Их было больше

Корабль ужасно качало. Холланд уже ненавидел его. Он старался не спать. Не то, чтобы его особо пугала Бард, решившая заглянуть и прирезать его. Это было бы даже забавно. Но каждый раз, когда он закрывал глаза он считал: Алокс, Талья, Ворталис. После он добавлял ещё много имён, помня всех, и заканчивал всегда одним и тем же. Лин. Он вспоминал её последней. Это имя не давало ему ни спать, появляясь во снах, ни есть, застревая в горле. Он вспоминал о ней последней, но не от того, что она была менее важной. Она даже была важнее всех тех, кто приходил на ум первым. Просто ему очень не хотелось вспоминать это имя, когда он пересчитывал убитых. Она была живой. Он хотел, чтобы она была живой. Тёплой и нежной, такой какой он видел её тогда. Холланд открыл глаза. Каюта неприятно качнулась, и он чуть не упал с койки. Он горько подумал, что без своих цепей свалился бы. Тяжело он повернул голову к дверям. -Надо же, какая честь. - тихо заметил он и отвернулся. На пороге стояла Лайла, та девчонка, воровка из Серого Лондона, пират и так по мелочи. Она стояла и смотрела на него одним настоящим глазом, а вторым разбитым. Холланд вспомнил Ожку. Не он убил её, но все равно прибавил к остальным. -Вот думаю, - начала Бард, - Не перерезать ли тебе глотку, пока Келл не видит. А то уж больно ты шумный по ночам. Холланд припомнил, как Лайла ворвалась ночью в его «каюту». Да, ночью ему снился кошмар, а эта воровка выглядела так невинно в темноте, что он тут же о нем забыл. Ну, а что ещё могло сниться ему. Атос, Астрид и бесконечные пытки, к которым он так привык, что те стали рутиной. Рутиной, заставляющей вскакивать с криком. Во рту появился привкус желчи. Холланд сглотнул и ядовитое улыбнулся. -Ну не я же расскачивал корабль под утро. Под ваши вздохи тоже просыпаться не верх наслаждения, знаешь. Колдун заметил, как щеки девушки вспыхнули, и она потянулась к ножу. Сколько их у неё точно, Антари не знал, да и не хотелось. Он отвернулся к маленькому окну и почувствовал, как к горлу поступает тошнота. Бард усмехнулась. Видимо земетила, как лицо колдуна позеленело. Но он не повернулся к девушке. Тоже самое, что поворачиваться к Астрид. Только вместо кнута будет улыбка. Зачем же она пришла. Лайла будто и сама не знала. Ей просто нравилось видеть его связанным. Но скоро сюда должен был за явиться Келл, она чувствовала. Очень уж задумчив он был с самого утра. А прошлый раз, когда он прибывал в таком настроении, они о чем-то беседовали с убийцей Бэррона. Но Холланд редко отвечал. Для него чужды были мысли о том, что кто-то начнёт разговор просто так, а не потому, что хочет причинить боль. К боли он привык, а вот к разговорам нет.