***
Изанами раскрыла глаза и резко вскочила. Тяжело задышав, она начала осматриваться. Лежала Изанами на кровати, вокруг неё были чистые, белые стены и потолок, а в комнате ужасно пахло медикаментами. «Больница?» — удивлённо подумала она. Конечно, в деревне Скрытой в Пепле был госпиталь, но выглядел он… Впечатляюще. Обшарпанное, одноэтажное здание с потресковшейся плиткой и трещинами в стенах. То тут, то там регулярно пробегали грызуны или тараканы разного размера. Белые простыни давно потемнели и стали какими-то тёмно-серыми. Навскидку, общественные туалеты в Конохе выглядели много лучше, чем госпиталь в родной деревеньке Изанами. И правильно: зачем приводить здание в порядок, если в деревне живёт не больше двухста человек? Так думал старшина деревни: пожилой, толстый старичок низкого роста, с седыми волосами, но ужасно яркими зелёными — словно малахит — глазами. Зато люди со старшиной явно были не согласны, но когда в деревне появилась Наоми-сан — талантливая целительница — от бедного старика отстали и войну и за улучшение госпиталя прекратили. Вместе с тем, его перестали посещать и вовсе, поэтому здание очень скоро оказалось заброшено. Но и Наоми-сан была уже старушкой, поэтому она взяла себе группу учеников, из которой потом получились бы новые целители. На пост главного целителя прочили именно Изанами, и дело даже не в том, что у её матери и Наоми-сан на спине одинаковые символы (что та, что другая скрывали их) . Изанами была самой талантливой, она быстро схватывала и запоминала. Чтобы запомнить последовательность какой-либо процедуры ей хватало взгляда. И если другие дети тренировались для осуществления правильной цепочки пять дней, то Изанами хватало двух. — Копия отца… — один раз тихо произнесла Изуми. Изанами навострила уши. Она знала, что мама очень трепетно относилась к воспоминаниям и вещам отца, а сама девушка мало чего знала о нём. Только то, что внешне она почти полная его копия, и что он был очень добрым, заботливым, а также, что много лет назад произошло какое-то страшное событие, которое перевернуло с ног на голову жизнь матери и отца. Изанами знала, что у брата другой отец, а у неё есть дядя, о котором она ничего не знает. Изанами постаралась встать, на удивление это получилось. Девушка аккуратно вынула иглу от капельницы из руки и подошла к окну. — Что за… — когда Изанами привыкла к яркому свету, глаза её расширились. Она увидела много чего: железные и деревянные крыши домов, каменных и деревянных соответственно, по которым время от времени скакали люди, шум, гам, в общем всё то, чего точно не могло быть в родной деревне. Изанами уже давно поняла, что люди, с лёгкостью перепрыгивающие через крыши — шиноби. Она присмотрелась и увидела на банданах значок, показавшийся ей смутно знакомым. Когда она перевела взгляд в другую сторону, её настиг ступор. Единственное, что она смогла выдавить — это: — Мамочки… Это же… —…Коноха, — закончил за неё неизвестный голос. Изанами смотрела на большую гору, на которой было семь лиц. Изанами вздрогнула. Она, ощущая дрожь в теле, резко крутанулась на пятках и взгляд упал на куноичи, которая стояла у входа. Старшая девушка имела нежно-розовые волосы до лопаток, зелёные — словно молодая листва — глаза, бледноватую кожу и аккуратные черты лица. Изанами ахнула, в посетительнице она узнала Учиху Сакуру — ученицу Пятой хокаге, гениального медика и героя войны. Об этой девушке ходят легенды, а сейчас она стояла перед Изанами — простой девчонкой полусироткой из бедной, полузаброшенной деревеньки. Девушка оказалась даже красивее, чем Изанами представляла себе. Она никогда не видела фотографий, ведь книжки с картинками были безумно дорогие, и у Изуми — матери Изанами — не было возможности все сбережения и доход от мелких подработок тратить на дорогие книги. Узнала девушку Изанами потому, что такую необычную внешность трудно спутать: розовые волосы, зелёные глаза, халат ирьенина (которым она являлась) и их нахождение в Конохагакуре Но Сато - всё говорило о том, что это та самая Сакура Учиха. Взгляд Изанами упал на одежду Сакуры. Она увидела на ней знак, тот же самый, что и на платье у Наори-сан и матери, бережно скрываемый под сильным гендзюцу. В теории она прекрасно знала, что такие знаки носят те, кто принадлежит к каким-то кланам. Но если Сакура носит фамилию Учиха, и у неё на одежде этот знак, выходит, что именно так выглядит символ Учих. Так значит, мама и Наори-сан - Учиха? Сразу вспомнился тот ласковый голос из сна. — Запомни, девочка. Тебя зовут Изанами Учиха. Несмотря ни на что, иди по жизни с высоко поднятой головой. Причём, ты не простая Учиха, ты — Химе величайшего клана, который увы, пришёл в упадок, но это исправимо, просто не забывай об этом… Мы ещё встретимся, малышка. Учиха — один величайших кланов Конохе, нынче считающийся вымершим. От некогда великого клана, который был уничтожен Учихой Итачи — старшим наследником, осталось пять человек. Младший наследник, а ныне глава — Учиха Саске, его жена — Учиха Сакура и их дети: Учиха Сарада, Учиха Дазуки и Учиха Мхиту. Главным кеккей генкаем клана является шаринган. Увы, но всё остальное, что связано с кланом было скрыто какой-то маминой техникой. Изуми никогда не давала Изанами книги, которые сначала не прочитала сама, ведь не хотела, чтобы дочь и сын были хоть как-то связаны с миром шиноби. Поэтому Изанами с Акирой пусть иногда и выходили за пределы деревни, мира не видели. Тут из спины Сакуры выпрыгнул Акира и набросился сестре на шею с криком: — Нэ-сан! — Отото! Ты в порядке? — В полном! — задорно ответил он, а после погрустнел. — А… Хиро ведь навсегда умер, да? У Изанами, которая вспомнила лучшего друга, встал в горле ком, потому, вместо ответа, она кивнула головой. — Сарада рассказала о вашей трагедии… — грустно проговорила Сакура, сочувственно смотря на детей. Изанами нахмурилась — она ненавидела, когда её жалеют, но промолчала. — Мне очень жаль… Изанами нахмурилась ещё сильнее и, ничего не ответив, крепче прижала к себе маленького брата (который себя таковым не считал!). Сакура замялась. Она всегда думала, что хорошо ладит с детьми, но эти… Они были враждебно настроены и, кажется, не совсем понимали, что происходит: — Скажите… А как ваша фамилия? Изанами вздрогнула как от удара, а Акира вжался в сестру. Повисло очень тяжёлое молчание, и Сакура уже пожалела, что спросила, но она понимала, что просто так детей с додзюцу почти полностью вымершего клана в военной деревне никто не оставит. Изанами вспомнила слова из сна… …Учиха Изанами… — Никакая… — выдавила Изанами. — У нас нет фамилии, — она с вызовом посмотрела на Сакуру, всё ещё прижимая брата, надеясь, что та подтвердит слова незнакомого голоса и догадок Изанами. И она не ошиблась. — Понимаешь… — ласково, даже нежно, заговорила Сакура. — То додзюцу, которое ты пробудила, принадлежит клану Учиха, к которому принадлежу и я, и моя дочь, которая была в составе той команды, что нашла вас. Сердце упало, дышать стало сложно, а по коже пробежали мурашки. «Так я — Учиха? Та самая? Выходит, и мама? И брат?». Изанами молчала, а Акира крепче сжал край её белой больничной туники. Ну, правильно, Коноха — это не Скрытый Пепел, здесь полная санитария, а их одежда была грязной, поношенной, выцветшей, растянутой и миллион раз зашитой, от неё наверняка уже избавились. — А… Где ваша мама? — спросила Сакура, прервав неловкое молчание. — Она жива? От этого вопроса в глазах у Изанами помутнело. Перед внутренним взором предстала картинка, как её любимую мамочку убивает какой-нибудь маньяк. В груди поднялась волна ярости. Страх и растерянность отступили, оставив лишь гнев. Глаза стали красными и Изанами прошипела: — Моя мама жива! Не смейте, слышите? Не смейте даже думать о её смерти! — Изанами была тихой и спокойной, но когда дело касалось её семьи… Сакуре такое обращение явно не понравилось, и она еле удержала на лице добродушное выражение, ведь понимала, что в случае, если эти двое действительно Учихи, воспитывать, пока не найдётся мама, их придётся ей. Поэтому Сакура переборола своё возмущение и мягко сказала: — Конечно, жива, солнце. Я просто спросила. Знаешь, вот твоя новая одежда, шилась на заказ. Насколько я поняла, вы не шиноби, и одежду вам пошили не для ниндзя, — Изанами кивнула, принимая одежду. Сакура вместе с Акирой вышли, а Изанами стала переодеваться. Розово-голубое платице чуть выше колен, с рукавами три четверти, розовые, лаковые туфли. Чёрные, цвета вороньего крыла волосы, она собрала в высокий хвост. Посмотревшись в зеркало, которое было в палате, Изанами поняла, что платье действительно будто на неё пошили. Сидело оно идеально. Изанами часто спрашивала у матери об отце, она хотела узнать о нём больше, особенно о том, почему родители ушли из Конохи. Хотела знать о их семье и своих корнях. Узнала. И возникло такое чувство, что лучше было бы оставаться в неведении. Изанами искренне хотела понять, почему от этого ощущения по коже пробегают мурашки, появляется холод и дрожь, и откуда растут ноги у этого чувства. Ей было страшно. Нет, она не боялась трудностей, не бежала от них, но неопределённость как ни странно ужасала её. Изанами, присмотревшись, увидела в зеркале кусочек тени. В палату зашла Сакура. Изанами опустила глаза в пол, сцепила руки и сжала губы. Спина была неестественно прямой, а кожа бледной. Она казалась фарфоровой куклой. Идеальной и очень хрупкой. Но это было ложью. Изанами не была куноичи, но Сакура явно видела страшную силу, заключённую в ней и понимала, что её нужно направить в нужное русло, иначе можно получить нового Учиху Мадару. Сакура смотрела на Изанами, которая только узнала о своём благородном происхождении, и уже видела, что она — истинная Учиха. Сакура положила руки ей на плечо, и чёрные, словно ночь, глаза встретились взглядом с мягкими зелёными. У Изанами перехватило дыхание. Она увидела в этих глазах молодую листву и весеннюю траву, цветочное поле и бесконечную зелень бескрайних лесов. Столько добра было в этих глазах, а гладила Сакура по плечу так нежно и по-матерински, что невольно хотелось довериться. На глаза Изанами навернулись слёзы. Несмотря на всю силу её характера, которым она, со слов матери, пошла в отца, Изанами, всё же, оставалась ребёнком. Слишком многое на неё навалилось. Шок прошёл, а ужас и растерянность остались. А самое главное, что человек, который всегда знал как утешить Изанами, мёртв. — Поплачь, станет гораздо легче. Не надо стыдиться своих слёз и слабостей. Эмоции всё равно выплеснуться, а слабости всплывут, но произойти это может уже в схватке. Так учат даже наших шиноби. Поверь мне, станет легче. Изанами немного расслабилась и через несколько секунд послышались всхлипы, перерастающие в плачь. Сакура гладила её по спине и сама пыталась унять слёзы. Она вспомнила погибших товарищей.***
Через пол часа Изанами с Акирой на спине стояли перед хокаге. Лица детей были каменными и холодными, а у старшей сестры и вовсе нельзя было прочитать не единой эмоции. Лишь красные глаза с головой выдавали ребят. Изанами внимательно изучала четырёх стоящих перед ней человек. Их всех девушка знала из книг. Легендарные хокаге за счёт своих подвигов получили огромнейшую славу. Пятая помогла деревне отправиться после смерти старика Третьего хокаге, а также, сыграла одну из главных ролей во время Третьей мировой войны шиноби, Шестой смог поднять — разумеется не без помощи — Конохагакуре Но Сато после Четвёртой Мировой, которая по-праву считается одной из самых кровопролитных войн за всю историю ниндзя, а также воспитать, поставить на ноги — и не убить при этом — самую трудную, непредсказуемую и странную, но сильнейшую команду Скрытого Листа. И, наконец, самый легендарный и сильный Седьмой Хокаге. Герой войны, сын Четвёртого, Джинчуурики, сумевший подружиться со всеми хвостатыми, и просто прекрасный человек. Четвёртым был Шикамару Нара, стратег, равных которому нет. Изанами не верила, что все эти люди сейчас стоят перед ней, но всё же, это было реальностью. — Я слышал, что шиноби Скрытого Облака убили паренька из вашей деревни, а ниндзя Скрытого Листа ничего не сделали. Я извиняюсь за этот эксцесс, — нарушил тягучее молчание Седьмой Хокаге. Изанами промолчала. — Как вас зовут и сколько вам лет? — ласково спросил Хатаке, не желая спугнуть детей. — Я — Изанами, мне тринадцать, брата зовут Акира, ему восемь, — лаконично ответила новоспечённая Учиха и снова замолчала. — Как зовут вашу мать, сколько ей лет? — спросила Цунаде. Изанами не ответила. Она ещё не поняла, как к ним относятся, и не хотела подставлять маму в случае чего. — Девочка, тебе вопрос задали! — надавила Цунаде на Изанами. Она исподлобья посмотрела на Пятую хокаге и шагнула к двери. Охранники хокаге сразу же переградили выход. Изанами сжалась. Внезапно, она почувствовала себя в ловушке. Видимо, Акира испытывал те же чувства, поэтому теснее прижался к сестре. Изанами сжалв кулаки, напряглась и приготовилась в случае чего отражать удары, пускай и понимала, что совершенно беспомощна. Но она не могла позволить себе сдаться ничего не сделав. Она несла ответственность за Акиру. Послышался характерный открыванию двери звук, и Изанами почувствовала, что её и Акиру сзади обняли мягкие, но крепкие руки. Она подняла голову вверх и увидела Учиху Сакуру, которая ласково улыбалась. Иза вмиг расслабилась и, прикрыв глаза, прижалась к ней. Она ощущала сильные руки Сакуры, и ей становилось спокойно, словно с мамой, по которой Изанами сильно скучала. Сакура поближе подвела детей к Хокаге и шепнула: — Отвечайте на вопросы, улыбнувшись. — Ответь на вопрос, — услышала Изанами тот же голос, который слышала, когда спала. — Изуми, — тихо ответила Иза. — Нашу маму зовут Изуми. Ей тридцать пять. — Хорошо, — выдохнула Цунаде. Увы, это имя ей ни о чём не говорило, поэтому придётся искать там, где она не хотела бы искать. — Шикамару, найди Ино и Чоджи, идите в секретный архив и найдите информацию о девушке по имени Учиха Изуми. Всё, что на неё есть. Если сейчас ей тридцать пять, то во времена, когда был уничтожен клан Учиха, ей было примерно тринадцать. Если ничего на неё не найдёте, значит она была или из другого клана, или бесклановой, тогда уже будем думать, что делать дальше. — Хай. «Да она же была ровесницей Итачи», — удивлённо подумала Сакура и взглянула на притихших детей. Идея казалась Сакуре бредовой, но она решила проверить.***
Тем же вечером Сакура готовила ужин для своих, как вдруг дверь дома резко раскрылась, ударившись об стену. Сакура закатила глаза и покачала головой: — Мхиту! — воскликнула она. Из прихожей послышались копошения, а после крик: — Прости, Мам! Сакура выдохнула и тихо рассмеялась. В кухню влетели сыновья, и вошёл довольный Саске. Юные Учихи были все в грязи, в порванной одежде. Сакура ахнула и не дала детям себя обнять, потому что готовила и отправила их приводить себя в порядок. Муж, который видимо не принимал сегодня участия в детских забавах, помыл руки и сел за стол. — Саске, — Сакура замялась. — Сдай, пожалуйста, кровь на анализ. Завтра же.