Путь

Холодно. Растираю руки друг о друга и дышу на них – не помогает. Думаю, сейчас они едва ли теплее льда. Такие красные, испещренные морщинами, хотя мне всего восемнадцать. Восемнадцать. Никогда бы не подумала, что доживу до своего совершеннолетия. Хотя, что оно, по сути, мне даёт? Покупку алкоголя и сигарет, когда в округе – ни зданий, ни людей? А я бы сейчас покурила. С удовольствием втянула бы в себя едкий, щекочущий горло дым. Приносящий одновременно и боль, и наслаждение. Чем-то похоже на жизнь. С одной стороны, это счастье – быть человеком, испытывать все эти чувства, эмоции, узнавать что-то новое о себе и о мире, а с другой… Стоит ли это тех мучений, которые, вероятно, никого не обошли стороной? Сижу на рюкзаке: так теплее. Отморозить себе что-нибудь – последнее дело, тем более теперь, когда я так близко к своей цели. Одна лишь мысль об этом гонит вперед, заставляя забыть об усталости. Поднимаюсь. Точнее сказать, пытаюсь: колени подгибаются, ноги гудят – всё тело сопротивляется, навязывая мысль о том, как мягок и чист снег вокруг и как прекрасно было бы прилечь и забыть обо всём. Возможно, еще вчера я бы поддалась на уговоры, но сейчас я знаю: он рядом. Твержу это себе словно заклинание. Он рядом. Он рядом. Еще шажок. Левой. Правой. Он близко. Иду час… Два… Не знаю, сколько километров было пройдено, но свет солнца, отражающийся от снега, не позволяет мне оглянуться. Как будто говорит, что прошлое должно оставаться позади. Ну, что ж, раз так считает природа, вероятно, мне нет смысла спорить. В глазах то и дело темнеет, но я уже вижу на горизонте смутные очертания каменных построек. Чувствую, как слабеют ноги. Нет сил пробираться сквозь блестящий белый ад. Сугробы настолько глубоки, что местами я погружаюсь в них выше колена. Но ожидание встречи гонит меня вперед, питает изнутри энергией, когда кажется, что всё кончено. Финиш. Падаю навзничь и чувствую, как сильные руки подхватывают меня у самой земли. Места, где они касаются кожи, жжёт огнем. Словно в тумане, медленно открываю глаза. Вижу его. Сначала смутно, но потом очертания становятся всё чётче и чётче, пока я не узнаю до боли знакомое лицо. Он улыбается так, что между губ с правой стороны виднеется кончик клыка. Он столько раз хотел поставить брекеты, но я всегда отговаривала его, уверяя, что это – одна из милых черт его внешности. Мне нравится, и для него это – главное. В наших отношениях я всегда была эгоисткой, постоянно чего-то требуя. Но он в ответ лишь молча улыбался и делал то, о чем я просила. А глаза светились любовью и бесконечной верностью. Я так часто говорила, что мне не нравится их цвет, что предпочитаю зелёные или серые, а он в ответ тихо смеялся и спрашивал: «Так почему же ты выбрала именно их?». А я и не знаю. Вернее, не знала. Сейчас, когда я видела их магнетическое сияние, я сомневалась, что в мире есть глаза прекраснее этих. Он осторожно поставил меня на ноги, левой рукой придерживая за талию. И правильно: стоять явно было не в планах моих нижних конечностей. А жаль. Снова падаю, но на этот раз – на него. А он даже не пошатнулся, лишь крепче прижал к себе, окутывая теплом своего тела. Прислушиваюсь к спокойному ритму его сердцебиения и постепенно успокаиваюсь сама. Полной грудью вдыхаю его запах. Как же я по нему скучала! Не жалею ни о стертых ногах, ни о мозолях, ни о торчащих от недоедания ребрах. Думаю, это и называется счастьем? Медленно, но настойчиво он отстраняется, заглядывая мне в лицо. Нежно заправляет за уши растрепавшиеся волосы и проводит рукой по щеке. Перехватываю ее и крепко сжимаю. Он смеется и мягко целует меня в лоб. Я закрываю глаза, растворяясь в ощущениях. Его губы такие мягкие и теплые, а объятия – надежные, что я начинаю погружаться во тьму. Разум отключается. Последнее, что я чувствую – безмерную любовь и доверие. Не знаю, сколько времени я была без сознания, но снег, попавший за шиворот, заставил меня очнуться. Смотрю вверх: чистое голубое небо, по которому стаями летают страшные черные птицы. Их жуткие крики въедаются в мозг, сводя с ума. А вокруг – повсюду – могильные плиты, с которых безучастно смотрят мертвецы: старые и молодые, женщины и мужчины. Лишь позади, с зеленоватого мрамора кто-то нежно улыбается, а между губ, с правой стороны, виднеется кончик клыка.