A Fixed Debt / Фиксированный Долг

Что-то слегка тормошило сознание Санса. Сначала ощущения были мягкими, как лёгкий ветерок, поглаживающий кости. Но чем дольше он не просыпался, тем настойчивее эти ощущения становились. Даже сквозь сонную дымку его разума оно проникало до самой души и сеяло панику до тех пор, пока каждая частичка его тела не закричала с одной лишь мыслью: встань и беги отсюда. Повинуясь этому странному навязчивому чувству, он разлепил глазницы. Перед глазами всё кружилось вихрем пёстрых цветов и неразборчивых пятен света. И сколько бы он ни моргал, яснее картинка не становилась. Начавшиеся тошнота и головокружение заставили его вновь закрыть глаза. Вместо зрения Санс постарался сосредоточиться на других чувствах. Он слышал только своё шумное, прерывистое дыхание. Чувствовал вкус металла во рту. Кровь. Ну конечно, его рана и всё, что последовало за ней… Скелет попробовал пошевелиться и убедился, что грудь сразу же отдалась резкой болью. Но это было не всё. Что-то тёплое и мягкое мешало его движениям. С закрытыми глазами нельзя было сказать наверняка, но ощущалось оно как много раз обёрнутое вокруг него одеяло. Каждый раз, когда он дёргал рукой, кость тёрлась о мягкую, но колючую ткань. Она напоминала любимое покрывало Папируса, которое когда-то давным-давно подарили ему их родители. А ещё он чувствовал запах Папируса. Резкий оттенок сосны. Хруст свежевыпавшего снега. Знакомый аромат итальянских специй. Так пах их дом. Но в то же время чувства говорили ему, что он был… совсем не дома. Не галлюцинации, не помутнение рассудка, а что-то, отчего его душа билась так, будто он только что вернулся с одной из тренировок Папируса. И эта неотложная потребность телепортироваться отсюда как можно дальше — будто, если он останется здесь, то сгорит. Нужно было… встать… пока он ещё мог… Снова открыть глаза оказалось почти невыполнимо трудно, но, сделав это, он обнаружил, что мир перестал кружиться. Да, и теперь он определённо видел перед собой балки, протянувшиеся по потолку в его гостиной. И это определённо был его старый диван под ним сейчас. И всё равно чувствовалось всё это совершенно неправильно. Он неуверенно перевернулся на бок в надежде понять, что происходит. Плохая идея. Движение лишь вернуло головную боль с такой силой, что пришлось замереть на полпути. Может, он повредил голову? Череп пульсировал страшной болью. Но почему тогда душа тоже… — ТЫ ПРОСНУЛСЯ! Санс вздрогнул от резкого крика, получив очередную порцию неприятных ощущений. Однако то невероятное облегчение, которое он почувствовал в следующую же секунду, затмило всё плохое. — папс? — прохрипел он. Через мгновение Папирус уже был на нём, притягивая его в сидячее положение и сгребая всё тело в любящие объятия. Из его рта лились какие-то бесконечные невнятные слова и фразы. Всё это было для Санса слишком, но он даже не знал, что сказать или сделать, чтобы его брат остановился. Так что вместо этого он просто прижался к рубашке Папируса, отчаянно пытаясь упиться любвеобилием брата вдоволь. Он пах базиликом и розмарином. Боже, он никогда бы не подумал, что будет так рад этому запаху. — папирус. И хоть его голос был едва слышен, он остановил возбуждённую болтовню брата с лёгкостью. Замолчав, Папирус прижал его к себе крепче и ослабил хватку только тогда, когда услышал тихие слова протеста. Как бы Сансу ни хотелось обниматься с ним до скончания века, его грудная клетка, казалось, уже была травмирована настолько, что не подлежала восстановлению. Не исключено, что сейчас его кости могли просто треснуть. — ТЫ В ПОРЯДКЕ? — закричал Папирус осипшим от эмоций голосом. — ТЫ РАНЕН? ТО ЕСТЬ, РАЗУМЕЕТСЯ, ТЫ РАНЕН, НО ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ СЕБЯ ЛУЧШЕ, ЧЕМ РАНЬШЕ? Я ПЫТАЛСЯ ВЫЛЕЧИТЬ ТВОЮ РАНУ, НО ТЫ КРИЧАЛ, И Я – — хватит, хватит, — Санс вжался лицом в знакомую грудь. — я в порядке. лучше, чем просто в порядке. — НЕПРАВДА! ТВОЙ ГОЛОС ДРОЖИТ! Я УЖЕ НЕ ГОВОРЮ О ТЕМПЕРАТУРЕ, А ГРУДНАЯ КЛЕТКА – — со мной всё окей, слышишь? — пробормотал Санс, изо всех сил стараясь не провалиться в сон прямо в этой неудобной позе. — просто ночной кошмар. или, может, несчастный случай. что-то вроде этого, — он глубоко вздохнул. — мне просто нужно отдохнуть. На какое-то время между ними повисла тишина. Видимо, брат поверил ему или, по крайней мере, оставил допросы на потом. Но как раз, когда скелет уже начал засыпать, Папирус разбудил его, напугав громким плачем. — что такое? — вздрогнул он. — папс? — Я НЕ МОГУ В ЭТО ПОВЕРИТЬ! ТЫ ЗДЕСЬ! КАК? КАК? Санс нахмурился и отстранился от брата: — что? ты о чём? — ТЫ СНОВА ЗДЕСЬ! — шмыгнул Папирус. — ТЫ ВЕРНУЛСЯ!!! Санс вгляделся в его лицо. Конечно же, по его щекам текли слёзы, но кое-что другое заставило скелета оторопеть. Через правую глазницу его брата тянулся огромный, длинный шрам. — о боже мой, что с тобой случилось? — ЧТО? О ЧЁМ ТЫ? — Папирус принялся торопливо вытирать слёзы. — твой глаз! чёрт возьми! Папирус резко замолк, и его лоб внезапно нахмурился от гнева. Не от того игривого гнева, который он обычно демонстрировал после плохих шуток Санса или когда отчитывал его за брошенные грязные носки. Нет, это была тихая, смертельная ярость, обычно припасённая для самых редких случаев. — ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ. НЕ ПЫТАЙСЯ СМЕНИТЬ ТЕМУ. — я и не пытаюсь, папс. господи, выглядит просто кошмарно, — он вытащил руку из-под одеяла и протянул её к шраму. — как такое могло –? Но тот яростно хлопнул его по руке: — НЕ ТРОГАЙ! Шок от действий брата ошеломил Санса больше, чем любая боль. С каких пор Папирус вообще кричал на кого-то? Или бил? Это было немыслимо. Видимо, причиной этой травмы было что-то действительно ужасное. Но, должно быть, Папирус быстро осознал всю жестокость своих действий, потому что теперь он уже держал руку Санса в своей и ласково гладил её. — ПРОСТИ! МНЕ ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ЖАЛЬ! Я-Я-Я ПРАВДА НЕ ХОЧУ ПОДНИМАТЬ ЭТУ ТЕМУ, И ТЫ ЗАСТАЛ МЕНЯ ВРАСПЛОХ! И…И… — он опять слегка нахмурился, будто задумавшись. — НО Я НЕ ПОНИМАЮ, КАК ТЫ МОЖЕШЬ НЕ ПОМНИТЬ ЭТОГО? Санс отрицательно помотал головой. Как такое вообще было возможно? Он жил с Папирусом с самого его рождения. Он бы ни за что не пропустил чего-то подобного, а этой ране, судя по её виду, было уже несколько лет. Создав свой портал, он что… попал в будущее? Нет, какая-то бессмыслица. Папирус ведь умер. Если бы Санс переместился во времени вперёд, его брат не сидел бы здесь сейчас с ним. Когда он снова посмотрел на Папируса, ощущение неправильности усилилось. Теперь, когда он вглядывался в его черты, его бро казался… другим. Да, лицо было тем же, как и рост, и, чёрт, даже запах. Но разные мелкие детали то тут, то там совсем не вязались. На рубашке его брата раньше никогда не было эмблемы Королевской Гвардии. И Санс никогда не помнил у него такой усталой ауры. И… Он что, наточил зубы? Некоторые из них были острее клинка. Похоже, Папирус тоже почувствовал неладное, потому что теперь и он внимательно изучал Санса. — КСТАТИ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ТВОИМ ЗУБОМ? — с моим зубом? — Санс прижал руку ко рту, ощупывая линию зубов. По ощущениям с ними всё было в порядке, и они уж точно не были заострены, как у Папируса. — о чём ты говоришь? Взгляд скелета стал ещё более настороженным. — ВОН ОТСЮДА, — прорычал он. — что? — Я СКАЗАЛ, ВОН ОТСЮДА, УБЛЮДОК! — Папирус вскочил на ноги, и его глаз загорелся магией. — ТЫ НЕ ОН! ТЫ НЕ МОЙ БРАТ! ТЫ ОБОРОТЕНЬ. С-С-САМОЗВАНЕЦ! Санс вжался в диванные подушки под собой, по его позвоночнику прошёлся холод. В воздухе чувствовалась угроза магической атаки. Он никогда в жизни не видел своего брата таким разъярённым. Даже в тот раз, когда Санс ушёл из дома на неделю, отправившись в импровизированное путешествие по отдалённым районам Водопадья. Вот только это был не его брат, он просто не мог быть им. И всё потому, что на этот раз Санс очень крупно облажался. Та телепортация сквозь непроглядную пустоту… вот дерьмо, ну и где он теперь оказался? В другой временной линии? В параллельной вселенной? Боже, что же он натворил. — КАК У ТЕБЯ ХВАТИЛО НАГЛОСТИ?! Не-Папирус ткнул его пальцем в грудь, давя как раз на место глубокой раны. Когда покалеченный скелет издал болезненный стон, он замешкал на какую-то долю секунды, но потом ярость снова взяла своё: — КТО ПРИСЛАЛ ТЕБЯ?! КАПИТАН?! ОНИОН-САН?! ОТВЕЧАЙ! Санс мотал головой: — никто меня не присылал! — ТАКИЕ, КАК ТЫ, МЕНЯ НЕ ОБМАНУТ, — Папирус навис над ним, заслонив большую часть света своей фигурой. — ЭТО ПРОСТО ОМЕРЗИТЕЛЬНО! НЕМЫСЛИМО! НИЗКО ДАЖЕ ДЛЯ СТАНДАРТОВ МОИХ ВРАГОВ! — чёрт, да это я! санс! я клянусь тебе! — ДОКАЖИ! — с радостью! спроси меня о чём-то, что могу знать только я! Папирус выпрямился и бросил на него взгляд, полный презрения. Радуясь небольшой передышке, Санс выдохнул с облегчением. Но это, казалось, только больше разозлило скелета. — ХОРОШО! ГДЕ МЫ ВЫРОСЛИ? — но он сразу же отмахнулся. — НЕТ, НЕТ, ЭТО СЛИШКОМ ПРОСТО! КАК НАСЧЁТ… ХММ… А! ИМЯ НАШЕГО ДОМАШНЕГО КАМНЯ! ПОДОЖДИ, — скелет почесал затылок. — У НЕГО НЕТ ИМЕНИ. Он начал ходить по комнате взад-вперёд, излучая неистовую энергию. Периодически он выкрикивал вопросы, но сразу же брал слова назад, продолжая искать подходящий. Не будь Санс так напуган, он бы, наверное, нашёл это забавным. Через несколько минут Папирус, наконец, щёлкнул пальцами: — ЗНАЮ! — он обернулся к Сансу. — КАКАЯ МОЯ ЛЮБИМАЯ КНИГА? Его лицо украсила самодовольная ухмылка, словно он сумел решить особенно сложную головоломку после того, как Санс весь день дразнил его ей. — хех. и всё? игра в прятки с пушистым кроликом. я читаю её тебе каждую ночь. Глаза Папируса комично расширились: — ТЫ… ЧТО?! — весь его гнев сейчас же отступил, сменившись искренним шоком. — КАК ТЫ УГАДАЛ?! Санс откинулся назад, позволив себе расслабиться: угроза смерти миновала. — а я и не гадал. я санс, — он прикрыл глаза, пытаясь самому принять такую неизбежную правду. — просто не твой санс. и ты не мой папс, — с горечью признал он. Папирус хотел возразить, но, похоже, так и не смог обратить ни одну из своих мыслей в слова, как ни пытался. Но как, чёрт возьми, Санс мог объяснить ему, как работают путешествия во времени? Или, ещё лучше, перемещения между параллельными вселенными? Ещё работая в Ядре, он как-то рассказывал основы своей деятельности брату, но даже тогда это было очень непросто. А от этого Папируса вообще не было понятно, чего ожидать. Местный Санс вообще посвящал его в эту тему когда-нибудь? Ох… местный Санс. Стоило ли рассчитывать, что где-то поблизости здесь бродила ещё и другая версия его самого? Он уже хотел озвучить свой вопрос, как в этот момент в переднюю дверь уверенно постучали. Папирус ахнул. Прежде чем Санс смог сказать хоть слово, его накрыло большое одеяло. — эй, что за –? — ТИХО, — прошипел Папирус прямо у его черепа. — НЕ ВЗДУМАЙ ГОВОРИТЬ ИЛИ ДВИГАТЬСЯ. В следующий момент он оказался под одеялом с головой. Не будь Папирус так подозрительно встревожен, Санс воспользовался бы этим моментом, чтобы заснуть прямо там, притворившись, что всё это было плохим сном. Но тон Папируса заставил его душу учащённо биться в груди. И потому, навострив все чувства, он прислушался к происходящему снаружи его убежища. Хотя прислушиваться не было никакого смысла, учитывая, какими громкими были Папирус и его неожиданный гость. — Ну и? Где оно? — Я СОБРАЛ ПОЧТИ ВСЁ. ПРИДЁТСЯ ПОДОЖДАТЬ ДО СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛИ. Санс стиснул зубы, когда фальшивый смех незнакомого монстра разразился на весь дом. — Вот это ты охуенно пошутил! У тебя было два месяца. ДВА ГРЁБАНЫХ МЕСЯЦА! Они больше не будут ждать, приятель. — МНЕ НУЖНО ДОЖДАТЬСЯ ЕЩЁ ТОЛЬКО ОДНУ ВЫПЛАТУ, И – Его речь закончилась громким вскриком, когда в комнате раздался громкий хлопок. Санс больше не мог скрываться. Он высунул голову из-под одеяла и наклонился так, чтобы лучше видеть входную дверь. Там, опёршись рукой о дверной проём, стоял заяц с сизой плешивой шерстью. На нём была рубашка с воротником, надетая задом-наперёд, и пара обшарпанных, не по размеру больших ботинок. Вся его поза сквозила тошнотворной для Санса елейностью. Но несмотря на то, что этот тип выглядел откровенным фриком, Папирус был напуган. Вряд ли едва уловимые признаки его страха заметил гость, но Санс мог читать своего брата — нет, не своего брата, определённо не своего брата, — как раскрытую книгу. И сейчас это знакомое ему выражение лица так и побуждало его вызвать свой бластер прямо здесь и сейчас. Ох, с каким удовлетворением он мог бы наблюдать за ужасом в глазах бесцеремонного монстра и его поджатым на бегу хвостом! — Ты говоришь мне про «ещё одну выплату» уже два месяца, придурок. Если ты думаешь, что я… — взгляд незнакомца остановился на Сансе, теперь уже полностью скинувшем с себя одеяло. — Что, блять, за нахуй?! Папирус проследовал за его взглядом, и в один момент все его старания скрыть свой страх пошли насмарку. — НЕ ОБРАЩАЙ НА НЕГО ВНИМАНИЯ, ОН ЗДЕСЬ НИ ПРИ ЧЁМ! Заяц снова посмотрел на Папируса: — «Ни при чём?» Это такая шутка, да? Ты говорил, он мёртв! Охох, вот узнает об этом Босс… — ЭТО НЕ МОЙ БРАТ, ТЫ ОБОЗНАЛСЯ! — А ты, похоже, тупее грязи, если думаешь, что я на такое куплюсь! — да ладно? как мило слышать это от того, кто даже не может правильно надеть одежду, — вмешался Санс. — Что ты сказал? — заяц повернулся к нему и угрожающе сжал кулаки. Из уст кого-то вроде Санса, кто вообще ходил всегда в одном и том же, такие слова звучали максимально нелепо, но этот неудачник задел его за живое. Никто не имел права оскорблять интеллект Папируса, будь он его настоящим братом или нет. — раз уж ты не понимаешь очевидных намёков папса, давай-ка я объясню помедленнее: у б и р а й с я, п о к а я н е р а з о з л и л с я. — Ты не на того нарвался, болван. Одним взмахом руки заяц создал круг из светящихся морковных пуль и направил на Санса. Внезапно скелет осознал, насколько малы были сейчас его магические резервы. Он даже не был уверен, что их хватит на телепортацию. Понадобится всего один удар, и пуф! Он превратится в кучку пыли. Но у Папируса были другие планы. Прежде чем заяц выпустил свою атаку, из пола выросла волна костей и быстро устремилась к дверному проёму. — ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ, — воздух покалывало от неистраченной магической энергии. — ЕСЛИ НЕ УБЕРЁШЬСЯ ОТСЮДА ПРЯМО СЕЙЧАС, Я ЗАСУНУ КОСТЬ ТЕБЕ В ЗАДНИЦУ ТАК ГЛУБОКО, ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ХАРКАТЬ КРОВЬЮ ЕЩЁ НЕДЕЛЮ! У Санса внутри всё похолодело. Что Папирус только что сказал? — Сукин сын! В следующий раз ты покойник! Слышал? ПОКОЙНИК! Босс не будет сидеть на месте и ждать, когда я доложу нашим об этом дерьме! — ДА ПОШЁЛ ТЫ! — проревел Папирус и захлопнул деревянную дверь так, что та треснула, столкнувшись с магическими костями. Как только они остались вдвоём, Папирус обернулся к Сансу, переполненный яростью. — ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ? Я ЖЕ СКАЗАЛ СИДЕТЬ ТИХО, А НЕ ВВЯЗЫВАТЬСЯ В ДРАКУ! У МЕНЯ НЕТ ДЕНЕГ НА ВЕСЬ ЭТОТ ДУРДОМ, САНС! Санс поднял на него глаза: — он вёл себя как осёл из-за какой-то горстки монет. — АГРХ! ТАМ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, ЧЕМ «ГОРСТКА»! — что ж, ему не стоило называть тебя глупым. Папирус закатил глаза: — ПРЕКРАСНО, СПАСИБО ЗА ЗАБОТУ, НО Я МОГУ ПЕРЕЖИТЬ ПАРОЧКУ ОСКОРБЛЕНИЙ. — да, это я заметил. с каких пор ты вообще так выражаешься? Папирус замер, смотря на него совершенно оторопело: — ТЫ И ВПРАВДУ НЕ МОЙ БРАТ, НЕ ТАК ЛИ? В комнате повисла тишина — ещё более гнетущая и тяжёлая, чем в той абсолютной пустоте небытия. Санс опустил взгляд, неожиданно не в силах смотреть Папирусу в лицо. Он рассеянно обнял колени, вспомнив слова того мерзкого монстра. Но Папирус словно прочитал его мысли: — ОН МЁРТВ. МОЙ БРАТ МЁРТВ. Так значит, это было правдой. Брат этого Папируса в самом деле был мёртв. Прямо как его собственный. Одна мысль о смерти Папируса больно сдавила душу Санса. Он был один. Один в незнакомом мире, с монстром, так похожим и так непохожим на его брата. От всего этого к горлу подкатывала тошнота. — ПРОШУ… — отчаяние в его голосе привлекло внимание Санса, и, подняв голову, он увидел на лице скелета смесь ярости и слёз. — ПРОШУ, ВОЗВРАЩАЙСЯ ТУДА, ОТКУДА ТЫ ПРИШЁЛ. Я МОГУ СПРАВИТЬСЯ СО МНОГИМ, НО НЕ С ЭТИМ, — он тяжело сглотнул. — ПРОСТО… УХОДИ. И с этими словами Папирус ретировался по лестнице наверх, оставив Санса в полном, непроглядном одиночестве.