поцелованный ветром.

Теплая весна. Легкий ветерок колышет только-только распустившиеся лепесточки деревьев, желая, кажется, поскорее зарыться в ветви сакуры: обнять их, поздороваться, прошептать «люблю» на каком-то своем языке и весь день кружиться в маленьких воронках по асфальту. Разносить новые известия о том, что, представьте себе, весна пришла на целых три дня раньше назначенного, и теперь все живое во вдохновленном порыве собирается вдохнуть свежего воздуха побольше, заставить все расцвести внутри и летать, летать, летать — ни за что не останавливаться. Сейчас же поток ветра неистово пробивался, пролетал сквозь многоэтажки и высокие стены офисных зданий куда-то, где сможет уединится или поиграть с колосьями в полях. В своем путешествии он задел шелковистые темные волосы какого-то мальчишки, невольно задержавшись в мягких прядках. Малыш, кажется, лет всего пяти (сейчас бы он очень возмущался, бурча что-то о том, что только выглядит маленьким), сидел на скамеечке с козырьком в виде мухомора и завороженно смотрел на верхушки невысоких деревьев, что слегка наклонялись, будто здороваясь. Как только тот самый воздушный поток коснулся его макушки, мальчик встрепенулся и оглянулся. Ветер же испытал к маленькому чуду те же эмоции, что и к нежным розовым листьям сакуры. И сам малыш, пусть и не в силу своего возраста, но готов был поклясться всем-привсем на свете — даже любимым радужным ксилофоном — он предельно четко ощутил на себе легкий поцелуй. Его поцеловал ветер. Даже в свои пять лет маленький Юнги понимал, что этого не может быть, но он знал это. Он не мог сказать, что это не так. Он вообще не мог об этом сказать. Он нес с собой эту маленькую тайну всю свою жизнь.

***

Весна. Не такая теплая, как двенадцать лет назад, но такая же красивая. Юнги сидит среди тех же многоэтажек, смотря на неподвижные кроны оставшихся тут деревьев. Детскую площадку снесли, расширив место для бизнес территорий, но деревья оставили. Посадили даже парочку новых. Но Юнги смотрел только на те, на которые любовался каждую весну вот уже целых двенадцать лет. Порой ему правда кажется, что он сошел с ума, что он полный мечтательных мыслей придурок, но что-то внутри просто не дает признать такой абсурд. И это чувство он и испытывал с того самого момента. Что-то коснулось холодной руки и сразу же слегка погладило, предотвращая бурную реакцию. Юнги встрепенулся, но как только ощутил такие знакомые теплые тонкие пальцы на тыльной стороне ладони, мигом расслабился и даже не повернулся. — Смотришь? — тихий хриплый голос раздался где-то слева. — Жду, — почти прошептал Мин, поджимая губы. — Тогда, может, мне уйти? — парень не удержался и слегка сжал руку Юнги. — Нет. Хочу, чтобы ты остался.

***

— Юнги! — мальчишеский голос разносился по всей площадке, — Юнги, Юнги, Юн-ни-и! — малыш ощутимо запыхался, бегая по площадке в поисках друга. Он уже успел посмотреть и в песочнице, и в закрытой горке, которую они с Юнги называли «слишком уж разросшаяся кишка», постоянно смеясь с реакции девчонок на эдакую мерзость, и в трюме деревянного кораблика, и рядом с машинками — везде. Или не везде…? — О! — малыш аж подпрыгнул от навестившей его идеи. Зарядившись снова откуда ни возьмись взятой энергией, он пробежал мимо песочницы к закрытому домику, еще по дороге отмечая, что там никого, а после ринулся к скамейке в форме мухомора. — Попался! — звучало это до жути забавно, учитывая то, что маленький Тэхен-и не выговаривал букву «л», но интонация была ого-го какая победная. Юнги ничего не отвечал. Тэхен быстро закрыл ротик и повернул голову вбок, изучая выражение лица мальчишки напротив. Недолго думая и не найдя отклик на свои слова, он просто ткнул того в мягкую щечку и показал язык. — А- я? Тэх- Тэ-эхен? — Юнги подпрыгнул на месте: видимо, сработала врожденная сигнализация о вторжении в личное пространство, — Ты ти- чего? — малыш Мин вовсю старался справляться с детскими дефектами речи, ибо уже тогда чувствовал себя довольно солидно. Но сейчас все это не имело никакого значения, потому что… — Тэхен, Тэхен!!! — будто проснувшись, завопил обычно тихий Юнги и, схватив, стал трясти Кима за руку, — Тэхен! — он снизил голос до полушепота и придвинул к себе младшего, наклоняя его так, чтобы его губы касались уха мальчишки. Он очень долго собирался с мыслями, вдыхал и выдыхал, сжимал губы, но все же решился. — Тэхен… меня… ветер поцеловал. Младший отпрянул и расширенными глазами уставился на покрасневшего Мина. Внутри маленького тела сейчас бушевали самые страстные страсти, и он даже слегка присел, быстро придя в себя и выпрямившись. Затем он нахмурился и сложил руки на груди, принимаясь рассматривать старшего. — Как тебя зоут- зовут? — тоном плохого (маленького) полицейского спросил Тэхен. — Мин Юнги, — ничего не понимая, но гордо заявил мальчик. — Сколько тебе лет? — продолжил допрос младший. — Шесть и десять дней! — не менее гордо продолжил тот. С минуту помолчав, Тэхен снова заговорил: — Я больше ничего не могу пр- пьи- придумать… Значит, ты говоришь правду! Юнги с секунду переваривал все то, что сказал активный друг и после заулыбался, как самый последний дурачок, а потому быстро покраснел, не желая выглядеть, словно какой-то пятилетний несмышленыш… Нет, Тэхену тоже было пять, Юнги ни в коем случае бы не назвал его таким словом… Ну, вслух, по крайней мере. — Бй-ин, Юнги, я тоже хочу, чтобы меня ветер поцеловал!

***

Порыв ветра взъерошил темные волосы, и Тэхен увидел, как загораются у старшего глаза. Практически буквально — они сияли, словно две самых ярких звезды самой темной ночью. Тэхен видел это каждой весной вот уже двенадцать лет. То, как его самый любимый и самый замечательный хен расцветает, словно сакура — изящно и неповторимо. Юнги вдохнул, прикрыв глаза, и ощутил на своей макушке самый легкий в своей жизни поцелуй. Поцелуй, которого он ждал всегда больше всего. Самый желанный поцелуй. Юнги нес с собой эту маленькую тайну всю свою жизнь. Но он нес ее не один. Тэхен, словно пушинка, приземлился рядом с хеном и вдохнул самый сладкий для него аромат — аромат весны, смешанный с ароматом поцелованного южным ветром Юнги.