Наследие гения

Спалось Изуми плохо. Она достаточно редко видела сны, но этот раз, похоже, стал исключением. Что-то чёрное, кто-то где-то кричал, нечто требовалось сделать, но не получалось, впрочем, всё как в стандартных кошмарах. Проснулась она на рассвете — биологические часы шиноби было не обмануть. Вход в помещение, ведущее на второй этаж, находился за барной стойкой, скрытый для обычного прохожего, поэтому о ходе на задний двор знали только постояльцы. Пройдя по спящим коридорам, Изуми вышла на улицу, где господствовали рыже-жëлтые оттенки. Мокрая от росы трава приятно щекотала босые ноги. Как куноичи, она привыкла к этому чувству — ниндзя часто тренировались босиком, чтобы чувствовать большее единение с миром. Кроме того, её стихией, помимо огня, была земля и так было куда легче познавать её. Изуми присела неподалёку от небольшого земляного островка, не имеющего травы. Скамейка располагалась у озерца, где начинали шевелиться рыбки, до этого не колышущие воду. Она приняла позу для медитации и почувствовала спокойствие. Уютный дворик имел всё необходимое для того, чтобы расслабиться: декоративные камни были разбросаны в совершенно разных местах и придавали живости; столик из красного дерева поодаль, был чистым и располагал к работе или завтраку. Всё было сделано для того, чтобы можно было легко расслабиться и насладиться отдыхом. Она вдохнула свежий воздух и прикрыла глаза, чувствуя, как чакра наполняет её силой. У клана Учиха как правило, её было не очень много и в детстве Изуми очень страдала от этого, так как ей не хватало сил применять свой шаринган. Но в результате долгих изнуряющих тренировок, её запас чакры сильно увеличился и теперь она спокойно могла вести бой с активированным додзюцу, используя техники. — Изуми, — мама подошла неожиданно и мягко коснулась её плеча. Нежно и тепло. Изуми, тренировавшая до этого выпад тайдзюцу, остановилась и выдохнула. Взяв протянутое полотенце, она вытерла лицо и вновь встала в стойку. — Я в порядке мама, — сказала она, смотря вперёд, представляя в голове конечный результат. Нога вперёд, напряжение мышц, рывок, разворот, удар, усиление чакрой и… Ничего. Когда удар достиг воображаемого соперника, чакра уже практически иссякла. Если бы там было хотя бы дерево, она могла сломать ногу, если бы противник — смерть. Это было в лучшем случае. Досада кольнула острыми шипами и Изуми без сил упала на землю. Неужели все слова преподавателей академии о её одарённости — наглая ложь? Неужели то, что она выпустилась на год раньше всех ничего не значит? Не в её характере было показывать отрицательные эмоции, но если она сейчас выйдет с полигона и снова натянет маску беззаботности, то когда же выплёскивать эмоции, которые раздирали её душу? По происхождению полукровка, Изуми всегда тяжело переносила собственные неудачи. В пять лет она пробудила шаринган. Но какой был в этом смысл? Она даже чакру в удар вложить не могла! Изуми было одиннадцать и как правило, такого в её возрасте дети не умели. Работать с чакрой, шиноби учились с наставником во времена генинства. Но то обычные шиноби. У клановых всё было иначе! Домашнее обучение. А поскольку все особые дзюцу именитых кланов были завязаны на чакре, детей обучали этому с детства. Как она могла надеяться понравиться Итачи даже не умея вкладывать чакру в удар?! На плечи снова легли ласковые мамины руки. Она шепнула: — Расслабься, дорогая. Дыши глубоко, не паникуй. Для начала, дыхательная гимнастика. Изуми привыкла слушать маму. Она плохого не посоветовала бы. Проделав стандартный курс она почувствовала, что разум прояснялся. Изуми приняла позицию для медитации и прикрыла глаза. — Молодец. Хазуки Учиха была не слабой куноичи и её шаринган имел два томоэ. Это был не предел, но её глаза всё равно считались сильными. Не каждый в клане пробуждал шаринган вообще. Её советам Изуми предпочитала верить. Да и никогда мама не хвалила просто так. Значит, действительно, Изуми делала всё правильно. — Ты слишком многого пытаешься добиться и сразу. Нужно время, Изуми… Чакру в удар вкладывать умеет не так много шиноби. Это очень тяжело. — Я хочу соответствовать Итачи, мама. Я никогда не смогу встать на один уровень с ним, но я хочу хотя бы не быть обузой для него. — Ну что ты… Ты слишком старательная, чтобы стать кому-то обузой. Пока ты в себя веришь, ты будешь развиваться Изуми. Шинигами всегда вознаграждает старательных. Изуми прикрыла глаза, досчитала до трëх и повторила приём. Чакра там, где стоял воображаемый противник, уменьшилась в количестве, но всё так же тонким слоем покрывала ногу. Если бы там находился сейчас враг, удар пробил бы его защиту, оглушил и дал преимущество. Это было неплохо. В конце-концов, не всё сразу. Хоть что-то — это уже было успехом. Через некоторое время медитации Изуми почувствовала, что сзади кто-то тихо подходил к ней. Она вынырнула из пучины воспоминаний, напряглась, активировала шаринган, но не показала, что заметила «гостя». За ней могли вести охоту, запросто. Официально из клана Учиха осталась только семья Учиха Саске, но некоторая часть общества шиноби из-за неаккуратности одной юной куноичи была в курсе того, что выжили у другие Учиха. Все чувства были обострены до предела. Чакры от подходящего сзади не чувствовалось, но ведь это запросто могла бы быть обманка. Когда расстояние между Изуми и ранним «гостем» сократилось максимально, она резко обернулась и протянула было уже руку, как застыла. Реакция шиноби не позволила ей схватить «гостя» и она сейчас безумно была этому рада. Практически вплотную к ней стоял малыш, которому явно было не больше пяти лет. Ребёнок имел бледную кожу, светло-голубые, ближе к серому, словно лёд, глаза и уж точно не должен был находиться, учитывая его возраст, один во дворе. Ребёнок широко раскрыл глаза, дёрнулся назад и, зацепившись ногой за декоративный камень, рухнул на землю. Изуми напряглась, увидев слëзы в глазах малыша и постаралась улыбнуться, как можно приветливее. Было понятно, какая реакция будет у родителей, если малыш разревëтся. А уж про слова и действия хозяев гостиницы и постояльцев, если ребёнок их разбудит с утра пораньше, можно было даже не говорить — это сулило огромными неприятностями. — Эй, приятель, успокойся, — она постаралась выпустить как можно больше приятной, положительной энергии вокруг себя и успокаивающе проворковала, — прости, пожалуйста, я не хотела тебя пугать. Не плач, пожалуйста! Не подходя ближе, она с облегчением смотрела, как слëзы в глазах малыша пропадали, а вот заинтересованность появлялась. Изуми чуть подумала и медленно сложила пару печатей. Похоже, малыш не боялся шиноби, на руки он смотрел с опаской, но без отчётливого страха. Тут же из островка без травы неподалëку выросла земляная фигурка, которая заинтересовала малыша. Он аккуратно подошёл к творению Изуми, держа, тем не менее, дистанцию и стал удивлённо разглядывать его. Итачи придирчиво разглядывал её, пока она пыталась не смущаться пристальному взгляду предмета обожания. Дети восхищённо переговариваясь за её спиной, гладили и пытались залезть на статую собаки, которую Изуми создала, чтобы показать другу новый приём, который она выучила. Проблема в том, что, похоже, понравился он всем, кроме Итачи. — Бесполезно, — буркнул он. Изуми, конечно, расстроилась. Она покраснела, опустила голову и… промолчала. А что она ещё могла сказать? Подобная техника больше для развлечения служила и в бою могла пригодиться разве что в качестве обманного манёвра. И как она могла подумать, что это понравится Итачи?! — Но… У тебя всё равно… Красиво получилось, — постарался исправиться Итачи, но присущая ему прямолинейность очень четко давала понять, какова его точка зрения на самом деле. Она не обижалась, хотя всю оставшуюся прогулку ловила на себе прозорливые взгляды Итачи, но стойко не показывала, что готова была расплакаться. Вот же плакса, нужно было работать над собой! Под конец Изуми удалось перевести разговор в другое русло, но осадок, конечно, остался. Впрочем, тут она сама была виновата и отныне учила только те техники, которые могли пригодиться в бою. Воспоминания вызвали в душе Изуми бурю эмоций, но малыш, который всё же решился подойти к статуе, заставил улыбнуться. Удивительно, как это маленькое, лохматое чудо смогло напугать её. Похоже, спокойная гражданская жизнь не смогла избавить её от мастерства, но выветрила некоторые рефлексы шиноби. Впрочем, это было поправимо — буквально дело пары несложных миссий. — Ну, и как тебя зовут герой? Она мелкими шагами приблизилась к ребёнку, который, к счастью, перестал шарахаться от неё и присела на корточки, смотря в его выразительные глаза. Малыш, нахмурившись, наблюдал за ней, но ответил: — Минору. Имя было произнесено с трудом, но практически правильно. Конечно, некоторые буквы звучали не очень внятно, но это было поправимо. Кроме того, нормально для такого возраста. — Минору! К ним бежала темноволосая женщина с карими глазами, очень похожая на члена клана Учиха. Она присела рядом с сыном и притянула его в объятия. Поглаживая по голове, она начала мягким тоном журить его: — Ну что же ты опять тут делаешь один? Запирать вашу с Юи комнату на ночь, что ли? Вот же… непоседы! Имея двоих детей постарше, Изуми как никто понимала, что это один из самых тяжёлых периодов для любой матери, когда ребёнок начинает разговаривать, лезть куда не надо из любопытства и постоянно задаёт вопросы. Тут внимание девушки переключилось на Изуми. Хрупкий силуэт её навёл на определённые воспоминания, но она быстро отбросила их. — У вас чудесный малыш, — дружелюбно начала Изуми, прерывая неловкое молчание. — Благодарю, — осторожно и менее скованно, чем вначале, ответила женщина. Её можно было понять. В конце-концов, останавливались тут разные личности, пускай Кацу-сан и старался выбирать только самых приличных. А в таком возрасте ребёнка было очень просто обмануть. Сначала разговаривала девушка с опаской, но вскоре, расслабилась и начала делиться чем-либо гораздо охотнее. Было видно, что она не имела никакого отношения к ниндзя, иначе ещё не скоро бы расслабилась в присутствии чужачки и возможного врага. К счастью, Изуми была порядочной куноичи. Так она узнала, что новой знакомой исполнилось сорок шесть лет, она — мать семейства и Минору стал её поздним ребёнком. Ещё Изуми заметила насколько сил она опекала Минору, гораздо больше, чем нужно было. Когда он играл неподалёку и упал, Изуми лишь улыбнулась, вот Кийоми сделала из этого трагедию: — Послушай, дети часто падают. Главное, что Минору не ушибся, всё остальное поправимо. — Ты не понимаешь! — рявкнула девушка, — он совсем малыш, у него хрупкий, растущий организм. Его оберегать нужно! Изуми стало обидно. Вроде бы спокойно разговаривали, как Кийоми будто с цепи сорвалась. — Тебе лучше знать, — пробормотала Изуми и, извинившись ушла, помахав рукой Минору на прощание. Пора было вновь собираться в дорогу.