Lobbed Dabble Spider

Свечи парили у потолка, крошечные фонарики проплывали сквозь еловые ветви разноцветных деревьев, мишура отлетала от стен и покрывала столы. Зачарованная омела летала по огромному залу, множество подарков в пронумерованном порядке были подготовлены для лотереи. Всевозможные еда и напитки стояли на столах, возле которых несведущие, настороженные и предприимчивые министерские работники делали выбор, в то время как смех и беседы за обеденными столами и отдельно стоящими группами друзей и коллег наполняли воздух. Ежегодную праздничную вечеринку в Министерстве пережить было не просто. Гермиона перенесла несколько из них — поэтому выучила этот урок — и одну крайне ужасную ночь, благодаря которой узнала, что попытка изменить этот факт обязательно будет встречена местью озорных традиционалистов, которые с большим энтузиазмом заставили ее пересмотреть само понятие унижения. Она поела перед вечеринкой и принесла с собой вино, которое прятала в сумке; она знала, к кому не следует приближаться, и держала палочку под рукой. Убедившись в своей безопасности среди этих тюремщиков, она вспомнила и светлую сторону данной вечеринки. В прошлом году кто-то заколдовал эльфийские шляпы, которые навязывали владельцам сильное желание повиноваться всему, что от них потребуют, и заставляли танцевать джигу, если те все же отказывались. Они не были чем-то необычным среди других заколдованных предметов, подарков с подвохами, зачарованной еды и всего остального, от чего Гермиона старалась держаться подальше; но каким-то образом они оказались на головах четырех представителей Регламентного комитета. Во время встречи с ними на следующий день Гермиона произнесла страстную речь о домашних эльфах, этими четырьмя голосами обеспечив себе большинство, благодаря чему протолкнула свои предложения, и незамедлительно отправила бутылку шампанского в благодарность лично от себя. Иногда она делала все возможное, чтобы помочь друзьям и всем невинным, когда те попадали в ловушку обмана, иногда просто сидела и наблюдала за происходящим. Это было особенно верным решением в отношении тех, кто смеялся над ней во время пары первых вечеринок. Тем не менее, в этот конкретный вечер нескольким она успела помочь до происшествия, которое повеселило ее так же сильно, как и Драко Малфоя. Рон широко улыбался в свой кубок по другую сторону столика, рядом с ним стоял Невилл и с тревогой разглядывал напитки. Вокруг Малфоя собралась небольшая аудитория, в то время как маги из других компаний очевидно пялились в его сторону, при этом слишком опасаясь, что он заметит их внимание или веселье. Луна кивала в такт словам Драко, и он некоторое время изучал ее, прежде чем резким взглядом стал сканировать окружающих. Гермиона подавила улыбку, пробираясь сквозь толпу. Возможно, если бы Малфой за пять лет работы в Министерстве посетил хотя бы одну вечеринку, или же задержался в прошлом году дольше десяти минут, он бы увидел достаточно, чтобы понять довольно явное предупреждение. Она могла бы даже предупредить его сама, если бы он все время не был таким невыносимо раздражающим. — Но его джин ванна? — огрызнулся Малфой. — Я разберусь, — заявила Гермиона, проскальзывая вокруг Луны. — Кажется, он находится под воздействием чего-то. Я это тщательно изучила. Малфой перевел на нее взгляд, его плечи напряглись, челюсти сжались. — Свершил одно веселое пузатое расстройство фа-ля-ля-ля-ля краб омар пирушка комар плавник парень раковина! Давно! Его рука дернулась к столу, янтарная жидкость перетекла через край кубка и пролилась на начищенные до блеска туфли, прежде чем Малфой сбросил кубок на пол, казалось, этого даже не заметив. Пахло яблоками и корицей — несомненно, яблочный сидр. К несчастью для Малфоя и к счастью для нее напиток был приправлен Трепливым Зельем. На этой вечеринке Малфой мог бы столкнуться с чем-нибудь и похуже, но у нее было чувство, что взял бы он это маленькое утешение и разорвал в клочья, если бы только мог. Гермиона медленно кивнула и хмыкнула. — Да, хорошо, я рада, что ты с этим не согласен. Не молчи, Малфой. — Хата воняет пердежом бобов? — прорычал Драко, и ей пришлось сжать губы, ведь он спрашивал что-то настолько нелепое с такой яростью. Он взглянул на ее губы и издал резкий звук, прошелся пальцами по волосам. Она знала, что он делал так, когда был на пике разочарования; платиновые локоны выбились из аккуратной укладки. Ей нравилось, что она могла довести его до подобного состояния, что могла так на него повлиять и не ощутить никаких угрызений совести, потому что его губы расползались в ухмылке всякий раз, когда она рассыпалась обвинениями по поводу кого-либо или же начинала нападать с теми же обвинениями на самого Малфоя. — Да, я ему скажу. Его глаза сузились, брови нахмурились. — Подагра рычит, убивая летучих мышей, ясли овчарки? Гермиона ощетинилась. Возможно, он пробовал срифмовать и подобрать взаимосвязанные слова, запутавшиеся в беспорядочной чепухе, но в его реплике Гермиона четко услышала оскорбление. Она задрала подбородок, Малфой склонил голову, в его глазах вспыхнуло предупреждение, а рот продолжал бесконтрольно выдавать непотребщину. — О, прямо сейчас? — перебила она. — Думаю, это сильно смутит Невилла. Я знаю, что настал сезон отпусков, и любовь витает в воздухе и все такое, но… — Что? — задохнулся Невилл где-то позади нее. — Прощай, носи три кружащихся, терки, клейкий голубой в пузыре… — Малфой закрыл рот, его гнев превратился в нечто физическое, заполнившее пространство между ними, и Гермиона не выдержала, рассмеялась так громко, что ее веселье буквально ударило по Малфою. Завтра он разозлится еще больше и либо позволит себе отплатить Грейнджер той же монетой, либо придет во всеоружии, чтобы поскандалить. Споры между ними были не в новинку, особенно в последние несколько лет они оба достигли в этом исключительно высокого уровня. Первый оказался взрывом и произошел спустя две недели после того, как Малфой начал работать под руководством Артура, а последний состоялся вчера, когда он отправил авроров поймать и задержать больного и растерянного Клабберта, который случайно использовал магию слегка незаконным образом. Она поняла, что сегодняшний случай стал расплатой, и вылился он не в лучшую из форм. — Нет, я не верю, что он согласится, но в твоих особенных чувствах нет ничего плохого, Малфой. Невилл очень милый… Он шагнул к ней, и при виде его раскрасневшегося лица и подергивающейся щеки она чуть было не отступила. — Привычный мерзавец, кровавый чертов мелкий хлыщ, снитч! — Я согласна, эта мантия идеально сочетается с его глазами, но, может быть, ты… Малфой так быстро вскинул руку и притянул ее за затылок, что Гермиона даже не успела среагировать. Она раскрыла рот и удивлено выдохнула, когда его губы коснулись ее. Руками уперлась в его плечи, но он разомкнул губы, чтобы завладеть ее нижней губой, трижды щипнул, и с каждым его движением что-то разжигалось в ее животе. Она судорожно вздохнула, заполняя воздухом легкие, и, не задумываясь, поцеловала в ответ, все еще удерживая за плечи. Казалось, Малфоя это не волновало; поглаживая ее рукой, он сделал маленький шаг, сокращая расстояние между их телами. В процессе хватка Гермионы ослабла, и она скользнула руками по его плечам и сжала в кулаках одежду. Он крепко прижимал ее к груди, бедрам, он был вкуса яблок; ее сердце стучало в ушах. — Даже не знаю, Гермиона, кажется, он непостоянен в своих чувствах. Голос Луны просочился сквозь туман сознания, но Гермионе все равно понадобилось несколько секунд для полного понимания слов, достаточных для того, чтобы вернуться на землю. Гнев исчез с лица Малфоя, он потемневшими глазами смотрел на нее сверху вниз. Гермионе показалось, что кровь вскипела в венах, когда жар ударил ей в лицо. Она облизнула губы, пересохшие от учащенного дыхания, и Драко проследил за этим движением, прежде чем вернуться взглядом к ее глазам. — В строю взять, гриб джем. — Гремлин… — зашептала Гермиона в шоке, но это было совсем не то, что она собиралась сказать. Слова поднялись по горлу, ее глаза расширились, когда они сорвались с языка без всякого позволения. — Гетто… три истратить вон гетто! — Малфой уставился на нее, медленная улыбка озарила его лицо. — Тля бот клячу, дно мял? Дно без мать... — Бри давно больно мазь вол! Тишина вокруг них начала заполняться шепотками, которые она не могла услышать, продолжая бессмысленный спор с Малфоем. Ей потребовалось очень много времени, чтобы понять, что он до сих пор обнимал ее, а ее пальцы по-прежнему сжимали ткань его пиджака. Возможно, ей потребуется еще немного времени, чтобы как-то с этим разобраться.