Спустя пару секунд, Эстония медленно отошел от Фина, при этом начиная понимать, что ничто лучше, чем его лицо, передать текущие эмоции не может, так что быстро отвернувшись в противоположную сторону, омега чуть покраснел, ведь он уже который раз совершает такие неожиданные действия по отношению к своему другу, хоть обычно этим должны заниматься влюбленные в друг друга люди, которые таким образом пытаются доказать свою любовь и сочувствие, но никак не те, кто всего лишь навсего обычные друзья, при чем, даже не самые лучшие. Но быстро выветрив все мысли из головы, эстонец снова обернулся и перевел взгляд на своего гостя, который, что видно было, тоже задумался.
— Хм... почему мне кажется, что ты врешь? — вдруг спросил Эст, на что Финляндия немного удивился. Он мог ожидать что угодно, но только не эту реплику.
— С чего ты решил, что я лгу? — задал встречный вопрос северянин, при этом слегка ухмыльнувшись. Кто бы мог подумать, что у Эстонии хватит смелости такое спросить. Мало того, что сам его вопрос выглядит странно, так еще и ставит в весьма неудобное положение. Хотя финну было все равно, ведь его одноклассник вряд ли начнет идти дальше. Он знает его слишком давно и, к тому же, уже хорошо.
— Ладно, забудь. Пойдем лучше на кухню? Тем более, мне еще одно лекарство нужно выпить. — спустя несколько секунд ответил эстонец, разворачиваясь и возвращаясь в небольшое помещение. Его ответ был весьма предугаданным, поэтому ничуть не удивившись таким словам и действиям, парень последовал за своим одноклассником. Сев на стоящий рядом с окном стул, Фин посмотрел на природу через, как слезу, прозрачное стекло, наблюдая за ней с расстояния. Он краем глаза наблюдал за тем, как Эстония осторожно отрывал верхушку упаковки очередного лекарства и засыпал его в свою кружку, после заливая горячей водой. Его руки все еще мелко дрожали из-за сильного озноба, и финн мог бы предположить, что голова болела не меньше, но по крайней мере было легкое утешение в виде того, что через некоторое время омега все же поправится. Все таки даже врагу не пожелаешь такой участи. Особенно такой, когда есть еще и шанс умереть. Пусть для некоторых это и бред, что можно умереть от обычного гриппа, но в данный момент никто не хотел спорить, что из-за этой болезни могут быть большие проблемы. На небе рядом пролетело пару городских птиц, что про что-то весело щебетали, при этом раз за разом кружась друг возле друга. Их действия напоминали альфе о неком странном танце, в котором партнеры только то и делают, что крутятся друг около друга, преодолевая небольшие расстояния, при этом не расцепляя рук и все время улыбаясь. В исполнении людей это бы выглядело наверняка волшебно, но на деле, это всего лишь пара крылатых птиц, так что это для некоторых людей автоматически означает, что такие действия с их стороны не стоят ничего.
Вдруг услышав позади себя тихий стук столкновения керамической чашки об деревянную поверхность, Финляндия обернулся, после чего заметил, как эстонец кладет на стол две чашки, одна из которых была наполнена прозрачной жидкостью, что отдавала легким оранжевым оттенком. Именно эту кружку забрал себе хозяин дома, пододвигая к сидящему финну обычный чай. Немного удивившись, Фин почти полностью обернулся в сторону эстонца, на что тот сразу слегка улыбнулся и взял в руки свой слегка остывший напиток, начиная пить, делая короткие глотки и опуская свои белоснежные глаза куда-то вниз. Ничего не сказав, альфа поступил так же, но как только он взял свою чашку в руки, то почувствовал, что напиток на самом деле был еле теплым, что не могло не радовать того, кто не очень любит горячее. Поэтому в ту же секунду отпив немного своего чая, северянин снова ощутил тот самый приятный привкус давно позабытого вкуса и еле слышного аромата мятного чая, который он пил в последний раз тогда, когда еще была жива Элизабет. Но придя в себя через пару мгновений, парень вдруг заметил, что уже практически на половину выпил манящую жидкость, после чего, приостановился, кладя чашку обратно на стол и переводя свой взгляд снова на светлое окно, при этом снова слегка задумавшись. Такая щедрость со стороны эстонца не могла не удивить, но это чувство искренней неожиданности резко сменилось мутными мыслями, от которых сознание окончательно потеряло чувство реальности, полностью утопая в размышлениях.
Но продлилось это не долго, поскольку левой руки северянина что-то коснулось, после чего, почувствовав режущую боль, он резко отдернул свою конечность, при этом тихо и еле слышно прошипев. Но это все равно не смогло скрыться от острого слуха Эстонии.
— Фин, что с твоей рукой? — несколько обеспокоенно спросил эстонец, замечая весьма неоднозначную реакцию друга. В этот момент альфу будто окатили ледяной водой, после чего по его спине пробежали "мурашки", от чего стало совсем не по себе. Но все это произошло так быстро, что уже через секунду финн смог отвести свой слегка испуганный взгляд в сторону, при этом тщетно ища себе оправдание.
— Я... просто упал недавно. Там синяк, не более. Честно. — под конец реплики Фин даже неловко посмеялся, при этом убирая свою руку под стол.
— Теперь ты точно лжешь. Пожалуйста, покажи руку... — тихо попросил Эст, после чего лицо финна стало более поникшим. Ему очень не хотелось этого делать, но что-то отчаянно подстрекало его на то, чтобы послушаться своего собеседника, поэтому тяжело вздохнув, Финляндия задрал рукав своей черной кофты немного выше места сгиба локтя. И пусть с предплечьем было все в порядке, выше него эстонец увидел то, он чего у него в душе похолодело.
Порезы. Одни порезы. Они так сильно покрывали алебастровую кожу, что её было почти не видно, а вокруг каждой бордово-алой полоски было небольшое покраснение, что граничило в посинением, из-за него казалось, что это действительно синяки. Но это Эст увидел лишь малую часть всего того, что дальше было скрыто под кофтой, поэтому не раздумывая, он молча и осторожно взял край кофты сам, начиная аккуратно поднимать черный рукав почти до упора, так как дальше, до плеча, он не доставал из-за плотности и сопротивления ткани.
— Issand... (Господи...) — тихо произнес Эстония вслух, после чего, встав с места, он быстро подошел к кухонным шкафам, начиная что-то искать.
— Что, настолько плохо выглядит? — с долей иронии просил Фин, при этом немного грустно улыбнувшись и отведя взгляд куда-то в сторону.
— Ты издеваешься? У тебя может быть заражение, чем ты думал? — встревоженно ответил вопросами Эст, находя заветные бинты и банку со спиртом, при этом попутно забирая кусок ваты и весящие на стене ножницы.
— Это было давно и я был тогда глупым подростком, который любил селфхарм. Так что можешь не переживать. — попытался оправдаться Финляндия, при этом замечая, что лицо его собеседника начинает принимать более обозленные черты. Это и не удивительно, ведь Фин этой репликой буквально довел друга чуть ли не до крайне степени злости и тревоги.
— Не переживать? Да тут некоторым порезам от силы всего неделя, а ты мне говоришь "не переживай"?! Ты хоть понимаешь, к чему все это может привести? О чем ты думал, когда снова подносил лезвие к руке? — довольно быстро выпалил европеец, при этом через пару секунд более-менее успокаиваясь и понимая, что все раны ему таким образом не обработать.
— Хм... Фин... — начал Эстония, делая шаг назад и будто осматривая своего гостя, при этом стараясь сделать максимально серьёзное лицо.
— Что? — почти незамедлительно переспросил северянин, поднимая глаза на своего одноклассника.
— Мне нужно, чтобы ты снял свою кофту. Иначе я никак не смогу обработать все твои порезы... — продолжил омега, теперь уже действительно с трудом сдерживая спокойное лицо. От этого вопроса альфа немного замялся, но после, снова вздохнув, он таки согласился на это.
—
~"Что я только в жизни своей не делал..."~ — мысленно оправдывал себя парень, довольно быстро избавляя себя от мешающей одежды и аккуратно складывая её в руках, после откладывая в сторону на небольшой диван. Во время всего этого эстонец успел раз десять пожалеть, что вообще попросил финна сделать это, но помощь есть помощь, и для нее нет никаких ограничений. Но все же единственное, чего не смог скрыть Эстония, это легкий и подлый румянец на своем лице, после чего, пришлось отвести глаза в другую сторону. Если честно, он не впервые видит кого-то частично раздетым, но в данном случае это была совершенно не близкая или кровная страна, которая, ко всему прочему, обладала довольно хорошо сложенной и сильной фигурой, что не могло не отпечататься в мыслях эстонца подобно пятнам чернила.
— Итак... ладно. Это спирт, так что не думаю, что будет приятно. Надеюсь, что тебе будет не очень больно... — на всякий случай предупредил Эст, подходя ближе и присаживаясь рядом с финном, беря в руки уже смоченный, но все еще белый и немного пушистый кусочек ваты, от которого неприятно пахло будто всей больницей.
— Хах, повторюсь: я тебе не ребенок. Так что можешь не боятся, что следуя рефлексам, я тебя случайно убью. — произнес Фин, специально сделав особый акцент на слове "убью", от чего по телу Эстонии прошла мелкая рябь, после чего он немного неловко и даже испуганно улыбнулся, начав свою работу, при этом уже через несколько секунд обо всем забывая и начиная аккуратно покрывать поверхность сначала, такой же порезанной, правой руки спиртом, очищая раны от засохшей крови и обеззараживая их.
— Почему ты вообще начал резаться? — не отрываясь, спросил европеец, на что услышал глубокий вдох и такой же выдох.
— Ну, все началось с того, что мне было скучно и грустно. Тогда я, как и всегда, был один, поэтому мое решение испробовать на своей коже лезвие было одобрено довольно быстро. И вот, проведя один раз, а после и второй, я понял, что мне это не нравится. С другой стороны я уже не ребенок, чтобы так просто поддаваться чувствам и вести себя, как обычная ноющая телка, что любит обращать на себя внимание таким образом. Поэтому, чтобы случайно не "спалиться", мне пришлось резать руку исключительно выше локтя, чтобы ничего не было заметно. Но... как видишь, вскоре мне стало нравиться это странное ощущение слабости и боли. Но повторюсь: я резался не для того, чтобы умереть или выделиться среди остальных. Просто так хотелось... — спокойно ответил финн, чувствуя неприятное покалывание и жжение в области порезов.
— Капец... — тихо прокомментировал эстонец, при этом слабо покачивая головой в разные стороны, будто не веря в это. На самом деле вся эта история действительно казалась дикой, но самое главное, что все эти попытки селфхарма не были направленны на то, чтобы убить себя. Хоть что-то временно радовало.
— Так... ты уже завязал с этим? — продолжил задавать вопросы Эст, нанося на все кровавые раны лечебную мазь и завязывая все это поверх слоем чистого бинта, делая закрепительный узел на здоровой коже. Конечно, в слова Фина верилось с большим трудом. Скорее всего, он просто снова врал, чтобы лишний раз не заставлять эстонца волноваться. Но даже так Эст все равно надеется, что его собеседник больше не будет калечить себя. Даже ради забавы.
— Ну... да. Уже прошла целая неделя, как я перестал калечить себя. — ответил северянин, после чего, Эстония вздохнул, продолжая обрабатывать чужую руку.
— Так значит... боже. Я надеюсь, это был последний раз, ибо ты сам можешь себя этим увести в могилу. Это же опасно!
— Так будет даже лучше...
Резкий ответ шокировал эстонца не меньше, чем все то, что он видел перед собой, но лишь тихо сглотнув, он продолжил, пытаясь сосредоточиться на чем-то одном. Разумеется, что Фин калечил себя отнюдь не от того, что ему было скучно. Хотя сначала это была действительно простая проверка на "прочность". Но со временем финн стал все больше замечать, что он начинает нуждаться в остром лезвии, которое бы снова пустило кровь из вен, принеся тем самым желанное успокоение. Именно поэтому некоторые порезы на его коже были настолько глубокие, что из них даже сейчас пошла кровь, стоило Эстонии только хорошо вычистить их. Иногда, чтобы уже наконец уничтожить в себе это мерзкое ощущение одиночества и слабости, альфа изрезал себя настолько сильно, что, потеряв достаточно крови, частично терял сознание. Его от самоубийства спасало только то, что кровь имела способность сворачиваться, поэтому Холодная страна не оправдал своё прозвище до сих пор. И что он только не пробовал до лезвия, чтобы перестать чувствовать что-либо: таблетки, намеренное лишение самого себя сна и водку даже приходилось пить. Даже действие сигарет чуть не проверил на себе. И хоть северянин презирает курение, один раз он таки чуть не попался на эту подлую ловушку, когда ему на улице случайно предложили закурить. Конечно, сейчас он не жалеет о том, что отказался, но тогда был реально высок шанс того, что он мог стать курильщиком и даже не заметить это. Ведь тогда было все равно на окружение и всех людей. Хотелось просто навсегда заснуть и больше никогда не видеть перед собой серую реальность с прогнившими внутри людьми. А сейчас, видя то, до чего он довел свое тело, европейцу даже жаль то, что это же самое пришлось увидеть его собеседнику. Пусть он и упал низко перед тем, кого раньше ненавидел, но зато Финляндия знает одно точно: Эст никогда не обзовёт его слабаком и не бросит, что было прекрасно видно прямо сейчас. Вместо того, чтобы развернуться и уйти, либо же никак не обратить внимание на столь жуткие ранения, омега снова помог ему, хотя его даже не просили об этом. Это было странно, но... почему-то Фин не остановил его. Вместо этого он лишь продолжил молча следить за тем, как европеец продолжал осторожно очищать его порезы и останавливать кровь в некоторых местах, после этого нанося поверх специальную мазь и закрепляя на руке белый бинт.
— Ты слишком добр ко мне... — вдруг тихо произнес финн, наблюдая за тем, как Эстония поднял голову и слегка удивленно посмотрел на него. Но после, встав с места, он улыбнулся и закрыл стеклянную баночку со спиртом.
— А разве друзья и не должны быть добры по отношению к друг другу? Я думал, что доверие, помощь и доброта — основа для любой дружбы. — ответил омега, выкидывая окровавленную вату и кладя все медикаменты на своё законное место. Эти слова омеги казались настолько чистыми и правдивыми, что могли бы сразу разрушить все старые представления Фина о настоящей дружбе, которую он уже успел однажды потерять. Но даже не смотря на то, что парень на самом деле знает, что не всякая дружба может быть действительно бескорыстной и честной, ему все же хотелось поверить словам хозяина квартиры.
Полностью закончив с обработкой старых ран, эстонец обернулся к своему однокласснику, что уже успел надеть обратно свою кофту и привести себя в порядок.
— Сильно болят руки? — поинтересовался омега, на что его друг слабо и благодарно ухмыльнулся, немного опуская свой взор на затененный пол кухни.
— Нет, не очень. Но... спасибо. Ты, наверное, первый, кто стал ко мне так относиться. Будто тебе действительно не плевать... — произнес Финляндия, чувствуя себя странно. В душе витало ощущение того, что он поступил неправильно, но с другой стороны, это было необходимо. Необходимо просто доверится кому-то. Человек не может жить один. И Фин не исключение, хоть он и наполовину страна. Но ему все равно было где-то там, глубоко внутри, приятно, что его измученную собственными руками душу снова не приняли за обычную игрушку. Он знает, как опасно в этом мире доверять другим. Он прекрасно знает, каково это быть брошенным и униженным. Но только благодаря тому, что сам таким является, и Эстонии, что показал ему настоящий мир, не скрытый за цветными стеклами богатой и развратной жизни. Но ведь эстонец для него не должен ничего стоить, ведь так? Он ему не друг, враг, подстилка. И никакой человек не способен исправить прошлое. Исправить себя. Исправить других. Спасти их. Помочь и доказать правоту своей души. Никто не может. Ведь так? Это ведь неправда, что каждый человек сможет исправиться и стать лучше... если только попытается?
— Мне не плевать. С чего ты вообще так решил? Боже, ты до сих пор думаешь, что я использую тебя? Хахах... смешно. Как я могу так зверски относиться к своему спасителю и другу? — слегка удивленно спросил в ответ Эстония, при этом светло улыбнувшись, после чего, достав небольшую конфету из своего шкафа, он отдал её своему однокласснику. Но не долго думая, омега быстро ушел, при этом кинув на ветер короткое "Я сейчас". Он только сейчас вспомнил про то, что так и не прибрал свою комнату.
А Финляндия так и остался сидеть на одном месте, смотря на небольшую вишневую конфету в своей руке.
—
~"Все равно спасибо..."~ — еще раз поблагодарив своего одноклассника, пусть и мысленно, альфа раскрыл обертку с обеих сторон...
***
На небо уже давно спустилась ночь. Она, своим звездным и темным одеянием окутывая все улицы и дома, принесла с собой гробовую тишину и спокойствие, разгоняя всех по своим домам. Никого не осталось на дворе. И лишь одинокие фонари тускло светили, слабо освещая своим светом ближайшие дороги. Многие уже отправились спать, предвкушая свои новые страдания, что придут с восходом завтрашнего солнца, а некоторые просто сидят и что-то читают, либо же играют и резвятся, нехотя реагируя на биологическую потребность во сне или приказы уставших родителей. Но все же лишь единицы сейчас сидели около окна и смотрели на то, как небесное светило медленно опускалось за горизонт и скрывалось за ним, давая дорогу прекрасной и серебряной луне, что своим блеклым свечением без ведома проникала в чужие дома и квартиры, слабо освещая их изнутри, при этом не нарушая царящий покой и сон.
Эстония был одним из таких. Ему нравилось иногда подойти к окну и немного понаблюдать за ночной природой, чтобы хоть как-то развеять напряжение в голове и душе, приготовляя себя к скорому сну. Но через уже десять минут тихо вздохнув, выдыхая свежий воздух, омега закрыл окно в своей комнате и стал расстилать свою кровать, равномерно расправляя её части и немного взбивая две подушки, после кладя их на своё место. Убедившись, что он ничего не забыл, включая сделать домашнюю работу, эстонец коротко пожелал своему гостю спокойной ночи и отправился обратно в свою комнату. Европейца, конечно, до сих пор удивляло то, что Фин остался с ним даже на ночь, но просто взять и выгнать его из своего дома он не мог. Естественно это было опасно, так как откуда Эст знает, что Финляндия ничего у него не украдет? Вот только эстонец просто слишком плохого мнения о своем однокласснике, поэтому его все никак не покинут сомнения. Именно поэтому голову терзает чувство тревоги и беспокойства. Но сонливость была превыше всех мыслей, поэтому чуть ли буквально не упав на свою кровать, Эстония перевернулся на спину и заметил, что в его гостиной до сих пор горит слабый свет, что немного отдавал оранжевым свечением, — это был старый светильник. Фин, должно быть, до сего времени все еще читает книгу, которую он случайно нашёл на одной из книжных полок во все той же гостиной эстонца и посчитал её довольно интересной, поэтому и принялся её читать на ночь глядя. Но Эст и не особо против — главное условие было лишь не засиживаться за прочтением допоздна.
Но даже когда часы пробили первый час ночи, Эстония все никак не мог стать свидетелем того, когда погаснет этот тусклый свет в соседней комнате. И не смотря на то, что всего полчаса назад его одолевала сонливость и слабость из-за болезни, сейчас омега наоборот не мог уснуть, поэтому встав с кровати, он, все еще немного потирая глаза, зашел в свою гостиную, где, при входе с правой стороны, был удобный диван, на котором и сидел Финляндия, спокойно читая найденную им же книгу.
— Ты так и не собираешься спать? — уставшим голосом спросил хозяин квартиры, пройдя внутрь комнаты и подойдя к своему гостю.
— Еще нет. Дочитываю только. Осталось совсем немного, всего семнадцать страниц. А ты чего еще не спишь? Тебе полезно и нужно, в отличии от меня. — ответил финн, отрываясь от какой-то немного потертой и старой книги, при этом поднимая голову на стоящего прямо перед ним эстонца.
— Скажешь тоже... — издав короткий и тихий смешок, произнес европеец, через некоторое время, не справившись со своим любопытством, садясь рядом со своим одноклассником и заглядывая в открытую книгу, у которой, даже без свечения небольшого светильника, были немного пожелтевшие страницы.
— Что читаешь? — поинтересовался омега, пытаясь прочитать все строки на правой странице какого-то романа и вникнуть в них, будто вспоминая сюжет этой книги.
— "Играющая в го". Шань Са автор, если интересно. Я просто нашел эту книгу и решил прочитать. Довольно интересная, хочу тебе сказать. Необычная. Он — обычный японский солдат, а она обычная китаянка на пороге войны между их странами. Как по мне, этого уже достаточно, чтобы начать читать это книгу. Хехе, выглядит, как реклама, но как бы не так. — объяснил финн, продолжая быстро бегать глазами по строчках страниц, что состояли из хорошо видных черных букв. Возможно, Эст бы даже что-то и понял, но на последних семнадцати страницах мало чего поймешь, не читая книгу полностью.
— Любишь читать? — вдруг спросил европеец, на что Холодная страна немного отвел голову в сторону, при этом заметно поникнув в лице, но уже через пару секунд он, снова переведя взгляд на раскрытую книгу, быстро скрыл все свои эмоции, при этом тихо вздохнув.
— Да, люблю. И за это мой отец часто карал меня, ведь художественные книги не для таких, как я. Они лишь для сопливых слабаков. Из-за этого я не имел никакого доступа к нашей библиотеке, а читать можно было лишь в редких случаях, когда моей матери все же удавалось принести мне одну или две книги так, что бы этого не увидел отец. Он был жестоким человеком, который не только не терпел пререканий, но и не очень хотел, чтобы я вырос слишком чувствительным, читая всякие книжки про любовь, романтику, драму и прочее... — ответил северянин, от чего даже эстонцу стало грустно, что так же отразилось и на его лице.
— Ясно. Прости за вопрос... — извинился хозяин дома, немного опустив свои глаза вниз, устремив их в одну точку на темном полу.
— Ничего страшного, честно. Я уже и сам давно смирился с этим и даже рад, что это все наконец закончилось. И да, спасибо, что даешь мне возможность снова прочитать какую-либо книгу. У меня в доме, если это не какие-нибудь научные или хер знает какие еще книги, ничего такого нет, так что поверь: эта история еще надолго засядет у меня в голове. Я будто впервые за многие года читаю что-то... такое, как эта история. Даже отвык как-то от чтения чего-то помимо учебников. — слегка ухмыльнувшись, проговорил финн, продолжив своё занятие. Его вместе с ним начал и рядом сидящий эстонец, который, несмотря на то, что у него все буквы перед глазами плыли, все же как-то вчитывался в строки книги, с непосильным трудом пытаясь пересоздать в своей голове сюжет всего повествования, чтобы после опираться на него в дальнейшем, читая то, что в данный момент он мог прочитать. Но глаза с каждой строчкой закрывались все сильнее и сильнее, от чего казалось, что Эстонию кто-то насильно заставляет читать, хоть на самом деле он просто хотел понять, за что финну настолько понравилась эта книга. Свет от лампочки светильника светил так же, как и всегда до этого, но теперь эстонцу казалось, что она освещала все слишком сильно, поэтому пришлось еще немного приблизиться к книге, чтобы прочитать то, что там было написано. Хотя это уже было и не так важно, поскольку понять написанное он все равно не мог...
***
Финляндия, чуть оторвавшись от книги, вдруг почувствовал, что на его правое плечо будто что-то упало, после чего, повернув голову, он увидел лишь крепко спящего Эстонию, который, так и оставшись закутанным в свое одеяло, все же не смог справиться со своей сонливостью и отключился прямо на месте, после скатываясь со спинки дивана в сторону. Но лишь промолчав и совсем немного ухмыльнувшись из-за этой столь необычной картины, Фин продолжил своё занятие, чувствуя немного неприятное покалывание на коже лица...
— (Продолжение следует...) —
