Cubicle Wars

- Как насчет того, чтобы я приготовил нам яйца, если у тебя в доме имеется больше двух? - предложил Йен, отрывая губы от ягодицы Микки, а затем возвращая их на гладкую кожу. Они были небрежно переплетены вместе в простынях на кровати Микки, и Йен пытался маневрировать, чтобы попасть в душ, а потом найти им немного еды, но его движения обнажили округлую сочную плоть и отвлекли от плана. - Больше четырех... и тогда не тормози, потому что у меня встает, - голос Микки был приглушен подушкой под его лицом. Йен укусил Микки за аппетитную половинку с такой силой, что тот пискнул, а потом помассировал метку от собственных зубов, растирая большим пальцем маленькие круги. - У меня только крепче поднимается, мужик, - промычал брюнет, сопровождая слова потиранием бедер об матрас. Черт, Йен хотел продолжать покусывать все это выставленное на обозрение роскошество, другая ягодица выглядела не менее аппетитно, и его большой палец переместился на нее, ожидая ответа Микки. - Йен! - Блядь, ладно, пошел я, пошел...- он откатился от всего этого тепла, распутывая их ноги настолько, чтобы выбраться из кровати впервые за несколько часов, только один раз оглянувшись назад и унося нежное, покалывающее чувство в груди с собой в душ. Они умирали с голоду, и у них еще оставались день и вечер до того, как завтра утром к ним вторгнется настоящая жизнь и принесет с собой все то дерьмо, о котором Йен предпочитал сейчас не думать. Он будет сильным и не вернется в спальню, пока завтрак не будет готов. Через десять минут, вытащив из своей сумки джинсы, он включил кофейник. Вдыхая аромат, Йен нашел в холодильнике яйца и бекон, а рядом с тостером буханку хлеба. Микки, должно быть, вчера ходил по магазинам. Он кинул бекон на сковороду и начал открывать шкафы в поисках соли для яиц, но нашел кучу шоколадных батончиков. Когда он разложил их на полке, заметив Тоблерон, чашечки Риз и М&М, его глаза вдруг заволокло слезами. Был ли он когда-нибудь в центре чьего-то внимания? Несомненно, его братья и сестры заботились о нем, как и он о них, но они жили своей жизнью отдельно от Йена: заглядывали время от времени - помочь или выслушать. На первый взгляд казалось глупым, что он так расчувствовался, но он знал, что это действительно что-то значит, что он больше не один. По иронии судьбы, он чувствовал меньше потребности в шоколаде, чем когда-либо прежде. Йен закрыл дверцу буфета, возвращаясь к своей работе повара, а Микки вышел из спальни в спортивных штанах с корзинкой для белья под мышкой. - Собираюсь постирать простыни. Мы уделали почти весь мой запас. Между ними горячей волной пронеслись воспоминания. - Это же сексмарафон, - резюмировал Йен, выразительно дирижируя лопаточкой. - Охуенно верно. Что-нибудь хочешь бросить в машинку? Например, твой свитер. Бьюсь об заклад, что его нужно простирнуть, - хихикнул Микки. Йен покачал головой. - Только сухая химчистка, Мик. - Его мысли вернулись к шоколадным плиткам в буфете. - Звучит как страшный гемор, - глаза Микки сузились в ответ на его задумчивое лицо - Что? Йен пожал плечами. - Ты мне нравишься. - О-о, мы мякнем и растекаемся в лужу. Йен снова беспомощно пожал плечами. Бросив корзину с бельем на стол рядом с сумкой Йена, Микки обошел маленький кухонный остров, выступающий из стены, прижал его к краю шкафа и потянулся вверх, чтобы поцеловать. Йен все еще держал лопаточку в одной руке и перечницу в другой, так что не мог схватить своего подчиненного, как ему было нужно, и тот сбежал, возвращаясь к своей корзине для белья. -Ты мне тоже нравишься, Йен, - дверь ванной захлопнулась за его спиной. *** Пока простыни сохли, они играли в новую игру на Икс-боксе, гоняя в ралли Фольквагены Поло Джи Ти по неровной местности Новой Зеландии. Некоторое время единственным звуком в квартире был стук колес по гравию и рев двигателей. Так было до тех пор, пока Микки не надрал Йену задницу. Потом раздалось улюлюканье и хлопки. Рыжий притворился рассерженным и холодно пожал плечами. Это спровоцировало возню и щипки, прижимались друг к другу голыми торсами, пока катались по дивану, останавливаясь, чтобы немного поцеловаться, когда Йен сверху зажимал Микки между диванными подушками. Вместо того, чтобы привести к чему-то большему, все закончилось объятиями и дремой. Они проснулись слегка влажными от пота, с Микки, вскарабкавшимся во сне на своего босса. - Надо достать простыни из сушилки, - заметил брюнет. Йен почувствовал движение его дыхания, которое дразнило кожу на груди, и еще крепче прижался щекой к темной макушке. - Надо. - Но я не могу. Меня сцапал какой-то липучий длиннолапый ленивец. - Да, - Йен крепче обнял Микки за плечи. - Отлично. Сам можешь их достать. Такой блядский план даже лучше. - Ага,- Йен добавил ноги к тискам, удерживающим Микки на месте. Они еще немного помолчали. - Что мы будем есть на ужин? - спросил хозяин квартиры. - У меня был хавчик только для завтрака. - Это еще не все, что у тебя есть, - возразил Йен, улыбаясь в его шелковистые волосы. - А-а? Нашел шоколад, да? - мягкие губы прижались к груди Йена, а затем кончик языка закружил вокруг его соска. Рыжего выгнуло от ощущений. - Спасибо тебе. - Это просто шоколад. Йен задумался, не чувствует ли Микки себя обязанным отклонять комплименты и благодарность, сводить их к минимуму. - Не двигайся! - он выскользнул из-под него, а затем одним плавным движением вскочил с дивана, чтобы схватить пакетик арахисовых М&М из кухонного шкафа. Вернувшись на диван, он разорвал обёртку, бросив несколько горошин в рот. Звук похрустывающих на его зубах конфет наполнил воздух, когда он втиснулся между ног Микки, засунув колени под его бедра. - Собираешься поделиться?- спросил Микки, заложив руки за голову и наблюдая, как Йен устраивается поудобнее и хрустит очередной порцией М&М. Босс посмотрел на него, делая вид, что думает об этом, затем положил одну конфетку на кончик языка и наклонился, чтобы сунуть ее в рот Микки. Он снова уселся, наблюдая, как тот жует ее. - Хорошо? Микки утвердительно кивнул. - Еще? - они повторили процесс еще несколько раз, и каждая передача лакомства занимала больше времени, чем предыдущая. Йен высыпал горсть конфет на грудь Микки, а затем разложил их по прямой линии от ямочки у горла до резинки спортивных штанов. - "Микки в шоколаде", - объявил он, и Микки постарался не улыбнуться этой глупости. - Ням-ням! Йен начал с самого верха, подчищая грудь Микки и периодически предлагая ему конфетку. Он продолжил двигаться по гладкой коже живота, вылизывая голубую горошину из пупка и думая, что смог бы написать стихи, сравнивая глаза Микки с голубыми M&M. Эта мысль заставила его ухмыльнуться. - О чем думаешь, мистер Хиханьки? Йен подхватил языком последнюю шоколадку и сел, прошамкав, - Шочиняю о тебе штихи. - Я сделаю вид, что ничего не слышал. Когда последняя конфета растворилась у него во рту, Йен освободил Микки от трикотажа, покрывавшего теперь уже полную эрекцию. - Жил-был парень в Саутсайде… - начал он, задумчиво постукивая себя по губе. - Йен... Рыжий почувствовал, как колени вокруг его бедер напряглись, предупреждая. - Нереально был пиздат и имел шикарный з— Он был перебит силой ног Микки, тянущих его вниз, пока он не приземлился на его грудь, и брюнет засунул свой язык наполовину в его горло, эффективно заткнув поток поэзии. Это превратилось в битву поцелуев с яростным трением друг о друга. Йен отстранился, чтобы его язык смог повторить путь, пройденный M&M, пока он не взял Микки в рот. Когда его язык коснулся гладкого ствола, которого он жаждал больше, чем когда-либо желал шоколада, кружа вокруг него, слегка посасывая, а затем отодвинулся, чтобы взглянуть на Микки. На то, как выжидающе поднялись его брови, на то, как он все время проводит языком по нижней губе, на то, как нетерпеливо постукивают по груди его пальцы. Движения, которые теперь ассоциировались у Йена только с Микки. Закрыв глаза, Йен опускался все ниже, пока не почувствовал, как головка ударилась в заднюю стенку горла. Он замер в этой позе, ожидая, когда нетерпение Микки перельется через край и он поднимет свои бедра вверх, вгоняя себя еще глубже в рот Йена, потом его бедра ритмично отступили, уводя из тесного плена почти половину длины. Каждый толчок разжигал огонь в животе Йена, каждое отступление заставляло его ждать возвращения Микки. Он хотел бы, чтобы диван был достаточно длинным, чтобы вместить все его тело, потому что ему, правда, нужно было обо что-то потереться, пока Микки стонал и сжимал пряди его волос с каждым толчком. Он не мог дождаться, когда почувствует его оргазм и услышит этот мягкий сдавленный звук в горле брюнета, который тот издает, когда кончает. В тот момент Йен точно понял, что это любовь, потому что ему стало все равно, получит ли он еще когда-нибудь кусочек шоколада в своей жизни или нет. *** Ужин доставили как раз в тот момент, когда они заканчивали застилать постель, чистые простыни туго натянулись на матрасе. - О боже, - простонал Йен и бросился на свежую постель. Он вытянулся, как морская звезда, и закрыл глаза. Через несколько секунд теплая грудь коснулась его собственной. Их прервал звонок в дверь. - Еда, - сказал Микки, и теплая грудь исчезла, но Йен продолжал лежать, периодически выкрикивая его имя, пока хозяин квартиры разбирался с курьером, доставляющим мексиканскую еду. Наконец Микки вернулся в спальню, и Йен протянул к нему руки. - Помоги мне, Микки. - У тебя вдруг сломались ноги? - Да, откуда ты знаешь? - Микки саркастично наблюдал за ним у края кровати. - Поможешь мне подняться? - Нет. - Нет? - Если я подойду ближе, мы не будем ужинать, - Микки еще крепче скрестил руки на груди и покачал головой. Зеленые глаза сузились. - Ты прав, Микки. Голубые глаза сузились в ответ. - Так и есть. - Я просто думал о нас на этих чистых простынях и о том, что мы будем делать потом. После того, как поедим, конечно. Примерно через часок… - Йен… -Ты хочешь быть сверху, или лучше я? - Йен. - Я уже встал. Я имею в виду, встаю. -Тогда почему ты все еще лежишь здесь? - Дай мне руку! - Если я дам тебе руку, ты обещаешь встать? - Если ты поможешь мне ручкой, я абсолютно точно обещаю, что он встанет. - Я не собирался так пошлить. Ты добавил про НЕГО. - Сорвалось с языка. Микки покачал головой. - Придурок, - но он протянул руку, и Йен встал, крепко поцеловав его по дороге наверх. - Давай есть! Они ужинали за кухонным столом, чинно и благородно. Пока Микки расставлял на столе приборы, Йен выключил свет на кухне и поправил абажур на лампе в гостиной, чтобы придать ужину немного настроения, но все же позволяя им видеть свою еду. - Ты что, блядь, издеваешься?- прокомментировал Микки. - Я не шучу насчет романтики! - Йен совершенно точно будет продолжать заниматься романтическим дерьмом вечно, если это значит, что Микки всегда будет стоять с таким невероятным сочетанием ужаса и удовольствия на лице, совершенно растерянный. - Твою мать, - наконец сказал он, выдвигая ящик рядом с холодильником. Из него появилась одинокая длинная белая свеча. - Это было в комплекте безопасности в моей последней машине, - объяснил смущенный брюнет. - Прекрасно. И ты тоже прекрасен. - Все, - Микки зажег фитиль и засунул свечу в узкий стакан для сока, поставив его на стол. - Счастлив? -Ты даже не представляешь как. Микки опустился на стул напротив него. - Держу пари, что догадываюсь. Они разделили рыбные тако, энчилады и испанский рис, ели молча, пока Микки не достал из холодильника два пива. - Извини, чувак, но у меня нет клубничной Маргариты, - ухмыльнулся он, ставя перед ними напитки. - Ты пробовал клубничную Маргариту? - пренебрежительно поинтересовался Йен. Микки фыркнул. - А ты как думаешь? - Вот и не критикуй, пока не попробуешь. Сделав большой глоток пива, Микки откинулся на спинку стула. - Вообще-то, пробовал. - О, - удивленно выдохнул Йен, пока не вспомнил фотографию, прикрепленную в кабинке Микки. - Твоя фотография из офиса. - Гуаябитос, Мексика. Мой пенсионный план. - Выглядит потрясающе.Ты там был? - Конечно, много раз. Стараюсь выбраться хотя бы раз в год. Йен доел свой последний тако и тоже откинулся на спинку стула с пивом, чувствуя волну удовольствия, представляя себе Микки, резвящегося в океане или отдыхающего в гамаке с пивом, с кожей потемневшей от солнца. Мягко покачивающегося… - Грезишь наяву, чувак? - О, да. Они посмотрели друг на друга, и между ними пробежали искры. - Я никогда не слышал об этом месте, - сказал Йен. - Потому что оно крошечное и довольно уединенное. - Как ты его нашел? - Когда мне было двадцать, я купил свой первый байк и поехал на нем на юг. Кончилось тем, что я пересек границу Мексики и продолжал двигаться дальше. - Но ты остановился, когда доехал до Гуаябитос? - спросил Йен, отодвигая тарелку, чтобы опереться локтями о стол и слушать более внимательно. - Да, место показалось мне идеальным. На пляже малолюдно, дешевое жилье. Я остался на неделю и по дороге домой чувствовал себя... не знаю ... освободившимся. - Освободившимся от чего? - Моей прежней жизни. Йен ждал, желая услышать больше. - Всего дерьма первых двадцати лет. Мой старик, Саутсайд, ненависть к себе - гопнику, мелкому бандиту и гею. - Да, - с чувством согласился Йен. - Я понимаю. - Я был преступником с тех пор, как научился ходить, Йен. Подворовывать, барыжить наркотой, разъебывать всех тех, кто перешел дорогу нашей семье. Я с рождения думал, что есть только один способ выжить, и я жил им. Но когда я вернулся из Мексики, я смог получить самую низкую должность охранника в "Элит". Я не собирался возвращаться к своей прежней жизни, и не позволял прошлому решать мое будущее, - Микки смотрел на него так пристально. Йен был уверен, что он имеет в виду правду этих слов для них обоих. Йен почувствовал, как собственная исповедь просится наружу, страстно желая освободить его от бремени, но этот уик-энд был идеальным, и он хотел, чтобы так оно и оставалось. На самом деле, он хотел гораздо больше, чем один идеальный уик-энд. Он хотел так же совершенно прожить остаток жизни, и слова застряли у него в горле. - И я должен был думать о своем бонсае, - добавил Микки, когда Йен сглотнул и промолчал. - У тебя это растение с самой юности? - Да, мужик, почти десять гребаных лет. - Охренеть, это здорово! - Рассказывай. Дама из колонии, которая дала мне его, называла это растительной терапией или что-то в этом роде, - объяснил он, комично морщась. - Она пробовала ее с наркоманами и вроде как успешно, поэтому нацелилась на меня, проверить, сработает ли для управления гневом. - И сработало? - заинтересовался Йен. - О, конечно, с тех пор я ни разу не рассердился, - Микки усмехнулся. - Но это помогло. - Да, я думаю, что это помогает быть ответственным за что-то или кого-то еще. Быть нужным, ты же знаешь. Помогло и то, что моего папашу засадили надолго, и как раз в это время Мэнди сбежала с каким-то ублюдком, который совсем не уважал женщин. Мне нужно было быстро сгрести себя в кучу. - Значит, у тебя были бонсай и сестра, которые поддерживали твою гражданскую честность. - Точно, - ответил он. На его лице появилось страдальческое выражение. - По словам Мэнди, если ты кого-то спасаешь, то несешь за него ответственность. Видимо, всю ебаную жизнь. Хотел бы я знать это до того, как спас ее костлявую задницу. - Ты всю жизнь приглядываешь за сестрой? - тихим эхом отозвался Йен. - С интернетом такие возможности. Последние данные - запала на какого-то водилу из UPS. Нужно будет взглянуть на него, как умеют Милковичи. - Я думаю, у Мэнди этот взгляд просто замечательный, - хотя Йен еще ни разу не получил от нее этого пронзительного взора, он видел, как другие были сбиты им наземь и утоплены в грязи. - Да, но никогда не помешает лишний раз предупредить этих мачо на случай, если придется все-таки их шугануть, а это похоже на блядскую работу на полную ставку. - Не говори, - пробормотал Йен. - Что такое? Приходится от парней отбиваться? - М-мм, неважно. - Что у тебя за секреты, Галлагер? - Микки вытянул ногу, чтобы стукнуть Йена по колену. Повисла тишина, они наблюдали, как свеча догорает почти до края стакана с соком, и Йен давил постоянно всплывающие напоминания о том, что между ними остались тайны, которые они не обсудили. - Тебе нравится твой романтический ужин? Свеча долго не протянет. - Мне нравится все, что я делаю с тобой. Стул Микки заскрежетал ножками по кафельному полу, а его голова исчезла под столом. Мгновение спустя его руки сомкнулись на голенях Йена и сильно толкнули, отодвинув стул на полметра назад, так что темная макушка снова вынырнула между его ног. - У нас осталось всего 12 часов на остаток сексмарафона. Не волнуйся, скоро мы испачкаем простыни. Но сначала у меня другие планы. Йен смотрел на решительные голубые глаза и татуированные пальцы, теребящие пуговицу на его джинсах. - Тебя так устраивает, Галлагер? - Пожалуйста, продолжай, - его босс махнул рукой в сторону своих расстегнутых джинсов. - Спасибо, - сказал он, стягивая в кулаках джинсы на бедрах Йена. - Сэр. - О боже, - простонал Йен. - Приступай! - Тебе нравится мной командовать? - спросил Микки, не сводя глаз с члена Йена. - Что? Нет! Я— Его перебил пристальный взгляд и слова Микки. - Я сказал, тебе нравится командовать мной, Йен? - Гм-м, да, наверное, - Йен не был уверен, что попал в ловушку, но ему нравилось иметь что-то вроде власти. Ему нравился податливый и покладистый Микки, но он хотел сказать, что у него нет абсолютно никакого преимущества над ним, что он сделает все, чтобы удержать его. - Ты мне очень нравишься в такой позе. Микки стоило только шевельнуть пальцем и провести языком по нижней губе. Йен провел рукой по затылку Микки и наклонился вперед, пока их губы не соприкоснулись. Он удерживал его на месте, пока они целовались так же медленно и страстно, как в гараже. Как будто это был еще один кирпичик в фундамент, который они строили. Тот, который, как надеялся Йен, выдержит любую бурю. Пальцы Микки скользнули вокруг члена Йена, слегка сжимая его, и тот откинулся на спинку стула, но оставил свою руку на затылке Микки, массируя гладкую кожу за ухом. Мягкие губы сомкнулись вокруг него, а безжалостный, дразнящий язык скользнул по всей длине вниз, затем снова вверх и вокруг кончика. Глаза Йена начали закатываться от вида его джинсов, плотно облегающих бедра, и темных волос, мягко ласкающих живот. Он закрыл глаза и отдался этому мгновению, желая, чтобы оно длилось все следующие двенадцать часов.