Девушка с пристани

      Они познакомились совершенно случайно. Всего одна мимолетная встреча, а при упоминании о ней в груди все предательски шумит и наполняется легкими нотками той музыки, что выбивала к чертям весь воздух из легких. Все началось с того, что он, поддавшись нахлынувшим на него волнам сентиментальности, вдруг неожиданно для себя стал наблюдать за девушкой в белом, можно сказать, совсем воздушном, прикрывающем колени, платье с воротником, отделанным какими-то замысловатыми бусинами, напоминающими дождевые капли. Она прошла мимо него, совсем как виденье, такое чистое и невесомое. И он, скорее всего, принял бы её за призрака, если бы не волнистые иссиня-черные волосы, что поймав на себе солнечный луч, стали поблескивать. Что-то в ней было особенное: она смогла посеять семена интереса в его остывшую ко всему душу и всколыхнуть юношеские надежды. Наверное, потому что она была молода и, пожалуй, казалась ему совсем беспечной, неотягощенной сковывающим грузом вины. Её тонкие плечи прикрывала шаль, она приходила в одно и то же время, по средам и четвергам, гуляла по пристани Сан-Себастьяна совсем одна. Её не могла остановить даже плохая погода, она все приходила и приходила, а он продолжал задаваться никчемным и пустым вопросом: почему такая привлекательная (пусть он и не видел вблизи её лица ни разу) и юная девушка гуляет совсем одна, предпочитая резкие порывы ветра, что тут же подхватывали ленты-локоны и вплетали влажные соленые капли, веселой и шумной компании молодых людей?       Вряд ли незнакомка, так прочно поселившаяся в его голове и ставшая навязчивой идеей, заметила бы его, устроившегося с очередным романом Кристи и покуривавшего сигареты. Погода весь месяц стояла скверная: постоянные порывы ветра, бушующие из-за штормов море. Но ему нравилось проводить время здесь, вдали от наскучившего и пропитанного воспоминаниями Лондона, Оксфордского Университета, где каждый день напоминал предыдущий, пусть он, безусловно, любил свою работу и общество молодых студентов, с глазами, наполненными лихорадочным азартом и каким-то по-особенному притягательным блеском. С ними он невольно вспоминал об ушедших днях своей юности, об ошибках, что стоили ему самого дорогого, о том, что и у него когда-то горел какой-то незатухающий огонек в глазах. А потом умерла его мать, вслед за ней сестра, связь с братом разорвалась по швам и он остался один. Груз вины, как камень, был повешен на его шею. Воспоминания сдавливали, как любимый бордовый шарф, в который он любил кутаться зимними вечерами во время прогулок. Тем не менее дерзкие ответы студентов и беседы с ними захватывали больше, чем разговоры с коллегами. И вот сейчас он здесь, старается скрыться от своего прошлого, забывшись всего на несколько секунд, пробегаясь взглядом по строчкам известного детектива.       Дочитав финальный абзац и захлопнув книгу, в глаза засветило солнце, ослепив на несколько секунд, а потом он вновь увидел свою незнакомку. И залюбовался ею. В ней было чересчур много нежности, а издалека чудилось, что эта девушка настолько хрупка, что если привлечь её к себе, то она, подобно фарфоровой кукле, треснет пополам и осколки разлетятся так, что потом не только склеить, собрать будет очень-очень тяжело. Её трудно было не узнать: снова то самое белоснежное платье, подчеркивающее точеную фигуру. Эта черта въелась в его сознание, как какой-то непонятный дурман. Девушка стояла у причала, невозможно маленькая и болезненно худенькая, на этот раз её волосы были собраны в пучок, но ветер все равно выбил пару прядей (если, конечно, такая прическа не была задумана изначально) и умудрился подхватывать их. Спустя несколько минут девушка и вовсе сошла на песок босая, оставив свои хорошенькие туфли скучать неподалеку. Она наклонилась, не боясь, что намокнет подол, как-то задумчиво улыбнулась, потрепав подбежавшего к ней большого и слегка потрепанного пса, а потом он услышал смех, такой какой-то звонкий и невесомый, доносившейся до него отголосками, что тут же подхватывал и растворял ветер. Нездешняя девочка из мира теней пришла по его душу.       Мимо сновали прохожие, поглощенные своими делами, а она вдруг остановилась и разглядела среди них мужчину в сером костюме, что стоило признать, отлично сидел на нем. Он лениво выкуривал очередную сигарету и что-то увлеченно читал. Его пальцы то и дело переворачивали страницы синей, должно быть, приятной на ощупь и не менее интересной, книги. Она не знала почему её посещало такое чувство. Но что-то выделяло этого мужчину на фоне других незнакомых ей людей. Он казался каким-то от всего отрешенным и один раз, когда она прошла мимом него к причалу, то ей удалось заметить, что глаза у него почти что-то такие же, как и переплет книги, что он читает каждый день, только слегка посветлее. Пиджак покоился рядом с ним, словно задумчивый и молчаливый спутник. Она все пыталась угадать сколько ему лет, и её попытки с треском проваливались. Казалось, что ему около сорока, а потом она думала, что мужчину явно немножко старит его каштановая борода и переставала смотреть на него, понимая, что неприлично нарушать чужое уединение. И тем более, угадывать возраст незнакомцев не самое лучшее занятие и совсем не помогает развлечься. Но ничего другого придумать она, увы, не могла. За два месяца, что она провела здесь, совсем как пленница, все дядины книги были перечитаны, а прогулки по улицам не зарождали в душе тот прежний интерес. Она все больше скучала по родной Шотландии, по братьям, от которых недавно получилась несколько открыток. Хотелось уехать домой, но она не могла, потому что ей был полезен здешний воздух. И, возможно, эта была последняя поездка в её жизни. Она знала, что скоро умрет.       Она совсем случайно заинтересовалась этим незнакомцем. Наверное, потому что было в нём что-то загадочное. Но она не могла понять, что именно её так привлекло. Может быть то, что он был хорош собой? От подобных мыслей щеки краснели, и она старалась думать о чем угодно, только не об этом. Было глупо и странно иногда наблюдать за ним, он почему-то всегда был на своем любимом месте, под навесом, читал и не замечал никого вокруг. Словно ему было все равно. Даже в те дни, когда погода была ужасна, она замечала его среди немногочисленных людей, что мелькали перед глазами туда-сюда. И тут же уходила дальше по своему излюбленному маршруту. Правда в тот момент, когда увидела его взгляд, обращенный к ней, она была приятно удивлена. Она всего лишь гладила подбежавшего огромного пса, тогда ветер настойчиво скидывал пряди волос ей на лицо и, убрав их, она мимолетно встретилась с его взглядом и тут же отвернулась. Как-то было по-детски все это. Её подол стал мокрым, и неприятный холодок забрался под кожу, а к горлу подступил кашель. В тот день она не могла представить себе, что их пути все-таки пересекутся по такой нелепой причине.       Ей просто нравилось приходить на Гребень Ветров. Оттуда открывался такой до боли красивый вид. Синее море, шум которого ласкал её слух и заставлял искренне улыбаться, а такое величественное сооружение Чиллиды вызывало восхищение. Пожалуй, это было её самое любимое место. Она пришла туда, наблюдала за накатывающими волнами и совсем не думала о своей болезни. Только на Гребне Ветров ей почему-то казалось, что она здорова и все ещё впереди. Ей было всего лишь девятнадцать, она так сильно хотела чего-то нового, хотела учиться, хотела столько всего пережить, хотела заниматься балетом. Но врачи ясно давали понять, что её мечтам не суждено сбыться. Матушка была уверена, что все наладиться, как впрочем и отец. Родители надеялись, а она нет. Ей не помогала даже юношеская наивность и вера в светлое будущее, которую ещё в детстве отец погрузил в душу своими церковными проповедями. Наверное, она поддавшись мечтательному порыву и поверила бы в счастливый конец, если бы её молодое сердце не было разбито вдребезги одним юношей, которого она знала, казалось, уже сотню лет. Он казался ей таким совершенным и она была так влюблена, что иногда сбегала с школьных уроков к нему, а он целовал её так долго, что дух захватывало. Но сказка, которую подпитывало солнце, пробивающееся сквозь тучи, внезапно закончилась. Он узнал, что она больна. Сказал, что ему нужно время. А через два года он женился и забыл о ней. А она о нем, к сожалению, не забыла. Она помнила о нем все до мельчайших подробностей, начиная от пшеничных волос и заканчивая несколькими веснушками, расположившимися возле носа.       Она снова думала о нем, старалась перестать, но не получалось и именно из-за этого налетела на кого-то. Совсем спонтанно ухватившись за чьи-то широкие плечи, она вздрогнула, когда встретилась взглядом с тем самым мужчиной. У него были такие синие глаза, что она невольно сравнила их с морем, а потом виновато опустила голову:       — Простите, пожалуйста, я не хотела, сэр.       Удивительно, но у него был приятный и довольно ласковый голос, что по спине побежали мурашки. Ещё он был порядком выше её и смотрел на неё из-за этого сверху вниз, не скрывая свой интерес, а она чувствовала себя неловко, будучи прижатой практически вплотную к нему. Появилось желание убежать от него, словно вся её храбрость куда-то в миг исправилась. А ведь буквально несколько дней назад ей хотелось что-нибудь узнать о нем, а сейчас она гипнотизировала золотистые пуговицы на его жилетке так, словно они были самой важной на свете вещью.       — Все в порядке, мисс.       Его ладони сами опустились на её талию, придерживая, чтобы девушка, налетевшая на него, не упала. Ткань платья была такая мягкая, что отпускать не хотелось. А потом на него посмотрели такие зеленые-презеленые глаза: удивленно и смущенно. На щеках появился румянец, словно она жутко провинилась перед ним. Та самая нездешняя девочка из мира теней. Он усмехнулся, решив, что довольно забавно судьба подтолкнула его к ней, наверное, теперь его заинтересованность в ней должна растворится в прах, но ему отчаянно захотелось побыть с ней подольше. Она и впрямь была привлекательна, не то чтобы она была безумно красива, но в ней было что-то притягивающее и располагающее. Длинные ресницы, аккуратный нос и губы цвета рубина больше всего выделялись на её бледноватом лице. Она действительно была очень молода. Он рассматривал её так близко и впервые за долгое время что-то в его душе встрепенулось, потому что она так мило засмущалась.       — Не хотите составить мне компанию, мисс? Вы, наверное, хорошо знаете эти места в отличие от меня? — он обаятельно, но искренне улыбнулся. — Ах да, забыл представиться. Альбус Дамблдор, — его руки уже минут пять, как соскользнули все-таки с её талии.       — Минерва Макгонагалл, — она осторожно пожала его руку. И какие же они у неё теплые и мягкие! И судя по акценту, что её выдал, она оказалась вовсе не местной, а скорее всего, шотландкой.       С новой знакомой удалось найти общий язык практически сразу. Во время беседы они то и дело перескакивали с одной темы на другую, из-за чего время практически незаметно летело. И он невольно подумал, что если бы она была его студенткой, то ему было приятно беседовать с ней в стенах Университета. Она показалась ему весьма интересной, много знающей, но печальной и серьезной. Хоть она и улыбалась, смеялась пару раз, его не покидало чувство, что её что-то мучает. Но лезть в душу юной девушки с расспросами было неуместно. Он все никак не мог отбросить в сторону свои профессорские привычки: разговоры по душам. И больше всего его поразило в ней то, что она отвечала ему открыто, порою даже как-то дерзко и совсем ничего не знала про него, человека, которого почти все окрестили своего рода гением. Было приятно общаться с кем-то, кто ничего не знает про тебя. Он проводил её до отеля, когда внезапная прогулка закончилась. И ему стало грустно, что она скрылась за воротами в своем белом платье, оставив его совсем одного.       — Значит, вы профессор? — спросила Минерва, когда они вновь встретились. Он кивнул, оторвавшись от газеты и посмотрел на неё. Её волосы были собраны в хвост. И ещё он заметил, что она совсем не использует никакую косметику: его новая знакомая не рисовала стрелки, не красила губы. И скорее всего из-за этого выглядела такой естественной. — И что вы преподаете?       — Физику, — прошептал он, думая задать ей какой-нибудь вопрос про учебу, но потом вдруг понял, что ему совсем не хочется, чтобы они разговаривали на данную тему.       — Вам подходит, — задумчиво ответила она, одарив его внимательным взглядом и сделав медленный глоток липового чая, потом смущенно добавила. — Мне бы, наверное, понравилось слушать ваши лекции.       Он лукаво улыбнулся. Подобное заявление льстило. Она поправляла свои черные волосы и улыбнулась в ответ. Мистер Дамблдор все равно казался ей каким-то загадочным. Ей нравилось проводить с ним время, он интересно рассказывал и ещё с ним можно было поспорить. Конечно, она была моложе его, но он уважал её суждение и этим располагал к себе. Минерва думала, что он действительно хороший преподаватель, правда его глаза были наполнены такой беспросветной печалью даже в те моменты, когда он улыбался. И ещё с ним она не вспоминала о своей болезни и ушедшей любви, которая сейчас и вовсе казалась чем-то далёким, давно прошедшим. И не видеть в глазах собеседника проскальзывающей иногда жалости было для неё так важно. Потому что она устала, что к ней относятся так, словно она совсем беспомощная девочка, которую надо утешить.       Их прогулки вошли в некую традицию и сегодняшним вечером, когда небо, что заволокло грозными серыми, почти черными тучами, дождь вот-вот должен был пролиться на землю. Но Альбусу не хотелось проводить вечер в комнате у камина. Наверное, ему следовало поехать сюда с Дожем, чтобы не мешать юной девушке отдыхать, но она, как ни странно, была не против их встреч. И ему хотелось видеть её с каждым днем все больше. С ней он вдруг чувствовал себя прежним Альбусом, который хотел когда-то давно, в другой жизни, совершить кругосветное путешествие и был полон надежд, которые сейчас казались ничтожны и смешны. Ведь стоило вновь пройтись по лабиринтам прошлого и он вспоминал светловатые локоны Геллерта, его оживленные речи, и то, как погибла Ариана. Становилось тошно и он чувствовал себя таким виноватым, несущим ответственность за её смерть. Он никогда не избавится от призрака своей сестры в голове.       — Вы опоздали, сэр, — она стояла к нему спиной, черные локоны беспощадно трепал ветер. Сегодня она снова надела своё белоснежное платье. — Если честно, то я не думала, что вы придете. — Он подошел к ней совсем близко так, что его накрыл шлейф цветочных духов. Альбус тут же подумал о лилиях.       — Почему? — просто спросил он, она развернулась и их взгляды смешались в какую-то сине-зеленую палитру.       — Погода плохая, — она улыбнулась ему, и её щеки (наверное, из-за того, что их лица разделяли всего несколько сантиметров) вспыхнули. Он чувствовал её дыхание, когда наклонился, чтобы заправить выбившуюся прядь черных шелковистых волос за ухо.       — Не страшно, — именно сейчас ему захотелось приподнять её за подбородок и поцеловать. Но, он, конечно же, не сделал это. Такого права ему никто не давал.       Дождь все-таки настиг их совсем недалеко от причала. Гроза была пугающе прекрасна. Небо в один миг окрасилось в пепельный, словно оповещающий о грядущем конце, цвет, а раскаты молнии подтверждали это нелепое суждение. Дамблдор сразу понял, что она замерзла, поэтому любезно протянул ей свой пиджак, хоть Минерва и упрямилась, говоря, что из-за столь глупого поступка и желания остаться джентльменом в её глазах, он простудиться, а она будет чувствовать себя виноватой. До чего же был забавен этот спор.       — Я ведь не умру от легкой простуды, — отмахнулся он, а потом, когда её глаза наполнились каким-то странным блеском, понял, что выбрал не совсем удачную формулировку для своей мысли. Можно было подумать, что она плачет, из-за капель, что бусинам стекали с растрепавшихся черных локонов и пробегали по лицу. К нему в голову полезли ужасные мысли, а дурное предчувствие заполнило легкие. Ему всего лишь показалось. И он вспомнил о сестре. Снова.       — Альбус, с вами все в порядке? — она впервые назвала его по имени и прикоснулась к его щетинистой щеке, и он кивнул, отойдя наконец-то от легкого приступа давящих грехов. Она сочувственно посмотрела на него. И сам того не понимая, он увлек её в тот переулок, где находился его дом.       В комнате было тепло и темно, потому что шторы были закрыты. Он тут же принялся зажигать свет, а Минерва почувствовала себя какой-то чужой в этом месте. В глаза бросился тут же небольшой стол, на котором стояла чашка с недопитым какао, та самая книга, возле нее лежала газета и листок бумаги, напоминающий письмо, комод и кушетка возле окна, рядом располагалась торшер, напоминающий какой-то непонятный цветок. Довольно уютно и в то же время так пусто и одиноко. Она поежившись, обняла себя руками за плечи, остановившись у того самого столика, разглядывая переплет «загадочного происшествия в Стайлзе». На душе стало тревожно: она ещё никогда не оставалась одна в доме у мужчины. Но Минерва не могла отрицать того, что внутри все сжалось от непонятного предвкушения чего-то особенного. Зря, она недавно все-таки читала романы, что так не любила раньше. Однако, она доверяла ему, что-то подсказывало ей, что этот человек не причинит ей никакого вреда. Альбус в это время находился на кухне, собираясь спросить у неё что-то про чай. У него были лимонные маффины и половина «Наполеона». Отправившись в гостиную, он так и застыл в дверях. Слова вдруг застряли в горле из-за того, что он увидел её такой. Она была сейчас так соблазнительно хороша, а очередной раскат грома, словно предостерегал его о том, что даже в мыслях нельзя допускать подобные желания. Её черные локоны казались ещё темнее, совсем как-то ночное небо, из-за воды. А это воздушное мокрое насквозь платье прилипало к груди и между ног — он не мог отвести взгляд. Это было неправильно. Это было грязно.       — Вы будете чай, Минерва? — он все-таки пересилил себя и подошел к этой нездешней девочки из мира теней. Она пожала плечами, потом кивнула. — Нужно согреться, — он сжал её холодные маленькие руки, не удержавшись, преподнес к губам, поцеловал. Минерва старалась не смотреть на него. Она вновь покраснела и засмущалась, когда он коснулся талии и поцеловал на этот раз в губы. Минерва думала, что нужно оттолкнуть мужчину, которого она знает всего-то несколько недель, но она не хотела ничего делать. Его губы и руки были теплые. И его было слишком много в тот момент, когда её, наоборот, ничтожно мало. Минерва думала, что зря ее матушка назвала в честь богини мудрости, потому что так опрометчиво и глупо поступать та бы точно не стала. Порядочные девушки вообще не должны так податливо отвечать на поцелуи мужчины, годящегося в отцы. Его борода приятно колола, а одна из рук нежно поглаживала щеку, другая нетерпеливо пожимала тонкую талию и выпирающие костяшки на бедрах, а потом он и вовсе подхватил её на руки и унес в спальню, опустив на широкую, застланную пухлым кремовым покрывалом кровать.       Дамблдор понимал, что вел себя возмутительно, почувствовав себя возбужденным, замечая её невинность и неопытность. Он должен был поступить правильно и прекратить прикасаться к ней, разжигая в себе все больше желания. Но не смог. Его пленила юная и безгрешная девушка, казалось, что она спасет его от этой бесконечной, окутавшей его, подобно зимнему покрывалу, безнадеги и опустошенности. Он ещё раз поцеловал её. Минерва смущенно опустила голову к нему на плечо. Девушка сидела на краю кровати, ухватившись руками за плечи мужчины, от которого так приятно пахло морем, табаком и каким-то одеколоном. А его руки скользнули под подол, провели по тонким чулкам и мягкой коже чуть выше и замерли.       — Скажи мне, чтобы я перестал, пожалуйста, — с мольбой в голосе попросил Альбус. Его синие глаза казались совсем темными и такими же грустными. Он взял в ладони её лицо. Минерва сжалась под натиском. Она знала, что он тут же отступит, если она его попросит. Но сказать простое «хватит», оттолкнуть его и убежать к себе домой, к дяде, который наверняка волнуется за свою племянницу, и вычеркнуть этого человека из жизни она не могла.       — Не надо прекращать, пожалуйста, — она сама поцеловала его. И Альбус понял, что его последняя попытка провалена. И одновременно тошно и смешно оттого, что юная девушка так просто решила отдаться ему… А он и рад.       Когда платье соскользнуло с неё, она предстала перед ним в своей чистой наготе. Небольшая грудь, слегка округлые бедра и лихорадочный румянец выступивший на щеках. Она не была ребенком, но и не была взрослой женщиной. И из-за этого её хотелось ещё сильнее. Альбус корил себя за то, что он — опытный и взрослый мужчина — ведет себя, как подросток, поддавшись чувству. Но стоило признать, что он давно уже позабыл, что такое чувствовать и ни одна случайная связь не вызывала подобного желания. Он развел ей ноги, приблизился и поцеловал по-взрослому, его руки скользили по шелковистому телу, она неуверенно обняла его руками за плечи, а потом сама расстегнула рубашку. Все так стремительно завертелось, слилось в кутерьму разгорающихся ощущений.       Она всхлипнула, сильнее сжав его плечи, а он боролся с собой, давая ей время привыкнуть к новым ощущениям. Желание и нежность переплетались. Ему отчаянно не хотелось делать ей больно. Он поцеловал её в щеку. А потом медленно двинулся дальше, слушая её сладкие стоны. Целуя шею, опускаясь чуть ниже. Она улыбнулась ему, несмотря на то, что в глазах поблескивали слезинки и сама потянулась за поцелуем. Как же было хорошо… И спокойно впервые за долгое время.       Минерва проснулась первая, скорее всего из-за яркого света, что пробивался сквозь штору. Она почувствовала тепло чужого тела, а когда повернулась, увидела спящего мужчину рядом с собой и в памяти всплыли события прошлой ночи. Она смущенно прикрылась покрывалом и слегка отодвинулась от него. Ей было немного стыдно, но она не могла отрицать того, что ей было очень хорошо с ним ночью. Забывшись, она почувствовала, как кто-то провел по её обнаженной спине, откинув волосы назад. Альбус привстал и привлекая её к себе, поцеловал в щеку. До этого он смотрел на неё такую растрепанную, казавшуюся по-взрослому красивой. И его мысли невольно посетил вопрос: что же будет, когда она станет старше, если он сейчас так на неё реагирует?       — Все хорошо, Минни? — ласково спросил он.       — Да, хорошо. — и она, неожиданно осмелев, поцеловала его.       Ночь, что они всего лишь раз провели вместе, навсегда запечатлелась в памяти. Альбус должен был уехать через неделю. Странно, но они ни говорили о произошедшем больше, продолжая проводить время друг с другом, но он чувствовал себя ответственным за неё. Ему с ней было необычайно легко и иногда он думал, что Минерва влюблена в него по-настоящему. Бывали такие моменты, когда она смотрела на него так ласково, что он невольно чувствовал, как много на нем было её любви. В такие моменты ему становилось странно от мысли, что его кто-то может так любить, а потом и вовсе тяжело из-за того, что ему нужно уезжать и оставлять её. Он чувствовал себя гадко так, словно он с ней поигрался и собрался бросить. Но Дамблдор ничего не мог поделать: он не мог взять её с собой и не мог остаться с ней здесь. Музыка, что доносилась с улицы, заставляла на мгновение расслабиться, но сердце болезненно сжималось, когда она целовала его в нос, а её рука ласково скользила по его жестковатым волосам, а потом по щеке. Она смеялась, когда он начинал щекотать её и улыбалась новым каплям дождя на стекле.       — Я скоро уеду, — честно признался Альбус, она лишь сжала его руку.       — Я знаю, — Минерва неожиданно поцеловала его в губы, обвивая руками за шею, притянула чуть ближе. — Пообещаете мне кое-что на прощание?       — Думаешь, что мы больше не увидимся, Минни? — после той ночи он не мог перестать называть её «Минни», несмотря на то, что она не любила сокращенный вариант своего имени, но ему позволяла называть её так. Он надеялся, что она не жалеет об их связи…       — Мне бы хотелось увидеть вас очень-очень. Просто пообещайте, хорошо? — она вновь коротко поцеловала его. — Будьте счастливы, ладно? — он кивнул. — И помиритесь с братом. Сделайте первый шаг.       — Пообещай мне, что мы встретимся у Гребня Ветров через год, — прошептал он ей, в последний раз обнимая за плечи. Её обнимать было приятно и он на мгновение подумал, что ему повезло: у него есть возможность прикасаться к ней. От волос доносился запах корицы и лаванды.       — Обещаю, — прошептала она.       Свои обещания они так и не сдержали. Она просто-напросто не встретила его через год, а он не смог быть счастливым, когда узнал, что её больше нет. Альбус думал, что узнал Минни достаточно близко, но ошибся. Она была так искренна, но о болезни своей промолчала. Он не винил её, понимая, что ей не хотелось, чтобы он сочувствовал ей и одаривал полными жалости взглядами. Но часть его готова была разлететься на мелкие кусочки. Он мог остаться с ней, а теперь может лишь мысленно представлять её образ. Как же, наверное, ей было ужасно осознавать то, что она скоро умрет. Она ведь была так юна, она не должна была закрыть свои зеленые глаза в двадцать лет… И ему от одних таких мыслей становилось горько, потому что за такое короткое время, что у них было, Альбус правда очень сильно привязался к этой девушке. Даже полюбил. А теперь её просто нет. Наверное, такова его судьба терять или расставаться с теми, кто ему дорог. Но о расставании рано было говорить. Дамблдор не ожидал, что к нему придет её письмо. Увидев такой красивый и ровный почерк, ему стало ещё больнее и внутри все сжалось. «Здравствуйте, Альбус! Во время одной из наших бесед вы случайно упомянули, что совсем не любите отмечать свой День Рождения, и я жутко расстроилась из-за этого. Поэтому решила, что написать вам нужно именно в этот день. Я знаю, что вам сейчас читать моё письмо, скорее всего, очень больно, потому что я не открыла свой маленький секрет, не исполнила данное обещание. Поверьте, сейчас я очень жалею, что так плохо поступила с вами! Просто мне не хотелось, чтобы вы видели во мне всего лишь больную девочку, которую нужно утешить. Сейчас я думаю о том, что мне больше всего хочется, чтобы вы исполнили свое обещание (знаю, что мне ничего нельзя требовать от вас, но я не могу иначе) и чтобы вы наконец обрели то, что так искали! Пожалуйста, будьте счастливы! В те недели, когда мы прогуливались возле Гребня Ветров, я не сразу осознала, что за столь короткие встречи, вы стали мне очень дороги. Я вас полюбила. И нам пришлось так быстро расстаться, но лучше уж короткое время, проведенное вместе, чем совсем ничего, вы согласны? Именно поэтому я чувствую себя счастливой сейчас и совсем не боюсь того, что меня ждет. И мне бы очень хотелось, чтобы во взгляде ваших глаз не виднелась больше та пустота и боль! Пожалуйста, исполните мою последнюю просьбу: начните сначала! Чтобы не случилось в прошлом, какие бы вы ошибки не наделали, я верю, что вы хороший человек! У каждого есть второй шанс. У меня он тоже был, я почти отчаялась, но потом встретила вас и эта встреча помогла мне не опуститься! Я вновь почувствовала, что у меня все впереди благодаря вам! Спасибо! С любовью, М.М P.s С Днём Рождения!»       Дочитав последнюю строчку, по сердцу, словно разлился волшебный пузырек, пролив на него теплоту. Теперь ему придется выполнить своё обещание, чтобы не подвести её. И ещё понадеяться на то, что она знала, что он чувствовал к ней то же самое. Что-то подсказало ему, что она знала.