Наследие гения

Активировав шаринган, она заметила, как глаза Саске в неверии расширились. Пока он находился в состоянии аффекта, Изуми подняла руку и дала ему затрещину. Саске, в недоумении моргающий, медленно приложил руку к лицу и продолжал смотреть на неё, так, будто она сказала, что является Шинигами. Не дав младшему брату своей первой любви очухаться, Изуми гневно прошипела: — Мои дети. Где они?! *** — Изуми Учиха… — медленно проговорил Саске. Они шли вдвоём по деревне от квартала клана Учиха до резиденции хокаге. Изуми всячески сопротивлялась, но спорить с Саске в некоторых вещах было просто бесполезно. Каждую секунду она нервировалась всё больше и больше. Требовала отвести её к детям. — Да, это я, — сверкнула Изуми алыми глазами, но тут же погасила шаринган. Она требовательно уставилась на Саске и чётко, по слогам, сказала: — Отведи. Меня. К моим. Детям. — Это подождёт и… — Саске! — рявкнула Изуми. Она уже давно не являлась той маленькой, робкой девочкой и никому не позволяла отодвигать свои интересы на задний план. Сейчас она желала увидеть детей и ей было абсолютно всё равно на то, какие планы были у Саске. Кроме того, если на то пошло, родив Итачи наследника, она приравнивалась внутри иерархии их клана к его супруге (пускай и не имела официального статуса). Поскольку Итачи до смерти предыдущего главы и его жены не был лишëн статуса наследника (а это могли сделать только либо сами правители, либо старейшины клана) то и её, Изуми, статус внутри клана всё же был выше, чем у младшего сына, пусть и самопровозглашённого главы. Так что её мнение априори весило не меньше, чем мнение нынешнего главы клана. А отбросив все формальности, Саске просто не имел для неё никакого авторитета. Не то что его отец — Фугаку. Уступать она не собиралась. Саске поморщился на её крик и выдал: — Ладно, я отведу тебя к ним. Но после мы всё же посетим хокаге. — Не ставь мне условий, — сухо выдала Изуми. Саске повернул и в полном молчании они дошли до здания госпиталя. — Девочки гуляют, — мягко ответила Сакура. Она была очень красива и от неё веяло силой. Изуми про себя усмехнулась. Что ж, на женщин у членов правящей семьи вкус был отменным: Микото-сама тоже была прекрасна и очень сильна. Тем не менее, имела мягкий характер. О личностных чертах Сакуры в полной мере судить Изуми пока не могла, но на первый взгляд, Саске выбрал женщину очень похожую на мать. Они встретили Сакуру из госпиталя и теперь направляло в сторону парка, в который Сарада утащила Изанами, по уверениям Сакуры. Сердце Изуми пропустило удар. Её дочь, её драгоценность, которую она так давно не видела, была совсем неподалёку и скоро они вновь встретятся. А потом найдут Акиру по которому Изуми скучала не меньше и их семья вновь воссоединится. Детей Изуми любила больше жизни трепетно и нежно. Как и для любой матери разлука с ними была подобна смерти. За всё то время, пока искала Изанами с Акирой, она медленно умирала внутри. Невыносимо было не знать что с детьми. Труп Хиро ясно намекал, что произошло нечто нехорошее. Но Изуми знала, что с детьми точно будет всё в порядке. Итачи так многим пожертвовал ради этого мира, не мог его единственный потомок погибнуть, не оставив продолжения, так рано. Она твёрдо верила, что Шинигами хранил Изанами — наследницу величайшего клана Учиха, а та уж точно не позволила бы тронуть любимого и единственного (на тот момент) младшего братика. Уж чем-чем, а верностью семье и особой любовью к сиблингам дочка пошла в отца целиком и полностью. «Это не плохо, — всегда себе твердила Изуми. Когда её начинал грызть червячок беспокойства, что как и отец она испортит себе жизнь ради какого-то героического подвига, Изуми успокаивалась тем, что у Изанами не было привязанностей, которые могли бы поставить её перед подобным моральным выбором, — Изанами будет точно успешнее своего отца в личной жизни». Изанами точно будет счастливой. За все те горести, что пришлось пережить Итачи, за его подвиги, жертвы ради мира, за его искренние слезы по родителям, за страдания, за боль, за горе. За любовь. У Итачи было большое, любящее сердце. Он обладал особым качеством — любил весь этот мир. Настолько, что ценность всеобщего блага перевесила для него ценность собственной семьи. Как горько-иронично, что из-за своей любви ему пришлось пойти на массовое убийство тех, кого он звал своей семьёй. Вся жизнь Итачи была наполнена страданиями. Его темные омуты глаз, пленившие когда-то Изуми, были наполнены печалью и горечью, но еще в них горел огонь. Огонь любви к младшему брату, огромное желание дожить и увидеть каким же сильным ребёнком вырастет малыш Саске за которым Итачи всегда старался приглядывать по мере сил. Огонь доблести и любви Итачи горел ярко, такой же огонь Изуми видела в глазах его дочери, его наследницы. И Изуми знала: уж её этот огонь не подведёт, а направит. Ведь Итачи был один. Он взвалил на себя непосильную ношу и нёс это бремя в одиночку. Но Изанами не только его дочь. В свою очередь она, Изуми, постаралась привить ей мысль, что в любой сложной ситуации нужно обращаться к родным. Что они всегда помогут, сберегут. С ней всё будет прекрасно, ведь она в конце-то-концов была не только дочерью Итачи. В ней так же была её, Изуми, кровь. Она была не одна. В парке было малолюдно. В это время мирные граждане ещё работали, а шиноби или были на миссиях, на тренировках, или отдыхали дома. Хотя иногда мимо всё равно проходили люди и удивлённо смотрели на их компанию. Сакура, шедшая чуть впереди, завернула за закуток и там, на небольшой поляне, на скамейке, освещённые солнечными лучами, сидели две хрупкие ченоволосые девочки очень похожие друг на друга. Они склонились друг к другу и что-то очень тихо обсуждали, иногда посмеиваясь. Изуми встала как вкопанная и не могла шагнуть дальше. Это и правда была она, её дочь. Изанами была одета в красную футболку с серой безрукавкой сверху, серую юбку с разрезами по бокам, чёрные леггинсы и туфли на небольшом каблуке. На ладонях были перчатки с обрезанными пальцами, на предплечьях — ленты. Её одежда не была гражданской, она была скорее похожа на шиноби, что не понравилось Изуми, но сейчас ей было не до обновок девочки, она просто счастлива была видеть дочь живой, здоровой и довольной жизнью. — Иза… Голос надломился. Слово было сказано так тихо, что сама Изуми едва расслышала, но Изанами тут же встрепенулась и подняла на неё взгляд. Секунда. Они смотрели друг на друга: мать и дочь. Ещё секунда и Изанами сорвалась с места, с счастливым визгом налетая на мать, заключая её в свои объятия. Изуми обняла дочь и тут обратила внимание на то, что Изанами носила гербы клана Учиха на своей одежде. Ей это не понравилось, ведь она так тщательно ограждала дочку от жизни шиноби и прошлого её семьи, но Изуми решила не заострять внимание на этом. Пока. — Ма-ама-а… — прорыдала Изанами. Кажется, Саске и его семья были в шоке. Наверное, Никогда не видели её такой эмоциональной, ведь как и Итачи, Изанами очень любила скрывать эмоции только не за безразличием как отец, а за холодностью и язвительностью. Впрочем, с впечатлениями Саске и его семьи они разберутся позже. Пока Изуми хотела насладиться объятиями дочери и их радостным воссоединением.