона как символ их общего предательства. Хотя, признаться, пугал он больше именно соответствующей аналогией, чем непосредственно отличительными чертами. Наблюдать, как самый прекрасный, самый любимый Богом ангел превратился в самое же кошмарное существо Преисподней, было непросто для каждого из его соратников. Впрочем, и они — каждый из них — пострадали не меньше. Кроули, например, долго не мог сориентироваться и придумать, как из змеи превратиться во что-нибудь, хоть отдалённо похожее на себя прежнего. Вельзевул же пришлось отлавливать в единый рой из беспорядочно разлетевшихся по Аду мух, лишь бы бедолага вообще собралась воедино. Жуткие воспоминания, словом, определённо, не для нынешнего вечера. Кроули тряхнул головой, отбросив гнетущие мысли подальше, и ухватился за мерно зазвучавший женский голос рядом, как за спасительную соломинку, вытянув себя из мерзкого болота внезапно забулькавшего прошлого. — Несколько месяцев назад или около того, — произнесла Хлоя, покрутив в пальцах свой стакан и сделав осторожный пробный глоток. Действительно настоящий виски, какой стоял здесь, в баре. — Я вроде бы свыклась уже, но иногда всё равно, знаете... вздрагиваю, когда Люцифер вдруг подкрадывается незаметно со спины. — Это его дурная привычка — он обычно не хочет напугать, но так просто получается, — попытался оправдать шефа Кроули, покачав свой бокал в руке, удерживая его сверху за края. — Советую попробовать сказать ему об этом — должно помочь. Он вообще-то не плохой парень — скорее... временами бывает резковат, если задеть его за живое, — кое-как нашёлся с продолжением демон. — И вспыльчив, как обиженный ребёнок, — покивала Хлоя с новой, более уверенной улыбкой. — А ещё слишком повёрнут на себе и своих проблемах с... Отцом. Вечно винит Его во всех своих бедах. — Все мы Внизу так делаем, потому что, сами подумайте, изначально так и было, — развёл руками Кроули, сделав крошечную паузу на один глоток виски для храбрости. Не любил он эту тему, ох, не любил. Пожалуй, как все прочие демоны. — Восстание, из-за которого нас дружною толпою выбросили в Преисподнюю, произошло ведь не с пустого места. Причём, ещё до создания Адама с Евой — тогда только разговоры об этом ходили. Мы все просто хотели знать, зачем понадобились вы, люди, когда уже были мы, ангелы. От нас была хотя бы польза: мы помогали создавать Вселенную, учились работать на общее благо, заботились друг о друге. А люди... планировались для чего-то другого, но нам не отвечали, для чего. А потом Он вообще замолчал, перестал отзываться — вот многие и... ну... разозлились. Сложно объяснить. — Полагаю, чтобы это всё понять, нужно было присутствовать там в сам момент этих событий, — проницательно подвела итог услышанному Хлоя, и рассказчик кривоватой улыбкой поблагодарил её за тактичное отсутствие вопросов о последовавшем дальше по сюжету Падении. Этого демон бы точно из себя уже не вытащил — предыдущих откровений хватило с лихвой. На что ни пойдёшь ради скорейшего возвращения домой. Ведь чем быстрее Люцифер с детективом раскроют очередное — теперь уже их сугубо личное — дело, тем быстрее полудобровольные помощники смогут отправиться восвояси. В Лондон, где одного ждал уютный книжный магазинчик с мягким креслом да кружечкой горячего какао, а второго — неполитые растения, наверняка не понимавшие, чем же они настолько провинились, что на них даже кричать перестали, без объяснений бросив медленно засыхать в пустой просторной квартире. Чем-то, кстати, отдалённо похожей на этот лофт и тоже располагавшейся на последнем этаже. Поближе к Небесам, откуда выгнали. Или, вернее, подальше от Преисподней, в которую не тянуло возвращаться. — Извините, я из-за своего любопытства заставила Вас вспомнить о таких неприятных вещах, — запоздало спохватилась Хлоя, практически верно интерпретировав долгое молчание собеседника. — Не страшно, — слегка опустив подбородок выдохнул тот, чуть приподняв двумя пальцами перемычку очков, чтобы потереть переносицу, нажав заодно на уголки прикрытых глаз. Вернул всё на место, подперев ладонью голову в районе уха, плавно развернувшись к столу всем корпусом и сложив под ним ноги по-турецки. В голове промелькнула ядовитая мысль: "Я ведь просто обожаю по выходным вскрывать ржавым ножом старые раны", — но вместо неё Кроули озвучил другую, довольно нейтральную. — Любопытство — моё любимое человеческое качество. В конце концов, благодаря ему — и мне, совсем немного — человечество вообще начало своё существование на Земле как отдельный вид. — Тогда можно ещё вопрос? — прищурившись сосредоточенно, отозвалась Хлоя, получив разрешение в виде широкого жеста чужого запястья, от которого чуть не выплеснулась часть содержимого стакана, сжатого в пальцах. — У вас же есть чувства? В смысле, у демонов? "Бинго! — мысленно хлопнул в ладоши Кроули. — Дамочка, да Вы прямо зрите в корень!" — Есть, — ответил он вслух, дёрнув уголком рта вверх, словно признание далось ему неохотно. — Конечно есть, детектив. В основном, правда, наши чувства — дрянь полнейшая: зависть, похоть, ненависть, ревность, — но и для чего-то хорошего тоже место есть. — Говоривший задумчиво хлебнул виски, неосознанно повернув лицо в направлении балкона, где за окном всё ещё разговаривали Азирафаэль с Люцифером. — Мы так же, как вы, люди, умеем привыкать, привязываться, радоваться, дружить... — Любить?.. — аккуратно подсказала Хлоя, когда собеседник вдруг замолк, явно не договорив. Тот рассмеялся коротко, опустив лицо и отвернувшись от окна. — Любить, — повторил он, перекатив слово на языке вместе с очередной порцией выпивки. — Пожалуй, тоже умеем, да, но до поры до времени сами этого не замечаем. Любовь — слишком человеческая концепция для таких, как мы, сверхъестественных существ. А для демонов — вообще непостижимая. Нас ведь лишили любви, когда сбросили в Преисподнюю, поэтому признать, что ты внезапно опять её чувствуешь, как чёртовы крылья за спиной, равносильно новому Падению. Скажем так: слегка дезориентирует и больно бьёт по гордости. — Почему? — искренне удивилась Хлоя, без видимой причины присоединившись к Кроули на полу. Уселась на тот же пушистый ковёр прямо напротив демона, практически зеркально отразив его позу, когда скрестила лодыжки согнутых ног перед собой, касаясь коленями снизу стеклянной крышки. — Разве это не второй шанс для вас, демонов? Я имею ввиду, любовь не обязательно должна быть вторым наказанием, чтобы вы не забыли, как больно она может сделать. Хотя иногда может, конечно, но она ведь того стоит. То есть, серьёзно, она может быть шансом на искупление или что-то вроде того, если впустить её в свою жизнь. "Погодите-ка... — промелькнуло в голове Кроули, натолкнув на весьма странную логическую цепочку. — Люцифер ведь изначально невзлюбил людей, из-за чего в итоге и оказался изгнан из Рая, а сейчас — влюбился в человека. Крутая ирония, конечно, а что, если эта девчонка права? — Взгляд сам собой метнулся в потолок с очередным немым вопросом. — Непостижимый План, а?" — Знаете, я за все шесть тысяч лет жизни на Земле ни разу не задумывался об этом в таком ключе, — честно признался Кроули, залпом опрокинув в себя последки из стакана, звучно поставил его на стол и потянулся к бутылке, чтобы долить ещё порцию себе и заодно — собеседнице. — Не выходит мыслить позитивно, когда это чувство больше похоже на издевательство. — Почему? — задала старый вопрос Хлоя, нахмурившись. — Сложно объяснить... — покривил лицом демон, сделав два глубоких глотка: сперва — виски, после — воздуха. — Наверное, потому что сперва тебе сказали, что ты неправильный и не достоин ни любви, ни доверия — не оправдал вроде как. А потом вдруг тебе под нос пихают то, что давным-давно отобрали, и ты ничерта не понимаешь. Ведь говорили же, что тебе это вот всё не светит, а тут — на тебе! — жри да не обляпайся. Вот и... не верится уже. — Но это же выбор — разве нет? — глубокомысленно произнесла собеседница, покатав стакан между ладонями по столу, на который опиралась локтями. — В смысле, никто никому ничего не навязывает. Вам предлагают то, что когда-то отобрали, но принимать это или нет — зависит от вас самих. Если подумать, то человеческий род тоже когда-то лишили той самой любви — Адама с Евой ведь изгнали из Эдема. Можно сказать, что люди тогда тоже некоторым образом Пали. Но посмотрите на нас: мы до сих пор влюбляемся и любим, потому что способны чувствовать, но только наш выбор, что именно чувствовать — любовь или ненависть. Эту способность ведь никто не отнимал ни у нас, людей, ни у вас, демонов. Разве не так? — Охренеть, — выдохнул Кроули, с улыбкой подперев подбородок кулаком. — Вот, кажется, это мне тут чёртова вечность лет, а Вы всё равно сейчас практически учите меня жизни, хотя сами на свете — сколько? — лет двадцать, может, двадцать пять. — О, я не хотела обидеть Вас... — Что Вы, нет, ни в коем случае! Я совершенно не обижен — я восхищён! — быстро перебил чужие извинения Кроули, получив скромную улыбку в ответ. — Сейчас, подумав обо всём этом, я почти уверен, что Вы правы. Боссу очень с Вами повезло. — Может быть, — неопределённо пожала плечами Хлоя. — Но с ним мне, признаться, неловко говорить на эту тему, — добавила она, уставившись в свой бокал. — Он становится очень нервным и всё воспринимает в штыки. Совершенно не слышит, что я пытаюсь ему сказать. — Это потому, что он идиот, — просто объяснил Кроули — и собеседники одновременно рассмеялись. — Круглый идиот, который слишком зациклился на ненависти к себе, чтобы открыть глаза и посмотреть немного дальше своего длинного идиотского носа. — А Вы? — неожиданно последовал провокационный вопрос, на который демон хотел по привычке фыркнуть, начать отнекиваться, но вовремя прикусил язык. Вместо этого задумчиво посмотрел на балкон, примерил всё сказанное и услышанное сейчас на собственную ситуацию да только улыбнулся еле заметно. — Да, наверное, и я не лучше, — сказал негромко, повернувшись обратно к Хлое. — Наверное, все мы, демоны, не лучше. Но с ним, — он кивнул в направлении Люцифера, — всё ещё сложнее. Он уверен, что больше всех виноват в нашем Падении — он ведь подначил остальных взбунтоваться и пойти требовать ответов. Поэтому с тех пор ненавидит себя буквально от имени каждого из нас, хотя никто уже давно не считает его крайним. Никогда не считал. Каждый искал свою вину и вполне успешно нашёл. — Звучит кошмарно, — сочувствующе покачала головой Хлоя. — Ощущается, поверьте, ещё хуже, — вопреки горьким словам ободряюще улыбнулся Кроули, со значением подняв стакан в намёке на своеобразный тост, прежде чем опрокинуть в себя половину содержимого прозрачной посуды, даже не поморщившись. — Однако должен заметить, что шеф сильно изменился с нашей последней встречи. Не только внешне, — добавил демон, со значением приподняв брови. — Вероятно, в этом есть Ваша заслуга. — Знаете, Ваш друг говорил нечто похожее, — тихонько усмехнулась Хлоя в собственный стакан, но отстранила его от лица, сперва бросив многозначительно, — правда, про Вас, Кроули, — а потом сделала глоток. — Да? — заинтересовался её единственный сейчас слушатель, сложив руки перед собой на столе, сцепив длинные пальцы в замок вокруг бокала. — Да, — кивнула собеседница, повторив его позу. — Он сказал, что окружение сильно влияет на характер, а Вы не настолько плохой, как остальные, потому что большую часть времени проводили на Земле, среди людей и частенько — рядом с ним. — Ну он же мой друг всё-таки, — уклончиво отозвался Кроули, передёрнув плечами. — А друзей иногда хочется... знаете... видеть. Да, видеть. Поболтать о том о сём, поделиться новостями. Не удивительно, что мы встречались периодически. Он, честно говоря, сам до конца не понял, почему замялся на середине реплики, в самом, даже на его взгляд, не подходящем для этого месте. Наверное, потому что в мыслях после слов "друзей иногда хочется" уже давно стояла уверенная точка, но озвучивать подобное явно было лишним. Однако невольное признание сорвалось без спроса — пришлось срочно придумывать, чем бы закончить фразу, чтобы не бросать её настолько однозначной. Они с Азирафаэлем ведь действительно, в первую очередь, просто друзья, а потом уже — всё, что иногда надумывал себе Кроули. Под понятие "иногда" попадала почти каждая их с ангелом встреча, когда тот по-особенному смотрел на демона, по-особенному улыбался, стреляя глазами, словно флиртовал, когда по-особенному прикасался к виску, где располагался рисунок змеи, просто убирая рыжую прядь за ухо, или к спине, успокаивая, водя ладонью там, где начинались крылья и было вообще-то очень чувствительное место, чересчур восприимчивое к физическому контакту, когда... Короче, всегда. Тогда в голове появлялись блёклые просветы глупой надежды, что у них могло бы получиться что-то большее. Вероятно. Когда-нибудь. В далёком будущем. Или нет, потому что, как не уставал напоминать Азирафаэль, они демон с ангелом и, по его мнению, даже не друзья. Впрочем, поступками он говорил абсолютно противоположное, чем только сильнее запутывал Кроули. Но тот не отчаивался, продолжал гнуть свою линию, практически навязывался, чтобы провести рядом ещё немного времени, согревая промёрзшую на семи ветрах за долгие столетия пустоты внутри душу в обществе единственного близкого существа. И плевать, как это выглядело со стороны или воспринималось самим существом. Прошло достаточно веков, чтобы успелось улечься под рёбрами то безумное, заполошное, которое жаждало всего и сразу. Кроули подуспокоился, притих, приучившись довольствоваться малым. Ведь даже такой малости, по сути, было уже чересчур. Даже о ней после Падения демон не смел мечтать. Не стоило жадничать, не из-за чего было жаловаться. Ему хотелось находиться рядом с Азирафаэлем — тот не возражал, всегда радуясь их встречам, сколь бы часто они ни происходили. Вполне достаточно, если подумать. Кроули слишком долго жил с этими своими чувствами, что отлично справлялся с изредка обострявшимися желаниями. Не позволял рукам без повода прикасаться к ангелу, фантазиям — забираться далеко, а телу — реагировать сообразно всему, ранее перечисленному, вкупе. В конце концов, физиология — человеческая проблема, которая легко отключалась демонами по мере необходимости. То есть, когда Азирафаэль по-особенному смотрел, улыбался, дотрагивался и всё остальное по списку. Словом, ну да, всегда. Если ангелу ничего сверх общения, совместных ужинов да долгих разговоров было не нужно — Кроули без вопросов с ним соглашался. Так тоже отлично — зачем рисковать всем взаимным теплом, принятием и заботой, что укоренились между ними за минувшие тысячелетия, ради призрачных перспектив чего-то большего? Особенно, когда впереди ждала целая необъятная прорва времени для них, двоих бессмертных существ. Хлоя понимающе угукнула, покивав то ли в знак согласия с последней репликой собеседника, то ли — с собственными выводами, которые успела сделать из их разговора. Кто тут кому ещё помогал? Кроули мысленно схватился за голову, хорошенько полуистерично просмеявшись глубоко внутри, оставшись внешне невозмутимым, старательно сохраняя хорошую мину при плохой игре. Даже выдавил из себя вполне правдоподобную улыбку, вытянув вперёд ладонь с бокалом. Хлоя ответила на безмолвное предложение ничьей в этой странной словесной баталии таким же движением. Гулко звякнуло стекло, собеседники выпили, после чего Кроули, громко приложив донышко опустошённой им залпом посуды об столешницу, решительно заявил: — Пора перейти на "ты". — Определённо, — согласились с ним, показательно допив виски и толкнув второй пустой стакан вперёд, как по барной стойке в каком-нибудь фильме. — Можно в этот раз со льдом? — попросила Хлоя с улыбкой, когда демон, поняв намёк, отвинтил крышку бутылки. — Определённо, — отозвался схожим тоном, щелчком материализовав в новой порции алкоголя для собеседницы пару холодных прозрачных кубиков с забавными миниатюрными рожками на одной грани. Просто ради поднятия собственного настроения, конечно, а не восхищённого взгляда Хлои на содержимое бокала. — Это даже мило, — бросила она, с тихой благодарностью поймав скользнувшую к ней по стеклянной крышке стола посуду. — Может быть, — повёл плечами Кроули, впрочем, согласный даже признать, что рогатые льдинки смотрелись, и правда, мило, дрейфуя по поверхности напитка, периодически сталкиваясь друг с другом. Когда от балконной двери раздался смех, демон мгновенно дёрнул подбородком в ту сторону, удивлённо-вопросительно вскинув брови. Азирафаэль, первым шагнувший в помещение, подмигнул своему сообщнику, направившись напрямую к нему, чтобы, приподняв брючины, устроиться рядом, на коврике, тоже по-турецки сложив ноги под низким журнальным столиком. Люцифер, не взглянув даже краем глаза на освобождённое для него хозяйское кресло, приземлился подле Хлои, откинувшись на сиденье дивана, как на спинку. Закинул туда же собственные согнутые локти, свесив с края расслабленные запястья. — О чём вы двое тут без нас болтали? — непринуждённо полюбопытствовал он, со значением посмотрев на Кроули. — О своём, о женском, — отшутился тот, нарочито манерно поправив волосы на макушке. Хлоя сдавленно рассмеялась в кулак. — Ни о чём особенно важном, босс. А как ваша беседа? — задал демон встречный вопрос, получив столь же расплывчатый ответ. — Сомневаюсь, что милым дамам будут интересны наши мужские разговоры. — Кроули на это обиженно надул губы, намеренно переигрывая, чтобы замять весельем их отчасти общие секреты. — Без помады это смотрится не настолько ярко, дорогой мой, — заметил Азирафаэль, плавным жестом указав на лицо друга. — Но не нужно краситься сейчас — ты же вроде не собирался снова становиться женщиной в ближайшее столетие. — Помню, — кивнул Кроули, не сдержав ухмылки. — Но согласись, ангел, мне чертовски шли каблуки! — О, безусловно! — послушно согласился собеседник, активно закивав. — Особенно в сочетании с той юбкой-карандаш и атласной бордовой блузкой. — С бабочкой, — напомнил демон, на мгновение подцепив пальцем клетчатый галстук на чужом воротнике, пояснив тем самым, какую конкретно бабочку имел ввиду. — Да, с чёрной бабочкой, — поддакнул Азирафаэль, обратившись к остальным, сидевшим в немом непонимании происходящего. — Вы бы видели его тогда — он был чертовски привлекателен! — Женщиной? — на всякий случай уточнила Хлоя, переводя пытливый взгляд с ангела на демона и обратно. — В образе женщины, — поправил её первый, пока второй, что-то прошипев себе под нос, выудил телефон из кармана пиджака, уткнувшись в него, быстро перебирая по экрану большим пальцем. — А есть разница? — непонимающе уточнила собеседница, склонив голову к плечу. — Конечно, есть, — улыбчиво отозвался Азирафаэль, сложив ладони друга на друга на столе. — Видите ли, ангелы и демоны — существа изначально бесполые, так что гендерная принадлежность, как и многое другое, для нас — сугубо дело личного выбора. — И Кроули, выходит... — медленно начала мысль Хлоя, но не успела закончить, потому что тот, кого они сейчас обсуждали, вдруг выдал радостное: "О! Вот оно!" — и протянул ей мобильник экраном вперёд. — Это серьёзно ты, Кроули?! — воскликнула она, шокированная до глубины души. — Да, этот пернатый плут меня сфотографировал из кустов, пока я играл с Уорлоком, — улыбнулся Кроули, приняв интонацию вопроса за комплимент. — Какие волосы, с ума сойти можно! — восхитилась Хлоя, двумя пальцами приблизив фото. Люцифер из любопытства тоже подался вперёд, заглядывая ей через плечо в чужой телефон. — Каждое утро по полтора часа на эту причёску убивал — вот, где был настоящий Ад, — пожаловался демон. — Но зря я, что ли, честно заканчивал парикмахерские курсы? Надо было куда-то знания применить — ну я и мучился. — У тебя отлично получалось, — похвалил его Азирафаэль, мимолётно пригладив короткие, идеально уложенные прядки на рыжем затылке, пустив волну мурашек по чужой спине. — У тебя ведь была похожая прическа в начале прошлого века, да? — Люцифер оказался неожиданно тактичным, спросив явно не то, что изначально планировал. Хотя, возможно, виноват тычок локтем под нижнее ребро, которым его предупредительно наградила Хлоя. — Не совсем: волосы были длиннее, лака — больше, — запросто ответил демон, устроив руки на столе, чтобы облокотиться на него. — Но ты почти угадал. Весёлые были деньки. — Кроули с начальником почти одинаково улыбнулись краешком рта, а потом первый обернулся на Азирафаэля. — Я тогда уезжал в Америку последний раз, помнишь? Перед началом Второй Мировой. Тот согласно кивнул. После примирения в церкви в самом начале сороковых друзья вместе добрались до книжного магазинчика, где долго пили и делились новостями за целое минувшее столетие, которое провели порознь. Правда, о Люцифере никто ничего не упоминал. — Все знают такой чудесный социальный феномен, как "грязные танцы"*? — обратился тот, теперь — ко всем собравшимся. — Не фильм, а исторический факт, конечно же, — уточнил он на всякий случай, когда на него вопросительно посмотрели Хлоя с Азирафаэлем. — Это мы начали! — хором, с самодовольными ухмылками сообщили Люцифер с Кроули. — И вот тогда уже я был пьян, — добавил первый, наклонившись чуть ближе к своей спутнице. Судя по выразительному закатыванию глаз, она совсем не удивилась. — Мы оба были в стельку, — добавил второй, и было не разобрать — оправдывался он или хвастался. Азирафаэль рядом с ним тяжело вздохнул, не добившись реакции. — Зато ты отлично держался на каблуках, — заметил Люцифер, ткнув пальцем в сторону своего давнего сообщника. — Ещё бы! Талант не пропьёшь! — Тот горделиво вздёрнул нос. — Зато ты спотыкался через шаг, и мне приходилось тебя держать, когда тебе приспичило вытащить меня на танцпол. — И ты отлично справился! — с опозданием почти в целое столетие завуалированно поблагодарил собеседник своего подчинённого, хлебнув виски, который накануне сам же налил. — Вообще-то я тогда тебя немного протрезвил, иначе ты бы уронил меня, а я не хотел свернуть шею ненароком, — фыркнул Кроули насмешливо, лишь вскользь мазнув взглядом по собственному стакану на столе, но не пошевелился. — Ты врезался лбом мне ровно между ног! — шутливо возмутился Люцифер, на что демон с ангелом синхронно поморщились, словно одновременно представили сопутствовавшие описанной ситуации ощущения и даже сами фантомно пережили их. Всё-таки оба на протяжении шести тысячелетий в основном были мужчинами, хоть и не людьми, но некая солидарность работала даже с ними. — Вообще ты сам виноват, — напомнил Кроули. — Надо было шагать вперёд, а не назад — настолько мне было уже не прогнуться. — Страшно представить, чем вы таким занимались на бедном танцполе, — вклинилась в разговор давних приятелей Хлоя, наградив обоих весьма выразительным взглядом. — Ничем особенным, — приподняв брови, пожал плечами демон. — Просто танцевали, как и все. — А потом я предложил тебе ту штуку с прыжком, — ухмыльнулся Люцифер, описав бокалом в воздухе мёртвую петлю, едва не разлив его содержимое. — Насколько я знаю, её до сих пор нормально никто не повторил, хотя многие пытались, — отразил чужую ухмылку Кроули. — А мы, кажется, выиграли с ней что-то. — Плевать, — безразлично отмахнулся Люцифер. — Хотя этот твой акробатический этюд был по-настоящему крут. — Ну в одиночку я бы его не провернул, так что твоя заслуга в этом тоже есть, — разорился на ответную похвалу собеседник, и они понимающе улыбнулись друг другу. — Может, покажете нам, что вы двое такого сделали? — снова подала голос Хлоя, явно заинтересованная поднятой темой. — А то мне, например, уже жутко любопытно. Вы согласны, Азирафаэль? — О, не думаю, что это хорошая идея, — опередил друга с ответом Кроули. — Мы не делали этого почти век, к тому же, уже выпили сегодня немало... — Когда это кого-то из вас останавливал алкоголь? — провокационно спросил Азирафаэль, спокойно выдержав предупреждающий взгляд из-под тёмных очков, который даже не обязательно было видеть, чтобы ощутить его тяжесть. — Я согласен с дамой: покажите нам, что вы такого невероятного изобрели. А то вы сейчас столько об этом рассказали — сложно удержаться от любопытства. — Пожалуйста, мы настаиваем, — подхватила Хлоя, нарочито мило улыбнувшись. — Да, очень настаиваем, — покивал Азирафаэль, обменявшись с ней похожими хитрыми взглядами. — Ну раз уж очень, — первым поддался на уговоры Люцифер, отставив бокал на стол и медленно поднявшись, по ходу движения снимая расстёгнутый пиджак, — полагаю, у нас нет права отказать. — Серьёзно? — разочарованно скривился Кроули, посмотрев на босса снизу вверх, всё ещё не торопясь шевелиться. — А, если я не хочу? — Ждёшь, чтобы я спросил, чего ты хочешь? — со значением бросил тот, нехорошо прищурившись. Как только намёк дошёл до адресата, его аж передёрнуло. Он практически забыл об этой способности начальства выворачивать чужие души наизнанку, перетряхивать их, а потом небрежно бросать обратно, как использованный носовой платок. На себе подобного Кроули никогда не испытывал, но не раз становился свидетелем, поэтому пробовать желанием не горел. Проще было уступить и согласиться — с него не убудет, а морального линчевания, глядишь, удастся избежать. Демон слишком хорошо знал, чего хотел на самом деле, а озвучивать такое вслух, да ещё и при свидетелях — спасибо, не надо, обойдётся как-нибудь. Это всё-таки слишком личное. — Нет, — быстро ответил Кроули, для верности отрицательно помотав головой. — Нет, не стоит, правда. Пусть будет по-твоему, ладно, как скажешь. Если тебе не терпится покрасоваться, то кто я такой, чтобы отказываться? — Он медленно, неохотно расцепил ладони, пока они не дрогнули предательски красноречиво. Если, конечно, уже не дрогнули, когда в красках за короткое мгновение представил момент насильно вытащенного признания. Азирафаэль поправил воротник пальто, чуть оттянув клетчатую бабочку под подбородком, словно она сдавливала ему шею. — Подумаешь, каких-то сто лет ничего подобного не делали, и я, вполне вероятно, сверну себе шею к чёртовой матери, но кого это вообще волнует, правда? — продолжал нести всякую чушь Кроули, пока поднимался на ноги, отлично понимая, что звучал чересчур нервозно, но прикусить язык и заткнуться не мог. Поджилки тряслись, как ошалелые, даже очки, показалось, помутнели с внутренней стороны от резко скакнувшей температуры. Хорошо хоть этого было не разглядеть на затемнённых стёклах. По виску из-под волос к подбородку убийственно медленно, щекотно прокатилась капля пота, которую пришлось машинально утереть плечом. — Ты закончил? — флегматично уточнил Люцифер, когда демон встал ровно напротив него. — Мне продолжить? Я так долго могу — сам знаешь — язык у меня хорошо подвешен, — с излишним гонором отозвался Кроули, по одному лишь холодному взгляду в упор поняв, что этот самый язык ему вот-вот оторвут или подвесят куда-нибудь вполне буквально, вместе с обладателем, если тот наконец не замолчит. — Погоди, пиджак сниму, а то мешает, — пробурчал он, опустив голову и потащив вышеназванный предмет одежды за лацканы в стороны, сбросив его прямо на пол себе под ноги. Пнул вещь носком ботинка подальше, чтоб не наступить случайно, поднял глаза на оппонента, неохотно кивнув — теперь закончил, готов. Ничерта, конечно, не готов, ни к чему вообще, но знать об этом никому было не обязательно. — Надеюсь, нам здесь хватит места, — с приторной улыбкой обронил Люцифер и, ко всеобщему удивлению, вдруг плавно опустился на одно колено, выставив второе вперёд. Словно приглашал партнёра по трюку присесть на него или собрался делать предложение руки и сердца. Или, если позволить себе немного неприличных домыслов, намеревался прямо сейчас расстегнуть чужую ширинку. Натужно сглотнув, Кроули чуть отступил, на расстояние, достаточное для восстановления собственного морального равновесия. — Давай проверим, чего уж, — наигранно безразлично пожал он плечами, развернувшись вокруг своей оси. Сделал два широких шага от Люцифера, крутанулся обратно, вновь оказавшись с ним лицом к лицу. Быстро облизнул губы, задев краем языка остриё выступившего верхнего клыка, мысленно выругавшись. Стоило взять себя в руки уже, иначе смотрелось наверняка глупо. Ведь ничего же страшного не случилось: никто не копался в его мозгах, не вытаскивал насильно давно замалчиваемую правду. Напротив просто был старый друг, который, к тому же, с практически ангельским терпением ждал, пока он, Кроули, соберётся. И Кроули собрался. — Если не поймаешь меня — должен будешь мне новое тело, — заявил ультимативно, сняв очки и, не глядя, отбросив их на диван вместе с недавними надуманными страхами. Теперь уверенности в себе вполне хватало, чтобы не бояться остаться без привычной ширмы, отгораживавшей от внешнего мира. — Поймаю, не переживай, — бросили ему в ответ, ободряюще улыбнувшись и уперевшись двумя ладонями в выставленное вперёд бедро. А потом Кроули без лишних поторапливаний взял короткий разбег и, оттолкнувшись от подставленного колена Люцифера, резко, высоко подпрыгнул, уходя в сальто назад, прогнув спину до хруста. Вслепую выбросил руки вперёд, прижав уши плечами, чтобы его поймали. Партнёр не разочаровал. Перехватил протянутые запястья над выступавшими косточками, чтобы пальцы не соскользнули, потянул на себя, помогая извернуться в воздухе. Кроули в последний момент, пока не коснулся животом пола, успел сгруппироваться, юркнув вперёд ногами между широко разведённых бёдер Люцифера, наклонившегося по инерции следом, сложившись пополам, до куда смог достать. На излёте движения оба ощутили момент стопора, когда локти державшего упёрлись в его же колени. Тогда партнёры одновременно отпустили руки из крепкого захвата. Ведущий выпрямился, подавшись тазом вперёд, а второй, завершивший умопомрачительный прыжок, каким-то образом поймал равновесие на сильно согнутых ногах и плавно выпрямился волнообразным движением от колен. Так обычно выпрямлялись, когда проходили под перекладиной в известном развлечении. Лопатки Кроули так и не коснулись паркета, когда он разминулся лицом с чужим пахом буквально на считанные дюймы, встав наконец ровно. Демона по инерции шатнуло сперва сильно вперёд, а после — назад, где уже ждала услужливо подставленная спина Люцифера. Они столкнулись лопатками, синхронно выдохнули и повернули головы к зрителям с идентичными довольными улыбками, скрестив руки на груди, каждый — на своей. — Вот как-то так, — сообщил Кроули, сильнее извернув шею, чтобы встретиться взглядами с партнёром. — Даже спустя век смогли повторить, видишь? Ты дольше ворчал, — фыркнул тот, дёрнув плечом, нарочно немного нарушив равновесие конструкции, которую они собой представляли, привалившись друг к другу домиком. — Без платья эффект всё равно не тот, — удачно сбалансировав секундное изменение позы, наморщил нос собеседник, всё-таки обратив внимание на смотревших за удачно исполненным трюком. — Ну как вам наш дьявольский прыжок? — Выглядело пугающе, — призналась Хлоя, убрав ото рта ладони, которыми зажала его себе во время сальто Кроули, чтобы не вскрикнуть случайно, сбив партнёров с сосредоточенного настроя. Отвлекающие факторы были бы совершенно не к месту. Благо, обошлось. — Но чертовски красиво и впечатляюще, — поделился в свою очередь мнением Азирафаэль, однако от внимательного змеиного взгляда друга не укрылось, с какой силой пальцы стиснули пальто в районе груди. — Думаю, короткого перфоманса хватит на сегодня, — подытожил Кроули, фоном отметив отсутствие испуга Хлои, когда та впервые увидела его жёлтые радужки с вертикальными узкими зрачками. Не отдёрнулась, не шелохнулась даже, когда он потянулся забрать очки с дивана. Впрочем, страшнее дьявольского лица Люцифера ещё ничего не придумали, так что не удивительно, что она легко приняла небольшую особенность внешности демона. Хоть спрашивать не стала — и на том спасибо. — Может, сыграем? — предложил Кроули, указав себе за плечо на рояль. Подцепил на палец свой пиджак с пола за воротник и перебросил за спину, чтобы тот повис вдоль неё, как собранное чёрное крыло. Настоящее, конечно, было больше размером, но выпускать его или сразу оба демон не собирался — не за чем. Вернётся домой — разомнёт их, залежавшихся, а заодно и перья вычистит. От столкновения лопатками накануне спина малость зудела до сих пор, но потихоньку отпускало. Кроули не очень любил эту их с Люцифером давнюю придумку именно за финал: всё-таки место, на которое приходился удар, действительно чересчур резко чувствовало любые прикосновения. Не дождавшись ответа, демон лениво прошествовал к инструменту, открыв крышку, но, прежде чем коснуться чёрно-белых клавиш, почти вежливо уточнил: — Можно? — Валяй, — махнул рукой Люцифер, бросив вдогонку. — Только не Queen. Кроули забавно дёрнул щекой, зажмурив один глаз и приподняв краешек верхней губы в знак немого протеста, однако, когда сел за рояль, бросив пиджак на табурет возле себя, заиграл приятную мелодичную классику. Природное упрямство, конечно, зачастую побеждало в нём, но не в этот раз. Самому хотелось чего-нибудь неторопливого, расслабляющего. В голове всё ещё отдельными, вырванными из контекста фразами прокручивался разговор с Хлоей, у которой, кстати, Кроули забыл забрать телефон. Плевать в общем-то — там не было никакого компромата. Содержимое папок вообще мало отличалось от изначального, словно аппарат купили пару дней назад. На деле ему стукнул уже десяток лет. Наверное, стоило поменять на что-нибудь посовременнее, но больно уж по душе владельцу приходился удобный размер да противоударный корпус, создававший в ладони ощущение приятной лёгкой тяжести. В конце концов, зачем менять, если всё устраивало? Работало, к тому же, отлично, без нареканий. Прямо, как "Бентли", которую Кроули уже точно ни на какой другой автомобиль не согласился бы променять. Почему с телефоном не могло получиться так же? — Вот, я принёс тебе, — произнёс подошедший незаметно Азирафаэль, мягко, без стука опустив на крышку рояля полный стакан виски и мобильник друга. — Не знал, что ты играешь. — Не то чтобы прям играю — так... — Кроули пожал плечами, скривив губы на мгновение, но не сбился с ритма мелодии. — Пальцы разминаю иногда. — Отличная разминка, — оценил собеседник, кивнув на руки друга. — Красиво выглядит. — "Звучит", ангел, — машинально поправил тот оговорку. — Музыка обычно "звучит", а не "выглядит". — Действительно, — не всерьёз спохватился Азирафаэль со слишком уж двусмысленной улыбкой, которая отражалась в светлых глазах маленькими ехидными бесенятами. Это сочетание было настолько не свойственно для него, что Кроули буркнул лишь машинальное: "В любом случае, спасибо за комплимент", — и ничего другого придумать не смог. — Как я мог перепутать? Задумался, наверное, — добавил ангел напоследок и отошёл от рояля настолько естественно, просто, что демон не успел даже моргнуть. Впрочем, он делал это достаточно редко, когда вспоминал об этой человеческой привычке, а сейчас напрочь забыл обо всём вообще. Только пальцами продолжал на ощупь, на автопилоте перебирать клавиши, глупо уставившись в удалявшуюся спину в светлом пальто. Интонации последних реплик собеседника показались игривыми, плавными, приятными. Кроули почувствовал, как сердце в груди сделало сальто покруче того, что он сам продемонстрировал недавно. Разум привычно начал подбрасывать нелепые вопросы пачками. Оговорка ведь не была нарочной, правда? Хотя Азирафаэль явно же на запястья смотрел — и ошибся в слове. Специально или всё-таки нет? "Круглый идиот, который слишком зациклился на ненависти к себе, чтобы открыть глаза и посмотреть немного дальше своего длинного идиотского носа", — прозвучал в мыслях у Кроули его собственный голос, дословно воспроизведя сказанные сегодня вечером слова. Даром, что сам их говорил Хлое, а имел ввиду Люцифера. Кажется, проблема недальновидности преследовала всех обитателей Ада без исключений. Иначе, как объяснить то, до чего сейчас удалось додуматься? "Чёрт-чёрт-чёрт, стоп, хватит, это уже слишком! — торопливо осадил себя Кроули, едва не приложившись для верности лбом о край крышки рояля, чтоб наверняка странные мысли и фантазии выбить. — Мне показалось, просто показалось. Точно показалось. Это же ангел! Конечно, мне показалось, — литанией успокаивался демон, опять чуть не взяв фальшивую ноту, когда пальцы дрогнули, почти перепутав клавиши. Попробовал сосредоточиться на механике игры, вслушался в неторопливую мелодию, когда-то вдруг успевшую смениться вальсом. Хорошо хоть, что не маршем Мендельсона* — было бы неловко вдруг сбиться на него. Вальс звучал ещё достаточно приемлемо, в рамках приличий. Кроули позволил рукам зависнуть над инструментом на пару секунд, словно подбирал следующую композицию для исполнения, но в ушах настырным эхом раздавалась лишь фраза Азирафаэля с треклятой оговоркой. — Хер с ним, пусть будет ещё один вальс, — сплюнул про себя демон досадливо, опустив на клавиши руки, теперь уже осмысленно следя за последовательностью их действий. Мендельсон до сих пор мелькал ненавязчивой угрозой над бедовой рыжей макушкой наподобие дамоклова меча, вместо него и вместе с ним, чтоб если шибануть, то наверняка. А взгляд помимо воли вновь остекленел на мгновение, затуманенный последним, главным вопросом. — Мне же показалось?.." — Ведь, если нет, значит всё было совсем плохо и где-то капитально вышло из-под контроля. — Пусти — вдвоём сыграем, — требовательно бросил Люцифер, бедром отодвинув Кроули ближе к краю специального мягкого табурета удлинённой прямоугольной формы. Оба стройные, давние приятели без проблем уместились на нём, мгновенно распределив клавиатуру между собой, будто упражнялись каждый день. Мелодия тоже разделилась, став объёмнее, глубже, когда снова слилась воедино из двух разных тональностей. — Ангелы ведь не танцуют, разве нет? — спросил Люцифер, задумчиво смотря вперёд. Кроули проследил направление его взгляда, обнаружив посреди небольшого свободного пространства лофта неторопливо вальсировавших под музыку Хлою с Азирафаэлем. Тот на удивление хорошо двигался, уверенно вёл, не сбивался с шага, а спина под пальто держалась идеально прямой на зависть любому профессионалу. Демон самодовольно фыркнул — их давние уроки не прошли зря. — Обычные ангелы — да, не танцуют, — произнёс он, тщательно дозируя громкость голоса, чтобы услышал лишь один конкретный собеседник. — Но этот шесть тысячелетий общался с демоном, не забывай. Всё-таки чему-то я смог его научить. Хотя бы танцам. Но вот гавоту он научился сам. Не вздумай меня к этому приплетать, если что, — насмешливо добавил Кроули, повернувшись ненадолго к Люциферу, после чего вновь опустил лицо к клавишам, где выводили мелодию собственные руки. Теперь хотя бы без осечек. Возможно, появление под боком начальства помогло вернуть сосредоточенность. — Этому кошмару? Серьёзно? — поморщившись, переспросил тот, передёрнув плечами, словно вдоль позвоночника ему пустили средней силы электрический разряд. — Ему нравится, — меланхолично сказал Кроули, кивком указав на Азирафаэля, — так что не возникай, а то я тебе назло начну играть классический гавот, — пригрозил вроде в шутку, но посмотрел при этом настолько серьёзно, что сомнений не оставалось — действительно сыграет. — Как вы двое, однако, хорошо спелись, — хмыкнул Люцифер задумчиво, продолжив мысль неожиданно без встречной угрозы или хотя бы сарказма. — Задень случайно одного — второй уже готов тебе в глотку вцепиться. — Отвечать Кроули не счёл нужным, булькнув только что-то, отдалённо вообще напоминавшее звук. Как будто петли мимолётно скрипнули едва наметившейся ржавчиной. — Это так на тебя похоже, если подумать, — с ненавязчивой улыбкой бросил Люцифер, добившись осторожного вопросительного взгляда искоса, через решётчатую боковую шору очков. — Ты всегда защищал то, что было тебе важно, тех, кто был тебе важен. Никогда не волновался о последствиях — просто делал, как считал правильным. Здорово даже, что это не изменилось за столько тысячелетий. — Кроули тихонько усмехнулся, согласный с прозвучавшим. Говоривший меж тем неспешно повёл мысль дальше вместе с мелодией, заложившей новый виток. — Ведь ты знал риски, когда пытался предотвратить апокалипсис. Знал, что, если не получится, тебя уничтожат. Не чужие, так свои же. У нас предателей не прощают. — Ты припугнуть меня решил? — иронично отозвался собеседник, идеально попадая в такт движений чужих пальцев, чтобы музыка лилась складно, ровно, как широкая река, старательно не давая танцевавшим повода обернуться на инструмент. — Если да, то ты опоздал. Я устал уже бояться, честное слово. Хочешь казнить — вперёд. — Не хочу, — ровно сказал Люцифер, тоже нарочно смотря на клавиши. — Этот твой прыжок. Мне было интересно: прыгнешь ты или нет. Доверяешь ли ты мне всё ещё или боишься, но притворяешься, как остальные. — Я согласился поехать с тобой сюда, когда поверил в твоё предложение амнистии, — с нотками недовольства бросил Кроули. — Включи голову — я на свой прыжок решился ещё тогда, а не сегодня. — А зачем его притащил? — Не имелось нужды уточнять, кто конкретно подразумевался в вопросе. — Я не тащил — он сам приехал, потому что волновался, когда я пропал, — последовало терпеливое, хоть и неохотное объяснение. — Он мой друг, а для друзей нормально волноваться друг за друга. — Но я ведь тоже твой друг, Кроули. — С некоторых пор ты мой начальник. — На начальника не орут, когда он ошибается, — почти рассмеялся Люцифер, почти, как раньше, ещё Наверху. — С начальником не спорят, не тычут носом в допущенные оплошности, не шипят на него до хрипоты и не посылают на хуй, когда он надоедает. И уж точно не танцуют, определённо. А ты всё это делаешь, даже не задумываясь, до сих пор. Промолчав на всякий случай, Кроули сглотнул. Вспомнил их первую стычку недавно в ресторане, вторую — в гараже, третью, едва не случившуюся — здесь, в лофте. И даже после всего этого ему не позволили свернуть шею в треклятом прыжке. Да он настоящий везунчик, если подумать. А если подумать ещё лучше... Впрочем, пожалуй, не стоило. — Идея со Святой Водой принадлежала Хастуру, — ни с того ни с сего признался Люцифер, сменив мелодию, но оставив вальсовые такты — Кроули пришлось подстраиваться, спешно вспоминая выбранную композицию. — Если бы я знал, то обязательно вмешался. Как ты тогда, помнишь? Он всё-таки сбился. Руки тряхнуло предательски сильно, и пальцы случайно выбили фальшивую ноту. Кроули поспешил поднять запястья над клавиатурой, сильно сжав кулаки. Ответа не требовалось. Безусловно, он помнил. Такое не забывалось. Они оба были ещё ангелами и действительно хорошо дружили. Пока у Люцифера не начали множиться претензии к Отцу. Кроули пытался сдерживать чужие порывы докопаться до истины, предостерегал, успокаивал, мол, не переживай ты так: если создают людей, значит для чего-то они понадобились, куда-то да сгодятся. Но закончилось всё плохо. Глупо было удивляться, честно говоря. Учитывая вспыльчивый не по-ангельски нрав Люцифера, врождённую прямоту, тягу к правде, исход легко предугадывался заранее. Только поверить в происходившее на тот момент оказалось очень сложно. У Кроули просто выдался свободный день. Он просто проходил мимо. Он просто пытался помочь. Собравшуюся огромную толпу ангелов заметил бы даже слепой. Мероприятие не подразумевало билетов или разрешений на проход. Вчерашние братья спорили, кричали, ругались, словно ума лишились. Кроули, не успев толком разобраться в ситуации, вылетел в середину разгоравшегося конфликта, ровно между двумя образовавшимися оппозициями, распахнув тяжёлые крылья — все шесть. Увидел перед собой Люцифера, удивлённого не меньше друга, а потом сообразил обернуться. Первой стояла Михаил, возглавляя прочих, смотревших на оппонентов со злостью, презрением, осуждением и страхом. Те же просто растерянно переглядывались между собой, откровенно ничего не понимая, но не боясь, в свою очередь разъярённые исходом устроенного протеста с требованиями объяснений. Как дети, не поделившие игровую площадку, в самом деле. По крайней мере, спустя долгие столетия Кроули остановился именно на таком сравнении, как на максимально похожем. Они ведь все тогда, по сути, и были детьми — просто в зрелых обличьях. Терпения, опыта и мудрости разве что не доставало. Никто не умел справляться с проблемами, да их и не возникало особо. Если происходили казусы, то мелкие, несерьёзные, скорее забавные. Однако тот случай разительно отличался от предыдущих. А Отца, обычно помогавшего своим чадам, наставлявшего на верный путь, наталкивавшего на нужные размышления и выводы, не было рядом. Правда, даже это больше расстраивало, чем пугало. — Что здесь происходит? — задал вопрос Кроули. Ему спустя довольно короткое время стало плевать, как его звали на Небесах — вполне привык к новому имени, усердно затирая первое, даже в редких воспоминаниях избегая другого, старого. Оно истлело пеплом на почерневших крыльях, отобранное вместе с благодатью, выжженное серой. Зато появилось второе, данное Люцифером, а за ним — третье, которое не то чтобы Падший взял себе уже сам. Это казалось лучшим способом отстраниться от обеих оппозиций, зависнув где-то между, прямо как тогда, ровно посередине, на стыке двух огромных толп ангелов. Никто, конечно, отвечать не спешил. Все ждали знака, сигнала, хотя бы намёка — чего-нибудь Свыше. Однако Выше молчало, не намереваясь решать образовавшуюся проблему. Как, собственно, тысячи лет спустя. — Что случилось, мне может кто-нибудь объяснить? По какому поводу собрание? — попытался опять Кроули, сбавив требовательность в тоне. — Они восстали против Воли Божьей. — Михаил вышла ещё немного вперёд, опасаясь подходить ближе к старшему чину. Да, тогда ещё — старшему. Смешно сказать, учитывая, где он очутился к моменту апокалипсиса. Вдвойне смешно от понимания, кто именно потом принёс Святую Воду для казни предателя-демона. — Для восстания разве не нужно оружие? — нарочито удивился Кроули, обернувшись на голословно заклеймённых мятежников. — Вы видите у них хоть что-нибудь, кроме крыльев? Кажется, это у Вас тут мечи да копья — кто же, выходит, восстал? Из-за чего весь сыр-бор вообще? Почему вы ссоритесь? Мы же братья — все мы с вами, ребята, опомнитесь! — и они тоже. — Не братья они нам больше! — прогремел Гавриил, поравнявшись с Михаил. — Они не достойны называться нашими братьями отныне! Их следует изгнать подальше! — Тебе не кажется, что это слишком жестоко? — пожал плечами Кроули, миротворчески улыбнувшись. — Мы ведь ангелы, правда? Нам положено любить и прощать. И вообще, с каких пор вы тут главные? Что, ради всего святого, здесь творится? — на последнем вопросе он запрокинул голову, воззрившись в светлую безграничную высь. Никто не отозвался. Впервые его вопрос, обращённый Туда, повис в воздухе, потяжелев, словно мокрые перья. — Отец, зачем всё это? — подошёл с другой стороны Кроули, не торопясь, впрочем, опускать крылья, которыми буквально загораживал Люцифера и всех его ребят от прочих ангелов. — Может, позволишь им высказаться хотя бы? Пусть просто объяснят, а мы послушаем. Вдруг всё не так плохо? Вдруг вышла какая-то ошибка? — Ты задаёшь слишком много вопросов, — заметил Гавриил, подозрительно сузив глаза. — Как будто ты с ними заодно. — Мы все должны быть заодно вообще-то! — огрызнулся Кроули, начиная впервые злиться по-настоящему. Его короткая мольба осталась без ответа. Действительно впервые ему, ближайшему к Создателю ангелу, тот не дал никакой подсказки. А потом пространство огромным топором на две половины разделила молния, с треском врезавшись сзади под ноги единственному защитнику новоиспечённых врагов. Небеса буквально треснули у него за спиной. Чуть-чуть задело одно из верхних крыльев. Не сильно, не особо даже больно. Это потом он понял, что его предупреждали. Тогда же он лишь увидел, обернувшись, как быстро у Люцифера и всех рядом с ним ослабели крылья, тяжело опустившись, повиснув безвольно, потянув недавних ангелов вниз, сквозь свет куда-то во мрак. Испуганный взгляд своего друга, машинально успевшего протянуть к нему ладонь, прежде чем рухнуть прочь, Кроули не смог забыть по сей день. — Вот оно — Божественное Правосудие! — довольно возвестила Михаил — остальные согласно закивали, с улыбками переглядываясь. Никто не смотрел в направлении исчезнувшей оппозиции. Никого не волновала их участь. В тот момент Небеса показались Кроули настолько холодными, бесчувственными, безразличными, что стало горько. Он ведь любил это место. И других ангелов — тоже. Без повода, априори, просто так, ведь это казалось правильным. Перестало. Словно глаза вдруг открылись — аж защипало от напускной белизны. — Это не правосудие, — сказал Кроули безадресно, но почему-то услышали все. Разговоры мигом затихли, а к нему обернулись сотни растерянных взглядов. — Это трусость. — Он запрокинул голову и прокричал в безразличный свет. — Ты трус! Хоть бы показался! Чем они это заслужили?! — Хочешь к ним присоединиться? — неприятно растянул губы Сандальфон из-за спины Гавриила. — Они предатели. — А вы бесчувственные твари, — припечатал Кроули, сложив, но не убрав крылья за спиной. — Они были моими друзьями, как и вашими. Только я, в отличие от вас, умею это ценить! — добавил громче и, махнув рукой в Небеса, прыгнул следом за сверженными ангелами. Он не знал и малой части тех, за кого заступался, но не задумался, когда камнем летел вниз, пытаясь их догнать. Впереди огромной дырой Вселенной зияла темнота, она пугала, правда, не настолько, чтобы остановить порыв помочь или передумать и развернуться обратно. Кроули достал троих, на кого хватило рук и сил, чтобы удержать, хоть немного притормозить Падение. Ухватил первой всё ещё протянутую ладонь Люцифера, подцепил ещё кого-то, расправив три пары крыльев на манер парашюта, знакомо поймав в них ветер. Перья рвало в разные стороны, больно до одури, но относительно терпимо. Отверженных всё равно продолжало неумолимо тянуть вниз, поэтому удалось лишь смягчить удар, тихонько опустив удерживаемую троицу на грязные камни. Рядом с глухими ударами падали другие, меняясь обличьем в мгновение ока. Каждый такой звук болью отдавался в груди спонтанно присоединившегося к ним ангела, чьи крылья, словно в издёвку над остальными, по-прежнему были светлыми. Он пытался помогать тем, кого прокляли в демоны, не боясь запачкать руки или белые перья. Аккуратно подлечивал мелкие раны, потому что его благодать вдруг оказалась ядом для Падших. Они жмурились, глядя на своего добровольного помощника, но не гнали прочь и не благодарили — ему и не хотелось слышать благодарностей. Внутри разрасталась жалость к искалеченным созданиям вперемешку со злостью к незримому судье, обрёкшему бедолаг на подобные мучения. Люцифер первое время вообще не вставал: бился то в горячке, то в ознобе, цепляясь за знакомые руки, бормоча извинения в лихорадочном бреду. Кроули держал голову друга на своих коленях, воочию наблюдая перерождение в Сатану с поистине дьявольским лицом, параллельно согревая под своими крыльями прочих демонов, по привычке выползавших к теплу и нарочно приглушённому свету нимба. "За что им это всё? — бессмысленно вопрошал единственный затесавшийся среди отверженных ангел в темноту, сомкнувшуюся над их головами, погрузив в абсолютный мрак, заперев тюрьму, где ужасно воняло серой, кругом что-то горело, булькало и шипело. — Они ведь страдают. Чем они заслужили такое наказание?" Повсюду летали мухи, прыгали жабы, ползали пауки, хамелеоны, ящерицы. Все, как один, забивались под большие пушистые крылья и — Кроули мог поспорить — тихо плакали где-то глубоко внутри себя. Когда Люцифер наконец открыл глаза, придя в сознание, его друг по-прежнему сидел рядом, держа ладонь на чужом побагровевшем лбу. — Ужасно выглядишь, Люц, — мягко улыбнулся Кроули, обернувшись, чтобы проверить собственные крылья, испачканные пылью, смогом и чёрт разберёт, чем ещё. — Может, хоть ты мне теперь объяснишь, что произошло там, Наверху? — Почему ты здесь? — хрипло, с рыком и присвистом спросил Люцифер, запоздало сообразив осмотреться. Ни единого другого знакомого лица вокруг не было. Вообще ни одного лица, если честно — сплошь морды да блестевшие даже в темноте глаза. — Я не мог вас вот так бросить, как остальные, — пожал плечами Кроули, утерев собственный взмокший лоб запястьем. Весь в саже, грязный, измазанный чем-то липким и чёрным. — Ты поймал меня, — шёпотом произнёс Люцифер, уверенно, но удивлённо. — Мы же друзья, — ответили ему. — Друзьям надо помогать. Так ты объяснишь, что вы натворили? И он объяснил. Детально, обстоятельно, пока со сдерживаемым отвращением изучал свой новый облик, пока пытался узнать остальных Падших, пока помогал им принять более привычный вид, напоминая, кем они были прежде, пока обходил вынужденное пристанище. Кроули слушал, но всё равно не понимал — за что им так досталось? И злился. Злился искренне, почти безостановочно на подобную несправедливость. А потом через маленькую адскую вечность его собственные крылья вдруг почернели. Нимб замерцал, как перегоревшая лампочка, погаснув совсем. Глаза защипало с непривычки, они чесались, будто горели изнутри, пытаясь сориентироваться в непроглядной темноте. Люцифер понял первым. — Ох, дружище... — бессильно выдохнул он вместо объяснений или предупреждений. — Будет больно. Действительно, больно было — чертовски. Крылья выламывало, словно их рвали по живому, хотя ни одна тварь в Преисподней даже пера на них не тронула, молча таким образом платя за заботу о себе, кучке увечных, изгнанных, выказывая подобие уважения затесавшемуся к ним ангелу. Пришла очередь Кроули оказаться под защитой Люцифера, который был в долгу перед другом, пожалуй, сильнее всех. Который винил себя, что не послушал вовремя, решил добиться правды, а расплачивались за его ошибку остальные. Это в нём за тысячи минувших лет изменилось мало. Собственно, Кроули повезло отчасти. Он не собирался Падать, конечно, и не упал вполне буквально, как прочие. Его решение было практически добровольным, основанным на порыве помочь другу. Наверху, видимо, решили не размениваться по мелочам, приравняв ещё одного ангела к числу новоиспечённых демонов. А ведь он просто пытался понять, задавал вопросы — ничего такого. Зато в темноте стало ориентироваться очень легко, и крылья почти не оттягивали спину, собравшись из трёх изначальных пар в одну, чёрную. Многим пришлось ощутимо труднее. В новом виде его никто не узнал, не вспомнил, не задумался даже провести параллель между исчезновением светлого помощника и появлением нового соратника. А тот, до последнего не веря, изредка позволял себе слабость в виде глупого, заевшего в голове вопроса: "За что?" Он ведь не сделал ничего плохого. Или сделал — сам не понял. Только отвечать ему по-прежнему никто не собирался. Больше шести тысячелетий прошло — это не изменилось. Кроули не хотел вспоминать, переживать весь давний кошмар по новой, но вопрос Люцифера невольно вынудил. Стоило бегать от темы весь вечер, чтобы она в итоге всё-таки прибила по затылку. Пальцы всё ещё мелко подрагивали, когда судорожно, излишне крепко обхватили стакан. Кроули, не ощутив эффекта, залпом выпил порцию виски, налив вторую из принесённой Люцифером бутылки. Её настигла та же участь. К третьему бокалу нервное напряжение отпустило достаточно, чтобы руки перестали трястись. Стоило отвлечься, опять сосредоточиться на несложном мотиве, размяв хорошенько будто окоченевшие запястья. — Я по-прежнему считаю тебя другом, — сказал Люцифер, легко перейдя на свою половину клавиатуры, уступив собеседнику его часть мелодии. — И что это значит? — резковато уточнил Кроули, упрямо глядя на собственные кисти. — Что я в любом случае закрою сезон охоты на тебя в нашей конторе, — неожиданно сообщили ему. — И это задание. Можешь забирать своего ангела и возвращаться обратно в Лондон, если хочешь. Я сам разберусь. — Звучит соблазнительно, — хмыкнул он, всё-таки посмотрев на Люцифера. — Только хрен тебе, — добавил, приподняв уголок губ. — Раз уж я до сих пор твой друг, то на таких правах я должен официально заявить тебе, что ты божественный мудак. — Осторожно, ты вышел на охуенно тонкий лёд, — прищурившись, предупредил его собеседник, наступив на чужую ногу вместо педальки рояля. Специально, судя по опасно полыхнувшему взгляду. — Я по этому льду ещё до Падения гулял, — безразлично пожал плечами Кроули. — Дальше проваливаться всё равно уже некуда. — Он помолчал, придирчиво выбирая слова, которые хотел сказать. Стоило выразиться кратко, но ёмко, чтобы информация дошла быстро и правильно. — Помнишь байку, что у адских тварей нет ни сердца, ни души? Брехня, — заявил авторитетно, несильно приложив кулак костяшками к центру груди Люцифера, словно в дверь постучал. — И душа, и сердце — всё тут. Никто не отбирал. И чувствовать мы тоже можем, сильнее и искреннее многих. Поверь, у меня была куча времени, чтобы в этом убедиться. — И что это значит? — неосознанно в точности повторил собеседник чужой недавний вопрос, получив пинок коленом, намекавший убрать уже ногу с ботинка, на котором она стояла. — Это значит, что пора тебе перестать жевать свою совесть за прошлое и подумать о настоящем, — философски изрёк Кроули, кивнув на всё ещё танцевавшую посреди лофта пару. — Подумай, что детектив может быть твоей дорогой к искуплению и прощению. Всё началось с людей — может, закончиться должно на них же, кто знает? План-то Непостижимый, помнишь? — Её создал Отец, — бросил мимоходом Люцифер, словно это что-то значило. — Он всех нас создал, — не понял смысла в отпущенном замечании оппонент. — Нет, в прямом смысле, — принялись объяснять ему. — Аменодиила лично послали с благословением к её матери. Он сам мне сказал. — Ещё до намеченного армагеддона, правильно? — приподнял брови Кроули, а его тон напоминал издевательский. Люцифер кивнул, не уследив за чужой мыслью. — То есть варианта было два: всё-таки война, которая значила бы, что ты не достоин прощения, или второй шанс, который ты пытаешься упустить? — Второй — чт... — начал было насмешливо тот, но разум, привыкший думать в одном направлении, вдруг свернул с протоптанной тропы, сложив простую и понятную цепочку событий. Лицо Люцифера застыло каменной маской, как и его руки над клавишами. — Помнишь, как устроен Ад? — ровно спросил Кроули, чуть сместившись корпусом к центру, чтобы продолжить играть за двоих. Говорил при этом прямо, словно обращался к клавиатуре. — Ни тебе котлов, ни огромных кострищ для грешников, хотя, пожалуй, было бы неплохо добавить чего-нибудь такого при входе. Ну знаешь, для антуража. Наши бы точно нашли применение новым вещицам. Давно там, кстати, ничего не менялось. Собственно, это я вот к чему. — Он перевёл дыхание, ускорив ритм мелодии, нарочно переведя её в бодрую польку, широко улыбнувшись обернувшимся к ним танцорам. — Ад каждый создаёт себе сам: совесть, чувство вины, сомнения в содеянном — много вариантов. И ты не особо отличаешься, но я прошу тебя: не тащи свой ад сюда, на Землю. Думаешь, он нужен тут кому-то? Думаешь, он нужен ей? — Кроули нарочно выделил интонацией последнее слово, подтолкнув собеседника плечом в грудь, заставив отодвинуться, уступив больше места, пока сам пианист тянулся к верхним нотам, быстро перебирая пальцами клавиши на финальных аккордах. А потом он резко извернулся в талии, со звучным треньком облокотившись на открытый инструмент. — Брось этот балласт, откуда взял, поднимай жопу и иди пригласи даму на танец, — почти прошипел в повеселевшее лицо Люцифера, — дружище. — Будет больно? — насмешливо уточнил тот, словно опять ненадолго вернулся к Падению, словно решил послушно выбросить всё, начиная прямо оттуда, когда акклиматизировался в вынужденном обиталище, запланированном, как тюрьма для недавних предателей Небес. Он понял, что пытались донести до него ангел с демоном поочерёдно. Разве только последний лучше знал, в какой форме выкладывать информацию. Честно говоря, "второй шанс" звучало совсем не плохо. Если учесть возвращавшиеся недавно ангельские крылья взамен исчезавшего дьявольского лица — даже правдоподобно. Может, Хлоя появилась в жизни Люцифера отнюдь не в качестве насмешки, кто знал? Так или иначе, старый друг говорил верно: стоило перестать искать подвохи и просто попробовать. — Первый раз всё больно: и Падать, и любить, — улыбнулся Кроули ободряюще, аккуратно столкнув с табурета собеседника, чтобы тот наконец освободил нагретое место. — Но оно того стоит, несмотря ни на что, гарантирую. — Я привёз тебя сюда не для таких идиотских нотаций, — поморщился он, но в уголках его губ притаилась улыбка. — Между прочим, это всё вообще не мои мысли — я сам до сих пор над ними думаю, — честно помотал головой демон, разведя руками, будто случайно указав одной ладонью на Хлою, успевшую уже сесть на диван напротив Азирафаэля. — Но всё очень хорошо сходится, приятель, так что не упусти свой шанс, если это действительно он. — А если нет? — проницательно предположил Люцифер, до сих пор сомневаясь. — То просто расслабься и будь счастлив, — посоветовал Кроули, дотянувшись до чужого локтя и встряхнув его. — Поверь, тебе с ней в любом случае очень повезло. Главное, перестань искать во всём подвох и позволь ей показать тебе, насколько жизнь может стать лучше. Хлоя отлично разбирается в этом — мне десяти минут хватило, чтобы это понять, а ты до сих пор ждёшь чего-то. Знамения Свыше? Попроси Аменодиила — он притащит тебе какой-нибудь сувенир. Или, хочешь, я что-нибудь поищу? — Всё-таки мне не хватало этих ядовитых замечаний, — улыбнулся Люцифер, обхватив пальцами шею собеседника под линией роста волос и, коротко сжав, быстро отпустил, растрепав попутно причёску на рыжей макушке. — Подыграешь? — Всегда к твоим услугам, шеф, — с полуфальшивым энтузиазмом отозвался Кроули, машинально пригладив колючие прядки обратно. — Я это запомню, — многозначительно ухмыльнулся шеф, с намёком дёрнув бровью. — Лучше не надо, — опустив уголки губ к подбородку, буркнул оппонент, наморщив нос. — Нет, точно не надо. Забудь, что я это вообще сказал, и удали мой номер. И адрес. И вообще катись в Ад. — Люцифер развернулся на ходу, удивлённо вскинув брови на последнее предложение. Кроули откровенно развлекался, сбросив напряжение завершившегося разговора. — Пожалуйста? — попробовал вежливо, для полноты эффекта клыкасто улыбнувшись. Ему лишь отрицательно покачали головой в ответ. — Ты меня расстраиваешь, — констатировал унылый вывод, опустив руки на бёдра. — Не удивительно — такая у нас Внизу работа, — сказал Люцифер, остановившись на достаточном расстоянии от рояля лицом к собеседнику, широко раскинув руки. Тот отзеркалил движение, почти смеясь вместе с начальником и старым, первым другом, а потом они оба в один голос закончили начатую фразу, подведя торжественный итог: — Сплошное Разочарование! * * * На танец с Люцифером Хлоя всё-таки согласилась, несмотря на то, что совсем недавно присела передохнуть. Рояль помалкивал, пока Кроули задумчиво барабанил кончиками пальцев по чёрной лакированной крышке, подбирая какую-нибудь особенную композицию для придирчивого шефа. Как вдруг на специальной подставке над клавиатурой материализовалась партитура, написанная на нескольких сложенных стопочкой листах. Мелодия оказалась незнакомой, но достаточно простой для исполнения. Кроули сосредоточенно нахмурился, проиграв её в голове, и с лёгкой улыбкой обернулся на Азирафаэля. Тот как раз смотрел на друга за инструментом, словно ожидал реакции на это своеобразное предложение, и молча кивнул в ответ на встречный взгляд из-под тёмных очков, который уже привык чувствовать. Ненавязчивый мотив тихо разлился по помещению, когда пианист коснулся клавиш, нарочно не торопя ритм. Тот сам будто напрашивался на медленное исполнение, создавая романтичную атмосферу. Приглушённый тёплый свет от барной стойки встречался с уличным, пробивавшимся из окон, примерно в центре лофта, ближе к стеклянному столику, поймавшему край поднявшегося полумесяца в отражение на стекле. Азирафаэль подошёл к роялю неслышно, даже плоские каблуки старомодных туфель ни разу не цокнули по паркету. — Ты прекрасно играешь, — сказал он шёпотом, положив ладони одну поверх другой на крышку инструмента. Не отозвавшись, Кроули лишь приподнял уголки губ, приняв комплимент, но не отвлёкшись от нот, написанных на призванных ангелом страницах. На ответе, впрочем, и не настаивали. — Не ожидал, что когда-нибудь скажу такое, но твой начальник неожиданно приятный в общении собеседник, — продолжил говорить Азирафаэль, стараясь не перебивать плавное звучание музыки, но при этом быть услышанным другом. — Намного приятнее, чем Гавриил, если честно. — Не ожидал, что когда-нибудь услышу такое, — в тон произнёс тот, ловко перевернув страницу партитуры, не прерывая игры. — Знаешь, проведя рядом с ним один вечер, я даже искренне засомневался во всём, что о нём говорили Наверху, — поделился ангел вполголоса, нарочно наклонившись поближе к Кроули, словно открывал ему тайну. — Уверен, в тех разговорах было сплошное дерьмо, — хмыкнул он, отлично представляя, какого мнения придерживались в Раю обо всех демонах и их начальнике в частности. В конце концов, недавно лично довелось навестить свой первый дом, чтобы отметить, как там всё изменилось. Свежий фасад, обновлённый вид из окон, строгие деловые костюмы работников. Небесная канцелярия старалась не отставать от прогресса человечества, хотя не испытывала к нему приязни. Однако часть изобретений людей ангелы всё же переняли, исключительно из-за удобства — не более. Правда, мерзкая гнильца с обратной стороны красивой чистой обложки местами так или иначе пробивалась. Кроули там не понравилось. Впрочем, Внизу дела обстояли ещё хуже: ни компьютеров, ни мобильников. Сплошные завалы макулатуры в архивах с офисами — чёрт ногу сломит, как говорили на Земле. Больше шутили, конечно, но работники Преисподней действительно частенько страдали от явной передозировки бумажной волокиты. Кто-то случайно ронял на себя высоченные стопки, подпиравшие потолок, кто-то спотыкался о новые, совсем ещё низкие, с грохотом опрокидывая другие, стоявшие рядом. И случалось даже, что некоторые в самом деле ломали что-нибудь. Руки, ноги, шеи сворачивали, а потом жалели, что не могли просто умереть от подобного, как люди — ведь приходилось наводить порядок в ненароком устроенном бардаке. Обычно, конечно, бардак банально размазывали по периметру, чтобы освободить кусок прохода, но вскоре новые бумаги опять накапливались, ожидая следующую жертву. Из-за этого Внизу Кроули нравилось ещё меньше. То ли дело — на Земле, где хватало понемногу от Небес и от Преисподней, но в куда более сбалансированном формате. — Знаешь, — медленно, задумчиво протянул Азирафаэль, вернув друга из размышлений обратно в лофт Люцифера. Говоривший стоял вполоборота, больше развёрнутый лицом к танцевавшим, но его слова всё равно легко удавалось разобрать. — В этом месте удивительным образом сочетаются очень много эмоций, но оно какое-то... приятное, тёплое. — Опять чувствуешь любовь, ангел? — догадался Кроули, лишённый сверхъестественной способности ощущать то же самое, но запросто улавливавший упомянутые накануне тепло с уютом, исходившие, казалось, от самих стен лофта. — И её тоже, безусловно, — довольно покивал Азирафаэль, посмотрев на собеседника и добавив со значением. — Очень много любви, дорогой мой. На мгновение Кроули показалось, что тот имел ввиду отнюдь не жилище Дьявола, когда произносил последнюю реплику. А потом, немного подумав, понял, что не показалось. Ведь если ангел сумел ощутить любовь в Люцифере, то ощутить её же в рядовом демоне явно было намного проще. Однако внезапное открытие, вероятно, опоздавшее на тысячелетия, не испугало и даже не взволновало Кроули. Это ведь не плохая эмоция. Вряд ли Азирафаэль умел отслеживать её направления, поэтому всегда можно было отговориться привязанностью, например, к "Бентли", к человеческому миру, который друзья вместе старались спасти, объединив усилия. Опять же, любовь тоже имела свои градации, пусть придуманные людьми, однако вполне реальные. Дружба без проблем вписывалась в их число, так что не стоило всерьёз переживать. Вряд ли ангел догадается об истинной природе чувств демона, иначе давно уже сделал бы это. Как минимум — спросил бы. Но за долгое время знакомства они ни разу не касались подобной темы, значит обоих в равной степени устраивал нынешний расклад. На озвученное замечание Кроули лишь неопределённо фыркнул, опустив ненадолго поднятый вперёд взгляд к написанным нотам, перевернув очередной лист, продолжив играть неожиданно приятную, расслабляющую мелодию. Странные мысли лезли в голову. Почему-то подумалось, что он сам, Кроули, вместе с Азирафаэлем были очень похожи на монохромную клавиатуру рояля. Ангел и демон, свет и тьма, чёрное и белое. Разные до крайности, полные противоположности, но одно без другого не существовало. Как невозможно было исполнить нормальное произведение, используя лишь один цвет клавиш. Звук получился бы не тот, не полный, местами фальшивый. Если сравнивать с более масштабными вещами, апокалипсис мог привести к ужасному исходу не только из-за уничтожения человечества. Проиграй в войне какая-нибудь сторона, вторая стала бы бесполезна. Они были нужны друг другу, как удобрения с водой — растениям. Образно выражаясь, Ад с Раем на пару растили огромный сад, который получился из весьма скромного Эдема, когда оттуда изгнали первых людей. Вряд ли кто-то заметил, конечно, но обе потусторонние конторы прекрасно сработались, сами того не желая. Лишь двое отдельно взятых трудяг, пожалуй, имели возможность оценить всю иронию ситуации. Исчезни неожиданно оппозиция — победителям со временем пришлось бы начать сражаться между собой. Ведь ничего другого они не умели, не знали, чем заниматься без подготовки к решающему сражению или незаметной партизанской войны за человеческие души. Всё-таки удачно, что апокалипсиса не произошло. — О чём задумался? — осторожно спросил Азирафаэль, когда Кроули открыл следующую страницу партитуры. — О Непостижимом Плане, — обобщив, ответил тот. — Пытаюсь, вот, постичь, но мне, наверное, не дано. Всякая странная ахинея в голову лезет — ничего путного. Очень красивая музыка, кстати, — резко сменил он тему, стрельнув коротким взглядом на собеседника. — Спасибо, — неповторимо тепло улыбнулся Азирафаэль. — Я рад, что тебе нравится. — На его щеках опять появились ямочки, а сердце Кроули совершило очередное сальто. — Где ты это взял? Не припомню, чтобы когда-то её слышал, — безопасно продолжил он взятое направление. — Лежала у меня в магазине, — отстранённо пожал плечами собеседник, отвернувшись в сторону Люцифера с Хлоей. — Мне стало интересно, как бы ты её исполнил. Странно, что ты никогда не рассказывал мне о своём увлечении музицированием. — Как-то к слову не приходилось, — бросил Кроули нейтрально, помолчав несколько секунд, где мелодия брала внезапный виток в другой тональности. И словно внутри что-то дрогнуло от этой перемены, сжалось отзывчиво. Произведение приобрело новые оттенки, чуть резковатые местами, но гармоничные, красиво сбалансированные. Как на американских горках прокатился — аж дух захватило на мгновение. Пожалуй, неизвестность композиции должна была изрядно сбивать исполнителя с толку, но тот на каком-то интуитивном уровне чувствовал, как именно следовало брать аккорды, где делать крошечные паузы, а где — ускоряться. Это вызывало странные, противоречивые эмоции, но отнюдь не портило общего впечатления. — И как тебе моё исполнение? — с искренним любопытством уточнил Кроули, стараясь сосредоточиться на положениях и перемещениях собственных пальцев, а не чужих, лежавших на рояле, беззвучно пристукивавших мягкими подушечками по крышке. — Восхитительно, — выдохнул Азирафаэль, тоже опустив взгляд на запястья сегодняшнего пианиста. — Именно так я её и представлял. — Ну хорошо тогда, — снова мимолётно улыбнулся тот, перейдя на следующую страницу — последнюю, на которой, определённо, стоило замедлиться ещё чуть-чуть, чтобы сделать акцент на финальной части. — Они очень милая пара, не находишь? — сменил предмет разговора Азирафаэль, прислонившись к гладкому боку инструмента животом. Собеседник машинально посмотрел на плавно двигавшихся в такт музыке Люцифера с Хлоей, тихо хмыкнув вместо ответа, прежде чем вновь опустить глаза к партитуре. — Не перестаю удивляться, как она его не боится. Может, ты чувствуешь её страх? Я не очень силён в негативных эмоциях. — Ей уже нечего бояться, ангел, — произнёс Кроули с тёплой усмешкой. — Этот сумасшедший несколько месяцев назад показал ей своё дьявольское лицо, настоящее. И сейчас я не улавливаю никакого негатива, хотя обычно эта дрянь прёт буквально отовсюду. Но здесь ничего такого нет. Если не считать за негатив густой флёр похоти в воздухе, конечно, — добавил он напоследок небольшую ремарку, краем глаза заметив, как Азирафаэль с улыбкой опустил лицо, прикрыв веки в выражении понимания. — Неудивительно, — прокомментировал негромко последнюю реплику собеседника. — Между ними разве что не искрит. Как ты смотришь на то, чтобы оставить их наедине? — светским тоном спросил тактичный в подобных делах ангел, взглянув на зажавшего последний аккорд Кроули. — Сугубо положительно, — отозвался он, плавно убрав руки с клавиатуры и без стука накрыв её крышкой, прежде чем встать. — Сбегаете? — насмешливо бросил Люцифер, обернувшись к замолчавшему инструменту, возле которого стояли двое гостей, один из которых одёргивал потёртую жилетку, а второй — собирал в нужном порядке не скреплённые листы. — Мы решили немного прогуляться, — ответил за двоих Азирафаэль, сцепив руки перед собой. — Но Вы ведь вернётесь? — уточнила Хлоя, до сих пор не убрав ладонь с плеча Люцифера, который держал вторую в своей, но не сжимал, словно просто позволяя тонкой женской кисти лежать поверх его. Настолько естественно и правильно, что Кроули не сдержал улыбки. — Конечно, вернёмся, детектив. — Теперь уже он ответил за двоих, надев пиджак. — Постараемся не задерживаться, — добавил для галочки, выйдя из-за рояля к Азирафаэлю, встав у того за левым плечом. — Постарайтесь, — с ударением произнёс Люцифер, выразительно посмотрев на вновь обретённого друга, прочитавшего подтекст по старой, давно забытой, но опять сработавшей привычке. Шеф превосходно и недвусмысленно, как Агнесса с её пророчествами, дал понять, что некоему ангелу с неким демоном следовало не возвращаться этой ночью вообще, чтоб до утра как минимум их в лофте больше не видели. Кроули нарочно медленно кивнул, безмолвно подтвердив получение простейшей инструкции, метафизически расписавшись в соответствующем договоре с Дьяволом. Тот приподнял уголок губ в подобии улыбки, отвернувшись от обоих собеседников к Хлое, предложив ей присесть и ещё немного выпить. — На выход, ангел, — шёпотом позвал Кроули, наклонившись в сторону адресата своей реплики. Приобнял его поперёк спины — выше талии, но ниже лопаток, — чтобы ненавязчиво подтолкнуть в направлении лифта, спустя мгновение уже убрав руку в карман узких штанов, избегая соблазна продлить прикосновение. Слишком уж неправдоподобно идеально эта спина подходила под обхват этой руки. Ровно от бока до бока, так, что плечо Азирафаэля приятно мягко прислонялось к груди спутника. И опять у него американские горки начались, завернувшись мёртвой петлёй под рёбрами — до мурашек вдоль позвоночника и вздыбившихся коротких волосков на шее. Как же всё-таки чертовски приятно ощущалась такая физическая близость, редкая между друзьями, ни к чему не обязывавшая. Причём, далеко не всегда её инициатором выступал Кроули, но именно он первым отстранялся — для перестраховки. — Прокатимся, ангел? — спросил негромко, с мягкой, мечтательной улыбкой, которую сам не заметил, повернувшись к спутнику, когда двери лифта закрылись, и кабина плавно двинулась вниз. — С удовольствием, дорогой мой, — в тон отозвался Азирафаэль, коснувшись острого локтя под чёрным пиджаком, призывая сосредоточиться на диалоге. — Но сперва тебе было бы неплохо малость протрезветь. — Брось, я не пьян! — обиженно поморщился Кроули, приподняв верхнюю губу. — Ты же видел меня пьяным, так что... — Тогда, выходит, у тебя, что, жар? — внезапно обеспокоенно перебил его собеседник. Подступил ближе, аккуратно приложив к высокой скуле под оправой очков свою ладонь внешней стороной. Чужие костяшки показались демону ненормально прохладными — он запоздало сообразил, что лицо натурально горело. Только не от алкоголя, определённо. И не от какой-то человеческой болезни, которые сверхъестественных существ обычно не брали. А от того, чего Кроули совершенно точно не собирался признавать. — Ладно, хорошо, может, немного я всё-таки перебрал, — пробурчал он, отняв тёплую вообще-то ладонь Азирафаэля от своей щеки. Их руки оказались одинаковой температуры, что послужило лишним доказательством верности мимолётной догадки. Однако говорить об этом действительно не стоило. Думать, желательно, тоже, чтобы не зацикливаться. — Не переживай, я в норме: выйдем — проветрюсь, — заверил Кроули друга, напоследок сильнее сжав пальцы вокруг его кисти, после чего опустил их руки, расслабив хватку. Он не очень хотел прерывать это невинное прикосновение, позволив Азирафаэлю решать — отнимать ладонь или оставить, как было. Решение непозволительно запоздало, отложившись до прибытия на нижний этаж, где располагался гараж. Всю дорогу ангел и демон смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, не шевелясь, практически не дыша. Смотрели словно напрямую, без преград в виде затемнённых стёкол очков, которые, признаться, давно не являлись помехой для зрительного контакта. Азирафаэль никогда не настаивал на том, чтобы Кроули снимал их, даже если посторонних рядом не было. Тот каждый раз сам отбрасывал свой импровизированный щит, стоило ощутить достаточную уверенность в привычном обществе лучшего друга. Перед ним казалось нормальным, не страшным остаться настоящим, открытым, практически обнажённым. Не телом — до физической наготы, что ангелу, что демону, не имелось никакого дела — душой. Той, которая сидела глубоко внутри, где-то под сердцем, неодолимо притягиваясь к другой, родной и близкой, чистой и светлой. Пожалуй, впервые, в этом треклятом лифте, в замкнутом пространстве, потянулась не одна душа, а всё существо целиком. Кроули почувствовал себя безвольным сторонним наблюдателем, запертым в привычной оболочке, когда его еле заметно качнуло вперёд, к Азирафаэлю, как загипнотизированного, хотя вроде он тут был Змием, а не наоборот. Взгляд не отрывался от светлых глаз напротив, расстояние сокращалось настолько пугающе медленно, будто не менялось вовсе. Весь мир застыл на мгновение на краю неизвестности, решая: рухнуть в пропасть, глупо надеясь, что поймают, или устоять перед соблазном, самостоятельно поймав шаткое равновесие. Короткий звонок оповестил о приезде на нужный уровень. Момент распался, Кроули вздохнул, отступив в сторону, пропуская спутника к выходу. Мир всё-таки устоял. Азирафаэль на секунду опустил ресницы, вновь посмотрев на друга с ненормально понимающей улыбкой. Краем сознания тот уловил в ней горьковатые нотки разочарования, словно ангел — знал — о творившемся в чужой голове беспорядке. Но ничего не сделал. Невесомо скользнув пальцами по пальцам, забрал свою ладонь из той, которую держал. А потом шагнул наружу, оказавшись на верхней площадке короткой лестницы, спускавшейся к парковке. Встряхнувшись по-собачьи, Кроули скинул оцепенение, последовав за Азирафаэлем, на ходу щёлкнув пальцами. "Бентли" гостеприимно распахнула перед ними двери. Внутренний карман чёрного пиджака водителя, привычно севшего за руль, жгли спрятанные туда, аккуратно сложенные пополам листы с записанными нотами сыгранной недавно композиции. Мелодия без веской причины заела в ушах, продолжая играть прямо в черепной коробке. А рядом, расправляя полы бежевого пальто, устраивался единственный неизменный пассажир и вечный спутник. На его руки не получалось не коситься тайком, пока тот не замечал. Не вспоминать тепло их прикосновений не получалось тоже. Кроули глубоко вздохнул. Хватит на сегодня странностей, пожалуй. — Как насчёт небольшой экскурсии по ночному Лос-Анджелесу? — натянув улыбку, спросил Кроули, откинув затылок на подголовник и повернувшись к Азирафаэлю. — С удовольствием, — в схожей манере отозвался тот, чуть поёрзав, прижав ладони к ногам повыше коленей. — Не больше сотни миль в час? — вспомнив один из их прошлых разговоров, уточнил водитель, заводя мотор, глядя на выезд из гаража через центральное зеркало, на тонкой подножке стоявшее на торпеде. — Иначе я ничего не успею рассмотреть, а кто знает, окажемся ли мы здесь когда-нибудь ещё раз, — пояснил Азирафаэль, пожав плечами. Кроули, усмехнувшись, согласно кивнул и резко сдал задом, выворачивая руль до упора. Машина, не теряя скорости, лихо крутанулась на сто восемьдесят градусов, после переключения передачи продолжив движение уже нормально, передом. Под успокаивающий скрип холодных покрышек по сухому асфальту "Бентли" выехала на одну из центральных улиц чужого для неё города, уверенно увозя одного ангела и одного демона подальше от здания, в котором на самом последнем этаже в просторном лофте их совершенно уже не ждали обратно в ближайшее время. * * * В лофт друзья вернулись вскоре после рассвета, который встретили на берегу Тихого океана. Азирафаэль слишком долго восторженно смотрел на медленно светлевшее небо над блестевшей зеркальной гладью — и Кроули не пришлось даже спрашивать. Он молча свернул в нужную сторону, ориентируясь отчасти по знакам на обочинах, отчасти — по навигатору в телефоне, вскоре остановив машину на небольшой парковке прямо у спуска к воде. Там был широкий песчаный пляж, приятно прохладный, успевший достаточно остыть за ночь. Взгляд пассажира, благодарный и тёплый, сказал водителю больше любых слов. Спутники вместе подошли к океану, где под ноги выстилалась одна невысокая волна за другой, и молча встали бок о бок в паре шагов от линии прилива. — Как здесь красиво, — еле слышно выдохнул Азирафаэль, смотря вперёд, не переставая улыбаться. А потом вдруг снял пальто и, отойдя чуть назад, расстелил его прямо на песке, усевшись на ткань, на самый краешек, где полы становились шире и вполне хватало места для двоих. Кроули вопросительно вздёрнул бровь, следя за чужими манипуляциями вполоборота к другу. Тот лишь приглашающе похлопал ладонью рядом с собой, подзывая устроиться здесь же, под бок. Смотря при этом с такой спокойной нежностью, что у демона, который должен был бы уже привыкнуть к подобному за тысячелетия, комом в горле встали невысказанные слова. Все разом, успевшие накопиться за ужасно долгую жизнь. Двое встречали рассвет на берегу вместе, совершенно одни, потому что утро ещё толком не наступило, и люди до сих пор спали в своих домах. Никого не наблюдалось на мили вокруг, впрочем, никто больше не был нужен конкретному ангелу с конкретным демоном. Они ощущали себя вполне комфортно в обществе друг друга, в тишине, нарушаемой лишь мягким шёпотом волн по песку. Кроули полулежал на боку, откинувшись на локоть, сцепив руки в замок на животе, и смотрел больше на спину Азирафаэля. Тот сидел впритык к чужому согнутому колену, подтянув к себе ноги и обняв их, замерев в коротком моменте. Рассеянно-задумчивый взгляд ангела чем-то напоминал Джоконду* — такой же загадочный, тяжело поддававшийся расшифровке, но, определённо, красивый. Вообще он, Азирафаэль, весь был красивый. Не только сейчас, конечно, но сейчас — особенно. Вокруг его головы рассвет рисовал на небе золотой солнечный нимб, подсвечивая короткие волосы, окрашивал всю фигуру целиком в то же золото, а проплывавшее на фоне лёгкое облако казалось белоснежным крылом. Кроули, пользуясь удобством своего положения, молча любовался другом, порой забывая дышать, насилу утихомиривая сердце, которое, как полоумное, то начинало колотиться в рёбра, то словно застревало между ними и щемило больно-сладко. От пальто, расстеленного на пляже, пахло привычными пончиками, старыми книгами — уютным домом, в который хотелось возвращаться, которого так не хватало ещё буквально сутки назад. Правду люди говорили: дом — это не просто стены с крышей, дом — это существо, рядом с которым всё прочее терялось и меркло. Азирафаэль зябко повёл плечами, плотнее прижав свои согнутые в коленях ноги к груди, ссутулился даже немного. На шее стали заметны крупные мурашки от пробиравшего студёного ветра с океана, который сильными порывами полоскал голубую рубашку ангела на манер паруса, трепал волосы. Кроули без слов приподнялся, стащив с себя пиджак. В немом предложении дополнительного тепла протянул другу. Они ведь оба сидели на его пальто, в конце концов, было крайне логично ответить небольшой любезностью на любезность. Азирафаэль, помедлив, кивнул с осторожной улыбкой, позволив набросить чужую вещь себе на плечи. И вдруг в последний момент, когда Кроули собирался отстраниться, чтобы улечься обратно, его руку, обхватывавшую широкую спину поперёк, поймали в мягкий плен прохладных пальцев, удержав на месте. Прислонились к груди лопаткой, щекотно задев волосами ухо. Американские горки пошли на новый круг с рядом взлётов, падений и мёртвых петель. Но демон остался, застыл неподвижно, обнимая ангела, размеренно медленно дыша ему в висок, чувствуя, как обжигала запястье знакомая рука, как плавно билось чужое сердце. Рассвет выглядел поистине чудесно в это утро, встреченный вот так, на берегу океана в обоюдном молчании. Когда солнце взошло, Кроули уже тщательно отряхивал светлое пальто от налипшего песка, пока Азирафаэль стоял поблизости, кутаясь в чёрный пиджак, хранивший тепло своего владельца. Так, прямо в этом пиджаке, не вернув его, ангел сел в "Бентли", когда было решено выдвигаться в обратную дорогу. Демон, придержавший перед ним дверь, ни капли не возражал. Лишь сложил аккуратно чужую вещь, которую нёс переброшенной через предплечье, к пассажиру на колени, прежде чем закрыть машину, обойти её и устроиться на водительском месте. По пути ещё заехали перекусить в небольшой круглосуточный ресторанчик на побережье. К основному помещению примыкала открытая терраса, на которой друзья и расположились за круглым столиком в углу. Кроули придвинулся в тень, чтобы яркое утреннее солнце не слепило глаз сбоку. Азирафаэль устроился напротив, греясь под тёплыми лучами. Разговоров не требовалось, их случилось без того чересчур много прошлым вечером. Да и за минувшие тысячелетия давним товарищам зачастую не имелось нужды лишний раз озвучивать свои мысли, чтобы достигать взаимопонимания. Вполне уютно казалось просто помолчать, разделив это молчание поровну на двоих. — Когда мы планируем вернуться в Лондон? — спросил Азирафаэль, когда они с Кроули вышли из "Бентли" на подземной парковке, с которой уезжали ночью. — Полагаю, задание можно считать выполненным, так что, как насчёт сегодня? — отозвался тот, привалившись спиной к стенке лифта, всё ещё неся пальто собеседника. — Я только "за", — улыбнулся он, поправив разъезжавшиеся края чёрного пиджака, держа руки сложенными крест-накрест на груди, практически обняв себя вдоль рёбер. — Но сперва стоит всё-таки, наверное, узнать мнение Люцифера. Это же было его задание, поэтому ему решать: выполнил ты всё, что требовалось, или нет. — Мы выполнили, ангел, — с намёком поправил друга Кроули, как частенько любил делать, когда тот отказывался признавать свою причастность к демоническим делам товарища. — Люциферу решать, выполнено ли задание, — привычно нашёл компромисс собеседник, примирительно улыбнувшись. Его оппонент, не посчитав нужным добавлять что-то ещё, фыркнул негромко, опустив подбородок, но не отведя пристального взгляда от светлых глаз напротив. На сей раз лофт встретил вернувшихся с прогулки друзей приятным, молчаливым теплом. Азирафаэль, перешагнув порог, глубоко вздохнул, обернувшись на подотставшего нарочно спутника. — Да, теперь даже я это чувствую, — покривив лицом, неохотно признался тот, пройдя почти беззвучно к понравившемуся накануне креслу, плюхнувшись на него, аккуратно положив светлое пальто на широкий подлокотник, через второй перебросив ногу, устроившись привычно кривобоко. Пресловутая любовь действительно витала в воздухе, как аромат дорогого въедливого парфюма. Кроули морщил нос, но исключительно для видимости и, потому что ощущение по сути было довольно приятным, совершенно не демоническим. Азирафаэль вовсе открыто наслаждался местной атмосферой, беззвучной лёгкой походкой добравшись до дальнего уголка дивана, удобно угнездившись там среди подушек. По пути сделал крюк до кресла, чтобы вернуть пиджак владельцу, забрав у того собственное пальто, придирчиво осмотрев ткань на предмет грязи, и надел его, ничего не обнаружив. — Вернулись всё-таки, — констатировал с порога спальни Люцифер, на звук негромких голосов вышедший в длинном чёрном шёлковом халате, под которым вряд ли было хоть что-то ещё. С неряшливо взъерошенными волосами, крошечной царапиной на шее, уходившей куда-то под воротник, на спину, и отпечатком подушки на щеке Дьявол выглядел совсем не по статусу умилительно, даже трогательно. К тому же, как отметили друзья, ему очень шла довольная, сытая улыбка. — Отлично выглядишь, босс! — не удержался от комментария Кроули, обнимая свой пиджак, неаккуратно скомканный на животе, безвозвратно пропахший лондонскими пончиками и одеколоном Азирафаэля. В сочетании с тонкой ноткой собственного парфюма получалось идеально. — Чувствую себя ещё лучше, чтоб ты знал, — проигнорировал провокацию Люцифер, прислонившись лопаткой к косяку дверного проёма, убрав ладони в глубокие карманы. — Примите мои самые сердечные поздравления, — широко улыбнулся Азирафаэль, получив в ответ благодарный вежливый кивок. — Я бы благословил вас двоих, но думаю, это лишнее. Уверен, вы и без этого будете счастливы. — Обойдёмся сами уж как-нибудь, — с завуалированной издёвкой парировал Люцифер, обернувшись на позвавший его из спальни голос Хлои. Взмахнул ладонью, взяв тайм-аут в разговоре, и скрылся за стеной, вернувшись через несколько минут уже со своей спутницей, которая держала его под руку. — Итак, на чём мы остановились? — нарочито вежливо спросил он, проводив её к дивану, одетую, как вчера, но с абсолютным красноречивым беспорядком на голове. — Видимо, на том, что я заканчивал парикмахерские курсы, — хмыкнул Кроули, заслужив суровый взгляд начальника и весёлый, без капли смущения — Хлои. — Такому ни на каких курсах не научат — это талант и долгие часы стараний, — отбила подачу она, единственной фразой победив демона на его же территории. Тот даже показательно поднял руки, признав поражение в их короткой баталии. А потом сразу предложил свою помощь с причёской на ближайший день. И, получив согласие, отбросил пиджак на кресло, резво перебрался на диван, за спину Хлои, сотворив в руке расчёску. Они все вчетвером лениво перебрасывались репликами, поддерживая разговор на какие-то отстранённые темы, пока Кроули возился с чужими волосами. Собирал их, смотрел придирчиво, распускал обратно, плёл косички, но снова брался переделывать работу с нуля, не зная, как получше изощриться, чтобы без чудес, просто и красиво, со вкусом. Стильно. Вообще ему нравилось придумывать какие-нибудь любопытные укладки, завивки, сочетания разных стилей от начёсов до локонов. Его успокаивало подобное практически медитативное времяпрепровождение, настолько, что он порой, забывшись, мог потратить на это несколько часов. Особенно, если жертва парикмахера не возражала и не поторапливала. Когда разговор постепенно сошёл на нет, мучения Кроули благополучно закончились. Он попросил Хлою повернуться к нему лицом, оценив результат с довольной улыбкой. Вместо зеркала протянул девушке телефон с включённой фронтальной камерой, заслужив сперва удивлённый вдох, а потом лёгкий поцелуй в щёку с совершенно довольным: — Спасибо, Кроули. — Не за что, — буркнул Кроули, не ожидавший подобного поворота. На долю секунды он почувствовал тепло в груди, но не то, которое вспыхивало моментально, а другое, тихое, ненавязчивое. Оно не мешало, не захватывало дух, не заставляло руки покрываться мурашками. Безусловно, было отчасти приятно, однако, если бы на месте Хлои был кто-то другой — кое-кто вполне конкретный, — Кроули натурально рисковал бы развоплотиться на месте от разрыва сердца, потому что бедное попросту не выдержало бы наплыва эмоций. Едва сегодняшний рассвет вытерпело — на большее его бы наверняка не хватило. Причёска вышла, по скромному мнению самопровозглашённого стилиста, отменной. Высокая, чтобы открыть плавный изгиб шеи, но с якобы небрежно забытой кокетливой тонкой прядкой. Пришлось подзавить её, обернув вокруг пальца кольцами и зафиксировав взглядом за неимением лака, заставив держаться в заданном положении. Сложная на вид конструкция из переплетения прядей на затылке визуально смотрелась воздушной, невесомой, потому что Кроули старательно избегал затягивать всё слишком плотно. Во-первых, он, как никто, знал, насколько быстро от тугих хвостов и их производных начинала болеть голова. Во-вторых, ему казались чересчур простецкими, плебейскими прилизанные вдоль черепа волосы. Поэтому его сегодняшнее произведение крепко держалось на трёх шпильках, украшенных изящными чёрными жемчужинами. От линии роста волос надо лбом начиналась небольшая волна вверх, распадавшаяся на две неравные части по косому пробору, которые дугами чуть прикрывали уши, уходя концами в общее собрание под теми самыми шпильками. В целом ничего сложного или действительно требовавшего потраченного времени. Но Кроули просто долго обдумывал лучший вариант — это его оправдывало. Судя по одобрительной улыбке Азирафаэля и малость расфокусированному взгляду Люцифера, явно положительно оценившему конечный результат, время не было потрачено зря. На обед они выбрались уже все вместе. Расселись по двум машинам, как ехали вчера в лофт, но на этот раз не устраивали гонок. Люцифер ехал впереди, указывая дорогу, а Кроули просто следовал за "Корветтом", не отслеживая направление. Дорога с её оживлённым движением, светофорами и пешеходами вообще мало волновала водителя "Бентли". Намного сильнее его волновал Азирафаэль, сидевший рядом, непристёгнутый, расслабленный, со сложенными на бёдрах руками. Вернее, волновали опять конкретно эти руки. Какие они были мягкие, нежные, приятные на ощупь. Ухоженные, без мозолей или участков чересчур сухой кожи, с идеальным маникюром. Тот, если честно, выглядел настолько незаметным, естественным, что Кроули помимо воли сакцентировал на этом своё внимание. Он вспоминал, как держал ладонь друга в своей, пока они спускались ночью в лифте. Не держал даже в полном смысле — скорее не настойчиво придерживал, не желая отпускать. Зато желая большего, чего не следовало бы и чего, благо, не произошло, хотя ситуация висела на волоске. Кроули никак не мог решить, сожалеть об этом или нет. Ведь, с одной стороны, всё могло закончиться в момент: дружба, общение, долго, упорно и взаимно выстраиваемые на протяжении тысячелетий. Или, с другой стороны, всё то же самое вкупе могло выйти на новый уровень, исследовать который ангелу с демоном уже пришлось бы вдвоём, вместе. Собственно, как и остальное, что они когда-то решили попробовать. Однако делать первый шаг в таком направлении, не обсудив, не предупредив даже, эгоистично не оставив Азирафаэлю выбора, Кроули считал неправильным, бесчестным отчасти. Пользоваться чужой добротой казалось низостью, заранее зная, что отпора, скорее всего, не дадут, позволят и приблизиться, и прикоснуться. Но выслушивать потом лекции с вежливыми отказами, объяснениями множества причин ненормальности подобного между ними, глупости лелеемых демоном надежд тот, определённо, не хотел. Наверное, он правильно сделал, что отстранился. Наверное, он не сожалел об упущенном шансе. Ресторан в этот раз оказался другим, не тем, в котором товарищи ужинали прошлым вечером. В целом всё прошло хорошо и мирно, за исключением единственной, вскользь брошенной реплики Хлои: — Это похоже на двойное свидание. У Кроули чуть вино носом не пошло, когда подавился, закашлявшись. Азирафаэль, сегодня сидевший по правую сторону, аккуратно похлопал друга по спине между лопаток, ничуть не улучшив ситуацию, а Люцифер с неожиданным пониманием быстро увёл разговор в новое русло. Остаток вечера прошёл без подобных эксцессов, но у демона в голове занозой засела эта мысль про свидание. Само слово вроде бы не несло в себе негативной или позитивной окраски, зато невольно наталкивало на иные, сопутствующие раздумья. Ведь, если быть до конца честным, то почти каждую встречу Кроули с Азирафаэлем получалось назвать точно так же — свидание. Почему только раньше внимания не обращал? Сознательно игнорировал схожесть или нет? Может, подобным образом реализовывал втайне желаемое? Кроули косился на Азирафаэля, задаваясь этими и другими вопросами, словно на чужом пальто где-то затесался ответ. Или под пальто, что правдоподобнее. Хотелось абсолютно не по-демонически в отчаянии схватиться за голову. Раньше такие мысли удачно обходили её стороной, а сейчас, вот, вылезли наружу целой толпой, то ли спровоцированные последними событиями, то ли банально уже переставшие помещаться на дальней полке разума. Стоило поскорее вернуться домой: там всё-таки лучше удавалось держать себя в руках, а желания — в узде. С этой целью сразу после оплаты счёта Кроули отвёл Люцифера в сторонку, поинтересовавшись, было ли задание завершённым. Тот лишь многозначительно ухмыльнулся, попросив подождать ещё немного, ведь некий демон заслужил особую благодарность от начальства за вчерашнее. Стоило почувствовать подвох заранее и свалить на всех парах обратно в Лондон, усадив ангела в машину, не оглядываясь, рвануть, как планировал недавно, прямо через океан. Ещё бы кто-нибудь предупредил или хоть намекнул. Возможно, обошлось бы. Но не обошлось. Отправив Хлою в "Люкс", к Мейзикин, пока сам разрешал оставшиеся небольшие дела, Люцифер уехал наверх вместе с двумя гостями. Выглядел он при этом вполне безобидно счастливым, воодушевлённым. Нетерпеливо пристукивал носками ботинок, держа ладони в карманах штанов. Чего конкретно так ждал, на что надеялся, не понимал никто, кроме него. Возможно, Кроули мог бы догадаться по количеству косых взглядов в свою сторону, но, к сожалению, слишком глубоко ушёл в собственные мысли, не заметив, не почуяв чужих намерений. — Что ж, должен признать, вы двое всё-таки смогли помочь мне разобраться в сложившейся ситуации с детективом, — нарушил тишину Люцифер, когда они втроём вышли из лифта. — О, мы рады, что всё так замечательно получилось, — искренне улыбнулся Азирафаэль, быстро обернувшись на Кроули в поисках поддержки. — Да, шеф, очень рады, — понимающе подхватил тот фразу друга, перетоптавшись на месте, убрав руки в карманы и покивав собственным словам в качестве дополнительного подтверждения их правдивости. — Вы с детективом прекрасная пара, и мы искренне надеемся, что у вас двоих всё будет отлично теперь и без нашей помощи. Совет вам да любовь, всё такое, а нам, наверное, пора возвращаться обратно в Лондон, — постарался он аккуратно сменить тему, но из-за поднабравшейся лёгкой нервозности получилось плохо. — У нас там тоже ещё есть свои дела, работа, сами понимаете... — Конечно, я всё прекрасно понимаю, — елейно улыбнулся Люцифер, повернувшись лицом к собеседникам, поочерёдно посмотрев на обоих, остановив внимательный взгляд на своём непосредственном подчинённом. — Однако у меня есть к тебе вопрос напоследок, дружище, — произнёс, опасно прищурившись, сделав шаг по направлению к выбранной жертве. "Только не это..." — успел в панике подумать Кроули, бессознательно отступив назад и в сторону, уводя босса следом за собой подальше от Азирафаэля. Исключительно для перестраховки. Нарваться на выволочку лично от Дьявола, безусловно, не хотелось, но если уж придётся, то стоило хотя бы постараться не вмешивать друга. Тот, определённо, не заслужил подобного. Правда, если речь сейчас шла о том самом вопросе, который Люцифер задавал в крайних случаях, когда терял терпение или не видел иного выхода, даже присутствие ангела поблизости могло оказаться проблемой. Ведь ответ явно не предназначался для его ушей. — Да, шеф? — неуверенно, чуть дрогнувшим голосом отозвался Кроули, умудрившись кое-как натянуть нервную улыбку на лицо. — Что-то не так? Уверен, мы сможем мирно это решить. Давайте спокойно сядем, выпьем, поговорим, м? Нам же не за чем ссориться, правда? — О, что ты, конечно, нет, — хмыкнул Люцифер, неизбежно наступая на собеседника, продолжая оттеснять его к стене. Азирафаэль, заподозрив неладное, внимательно следил за происходившей рокировкой, но не вмешивался, пока не происходило чего-то однозначно опасного. Разговором ведь нельзя было убить, верно? Хотя, если вспомнить Гавриила с его нудными долгими поучительными нотациями, то начинало казаться, что вполне даже можно. — Какие ссоры, дружище? У меня только вопрос. — Люцифер неопределённо кивнул стоявшему поблизости ангелу, то ли гарантировав ему неприкосновенность, то ли просто отметив его присутствие как факт. Кроули натужно сглотнул в ожидании. Вердикт не заставил себя ждать. — Ты хоть на что-нибудь способен в одиночку? — М-кхмн-нэ? — нечленораздельно пробубнил тот, не сразу осознав, что прозвучал вполне обычный вопрос, а не конкретно определённый, которого демон опасался. Испуг немного отпустил. Взгляд Азирафаэля, на секунду пойманный из-за широкого плеча Люцифера, стал растерянным. Кроули отмер, затараторив. — А, конечно, да, босс, способен. Я же спроектировал "М-25" в Лондоне, например... — Отчасти, — поправил его начальник, дёрнув щекой, словно подмигнул собеседнику. — Но я ведь справился, — клыкасто ухмыльнулся он, намеренно избегая впредь даже мимолётных взглядов на Азирафаэля, чтобы не напоминать оппоненту о присутствии третьего существа в комнате. — И с этим заданием, ради которого ты привёз меня в Лос-Анджелес — тоже. Может, не так, как ты рассчитывал, может, только отчасти, но всё же хорошо, да? Никто не пострадал, проблема решена — всё отлично! — Полагаю, ты ждёшь от меня благодарности, о которой я говорил? — расплылся в поистине дьявольской улыбке Люцифер, сделав последний шаг к собеседнику. Тот впечатался лопатками в стену, поняв, что больше отступать некуда — он сам загнал себя в угол, из которого теперь не осталось выхода. Сбоку был лифт, с другого — стена, в которую упиралась барная стойка, а впереди — Сатана собственной персоной, во плоти. Ситуация становилась опасной. Кроули сжал губы в тонкую полоску, задержав дыхание в предвкушении неизбежного. Чего именно — чёрт знал, но вряд ли чего-то хорошего. — И чего же ты хочешь в награду за помощь? — вкрадчиво полюбопытствовал Люцифер, нависнув над своей жертвой. — О, нет, нет, босс, ничего, — спешно помотал головой Кроули, абсолютно разуверившийся в благополучном исходе дела. Он ощущал угрозу, волнами исходившую от начальника, но никак не мог предугадать, во что она выльется. Неужели демона всё-таки казнят? Прямо на глазах у Азирафаэля? Кошмар — ангел, должно быть, расстроится или бросится защищать друга, что в разы хуже, к тому же, опаснее. Впрочем, на авиабазе в Тадфилде несколько лет назад их обоих совершенно не смущал похожий расклад: вдвоём против Дьявола. Главное ведь, что вместе, а значит и смерть не настолько пугала. — Брось, просто скажи, Кроули, не бойся, — продолжал Люцифер достаточно миролюбиво, без агрессии, однако его глаза, вопреки тону голоса, неожиданно сверкнули красным. — Чего ты хочешь на самом деле? Первое, что понял Кроули — его не убьют, не уничтожат и даже не развоплотят, отправив прямиком в Ад на откуп Вельзевул. Это показалось бы хорошей новостью, но она меркла на фоне всё-таки заданного Вопроса. Того самого, от которого желудок выворачивался наизнанку, готовый схлопнуться внутрь себя или взорваться, проломив рёбра. Словом, противное ощущение, как ни крути. Второе же, что понял Кроули следом — от ответа ему уйти не позволят. Тёмные очки не спасут, потому что никакие преграды не мешали обычно Люциферу вытягивать правду из собеседников. Он смотрел не в глаза, а будто сразу в душу, глубоко, в наиболее потаённые её уголки, переворачивая вверх дном, перекапывая до основания, порой неаккуратно ломая в процессе что-то важное. Сопротивлялся оппонент или нет — исход один. Истина выплывала наружу, вырванная с корнем. Однако сдаваться без боя Кроули не планировал. Чересчур долго ему удавалось хранить свою тайну, чтобы просто выложить, выбросить её к чужим ногам сейчас. — Н-ничего, — выдавил он, осознав, что не мог ни моргнуть, ни отвернуться. Впрочем, Люцифер тоже не моргал и не отворачивался, гипнотизируя жертву, провоцируя на искренность. — Брось, приятель, — протянул он, приподняв бровь. — Должно же быть что-то. Не может быть, чтобы ничего. Так что же ты желаешь? — А... — почти неслышно обронил Кроули, съёжившись под пристальным взглядом, чувствуя, как голова потяжелела, а внутри неё что-то почти оглушительно ломалось. Бороться с натиском становилось невыносимо, но сдаться казалось подобием предательства. — А? — переспросил Люцифер, почувствовав трещину в сопротивлении. Никто не мог долго игнорировать заданный Вопрос. — А... может, не надо? — слабо попытался воззвать к милосердию начальника демон, внутри которого буквально всё крошилось и рушилось под неодолимым ментальным натиском. — Пожалуйста... — А ведь он почти купился, наивный глупец, на вчерашние разговоры про их давнюю дружбу. Вероятно, зря. — Надо, поверь, и тебе — больше всех, — улыбнулся уголком рта Люцифер. Можно было по ошибке решить, что сочувственно, но на деле — просто холодно. — Ты же сам в жизни рта не раскроешь, Кроули. Так что давай, скажи мне, чего же ты желаешь на самом деле? — настойчиво повторил он, нахмурившись. — Чего жаждешь всем своим чёрным сердцем? — Азирафаэля, — вырвалось у Кроули уверенно и чётко, словно он вдруг решил признаться добровольно, а на деле — возможностей продолжать сопротивляться не осталось. — Я хочу Азирафаэля, — добавил он негромко, но разборчиво, даже не сбившись с дыхания. При этом осознание того факта, что сам Азирафаэль стоял неподалёку, буквально где-то за спиной Люцифера, заставлял то самое чёрное сердце в груди демона болезненно сжиматься, словно его прочно держали в колючих тисках наподобие железной девы. Потому что друг тоже прекрасно всё слышал, но никак не реагировал, будто вовсе ушёл, хотя Кроули продолжал безошибочно ощущать ангельское присутствие. — Продолжай, — поощрительно ухмыльнулся Люцифер. — Это ведь не всё, верно? — Я хочу держать его за руку, — послушно развил мысль Кроули, смирившись с разгромным поражением, не способный дальше сопротивляться Вопросу, — быть рядом, целовать его дома и на людях. Хочу, чтобы он был последним, кого я вижу каждый день перед тем, как засну, и — первым, кого увижу, когда проснусь. Хочу, чтобы он проводил со мной каждую минуту, хочу запереть его в своей квартире и никуда не выпускать, чтобы не делить его ни с кем другим. Хочу владеть им и, чтобы он взамен владел мной. — Прекрасно, — медленно кивнул Дьявол, полностью довольный эффектом и, конечно же, собой. А потом наконец-то моргнул, разорвав гипнотический зрительный контакт, отпустив демона. — За что?.. — отчаянно, практически одними губами спросил тот и медленно сполз вдоль стены, когда колени подогнулись, не выдержав тяжесть навалившегося на плечи факта: теперь Азирафаэль знал. Знал все потаённые желания души Кроули, за которые имел полное право начать презирать его. Ведь они были друзьями, а к друзьям не следовало иметь подобных помыслов. Впрочем, скорее всего, после сказанного они больше и друзьями-то не останутся. Вряд ли ангел вообще захочет ещё хоть когда-нибудь видеть демона, предавшего оказанное ему тысячелетия назад доверие. Кроули, выжатый досуха, до дна, опустошённый этим логичным выводом, опустился на пол, сильно согнув колени, упёрся в них локтями и обхватил ладонями гудевшую голову, низко опустив лицо. Очки немного съехали по переносице, повиснув исключительно дужками на ушах. — Полагаю, за сим мне стоит оставить вас двоих, — обратился Люцифер уже ко второму собеседнику, не проронившему ни слова за недолгий диалог старых товарищей. — Всё, что может вам понадобиться, ты найдёшь под подушкой, — очень тихо добавил он, пожав ладонь Азирафаэля, склонившись к нему поближе, чтобы услышал только он один. — А я, пожалуй, пойду — меня ждут внизу. — Лифт распахнул двери перед Дьяволом, готовый транспортировать его в "Люкс", где ждала Хлоя. — Удачи вам, друзья мои! — громко закончил он, нажав кнопку нижнего этажа и убрав руки в карманы брюк перед тем, как кабина закрылась, оставив Кроули с Азирафаэлем наедине. У демона в голове образовался вакуум, который не давал ему ни нормально думать, ни набраться смелости, чтобы хотя бы искоса, из-под собственного предплечья взглянуть на ангела, когда услышал его тихие шаги. Тот приблизился медленно, словно боялся напугать, словно друг мог неожиданно дать дёру, например, через окно, вылетев с балкона в неизвестном направлении. Ищи потом по всему свету — не найдёшь. А Кроули прозаично мечтал провалиться сквозь пол, причём, сразу до Преисподней. Даже расправа Вельзевул или очередная попытка искупать предателя в Святой Воде не выглядела для него столь же ужасно, как предстоявший разговор с Азирафаэлем. — Кроули, — мягко позвал он, медленно присев на корточки напротив оппонента, сохранив между ними около метра свободного пространства. Кроули это расстояние показалось натуральной пропастью. Вероятно, ангелу стало противно подходить ближе к демону. И тот вполне мог это понять. — Это правда? Всё, что ты сейчас сказал Люциферу. А вот этого он понять не мог. Спокойный тон, выдержанный, как хорошее вино. Такой же горько-сладкий, вяжущий привкус от услышанных слов осел на языке у Кроули. Или остался от собственного недавнего признания — не разобрать. Но поднять глаза на собеседника не хватало духу. Короткое неопределённое движение запястьем — вот всё, на что хватило фантазии. — Почему ты не сказал мне? Раньше, до сегодняшнего дня, — продолжил спрашивать Азирафаэль, стараясь вывести демона на диалог, но тот лишь передёрнул плечами, нервно усмехнувшись. Может, чтобы избежать похожей ситуации? Или, чтобы сохранить хотя бы ту крепкую дружбу, которая была между ними? Или, может, по иной, более глубокой и эгоистичной причине? Пожалуйста, пусть правильный вариант выберет кто-нибудь другой — Кроули не очень хорошо соображал сейчас для достойных ответов. Тем более, понятия не имел, какую версию хотел услышать собеседник. — Как долго ты молчал? — попробовал опять подойти тот с новой стороны, наконец добившись живой реакции. — Хах, даже не знаю, — всплеснул руками демон, уронив ладони с хлопком обратно себе на голову, которую даже немного приподнял, машинально поправив очки и подперев кулаком висок, вторым запястьем зацепившись за согнутое предплечье. Но смотрел по-прежнему на собственные ботинки. — Пару-тройку тысячелетий? Может, больше, может, меньше — уже и не вспомню. — И ты молчал, — нахмурился Азирафаэль, присев на одно колено, а на второе, выставленное чуть вперёд, оперевшись локтем. — Всё это время, Кроули. — А чего ты ожидал? — ответил тот вопросом, не выдержав — нервы откровенно сдавали. — Что, по-твоему, я должен был сделать? Прийти к тебе и выложить всё, как есть? Ты же ангел, ради всего святого! Ты бы не понял! Даже сейчас я не уверен, что ты понимаешь. — Но я понимаю, — вдруг серьёзно заявил Азирафаэль, резко встав на ноги и одёрнув жилетку. — Я полагал, что ты доверяешь мне немного больше, чтобы хотя бы поставить меня в известность о своих чувствах, дорогой мой. Я ведь не скрывал от тебя свои. — Конечно, я тебе доверяю, чёрт возьми! Просто это... — начал Кроули запальчиво, осёкшись, когда до истерзанного разума дошла суть сказанного ему. — Подожди, что? Твои чувства? — Конечно, — уверенно кивнул Азирафаэль, стряхнув с пальто невидимые пылинки. — Ты ведь не думал, в самом деле, что один из нас двоих что-то чувствуешь? Светлая бровь многозначительно приподнялась на мгновение, и в сочетании с сосредоточенным, почти требовательным взглядом произвела на Кроули абсолютно непредсказуемый эффект. Он приоткрыл рот, собираясь сказать нечто вроде: "Это как понимать вообще, твою мать?!" — но передумал в последний момент, промолчав. Люди поговаривали, что вся жизнь проносилась перед глазами обычно накануне смерти. Врали, определённо. Никто в этой комнате сейчас не умирал и даже не планировал, только один конкретный демон успел перемотать в голове целые тысячелетия, взглянув на каждую их с ангелом встречу под новым углом. И вдруг взорвался маленькой адской бомбой, резко вскочив на ноги. — То есть вот так, значит?! — повысил голос Кроули, разведя руки в стороны, чтобы тут же хлопнуть себя ими по бёдрам с боков, беззвучно рассмеявшись. — И это ты — ты у меня! — ещё спрашиваешь, почему я молчал? А сам-то? Почему — ты — ничего не сказал? — Его терпение вместе со всякой выдержкой лопнули воздушным шариком, налетевшим на острую иглу. Пальцы мелко задрожали то ли от волнения, то ли от злости — не разобрать. Кроули, впрочем, и не пытался разбираться, потому что шаткое, как карточный домик на ветру, эмоциональное состояние не располагало к самоанализу. Он чувствовал, что рисковал сейчас наговорить лишнего, ляпнуть глупость или даже не одну, но не мог остановиться. Только слепо верил, что Азирафаэль поймёт его правильно, спишет ненарочную грубость на ситуацию, нервное напряжение, неготовность к подобным беседам — на любую причину, кроме искреннего желания ударить в отместку побольнее. Ведь именно этого демон, вопреки своей природе, делать действительно не хотел. — Ты же наверняка видел, что со мной творилось! Готов поспорить, ты понял всё это даже раньше меня, но ничерта не сказал! Чего ты ждал? Апокалипсиса? Так он уже прошёл! — Кроули... — Что "Кроули"? Почему всегда "Кроули"? Я, что, вечно крайний? — не среагировал тот на тщетную попытку остановить его тираду, принявшись ходить по пятачку свободного пространства вдоль барной стойки. Разве что на стену не лез, хотя вполне мог бы. — Почему ты ждал? Чего ты ждал, в конце концов? Нет, блядь, именно — почему? Это какой-то принцип ничего не говорить первым или что? Ответь мне, ангел! — На который из вопросов ты хочешь, чтобы я ответил? — терпеливо уточнил Азирафаэль, когда собеседник остановился, повернувшись к нему в ожидании хоть каких-нибудь объяснений, широко раскинув руки, так, что полы чёрного пиджака распахнулись. — Да на любой! Выбери сам, с чего начать! — отмахнулся Кроули, едва не застонав от досады из-за свалившегося на него осознания: к нему тоже что-то чувствовали — не он один оказался из них двоих неправильным другом. Ладонь машинально потянулась к стеклянной полочке бара. Очень хотелось выпить. — Видишь ли, я заметил, что с тобой что-то не так, ещё с того момента, когда ты начал вздрагивать от моих прикосновений, — медленно начал рассказ Азирафаэль, сцепив пальцы в замок на животе, нарочно прижав их посильнее, чтобы не жестикулировать. Королева драмы на сегодняшний вечер уже определилась — не стоило пытаться отвоёвывать это звание. Впрочем, никогда не стоило — Кроули здесь попросту не было равных. — А, то есть ещё в сороковых*? В Риме? — уточнил он, наклонившись чуть вперёд, словно не надеялся на собственный слух, с непритворным любопытством ожидая ответа, стиснув в ладони горлышко бутылки. — О, нет, немного раньше: ещё Иешуа* был жив, — поправил чужую догадку Азирафаэль. Собеседник застыл на месте, в той же неудобной позе, полусогнутый, бессмысленно открывая и закрывая рот, не находя ни достойных слов, ни правильной реакции. Поэтому лишь шумно выдохнул, взмахнув в воздухе свободной кистью, издал какой-то неразборчивый звук — шипение или ворчание — и, выпрямившись, повернулся боком к ангелу, открыв случайно выбранную выпивку и сделав змеиный глоток. Проще говоря, влил в себя половину содержимого бутылки, воспользовавшись отсутствием необходимости глотать вообще. — Охренеть, ангел, — нашёлся он с ответом, утерев лишнюю каплю с подбородка рукавом. — Просто охренеть. — Но ты тогда сам был растерян из-за этого: часто злился, подолгу молчал, избегал моих взглядов, — продолжил рассказ Азирафаэль, склонив голову к плечу. — Я решил, что тебе нужно время, чтобы подумать, всё осознать и принять это в себе. Я ведь неспроста постоянно повторял тебе, что ты хороший, потому что это чувство внутри тебя светлое. — Прекрасный намёк! Очень простой и понятный! — откликнулся Кроули с ядовитым сарказмом, взмахнув бутылкой, у которой на всякий случай заткнул горлышко большим пальцем, чтобы ничего не пролить. — А ещё ты постоянно повторял, что мы на разных сторонах и даже не друзья! И чему мне стоило верить? Чему мне сейчас верить, ангел? В последний вопрос закрались нотки отчаяния, которые говоривший поспешил заглушить новой порцией алкоголя. Пусть уже поздно — ведь фраза прозвучала, — но на будущее точно пригодится. — Я действительно никогда не считал нас друзьями, — со вздохом сообщил Азирафаэль, опустив глаза. Кроули снова услышал треск внутри себя. Но если раньше трещало в голове от Вопроса Люцифера, то теперь — точно под рёбрами, где совсем недавно было тепло от одного присутствия ангела рядом. Кажется, сердце перестало биться. Мысли о повторном заплыве в Святой Воде забрезжили на периферии сознания уже всерьёз и больше не воспринимались бредом сумасшедшего. — Мне всегда казалось, что между нами было что-то большее, Кроули, — пришёл к неожиданному продолжению Азирафаэль, окончательно выбив собеседника из колеи, но в его груди шевельнулась предательская надежда, которую ангел, сам того не ведая, оправдал следующей же репликой. — Более того, мне хотелось, чтобы оно было. Но мы действительно находились по разные стороны баррикад: ты — демон, я — ангел. Такова наша суть, которую мы не можем изменить. — Азирафаэль горько изломил брови, бесцветно усмехнувшись. Кроули забыл, как дышать, держась за бутылку в руке, как за последнюю опору. Помогало плохо, но он старался. — Я повторял тебе это не для того, чтобы показать своё безразличие к твоим чувствам, милый мой — я надеялся, ты что-нибудь придумаешь. Ты же всегда что-то придумывал, находил выходы, удобные решения, как с нашим Соглашением, понимаешь? — Безмолвный слушатель медленно кивнул. Иногда до него всё-таки крайне долго доходило. — Но ты ничего не делал с этим, и мне казалось, что ты тоже считаешь наше положение безвыходным, но сейчас... — Что — "сейчас"? — сипло спросил Кроули, быстро облизнув сухие губы. Дважды — на всякий случай. — Сейчас мне, честно говоря, уже плевать, — робко улыбнулся Азирафаэль, подняв взгляд на собеседника. — Мы ведь на нашей стороне, правильно? Значит, ничто не мешает отбросить предрассудки — они немного устарели. А вот мои чувства к тебе — нет, Кроули. Они до сих пор такие же сильные, как в начале. — Так ты... То есть я... В смысле, мы... — Ты зря молчал всё это время, но и я дурак, что сам ничего не сказал тебе раньше, — помог ангел демону собрать разрозненные мысли в логичную последовательность. — Надеюсь, ты простишь меня — и мы всё-таки сможем... — Что? — выдохнул Кроули почти без звука. Вопрос, длиной в одно слово, ещё получалось осилить без посторонней помощи. — Сможем... ну, знаешь, я надеюсь... хотя бы продолжить с того места, где остановились? — предложил Азирафаэль, с намёком стрельнув глазами на друга. В этот раз — с абсолютно точно понятным намёком. — Нет уж, ангел, — отрицательно покачал головой Кроули, не сдержав по-идиотски счастливой улыбки. Вернул полупустую бутылку обратно на полочку барной стойки и бросил рядом снятые тёмные очки. Подошёл вплотную к Азирафаэлю, совершенно открытый, без привычной защитной ширмы тонированных стёкол, протянув руки вперёд, пока ещё спрашивая, а не принуждая к прикосновению, хотя желание почувствовать родное тепло вплотную, как на рассвете, на пляже, буквально уже зашкаливало. Когда поданные ладони перехватили в середине движения, словно стерев последние надуманные преграды между ними, всё встало на свои места. Собралась разрозненная мозаика из двух противоположных, но идеально дополнявших друг друга частей. Каждый участник этого немого признания безошибочно нашёл, почувствовал во втором продолжение самого себя, наконец став чем-то целым, а не оторванной половиной. Кроули сделал последний шаг, застыв на расстоянии вдоха от Азирафаэля, и тихо добавил. — Раз уж мы хотим одного и того же, я бы предложил тебе пойти намного дальше с того момента, где мы остановились. Если ты не против, — улыбнулся мягко, глядя в светлые глаза напротив прямо, откровенно, без старых сомнений. У них всё равно успел истечь срок годности — пора было выкинуть подобный мусор подальше. — Совершенно не против, — прошелестел Азирафаэль, подавшись корпусом вперёд, направив ладони Кроули себе на поясницу. Тот, не тратя больше времени на пустые метания между "хорошо" и "плохо", которые постоянно только мешали, уверенно обхватил знакомо широкую спину. Она действительно идеально подходила для его рук — ровно от одного бока до другого, ухватив собственные локти, если притиснуться до сладко вздрогнувшего сердца, животом к животу, грудью к груди. Запоздалый выдох вырвался из лёгких Кроули уже в тёплые губы Азирафаэля, который крепко обнял его напряжённые твёрдые плечи. Поцелуй, по обоюдным ощущениям, напоминал взрыв, который был способен разрушить и воссоздать с нуля новую Вселенную, целую галактику звёзд с планетами. Настолько же прекрасный, непередаваемо яркий, опасный, сметавший начисто любые мысли и слова. Они, впрочем, уже потеряли актуальность. Кроули прижимал к себе давно желанное существо, нарочно переместив одну раскрытую ладонь между его лопаток, чтобы ощущать шалое биение чужого сердца, стучавшего в унисон с собственным, готовым натурально лопнуть от переполнявших эмоций. Азирафаэль отзывался с не меньшей горячностью, ловко подстраиваясь под задаваемый ритм и успешно навязывая свой. Первым углубил поцелуй, придержав рыжий затылок, заставив партнёра наклонить голову вбок для удобства. Тот, не заметив, застонал в приоткрывшийся навстречу рот, не уследив, когда язык раздвоился, лаская другой, сильный и горячий, скользя по верхнему нёбу, забирая себе смешанное сорванное дыхание. Вдоль позвоночника хлестало плетью возбуждение, вынуждая практически по-змеиному извиваться вдоль плотного тела рядом. Азирафаэль ощущал, что терял контроль над ситуацией едва ли не быстрее Кроули. Под его напором, отдававшим настоящим безумием, словно пряталась половина смертных грехов разом. Жадность, Чревоугодие и, конечно же, Похоть. Она вела за собой обоих, ангела с демоном, в одном направлении — друг к другу. Связывала прочно, намертво, нерушимой цепью событий прошлого и настоящего, перемешав их вместе. Азирафаэль ненавязчиво толкнулся тазом вперёд, втиснувшись в пах Кроули, а он с утробным хищным рычанием мстительно повёл ладонь с поясницы партнёра дальше, сжав ягодицу через брюки и пальто, не позволив отпрянуть, впечатав в себя ещё сильнее, вынудив даже привстать на носочки. Ангел смело, ничуть никого не удивив, шире расставил ноги, впустив между ними чужое бедро, нарочно проехавшись по нему вверх-вниз, притеревшись совершенно разнузданно. Служителям Небес явно не полагалось так делать, потому что одному приспешнику Ада напрочь снесло крышу. Он потянул провокатора ближе, не разрывая поцелуй, постепенно отступая, неумолимо увлекая их в направлении спальни. Ему как натуральному змею не требовалось смотреть, чтобы безошибочно ориентироваться в пространстве, поэтому до кровати удалось добраться, миновав все препятствия на пути. А потом прозаично рухнуть на неё, неловко стукнувшись носами и совсем чуть-чуть — зубами. Азирафаэль оказался опрокинут на спину, придавленный сверху гибким, как кнут, телом Кроули, который, не теряя времени даром, успел по пути стащить с них пальто с пиджаком, теперь неаккуратно валявшиеся где-то на полу в лофте. Цепочки с ленты-галстука задевали цепочку карманных часов, тихо позвякивая, будто отсчитывали какой-то ритм, пока демон по-человечески не сдёрнул своё повседневное украшение прочь, оставив на шее неприятную алую полосу. Снимать сейчас что-то через голову означало бы оторваться от таких отзывчивых, невозможно горячих губ, о которых грезил чёрте сколько. Поэтому проще было потом починить вещь, чем сейчас — отстраниться. Азирафаэль, вероятно, придерживался схожего мнения, когда потянулся помогать расстёгивать жилетку, чьи пуговицы рисковали пострадать следующими. Желание затапливало, что ангела, что демона, огромной мощной волной, заставляя забыть об осторожности или бережливости в угоду тактильной жажде. Хотелось чувствовать всё напрямую, без лишней мишуры в виде одежды. Чтобы провести ладонью вдоль спины или бока и ощутить мягкую, гладкую кожу, а не заминавшуюся под пальцами ткань. Чтобы притереться бёдрами, переплетясь ногами, до остро простреливавшего сквозь позвоночник удовольствия, не размениваясь на мелочи. Кроули даже мечтать о чём-то таком не смел до недавнего времени — буквально ещё пять минут назад, — а теперь, сбросив прочь чужие вещи, трогал разогретую их близостью грудь партнёра, хаотично соскальзывая запястьями в подмышки, стискивая рёбра в удушливо жадных объятиях, спускаясь к животу, без церемоний оттягивая ремень светлых брюк, едва подныривая под него пальцами, но до последнего не позволяя себе большего. Даже этого всего было уже чересчур, слишком много. А места в любимых узких штанах, наоборот — слишком мало. Их бы чудеснуть куда подальше, не мудрствуя, пока не треснули по швам, вот только руки не слушались, исследуя знакомое тело Азирафаэля с новой стороны, увлечённые этим куда сильнее прочего. Однако тот оказался на удачу терпеливее распалённого демона, заставив последнюю преграду между ними исчезнуть. И сам сдавленно вскрикнул, почувствовав партнёра — так. Его колено — между собственных бёдер, кисти — вдоль изгиба талии, острые лопатки — под своими ладонями. Теперь всё ощущалось наконец-то правильно. А стоило опрокинуть спиной на кровать Кроули, поменявшись с ним местами — совсем идеально. Тот, на мгновение дезориентированный, расфокусированно посмотрел снизу вверх на Азирафаэля, после чего с протяжным предвкушающим стоном приподнялся навстречу, возобновив затяжной поцелуй и приглашающе раздвинув согнутые в коленях ноги. Кажется, Люцифер был прав сегодня вечером, когда задавал свой Вопрос. И, кажется, теперь уже Кроули следовало отблагодарить шефа при случае. Однако точно не раньше следующего утра, в понедельник. * * * Книжная лавка выглядела, как обычно, но ощущалась уже по-другому, словно сама атмосфера в ней изменилась. Впрочем, возможно, виновато было восприятие. С недавних пор Кроули начал смотреть на всё через призму их с Азирафаэлем изменившихся отношений. Они не просто шагнули вперёд, на следующую ступень, а словно перепрыгнули целый лестничный пролёт. Теперь утро начиналось не только с кофе, но и со смешанного дыхания в одной на двоих постели, ленивых, полусонных поцелуев и обволакивающего запаха домашнего уюта. Зачастую как раз про кофе вообще забывали. Оказалось, Азирафаэль не особенно любил подолгу валяться, проснувшись. Он предпочитал аккуратно выпутаться из по-змеиному вездесущих объятий Кроули и уйти готовить завтрак, чтобы потом разбудить друга. Тот, безусловно просыпался от возни рядом — он вообще слишком чутко спал, вскидываясь практически на любой шорох или движение под боком, — но всегда отпускал соседа на кухню, неохотно разжимая кольцо рук и снимая ногу с чужого бедра. Проваливался в лёгкую дрёму ненадолго, чтобы оказаться повторно разбуженным где-то через полчаса мягкими поглаживаниями по острым плечам или растрёпанным волосам. Стоило потом подойти к зеркалу в ванной, как фраза Хлои о том, что устраивать бардак на голове это талант и долгие часы тяжёлого упорного труда, обретала очередное подтверждение. Даже короткие пряди умудрялись перепутываться в жуткие колтуны, а на укладку из этого кошмара чего-то относительно приличного уходило не меньше получаса. Уходило, правда, зачастую бесполезно, потому что после завтрака у ангела полностью восстанавливались силы и запасы энергии, которые возвращали их с Кроули обратно в кровать, где только приведённая в норму причёска опять безнадёжно разлохмачивалась. Он не жаловался — глупо было бы, учитывая обстоятельства. Возможно, избежать дополнительных мучений с волосами ему помогло бы наличие хоть какой-нибудь одежды, кроме небрежно наброшенной на плечи рубашки или простыни, но нет. Какой смысл в одежде вообще, если она впоследствии только мешала поскорее перейти к главному блюду дня? Вот никто ей особо и не заморачивался, хотя пушистый мягкий халат, перехваченный тонким поясом, смотрелся на Азирафаэле потрясающе, делая его таким простым, привычно уже родным, что не получалось сдержать улыбки. У Кроули внутри буквально растекалась по рёбрам тягучая нежность, когда он смотрел на эти аккуратные изящные запястья, видневшиеся из-под свободных рукавов, или округлые колени, мелькавшие при ходьбе между длинными полами. До сих пор в голове не до конца укладывалось, что теперь на всё это можно было безнаказанно смотреть. Можно было прикасаться, обнимать, гладить, целовать, как давно хотелось. Можно было подойти в любой момент, обхватить руками поперёк широких плеч и зарыться носом в светлые курчавые волосы, полной грудью вдыхая любимый запах пончиков вперемешку с запахом тёплого тела и остатками одеколона. Когда Кроули говорил, что знал неповторимый аромат Азирафаэля, то не врал. Действительно знал, причём, отлично и довольно давно, просто прежде не имел возможности, или смелости, или каких-то моральных прав принюхиваться настолько откровенно, без опаски прижимаясь грудью к чужим лопаткам. Как бы это выглядело, сделай он нечто подобное ещё до памятной поездки в Лос-Анджелес? Как домогательство, как наглость, как глупость? Как-нибудь так, определённо. Поэтому теперь Кроули активно навёрстывал всё, ранее ему не доступное по вполне очевидным причинам. Вообще, честно говоря, изменилось до странного мало. Дружба, длиной в шесть тысячелетий, послужила прекрасной основой для развития отношений, буквально развязав руки обоим друзьям. Да, они по-прежнему, в первую очередь, остались друзьями, каждый из которых понимал желания или просьбы второго с полувзгляда, а иногда и без оного, предугадывая нужное заранее. Только во вторую очередь их получалось назвать сожителями, соседями, партнёрами или даже любовниками, потому что для полноценного восприятия этих новых статусов в них следовало провести хотя бы какое-то приличное время. Никто не спешил торопить события — впереди обоих ждала целая необъятная вечность. Бессловесное взаимопонимание вкупе с многовековой его практикой, кстати, помогло восхитительно легко найти общий язык также в интимной стороне новой жизни. Не случалось странных или неловких разговоров о предпочтениях, ведущих ролях и прочем. Кроули оказался предсказуемо гибким не только физически, готовый уступить лидирующую позицию даже без просьбы — Азирафаэлю хватало просто подмять его под себя, как вопрос считался решённым, — но вполне умевший взять бразды правления и в собственные руки, настойчиво прижимаясь к партнёру. Их желания обычно дополняли друг друга, не провоцируя глупых столкновений интересов, бессмысленных конфликтов или полноценных ссор. Оказалось, каждый подспудно догадывался, что могло бы понравиться второму, а теперь просто оба взаимно проверяли накопившиеся гипотезы. Настала пора любопытных и приятных экспериментов. Съехаться, тем не менее, в полном смысле слова, ни один пока не предлагал. Притом они практически не расставались после возвращения в Лондон. Ночевали попеременно то в квартире Кроули, то в магазинчике Азирафаэля, который теперь чаще оставался закрытым, чем действительно работал. Друзья никак не находили ни сил, ни достаточных причин, ни смысла расстаться хоть на минуту, словно встретились после очень долгой разлуки. На деле же они попросту не могли вдоволь насытиться долгожданной близостью, наконец открытой, без тайн и задавливаемых чувств. Между ними в прямом и переносном смысле рухнула стена. С неслабым опозданием, конечно, но ожидание того стоило, безо всяких сомнений. — Мясо или рыба? — спросил Кроули, задумчиво стоя перед распахнутым холодильником на одной ноге, вторую поставив сверху, стопой на стопу. Из одежды в этот раз присутствовали только пижамные штаны из чёрного атласа, державшиеся полурастянутой резинкой ниже талии на выступавших тазовых косточках. Верхнюю часть спального комплекта без зазрений совести забрал себе Азирафаэль, заметив, что та отлично сочеталась с его домашними свободными брюками серого цвета. Последние пару дней друзья обретались в квартире Кроули, которая неизбежно обрастала следами чужого присутствия. Вообще планировалось просто заскочить ненадолго — полить заскучавшие растения да захватить из шкафа некоторые вещи, — но что-то пошло не так. Шкаф с одеждой стоял в спальне, где большую часть свободного пространства занимала королевских размеров кровать без ножек, с мягким изголовьем, застеленная свежим бельём. Азирафаэль присел на краешек, решив подождать друга со сборами, а тому в поисках чистых джинсов пришлось наклониться, едва не складываясь пополам. Собственно, да, что-то пошло не так. Ровно в момент, когда руки ангела легли на узкие бёдра демона, плавно проведя вверх, ненарочно вытащив рубашку из-под ремня, обнажив часть прямой спины до лопаток, предельно чувствительных от природы. С тех пор прошло два дня, за которые никто не покидал пределов квартиры. — В твоём исполнении — что угодно, — с улыбкой ответил на вопрос Азирафаэль, приблизившись к Кроули сбоку. Обхватил его одной рукой за талию, тоже взглянув на содержимое холодильника, и получил быстрый поцелуй в щёку с ответным объятием за плечи поверх части чужой атласной пижамы. Носить вещи друга неожиданно понравилось, поэтому не совсем гость воспользовался немым позволением брать любые. Ведь всего лишь спросил что-нибудь переодеться после душа, а ему в ответ просто махнули рукой с кровати. Помимо прочего выяснилось, что Кроули потрясающе готовил. Где научился, когда, и почему скрывал этот талант, он тоже не признавался, но у плиты теперь простаивал по несколько часов в сутки, когда приближалось время ланча, обеда или ужина. Итоговые блюда, изначально простые в исполнении, при подаче выглядели по-настоящему изысканно, а по вкусу совершенно не уступали ресторанным. Некоторых — вовсе превосходили. В свете данного открытия традиционное приглашение демона заиграло новыми красками. — Я ведь искуситель, в конце концов, — впервые угостив Азирафаэля домашней едой, пожал плечами Кроули в ответ на удивлённый вопрос. — Искушать можно не только словами. — Это я понял уже давно, — парировал ангел, многозначительно окинув взглядом фигуру собеседника. Обнажённую фигуру, относительно цензурный вид которой добавлял исключительно стол, скрывавший нижнюю половину изящного тела. Кроули только понимающе хмыкнул, промолчав. Но готовить с того раза стал непременно сам, оставив на Азирафаэля завтраки. Рано просыпаться ради них было откровенно лень. Вот и сейчас, стоя возле холодильника, местный повар по традиции советовался с другом насчёт будущего ужина, который, судя по времени, давно прошёл. Счастливые часов не наблюдают — что тут ещё добавить? Разве только — штанов не надевают тоже, хоть иногда всё-таки случались исключения. — Значит, рыба, — резюмировал Кроули, обменявшись с Азирафаэлем тёплыми улыбками. — Ужасно хочется рыбы, — добавил, на мгновение обнажив клыки. — В таком случае, — коротким поцелуем собеседник стёр его улыбку, — не буду тебе мешать. И прежде чем отойти, напоследок провёл раскрытой ладонью вдоль чужого позвоночника от шеи до пояса штанов, с удовольствием заметив, как отзывчиво выгнулась голая спина, а Кроули в наслаждении прикрыл глаза, задержав дыхание. С момента спонтанного визита в Лос-Анджелес незаметно пролетел практически целый год. И даже несмотря на такой вполне достаточный срок, Азирафаэль до сих пор не до конца верил в появление возможности в любой момент подойти к другу и без опасения прикоснуться к нему. Тот сам иногда в первую секунду неосознанно напрягался, хотя всегда безошибочно определял приближение ангела. Было в этом что-то трепетное, волнующее, от чего у обоих внутри всё поджималось — никак не получалось привыкнуть к новому статусу их отношений и появившимся привилегиям. Кроули постоянно тянулся за физическим контактом, ластился под руки, обнимал, притискиваясь вплотную, едва ли не до треска рёбер. Ему не надоедало, не наскучивало лежать головой на мягком животе или бёдрах Азирафаэля, пока тот читал или смотрел вместе с другом телевизор. В книжном магазине, к слову, стараниями и долгими уговорами одного конкретного демона тоже появились две новёхонькие плазмы. Первая висела в жилой части, где новоиспечённые соседи обычно завтракали. Вторая — в торговом зале, на повторе рекламируя новинки литературы вперемешку с бессмертной классикой. Кроули лично сделал клип на своём ноутбуке согласно всем пожеланиям Азирафаэля при его же непосредственном участии. Немного, правда, отвлекало чужое плечо, вплотную прижимавшееся к лопатке, пока заинтересованный наблюдатель смотрел в монитор из-за спины друга, но напарники справились. И обоим было плевать, что магазинчик работал с огромными перебоями, а покупателей больше интересовали именно старинные книги из личной коллекции ангела. Тогда демон подкинул идею наладить поставки современных изданий и расположить их на передних полках, чтобы сразу бросались в глаза заходившим. Сам же в итоге помог заключить контракты с некоторыми популярными издательствами, дозаказал пяток новых витрин, устроив в лавке перестановку. Бережливость и осторожность, с которой он переносил древние фолианты, манускрипты, свитки и даже чудом сохранившиеся папирусы на второй этаж, вызвала у Азирафаэля такую неповторимо нежную улыбку, полную обожания, что Кроули практически признал — это смущало. Книжный их совместными стараниями теперь стал похож на настоящий магазин, где первый при входе зал прекрасно отвлекал внимание от основной коллекции её владельца. Немного потерялся, конечно, неповторимый дух старины, но зато теперь не приходилось отваживать потенциальных покупателей и постоянно перетасовывать тома, чтобы потом их было не найти. А потайная дверь, ведшая в дальнюю часть с лестницей наверх и жилыми комнатами, скрывала всё остальное в первозданном виде, что, несомненно, радовало Азирафаэля. Он в свою очередь постепенно добавлял уюта квартире Кроули. На кровати и креслах появились флисовые покрывала, чёрно-серые, не выбивавшиеся из общей стилистики, с каким-то неопознаваемым узором. Диван в гостиной обзавёлся мягкими подушечками, а стол на кухне — светлой бежевой скатертью. Только к рабочему кабинету да растениям в коридоре ангел предусмотрительно не притрагивался, оставляя демону немного личного пространства. В нём, правда, особо не было необходимости, но Кроули взамен проявлял настоящие чудеса тактичности, когда не отвлекал соседа от его собственных занятий вроде изучения нового экземпляра какой-нибудь книги или подсчёта бухгалтерии. Лишь стабильно снабжал Азирафаэля свежим какао, сидя неподалёку, занятый игровым приложением на телефоне. За столетия весьма близкого общения к небольшим чужим странностям друзья привыкли относиться с уважением, не утратив этого с началом между ними чего-то большего. Однако быстрые поцелуи в качестве безмолвной благодарности, или извинений, или не имевшие цели вообще, отлично дополняли повседневное общение. Сейчас, заслужив очередной такой поцелуй, Кроули взялся за готовку, параллельно размышляя о давно созревшем в голове предложении съехаться уже нормально и жить вместе. Не обязательно в этой квартире или магазинчике Азирафаэля. Можно было, например, подыскать что-нибудь новое, нейтральное, общее, чтобы устраивало обоих. Перевезти драгоценные книги в укромное место, а в лавку нанять продавцов, чтобы удобное помещение не простаивало без дела, постепенно зарастая пылью. Слишком много воспоминаний было с ним связано — жаль забрасывать родное уже место. Правда, как лучше озвучить всё это, Кроули пока не придумал. В конце концов, друзья и так давно не расставались больше, чем на десять минут, но полноценная совместная жизнь — всё-таки не то же самое. Азирафаэль с очередной книгой устроился неподалёку на стул без подлокотников возле окна, хотя толку от него сейчас было мало. Снаружи сгустились сумерки, уверенно приближалась полночь, а свет фонарей и ярких неоновых вывесок с рекламными экранами не дотягивался до последнего этажа элитной высотки. Но на случай подобных вечеров — даже скорее ночей — на кухонном столе с недавних пор обосновалась небольшая лампа, не подключённая к электросети, однако исправно работавшая, как практически всё в квартире Кроули. Щёлкнул маленький выключатель — и тёплый луч расстелился по помещению, едва разогнав тени по углам. Впрочем, демон прекрасно ориентировался даже в абсолютном мраке — некие плюсы адского бытия всё же имелись. Да и змеиное инфракрасное зрение при необходимости помогало. Зато вот яркое солнце ужасно раздражало глаза, вынуждая часто сильно щуриться. Поэтому Кроули практически не снимал тёмных очков, оставаясь в них даже в помещении, искренне благодарный людям за такое замечательное изобретение, не менее полезное, чем двигатель внутреннего сгорания. Когда в глубине квартиры зазвонил телефон, друзья вопросительно переглянулись. Азирафаэль до сих пор не научился носить с собой свой, который ему подарил демон, как собирался ещё в Лос-Анджелесе. Несчастный мобильник постоянно оставался то в кармане пальто, то на столе, то где-нибудь в одной из квартир, из-за чего приходилось призывать пропажу чудом, чтобы не тратить на поиски целый день. Рассеянность оказалась на удивление заразна. Спустя месяц эдакой совместной жизни Кроули тоже начал регулярно терять телефон, напрочь забывая, где бросал его в последний раз. Прежде он постоянно был в пиджаке или штанах на случай, если Азирафаэль решит позвонить. Но теперь единственный абонент, которого не хотелось игнорировать, как прочих, всегда был рядом — и необходимость в экстренной связи отпала. Да и рингтоны у друзей звучали одинаково, установленные заводскими настройками — не отличить. Кроули, не желая отвлекаться от готовки, щёлкнул пальцами, призвав чёрте откуда — вероятно, от кровати, где валялись скомканные джинсы — свой мобильник, взглянув на экран. "Слава Сатане" во всю его ширину смотрелось жутковатым предупреждением. Не к добру был звонок начальства среди ночи, ох, не к добру. Тем более, в пятницу. Этот день Кроули ненавидел недаром. Да, он всё-таки Пал в пятницу, однозначно, без вариантов. Не обернуться на Азирафаэля в подсознательном поиске моральной поддержки стало делом принципа. Как и ответить на вызов с абсолютно невозмутимым лицом. — Привет неспящим! Как жизнь? — нарочито бодро поздоровался Кроули, прижав телефон плечом к уху, освободив обе руки. Очень не хотелось, чтобы рыба пригорела. По кухне уже вовсю пахло смесью трав, на сковороде шкворчал полуготовый ужин. Оставалось ещё нарезать салат в качестве гарнира. — Судя по всему, мой звонок никого не разбудил, — с улыбкой отозвался в трубке Люцифер. — Значит, у вас двоих всё так же хорошо, как и у нас. — Спасибо, не жалуемся, — нейтрально бросил Кроули, достав овощи из холодильника. Подбросил нож в ладони, перехватив его поудобнее. — Не часто ты балуешь дружескими звонками. Что-то понадобилось? — Ты, как всегда, видишь меня насквозь, — по-доброму усмехнулся собеседник, не любивший долгие светские прелюдии в разговорах. И правда, вряд ли кто-нибудь стал бы звонить ночью на другой континент, чтобы только поинтересоваться чужими делами. — Нам нужна няня, — перешёл сразу к главному Люцифер. Кроули покивал собственным мыслям, сложившимся в логическую цепочку. Ещё наутро после знаменательной ночи воскресенья они с Азирафаэлем узнали о крёстном сыне Дьявола, крошечном нефилиме*, рождённом смертной женщиной — Линдой, если память не подводила — от ангела Аменодиила. Друзья имели удовольствие даже лично познакомиться с новоиспечённой матерью и младенцем, когда, разбуженные после почти бессонной ночи Люцифером, спустились вместе с ним в "Люкс". Там шла уборка после закрытия, а за одним из столов на удобных полукруглых диванчиках расселась целая делегация. Ангел, демон, двое людей и один малыш-полукровка, тихонько сопевший в переносной люльке. Оказалось, что странноватое семейство позвал хозяин заведения, решив заодно попросить Аменодиила разузнать что-нибудь о деле против Азирафаэля, которое велось Наверху с неудавшегося апокалипсиса. Кроули сперва не понял, что к чему, взятый в оборот чересчур жизнерадостной Мейзикин, с порога предложившей выпить за упокой его невинности. Лезла с нелепыми вопросами, на которые коллега не собирался отвечать, вообще борясь с желанием превратиться в змею и уползти под один из диванчиков — пусть попробовали бы его оттуда вытащить, не перевернув половину зала вверх дном. Но тогда вовремя вмешался Люцифер, только что переживший радостную встречу двух ангелов, не видевшихся несколько столетий. — Не наседай на него, Мейз — видишь, он ещё мыслями до сих пор в постели, — произнёс тот, присев на высокий стул за барной стойкой рядом с Кроули. По другую сторону от них выбирала напиток, подходивший особому случаю, Мейзикин. Она долго, задумчиво взглянула на коллегу, натурально витавшего в облаках, и отступила от расспросов, тихо хмыкнув. Поставила перед ним стакан прекрасного крепкого виски, а рядом — кружку кофе, не менее прекрасного и крепкого. Муки выбора из двух зол обрели визуализацию: то ли напиться хотелось на радостях, то ли хорошенько взбодриться, чтобы спокойно пережить перелёт до Англии и предложить Азирафаэлю повторить ночной марафон дома. Всё-таки Кроули любил понедельники, а те вполне отвечали ему взаимностью. С ангелом, на удачу, вышло так же — взаимно. Может, снова повезёт — и он не откажется продолжить. Теперь — уже точно с момента, на котором остановились с рассветом, вымотанные, но абсолютно счастливые. Ту самую, первую их совместную ночь, проведённую в кровати чужого лофта, Кроули помнил досконально, до мельчайших деталей. Помнил, как отдавался Азирафаэлю, жадно обхватив крепкими бёдрами в области талии. Как старался не цепляться за его спину, потому что опасался разорвать гладкую кожу бесконтрольно удлинявшимися ногтями. Вместо этого держался за изголовье постели, случайно сколупывая краску местами, когда вспотевшие ладони соскальзывали к подушке. Нижнюю же половину тела полностью удерживал на весу ангел, оказавшийся неожиданно, но приятно требовательным, даже отчасти жёстким любовником. Он словно знал, чего хотелось партнёру, чувствовал, как это дать, буквально доводя демона до полуобморочного состояния. Фиксировал крепко, что на весу, что прижатым к матрасу, предельно долго откладывая момент желанной разрядки, пока Кроули не срывался в неразборчивый скулёж, напрочь забывая и человеческие слова, и змеиное шипение. Зато успешно отвечая на восхитительно грубоватые, жадные, такие правильные ласки. Сильное от природы тело двигалось на чистых инстинктах, выгибая поясницу под невероятным углом, позволяя Азирафаэлю входить глубже и резче без ощутимого сопротивления. Смазка, найденная там, где говорил Люцифер, очень помогала, добавляя яркости ощущениям. То ли охлаждающая, то ли разогревающая, то ли всё вместе, она лишь обостряла тактильное восприятие до предела. Кроули, правда, и без неё оказался крайне чувствительным. От каждого прикосновения он крупно вздрагивал, подставляясь под уверенные властные ладони, стараясь продлить физический контакт по максимуму. Возбуждение кипело внутри с самого начала, стоило лишь единожды поцеловать желанные губы Азирафаэля. В тот момент для каждого из них по-своему рухнул целый мир, возродившись из руин обновлённым и целым. Когда же наконец соединились ещё и тела, где-то между ними реально заискрило, едва не подпалив простынь. Хотелось всего сразу: трогать, обнимать, прикасаться губами, языком, щекотать дыханием. Честно говоря, Кроули бы с огромным удовольствием действительно вылизал Азирафаэля с головы до ног и обратно, оставь ему кто такую возможность. Впрочем, она выпала позже, когда ангел податливо раскинулся по постели, позволив демону вертеть собой, как заблагорассудится. Но сперва тот отдался сам, послушно разводя стройные бёдра, лёжа на кровати исключительно лопатками. Он загнанно дышал, не смущаясь прямого взгляда сверху, и громко стонал, слыша собственные стоны, словно со стороны, вообще не до конца веря, что его горло было способно на подобные звуки. Голос Кроули, кстати, сорвал где-то ко второму заходу, когда оседлал Азирафаэля, удерживая подобие равновесия на вытянутых руках, которыми упирался в горячую грудь партнёра, ходившую ходуном в поистине бешеном ритме. Когда тот согнул колени, позволив откинуться на них спиной, стало заметно легче, потому что локти уже начинали подгибаться, слабея под напором удовольствия. Воздух вокруг дрожал, поднимаясь жарким маревом к потолку. Едва удавалось хватать его широко открытым ртом, постоянно облизывая мгновенно высыхавшие губы. Кроули задрал лицо к потолку, выставив напоказ всего себя, обхватив лодыжки Азирафаэля, пока он размашисто поддавал бёдрами снизу, придерживая узкую талию сидевшего сверху, практически лишив его свободы движений. Под конец тот, сложившись вперёд пополам, распластался по более широкому, напрочь взмокшему и немного липкому телу своим. До безумия хотелось целоваться, глупо, сентиментально, совсем не по-демонически. Скорее по-человечески, потому что оба потусторонних посланца на Земле за многие столетия действительно отуземились, практически став людьми. Только некоторые сверхъестественные способности отличали их от простых смертных. В том числе выносливость, отсутствие необходимости в еде, воде или сне. В физической близости, к слову, тоже, но на всё уже была их, ангела с демоном, собственная воля и, конечно, желание, которое фактически зашкаливало, не спадая. Кроули узнавал своё тело наравне с партнёром, восприимчивое, не в меру отзывчивое, жадное до новых ощущений, с прекрасной — змеиной — способностью к растяжке. Раньше нечто подобное узнать не имелось возможности. Азирафаэль же оказался более терпеливым, сдержанным до поры, но податливым, легко подстраивавшимся и восхитительно узким. Кроули практически сосчитал его пульс — там — в какой-то момент, использовав это в качестве крошечного отвлекающего фактора, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. Взять сперва себя в руки, а потом — ангела, так, как обоим хотелось. Изначальная порывистая нетерпеливость схлынула вместе с оглушительной волной, накрывшей обоих одновременно ещё накануне того, как они поменялись ролями. Азирафаэль без страха или лишнего смущения позволил партнёру вести, как только отпустил его после первого раза, позволив полноценно лечь на кровать, а не просто опираться на неё лопатками. Тот решил не терять времени даром. Поэтому без промедления, без даже минимальной паузы, не расслабив скрещенные на чужой пояснице ноги, этими же ногами опрокинул ангела навзничь, стремясь доставить ему такое же удовольствие, какое испытал от их долгожданной близости сам. Судя по тому, как вибрировали в надсаженном горле встречные откровенные стоны через поцелуй — получилось. Впрочем, поцелуй — громко сказано. Это больше походило на хаотичное соприкосновение губ, когда новоявленные любовники просто дышали друг другом, сцепившись взглядами, не способные оторваться. Кроули буквально пил из приоткрытого рта Азирафаэля отзвуки горячего удовлетворения, в ответ делясь своим. И двигался нарочно медленно, пока хватало сил контролировать дикую жажду, накопившуюся за столетия ожидания. На его плечах от ухоженных ангельских ногтей надолго потом остались короткие нечаянные царапины, появление которых не заметилось в процессе. Лёгкая боль не отрезвляла ни капли — лишь добавляла ощущений в общий котёл. Кроули всё-таки добрался языком до солоноватой от пота кожи партнёра попозже, взяв эдакий тайм-аут и заодно подарив обоим шанс на передышку. С искренним любопытством настоящего исследователя отыскал наиболее чувствительные места на чужой груди, на животе, спустился к ногам, нарочно обходя ласками пах. Оглаживал ладонями изгибы обнажённого тела Азирафаэля, запоминая их на вкус, на ощупь, навечно отпечатывая в сознании этот неповторимый, сводивший с ума естественный запах, наконец практически лишённый примесей посторонних ароматов. Такой удушливо приятный, простой и понятный, с мягкой горчинкой под коленями и в ямочках крестца. Когда успел развернуть партнёра, Кроули сам не осознал, однако, выпрямившись, захлебнулся воздухом от схватившего за горло резкого возбуждения. Вид стоявшего на коленях ангела с широко разведёнными ногами, идеально прямой спиной, опиравшегося на локти, буквально заставлял застыть в восхищении. Демон в тот момент едва не ляпнул: "О, Боже..." — но язык намертво прилип к нёбу, вообще не способный на внятную речь. Зато пройтись вдоль позвоночника от копчика до самого затылка Азирафаэля, вызвав трепетную дрожь в качестве реакции — запросто. А следом — раскрытыми ладонями по бокам снизу вверх, чтобы свести кисти вместе между выступавшими лопатками, надавив, вынудив прогнуться совершенно пошло, открывшись ещё больше, чем раньше. Стоило навалиться сверху, прижавшись грудью, животом, бёдрами, зарывшись носом во влажные волосы на светлом затылке, как самоконтроль оглушительно треснул по швам. У Кроули конкретно срывало тормоза от осознания доступности всего, что так хотелось. Учитывая полное отсутствие сопротивления, эта доступность шаталась на тонкой нити над пропастью вседозволенности. Но в первую очередь демон уловил доверие, по-настоящему полное, безграничное, которым его наградили ни за что, казалось бы, но которое, определённо, следовало оправдать. Не напирать, не жадничать, не быть эгоистом, не сходить с ума, наконец. Было действительно непросто, но Кроули считал, что справился хорошо со всем. С учётом напряжения между ним и Азирафаэлем, той безумной тяги друг к другу, которая буквально толкала в спину, взаимной жажды в глазах напротив — даже очень хорошо. Потому что на ангела не получалось просто смотреть, не распуская рук. Его хотелось, хотелось до умопомрачения, до судорог в пальцах, до клокотавшего в глотке утробного рычания, до пересохших губ. Хотелось целовать, водя руками по отзывчивому телу, хотелось чувствовать ещё ближе, укрыть собой, укутать, спрятав от целого мира. В груди разливалась через край подозрительно уместная нежность, ласковой негой плавившая кости изнутри, подогреваемая страстью, равной которой не нашлось бы, пожалуй, нигде от того лофта до Альфы Центавра. Кроули набрасывался на Азирафаэля диким зверем, натурально боясь напугать, случайно поранить или чуть придушить, когда крепко стискивал чужие рёбра локтями. Впивался в губы, чудом не задевая клыками мягкий юркий язык, входил осторожно, уже нетерпеливо подгоняемый встречным движением. Не он один здесь хотел и ждал, честное слово, стоило бы действовать, наверное, менее обдуманно, больше доверяя природе, которая лучше знала, как правильно. Азирафаэль просил, соблазнительно запрокидывая голову, подставляя молочную шею с плавно обрисованным кадыком под обжигавшие взгляды партнёра, сухие губы и влажный в противовес язык. Кроули слушал и слушался, подчиняясь без споров, готовый исполнить что угодно, лишь бы ему ещё раз посмотрели в глаза с таким же топким жаром и прошептали на рваном дыхании его имя. От такого сочетания сердце в груди сжималось до ощутимой колкой боли, словно предупреждало заранее, готовое разорваться от переизбытка чувств, вообще не свойственных демонам. И ведь не отбавить — некуда. Разве что — на двоих разделить, чтобы хватило с избытком каждому. Намного сильнее им не хватало друг друга последние десятилетия, поэтому теперь они старались восполнить всё недостававшее, забирая и отдавая в неравных пропорциях. На следующий заход уже Кроули оказался на коленях, крепко прижатый сильной рукой поперёк плеч к матрасу. Мягкие, хаотичные поцелуи вдоль лопаток заставляли дрожать тело целиком, включая спрятанные крылья, которые не хотелось раскрывать, чтоб не мешали. К тому же, для подобного манёвра требовалась концентрация, а откуда ей было взяться, когда единственное, на чём получалось сосредоточиться — на умопомрачительных ощущениях от плотного физического контакта. Перед глазами плыло, внутренности сворачивало в ком, который, судя по жару в животе, натурально воспламенился там, а мышцы бесконтрольно сокращались, перенапряжённые. Азирафаэль не спешил, не напирал, не подгонял, наоборот, дождался, пока партнёр достаточно расслабится под приятными прикосновениями, прежде чем взять его снова, оказавшись в тесном, пульсировавшем плену. Протяжный стон утонул в подушке, как сам Кроули — в удовольствии. А потом всё тело подбросило, словно пружина лопнула. Ладони оттолкнулись от кровати, обхватив шею за своей спиной, которая прижалась к чужой груди, такой же скользкой и влажной. Ноги крупно тряслись, пытаясь разъехаться коленями по простыни в подобие шпагата. Разъехались бы точно, но уверенная рука Азирафаэля, подхватившая под нижними рёбрами поперёк торса, не позволила. Кроули вцепился в неё, как в последнюю, единственную опору, натянутый и вместе с тем расслабленный, качаясь вверх-вниз, насаживаясь резко, не заботясь о вероятных последствиях своей излишней горячности. Его ответное доверие ничуть не уступало по обширности тому, которое вручили ему накануне, буквально несколько минут назад. Сам он не контролировал уже ничерта, положившись на партнёра во всех возможных смыслах, и ни на секунду не пожалел об этом. Азирафаэль, опустившись на пятки, позволил ему сесть на себя, не прекращая двигаться внутри, обвив руками поджарое тело. Целовал, прикусывал кожу возле шеи, спутывал рыжие волосы пальцами, успев в последний момент зажать рот Кроули, когда тот практически закричал, запрокинув голову затылком на широкое плечо. А потом роли снова поменялись — никто уже не взялся бы считать, в который раз за ночь. Никто о подобных условностях, впрочем, не задумывался, вообще не обращая внимания на такие ненужные детали. Как, к слову, и на время. Всё вылетело из головы вместе с самоконтролем, не вернувшись полностью даже после короткого получасового сна. Когда их, ангела с демоном, сцепившихся в полудрёме, переплетя руки и ноги, прижавшихся друг к другу в слепой жажде продлить неповторимое ощущение единения, утром нашёл в разворошённой постели Люцифер, то смог лишь понимающе улыбнуться. Смешно сказать, но он был искренне рад за давнего приятеля, наконец обретшего свой дом в бережных объятиях. Будить этих двоих не хотелось, но пришлось. Внизу ждал Аменодиил, специально вызванный ради разговора с Азирафаэлем насчёт сорванного апокалипсиса. Кроули ведь спрашивал накануне отлёта в Лос-Анджелес, что планировали сделать с ангелом, который помогал ему, демону, предотвратить конец света. Люцифер решил попробовать позаботиться ещё и об этом. Всё-таки он умел быть благодарным, кто бы что о нём ни думал. Однако тут от него зависело очень мало, зато Аменодиил вполне мог попытаться замолвить словечко за мятежного брата, хотя сам находился в малость шатком положении из-за новорождённого сына. Об этом сыне как раз и подумал Кроули, когда услышал от позвонившего среди ночи начальника, что появилась необходимость в няне. Конечно, с нефилимами всегда возникали трудности — Азирафаэль предупреждал на сей счёт новоиспечённых родителей. Обычного человека не наймёшь присматривать за сверхъестественным младенцем, который мог случайно сотворить чёрте что, даже не осознавая своих действий. Отсюда необходимость в том, кто не станет поднимать панику из-за, например, левитирующей мебели, или резко сменивших цвет обоев, или оживших игрушек, или необъяснимого яркого свечения над колыбелькой. Представив масштабы возможного геморроя, Кроули понимающе улыбнулся. Он был не против повозиться какое-то время с малышом, раз уж родителям понадобился отдых, вполне, к слову, заслуженный. — Мои расценки ты, думаю, помнишь, — ответил после небольшой паузы, затолкав подальше воспоминания об их с Азирафаэлем первой ночи. Аж встрепенулось всё внутри на мгновение, да с такой силой, что хоть прямо сейчас выключай плиту, бросай трубку на середине разговора да тащи ангела обратно в спальню, откуда они вообще-то только недавно выбрались. У них никак не получалось насытиться друг другом. Постоянно хотелось ещё и ещё, снова и снова, не оглядываясь на часы или место. Руки сами тянулись к желанному телу, губы предвкушающе покалывало в преддверии очередного поцелуя, а ноги прозаично слабели, готовые раздвинуться фривольно. Впрочем, Кроули даже раньше редко сводил их вместе, словно приглашал ангела не только в "Ритц", но и во грех, так что глупо было жаловаться на дрожь в коленях. Ту самую, которая появлялась каждый раз, стоило только вспомнить, на чём они с Азирафаэлем начали или закончили. Но сейчас стоило, определённо, сосредоточиться на разговоре с Люцифером, а не на собственных неуёмных желаниях. — Оплата почасовая, посуточная или полный месячный оклад. Как удобнее? — ловко вернулся к основной теме беседы Кроули, заодно перевернув рыбу на сковородке. За спиной послышалось многозначительное покашливание, вынудив обернуться, вопросительно вскинув бровь. Азирафаэль сделал то же самое, выразительно округлив глаза. Кроули чуть не хлопнул себя по лбу, сообразив, что тот слышал лишь половину телефонного диалога, наверняка неверно истолковав суть. Звучало-то действительно весьма двусмысленно, если отбросить реплики Люцифера. — Им нужна няня для ребёнка, — громким шёпотом объяснил демон, прикрыв ладонью динамик, чтобы Люцифер не подумал, что фраза предназначалась ему. Азирафаэль понимающе кивнул, расслабившись, и вернулся к чтению, перелистнув страницу. Кроули неосознанно проследил за чужими руками, тяжело сглотнув. Опять не вовремя вспомнилось, как облизывал эти изящные пальцы буквально считанные минуты назад, мешая закрыть себе рот, просивший большего, пока партнёр с поистине ангельским терпением растягивал податливое тело второй рукой. Даже привкус на языке до сих пор сохранился. — ... ты меня слышишь вообще? — раздалось в позабытой трубке — и Кроули поспешил прижать телефон обратно к уху, отвернувшись от Азирафаэля. Ни одной приличной мысли в голове, право слово, раньше было проще, когда запрещал себе думать о подобных вольностях совсем. Теперь же, зная, что ему не откажут, что позволят любую такую вольность, демон просто не мог остановиться в фантазиях. Казалось бы, настолько сильный тактильный голод должен был пройти, поутихнуть за практически целый год. Ничерта подобного. — Да, шеф, слышу, конечно, — торопливо, однако без нервозности отозвался Кроули, прочистив горло. — Просто отвлёкся немного. У меня тут рыба жарится. — Ладно, — напряжённо выдохнул Люцифер, явно только что проглотив пару ласковых для своего подчинённого. — Я повторю. Я буду тебе бесконечно благодарен, если ты просто приедешь и поможешь нам с ребёнком. Пока не знаю, на сколько по времени нам потребуются твои услуги, поэтому можешь взять с собой Азирафаэля, если он согласится. Полагаю, ангельское присутствие моему сыну тоже не помешает. — Да, хорошо, я спрошу у него и... Погоди, что?! — вскинулся Кроули, когда смысл услышанного всё-таки добрался до разума, продравшись через завал посторонних мыслей вполне определённого толка. — Крёстного сына, ты хотел сказать? — уточнил заметно тише, повернувшись боком к плите, оперевшись одной рукой на столешницу, а второй поудобнее перехватив телефон. Спиной демон чувствовал пристальный взгляд Азирафаэля, поэтому нарочно не смотрел в его сторону. — К сожалению, нет, Кроули, — с оттенком ехидцы в голосе ответил Люцифер — и у собеседника мерзко засосало под ложечкой. — Я сказал именно то, что хотел. Мне и Хлое нужна твоя помощь с нашим сыном. У Линды с Аменодиилом всё отлично получается без постороннего вмешательства, а у нас... В общем, мне кажется, что дети — не моё. — Под конец тон говорившего звучал практически печально. — Ты... Ты... Да ты, блядь, издеваешься! — взорвался Кроули, успевший уже прикинуть масштабы катастрофы по предыдущему опыту, отсчитавший очередные одиннадцать лет вперёд и проклявший получившиеся выводы. — Опять всё по новой?! — Кроули... — Я просто придушу тебя к чёртовой матери! — перебил он Люцифера, явно пытавшегося что-то сказать. — Какого хрена, а? Можем мы хоть немного пожить спокойно, для себя, без этого непостижимого вселенского геморроя? — Заткнись и послушай меня! — рявкнул собеседник, заставив Кроули поморщиться от громкости чужого голоса и вполне буквально прикусить язык — не специально, конечно. Люцифер немного послушал тишину в динамике, после чего, медленно выдохнув, продолжил. — В прошлый раз ничего не вышло, потому что антихриста воспитывали обычные люди, окружив его любовью и заботой. Думаю, мы не намного хуже людей в этом, поэтому сможем повторить. Тогда апокалипсиса не случится. К тому же, этот ребёнок не в полном смысле антихрист. Тот был создан с конкретной целью лично мной, без посторонней помощи или участия, понимаешь? — Не хочу это представлять, — пробурчал Кроули, проглотив вязкую слюну вперемешку с кровью из прокушенного змеиным клыком языка. — Я и не просил, — в тон отозвался собеседник. — Я просил помочь вырастить из этого мальца нормального, обычного человека. Ваша с Азирафаэлем стратегия на прошлый раз была вполне рабочая, но вы просто идиоты и перепутали мальчишек. Но если в этот раз вы сделаете всё нормально, как положено, то ничего ужасного не произойдёт. Я, знаешь ли, тоже не очень хочу уже уничтожать этот мир. — А если мы облажаемся? — на всякий случай уточнил демон, ощутив тёплую, успокаивающую волну ангельской благодати голыми лопатками. Она не обжигала, как должна была по всем правилам мироздания, а мягко согревала, уже привычная и такая родная, сейчас — вообще крайне необходимая. Эта безмолвная поддержка вселяла в почти отчаявшегося Кроули надежду на лучший исход затевавшегося предприятия. Даже разнести что-нибудь расхотелось, а босые ступни на отделанном мрамором полу перестали мёрзнуть. И вера в собственные силы — их двоих, вместе, ангела с демоном — победила первый подсознательный страх неудачи. — В общем ладно, — не дав собеседнику шанса придумать ответ, снова заговорил Кроули, потерев висок свободной ладонью, перестав держаться за столешницу кухонного гарнитура. — На месте разберёмся. Но, если всё пойдёт наперекосяк в итоге, я заберу с собой ангела с Хлоей — и мы вместе свалим подальше, а ты останешься разгребать здесь то дерьмо, которое натворил. — Договорились, — чересчур легко согласился Люцифер, казалось, даже воодушевлённый озвученной перспективой. — Когда вас ждать? — Через пару дней. Я позвоню. Напишу. Сообщу как-нибудь, короче, — скомканно закончил оппонент, прервав звонок, не попрощавшись. Выдохнул напряжённо, опустив голову, а потом, встрепенувшись, повернулся к плите с абсолютно невозмутимым лицом и бросил телефон через плечо делано небрежно, но сильно. Тот разбился, врезавшись в стену. Осколки мелкой дробью рассыпались по полу, пока Кроули раскладывал ужин по тарелкам, которые вскоре поставил на обеденный стол по обе стороны от лампы в центре. Наклонился, оперевшись на него локтями чуть сбоку, поймав такой знакомый, по-особенному понимающий взгляд Азирафаэля, и вдруг спросил, напомнив обоим их давний спор. — Так что ты думаешь насчёт Альфы Центавра, ангел? Я в прошлый раз не получил чёткого ответа. — Новый антихрист? — проницательно уточнил собеседник, коснувшись ладони Кроули своей. — Новый антихрист, — повторил тот эхом с утвердительной интонацией, горько вздохнув, накрыв второй кистью запястье Азирафаэля. — Я совершенно не против Альфы Центавра, — ободряюще улыбнулся он, добавив в перекрестье их рук свою, последнюю свободную, которой закрыл книгу, оказавшуюся теперь между его локтей. Кроули даже не попытался спрятать ласковую благодарность во взгляде. Эта поддержка, это понимание в глазах напротив — он бы не смог без них. Он бы не смог без Азирафаэля. Сорвался бы, накрутил себя за считанные минуты, напился в отчаянии, а потом, уже не надеясь на благополучный исход, сел в "Бентли" и умчался к звёздам, как собирался ещё около десятилетия назад. Удивительно, как одно-единственное существо было способно изменить образ мышления. Хотелось и надеяться, и верить до последнего, чтобы только этот светлый ангел не разочаровался в нём, иногда ударявшемся в панику демоне. Он старался, изо всех сил старался. Пока вроде даже получалось. — Но сперва мы всё-таки попробуем ещё раз спасти этот мир. Согласен? — предложил Азирафаэль, приподняв брови. — Согласен, — кивнул с усмешкой Кроули, окончательно согнувшись к столу, чтобы приложиться лбом к костяшкам верхней ладони собеседника. А потом, вскользь коснувшись её губами, сжал пальцы на другой, вновь посмотрев в лицо напротив, добавив. — С тобой, мой ангел, я на всё согласен. Они зеркально улыбнулись друг другу, одновременно подавшись вперёд через стол, закрепив не произнесённое обещание поцелуем. Они обещали постараться предотвратить новый апокалипсис, а Азирафаэль — отдельным пунктом — без споров улететь с Кроули к далёким галактикам, если план на этот раз не сработает. Но оба верили, что, пока они вместе — им всё по плечу. — Ужин остынет, — напомнил повар между делом, отстранившись. — Зато ты — нет, — парировал собеседник, игриво стрельнув взглядом на чужие губы, по которым машинально пробежался бесконтрольно раздвоившийся язык. И снова ни одной приличной мысли не осталось в голове. — Это угроза или предложение? — схожим тоном отозвался Кроули, чуть прищурившись. Этот своеобразный флирт, появившийся между ними после первой поездки в Лос-Анджелес, заводил не хуже откровенных прикосновений. — Это искушение, дорогой мой, — со значением сказал Азирафаэль, мягко высвободив свои ладони из некрепкой хватки собеседника. — Но это вроде по моей части, разве нет? — продолжил затеянную игру демон, отославшись к памятному разговору в Риме. Разговор был памятен тем, что тогда именно ангел подошёл и завёл беседу первым, а не наоборот, как случалось всегда раньше. Азирафаэль легко разобрал намёк в подтексте, многообещающе усмехнувшись. — Хочешь проверить? — спросил негромко, вздёрнув светлую бровь. Кроули мог поклясться, что если бы прямо сейчас уже не была разложена по тарелкам еда, то поверх скатерти незамедлительно разложили бы его самого. И он, определённо, не возражал. — Может, сперва всё-таки поужинаем, ангел? — постарался тот чуть снизить градус напряжения между ними, ногой придвинув к себе второй стул и плавно опустившись на него. Чёртовы колени напрочь отказывались держать. — А потом — позавтракаем, — согласно кивнул Азирафаэль, взявшись за вилку с ножом, опустив взгляд на идеально прожаренную рыбу в окружении салата, украшенную веточкой зелени и тонкой долькой лимона. Сервировка действительно не уступала ресторанной, как и вкус. Зачем вообще понадобились рестораны, когда дома имелся личный шеф-повар? Разве что на всякий случай, чтобы он не уставал стоять у плиты. Уж лучше уставать от чего-нибудь другого, более приятного, чем можно было заниматься вдвоём. В том числе — у плиты. Кроули тяжело сглотнул, прикрыв глаза. Спрятанный в чужих словах второй смысл звучал очень привлекательно. Азирафаэль по сути только что сообщил о намерении не выпускать друга из постели всю ночь — и тот без лишних слов согласился. Только идиот отказался бы. Тем более, когда перспективы на ближайшие как минимум одиннадцать лет выглядели весьма расплывчато. Растить ребёнка — жуткая морока. Повезёт, если останется время хотя бы душ принять, про остальное и речи пока не шло. Впрочем, с этим ангел с демоном разберутся уже по ходу дела, а пока программа на обозримое будущее вырисовывалась отличная: ужин и кровать. Ко второму пункту предсказуемо хотелось приступить поскорее и не заканчивать его подольше. Ведь с рассветом начнётся беготня с закрытием книжного магазина на неопределённый срок, приостановкой поставок из издательств, оформлением необходимых бумаг и скрупулёзные сборы в дорогу. Но пока до этого ещё было время, которое Азирафаэль с Кроули уже знали, как потратить. Судя по их периодическим переглядываниям через стол, они явно думали в одинаковом направлении. В конце концов, их не просили поторопиться, значит ещё пару дней Люцифер вполне мог подождать. _________ *"грязные танцы" — в данном случае является обозначением временного промежутка в районе 1920-30-ых годов, когда латинские танцы только приобретали популярность в Америке и считались излишне развязными среди населения. Официально названия "грязные танцы", конечно, за этим явлением не закрепилось, но мне оно показалось очень удачным и подходящим, к тому же, всегда на слуху из-за одноимённого фильма. *книгу — Люцифер цитирует самую, пожалуй, известную и заезженную фразу из "50 оттенков серого" (книга и фильм), информация для тех счастливчиков, кто не читал и не смотрел. *"Ю-ху!" — оно же "Ва-ху" (англ. wahoo) из фразы Кроули: "Can i hear "Wahoo!"?" — во время презентации в Аду проекта трассы "М-25". Перевод малость вольный и обрусевший, да. *марш Мендельсона — он же так называемый "свадебный марш", под который невеста обычно идёт к алтарю (на всякий случай — вдруг кто не в курсе). *Джоконда — она же Мона Лиза, картина Леонардо да Винчи, набросок которой висит в квартире Кроули в рабочем кабинете. *в сороковых — имеется ввиду самый первый век нашей эры, спустя несколько лет после распятия Иисуса Христа. *Иешуа — он же Иисус (греч. Ἰησοῦς - "Йей-сус"), что в оригинале на иврите (ישוע) звучит как "Иешуа" и в переводе означает "спасение". *нефилим — в разных источниках происхождение, внешний вид и свойства нефилимов описаны по-разному, но лично мною в данном контексте это название использовалось исключительно в значении "ребёнок ангела и человека".