Юбочки и хвостики

      Хёкджэ никак не подозревал, что обычный проигрыш в карты зайдёт так далеко. Как и не подозревал того, что его зажмут трое здоровых парней у одного из кабинетов в надежде подкатить к «новенькой красавице». Конечно Хёк мог бы попытаться побить их и удрать, но вряд ли он смог бы это сделать с сохранением «женского» достоинства и без дальнейших последствий для репутации. Спас его только мимо проходящий главный заноза школы, а по совместительству Ким Хичоль, его одноклассник, который окликнул этих троих, отвлекая на себя, что помогло Хёку ускользнуть, но ровно до тех пор, пока сам Хи не подбежал к «девушке» и не прижал «её» к стене.       — И почему же такая красавица без охраны, а, Хёкки, — с издёвкой кидает Хичоль, проводя ладонью по паху друга, сразу отхватывая звонкую пощёчину.       — Совсем одурел, старый извращенец?! Я тебе и твоему дружку это никогда не прощу, сволочи вы такие, — Хёкджэ пытается оттолкнуть одноклассника от себя, уперевшись ладонями ему в грудь, но почти ничего не получается.       — Хёкки, я просто проверял, что это ты, а то мало ли моя эротическая фантазия имеет клона-девушку, и кстати да, мой дружок — это твой горячо любимый младший братик, которому ты всего лишь проиграл в карты желание, — очаровательно улыбаясь, мурлычет старший, довольно смотря на Хёка.       — Которое ему подсказал ты, несносная сволочь…пусти, я не хочу, чтобы меня видел ещё кто-то в таком виде, так ещё и с тобой, — Хёкджэ всё же отпихивает от себя назойливого Кима, эффектно и демонстративно одёргивая юбку, и с лёгкостью спускается вниз по лестнице через ступеньку.       — Красотка, как насчёт погулять сегодня вечером? — бросает Хёку вслед Чоль, довольно хихикая, а в ответ услышав лишь проклятия, что радует Хи ещё больше.       Да, это именно он заставил младшего брата Хёкджэ — Донхэ выиграть это желание и заставить Хёка переодеться в школьную форму для девочек, которая представляла из себя тёмно-синюю юбку длиной чуть выше колена, такого же цвета блузку с белыми полосками на рукавах и воротнике и белые гольфы до колен с синими полосками. Для завершённости образа на Хёка нацепили светловолосый парик и сделали два низких хвостика, и только кеды Хёк мужественно отвоевал, ибо в туфли он бы всё равно не влез. Правда зачем Хичоль это сделал — загадка даже для самого него. Конечно для всех троих не секрет, что Хи при любом удобном случае завалил бы несчастного, но, возможно, в этот раз он просто хотел посмотреть любит ли он парней в целом или только Хёка, и ответ был очевиден.       Хёкджэ приходит домой разъярённый после инцидента с парнями и Хичолем и с порога, зная, что родителей дома нет, начинает гневную тираду о том, что дружба Донхэ и Хи невозможна и её требуется немедленно прекратить, но подозрительное шуршание в комнате младшего заставляет его насторожиться. Хёк, всё ещё не переодевшийся, заглядывает в комнату Хэ и то, что он видит повергает его в шок. Его накаченный младший братик, его кровиночка, сидит в бежевой юбочке, белой рубашке, парике с короткими волосами, но также с хвостиками, стыдливо сводит ноги и тихо посмеивается, смотря на то, как до этого темноволосый Хёк тихо седеет.       — Хичоль-хён сказал, что ты очень загрустил из-за того, что ты один переоделся в девушку, поэтому попросил меня подыграть тебе, чтобы братику не было одиноко, — Донхэ счастливо обнимает Хёкджэ, положив голову на плечо старшего, зная, что ему не прилетит за это.       — Айщ, Донхэ, это уже далеко зашло, прекрати…меня и так чуть не изнасиловали в таком виде, так ещё и ты тут такой же…я надеюсь, ты на улицу в таком виде не выходил? — шипит Хёк, немного отстранившись от брата, оглядывая с ног до головы. Оказывается, старшему больше идёт женская одежда, нежели Хэ, возможно потому что тот более накаченный, чем он.       — Нет конечно, мне было лень избавляться от волос на ногах, а так что-то ну прям не комильфо, — совершенно серьёзно заявляет Донхэ, переминаясь с пятки на носок.       — Ах, значит, надо мной можно издеваться, ещё и воском, а над собой нет! Ну ладно, ладно, — наигранно возмущается старший, шаркая к себе, по пути снимая всю эту женскую дрянь с себя.        — Подумаешь, сходил бы волосатый…сейчас много извращенцев, приняли бы за родного, — на несколько секунд возникает гробовая тишина, после чего на всю квартиру раздаётся звонких смех братьев. Через несколько минут они всё же переодеваются и идут на кухню ужинать.       — Хёк, ты это, прости, мы всё же погорячились, тем более раз тебя чуть не изнасиловали, — обеспокоенно говорит младший, обняв брата со спины, виновато потираясь носом об его шею, будто щеночек заглаживает свою вину.       — Да ладно, не изнасиловали же. Да и подельник твой вовремя подоспел, — Хёкджэ вздрагивает, вспомнив про Хичоля, только непонятно от злости или чего-то ещё.       — Хёк, а ты…тебе нравится Хичоль?.. ну, как парень, — замявшись говорит младший брат, чем вызывает у Хёка неподдельное удивление, шок и кучу других не свойственных обычному ему эмоций.       — С чего он должен мне нравится, он вообще парень, как и я! — старший отодвигает брата от себя и ставит на стол две тарелки. — Как тебе это вообще в голову пришло, садись лучше есть.       — Да вы бы себя со стороны видели, когда мы вместе собираемся, постоянно препираетесь как старые супруги, а я вечно… — на этом моменте Хэ прервал, сосредоточенно вытирающий ему соус с лица, Хёк. — Вот даже сейчас ты ведёшь себя как моя мама! — прикрикивает младший, а в этот момент в квартиру заходят родители, и этим двоим приходится отложить разговор на потом. Покормив Хэ и родителей, старший закрывается у себя в комнате под предлогом того, что устал и хочет пораньше лечь спать. Весь этот разговор с Донхэ кажется ему очередной частью плана Хичоля, но ведь младший прав — Хёк и правда чувствует себя особенно рядом с Хи, ему спокойно, уютно и хорошо, будто так и должно быть, он позволяет ему всё, что не позволил бы самому лучшему другу. Раздумья Хёка прерывает сообщение от Хэ: «Не спишь?».       Хёк не спешит отвечать, ведь всё же он сказал, что идёт спать, но Донхэ врать он не привык, да и учить этому своего младшего брата он не хочет. Хоть тот и младше всего на полтора года, Хёкджэ и правда иногда чувствует себя его мамочкой. Родители часто пропадают на работе или уезжают в командировки, поэтому всю свою сознательную жизнь братья провели вместе — Хёк заботясь о младшем, а Хэ во всём слушаясь и учась у старшего.       «Не сплю»       Ответ приходит почти мгновенно: «Думаешь о том, что я тебе сказал?»       «Что за вопросы, мелкий, не начинай, пожалуйста. У меня всё нормально с ориентацией и никакой Хичоль это не изменит.»       «Хёкки, в этом нет ничего зазорного, если человек любит, то для него не должно быть важно — кого…» — Хёкджэ даже представил с какой виновато-умоляющей моськой сказал бы это Донхэ, что заставляет его немного улыбнуться.       «Хэ, мне всё это не нравится, прекрати уже нести чушь, давай спать. Спокойной ночи.»       «Спокойной, братик: 3»       Хёку удаётся уснуть лишь на час под утро, но вскоре его будит противный звон будильника, который он ненавидит всеми фибрами своей души. Нащупав кнопку на часах, парню всё же удаётся его выключить, но тут же в уставшей от ночных мыслей голове появляется мысль «а не прогулять бы сегодня школу». Пытаясь взвесить все «за» в виде вчерашнего променада в юбке, Хичоля и их разговор с Донхэ и «против» в виде того, что эти двое снова могут что-то задумать, Хёк всё же выбирает — идти в школу, поэтому нехотя поднимается с кровати, потягивается, похрустев позвонками, берёт вещи и направляется в душ.       Хёкджэ учится в третьем классе старшей школы, ровно как и Хичоль, а Донхэ во втором. Неизвестно как, но его младший брат подружился с этой бестией, найдя в нём опору и поддержку. Не больше конечно, чем в брате, но всё-таки. Принимая душ, темноволосый вспоминает их посиделки втроём, когда родители уехали в командировку. Донхэ долго клянчил, чтобы в принципе что-то устроить, ведь Хёкджэ не любит посиделки и шумные компании, а потом Хэ долго убеждал старшего, что им надо позвать именно Хичоля, ибо никто другой не сделает их вечер столь особенным, как этот пройдоха. Вся особенность Хичолевской магии заключалась в нескольких бутылках соджу, которые Хёк постоянно отбирал то у одного, то у второго, не давая напиться до чёртиков, ведь Хэ уносит и с нескольких глотков. Парень тихо смеётся, подмечая, что Донхэ вчера был прав, сказав, что старший ведёт себя с ним как мать, но ничего поделать он не может, ведь из-за работы родителей Хёк почти сам вырастил младшего братика.       Закончив с размышлениями и водными процедурами, Хёкджэ возвращается в комнату, где надевает свою нормальную школьную форму, а именно тёмно-синие брюки, белую рубашку, которую старается как можно ровнее заправить, и серый пиджак с нашивками — именем и эмблемой школы. Хёк оглядывает себя и убедившись, что всё идеально, собирает рюкзак и выходит из комнаты, почти столкнувшись нос к носу с куда-то подозрительно спешащим Донхэ, у которого и рубашка выпущена в разные стороны, и пиджак не расправлен, и рюкзак полупустой нараспашку.       — И куда мы так спешим? — уверенно останавливает младшего Хёк и начинает поправлять одежду на «ребёнке».       — Хён, пусти, меня там это… ну… ждут! — Донхэ не может спокойно стоять на одном месте и начинает нетерпеливо шаркать, чуть ли не приплясывая.       — Кто это тебя ждёт? — Хёкджэ хмурится, не намереваясь так просто отпускать младшего, ещё и ничего не зная. — Хичоль?       — Нет, Хёк, ну пожалуйста, это важно, — ему всё же удаётся ушмыгнуть от шокированного брата, и пока тот приходит в себя, Хэ уже убегает.       — Обалдеть новости, секреты от меня пошли… — парень подбегает к окну, но видимо младший уже упорхал в неизвестном направлении, но то, что он был в форме уже радует — может хоть школу не будет прогуливать.       Не долго думая Хёк тоже обувается и выходит из дома, закрыв дверь квартиры. Дорогу до школы скрашивает музыка в наушниках, под которую Хёк иногда пританцовывает, а мысли о том, что его брат убежал неизвестно с кем, уходит чуть на второй план. Правда как только оказывается в здании школы, настроение вновь улетучивается, сменяясь неким плохим предчувствием. Темноволосый списывает это на плохой сон, а точнее почти его отсутствие, и спокойно идёт в класс, где садится за свою парту у окна и тихо бухается на неё, подложив рюкзак и надеясь хоть немного подремать. Постепенно начинают сходиться и другие ученики, а вскоре приходит и Хичоль, который уж точно не даст поспать, тем более, что и сам Хёк хотел с ним поговорить.       — Хён, прекрати воздействовать на меня через Донхэ, ты же знаешь как я люблю его и не могу ему отказывать, но твоё поведение уже переходит почти все границы! — негромко, чтобы их не услышали, но достаточно недовольно начинает Хёк, повернувшись к Хичолю.       — Замечательно, ни «привет, дорогой Хиним, как у тебя дела?», ни элементарного «здрасьте», дорогой мой, ты что-то совсем плохо выглядишь, не заболел? — Хи и правда начинает волновать нездоровый вид Хёка, он тянется к нему, проверяя на наличие температуры, но младший отстраняется. Поняв, что Хёк настроен решительно, Хичоль скрещивает руки на груди и серьёзно смотрит на Хёка. — Хёкджэ, я не понимаю о чём ты. Если ты всё ещё бесишься за платье, то да, это я подговорил Донхэ. Но кстати депиляцию предложил он, а так, я больше никак не воздействовал на тебя через него. Мне это ни к чему, я и сам могу от тебя добиться всего, что угодно. И вообще, прекращай так опекать его, Донхэ уже давно не мальчик, у него уже даже есть личная жизнь, в отличие от некоторых.       — Что?! — взрывается Хёк на весь класс, привлекая внимание остальных немногочисленных учеников, сейчас он выглядит будто злой рассерженный зверь, у которого хотят отнять самое дорогое.        — С кем, чёрт возьми?! — раздражённым шёпотом продолжает Хёкджэ, всё больше закипая.       — Кюхён, — коротко говорит Хичоль, тут же хватая подорвавшегося с места младшего за руку, уводя его из кабинета, чтобы тот ненароком не убил их горе-одноклассника, с которым Донхэ оказался ну уж очень близок. Хёк понимает, что Хи ведёт его на лестницу и пытается вырваться, но крепкая хватка Кима не даёт этого сделать. Старший прижимает разъярённого темноволосого к стене, надеясь вразумить или хотя бы дать спустить пар на себе, а не на Кюхёне или не дай бог Хэ.       — Это всё ты виноват, из-за тебя теперь Донхэ встречается с парнем, из-за тебя он стал таким! — Хёкджэ всё ещё пытается вырваться, он пинается, недовольно рычит и морщится, лишь через несколько минут затихая.       — Малыш, я просто принял его любовь такой, какая она есть. Для меня не имеет значения кого любить, если ты действительно влюбился. Успокойся уже и дай ему хоть немного свободы. Ты не сможешь опекать его вечно, пойми ты, дурень. Ты погубишь и его, и себя, и ваши братские отношения. Он любит тебя и понимает, что ты заботишься о нём хлеще матери, но он вырос, он хочет свободы, да и тебе не мешало бы расслабиться и наконец-то подумать о себе, — Хичоль мягко вытирает дорожки слёз с щёк Хёкджэ, ослабляя хватку. — Делай что хочешь, но своё мнение я высказал.       Парни ещё несколько минут стоят в тишине — Хёк полуотрешённо смотрит вдаль и изредка всхлипывает, обдумывая, что сказал старший, а Хи просто ждёт хоть какой-то реакции.       — Хён, я… Мне надо подумать… Скажи, что я заболел, мне стало плохо, не важно, просто наплети что-нибудь, — Хёкджэ отстраняется от Хичоля и, держась за перилу, спускается вниз. Старший не намерен бежать за ним и успокаивать, он понимает, что Хёку нужно время чтобы принять то, что его брат уже не нуждается в постоянной опеке, может самостоятельно принимать решения и уже даже завёл отношения с парнем.       Дождавшись окончания урока, Хи вызванивает Донхэ, и они вместе идут домой к младшему. Хэ в полном смятении, он не понимает, что происходит, почему они идут домой, почему у Хичоля рюкзак старшего брата, и где он сам. Весь этот поток вопросов выливается на Кима, что у него даже заболевает голова, но они всё же доходят до дома, Хи усаживает младшего перед собой и рассказывает всё то, что произошло между ними с Хёком. Донхэ бледнеет и испуганно смотрит на Чоля, тут же в голову приходят мысли о том, что брат его никогда не простит, что он всё испортил и ничего не будет как прежде. Ким понимает, что ещё одной истерики он не выдержит, поэтому встряхивает младшего Ли за плечи и внушает то, что Хёку просто нужно время, что тот его по-прежнему любит и меньше любить не станет, что у них всё наладится и будет даже лучше. Из-за привязанности к Хичолю, Хэ безукоризненно ему верит и почти приходит в себя, иногда нервно теребя рукава пиджака и покусывая губы. Хи садится рядом с ним на кровать и устало вздыхает, понимая, что он тоже виноват в столь резкой смене ситуации, но отчасти он и не умеет по-другому — не привык лгать и недоговаривать, если говорить, то всё и сразу.       Проходит несколько часов, начинает вечереть. Хэ лежит головой на коленях Хичоля, который мягко и успокаивающе гладит его по волосам, слушая рассказы младшего о том, как они с Хёком вместе отдыхали у бабушки в Мокпо. Иногда Хи даже коротко улыбается, узнавая что-то новое о Хёкджэ, но в то же время он начинает волноваться за объект своего воздыхания, который до сих пор не появился дома и даже не звонил, но не прошло и нескольких минут с того момента, как Чоль об этом подумал, как у него начинает звонить телефон, а на экране высвечивается номер Хёкджэ. Ким отвечает сразу же, несильно спихнув Донхэ с себя, от чего тому пришлось сесть.       — Хичоль-а, а Хичоль-а, а забери меня из бара, а то я совсем пьяный и кажется не смогу сделать ни шагу, — заплетающимся языком в трубку бормочет Хёк, после чего пьяно хихикает. — Я знаю, ты не откажешь своему любимому донсену, ещё и такому доступному.       Хичоль в шоке от услышанного, но соглашается и быстро сказав Донхэ, что заберёт Хёкджэ к себе, поехал на такси в бар, где они пару раз сидели, отмечая сначала день рождения Хичоля, а потом просто от нечего делать. Хи не ошибся с местоположением горе-алкаша, который встретил его восторженными воплями и крепкими объятиями (если то, что он повис у Хи на шее можно так назвать) прямо у порога. Посмотрев на столик, за которым сидел Хёк, старший понял, что выпил он не так уж и много, скорее его развезло с того, что он сильно переживает за брата и мало закусывал. Хичоль уточнил у бармена, всё ли оплачено, и когда тот утвердительно кивнул, он закинул себе на плечо почти уснувшего Хёкджэ и потащил его в такси, на котором они уже доехали до дома Хи. Ким взвалил свою драгоценную ношу на себя и как можно быстрее прошмыгнул в дом, где всё же наткнулся на удивлённые взгляды домочадцев. Хи пробормотал что-то о том, что его друг заболел и ему срочно нужна помощь, поэтому старший притащил его к себе и будет лечить того по высшему разряду. Конечно, родители сразу поняли, что Хёкджэ пьян, но больше их удивил тот факт, что их сын абсолютно трезв, поэтому останавливать его они не стали, решив, что потом обо всём спросят.       Зайдя в свою комнату, Ким сразу укладывает Хёка на постель, облегченно выдохнув и немного завалившись на него, оказавшись совсем лицом к лицу. Хи неотрывно смотрит на пухлые губы, которые маняще причмокивают, но сдерживается, дав себе слово, что Хёкджэ во время их первого поцелуя должен быть в здравом уме и твёрдой памяти, чтобы навсегда запомнить это, и отстраняется, снимая с младшего пиджак и обувь и укладывая его поудобнее. Сам Хичоль идёт на кухню, говорит маме, что Хёку сейчас нужна поддержка, ибо у него не всё в порядке дома (отчасти он даже не врёт), благо мама оказалась понимающая и даже дала таблетки от похмелья, что несказанно радует самого Хичоля, ибо парочку он припрятал себе. Дойдя до комнаты, Хи ставит на тумбу стакан с водой и таблетки, а сам садится в кресло и отзванивается Донхэ, чтобы тот не паниковал и не волновался. Успокоив Хэ, Чоль понимает, что ему спать негде, поэтому до утра засаживается за компьютер.       Когда начинает светать, Хи отсаживается от компьютера и устало потирает шею, всё же приныкаться где-то рядом с Хёком была идея куда лучше, пусть и более травматична. Старший всё же садится на кровать рядом с Хёкджэ, но как только он начинает ложиться, темноволосый морщится и просыпается, негромко взвыв.       — Ну что, алкаш малолетний, запил горе, что теперь головы лишиться готов? — ворчит Ким, сразу же подавая Хёку воды и таблетку. — Так и спиться недолго, знаешь ли.       — Учусь у лучших, — сипло кряхтит Хёкджэ и оглядывается, пытаясь понять, где он, через несколько минут понимая, что это комната Хичоля, что заставляет насторожиться ещё сильнее, но увидев то, что он всё ещё в своей одежде, паника прекращается, и он снова прикрывает глаза, стараясь не обращать внимание на тукающую боль в голове. — И вообще, ты не на много старше меня, так что не умничай.       — Ну то, что ты всё ещё огрызаешься — уже хорошо, а я просто умён и мудр не по годам. Ты зачем так напился, Хёк, я тебя подумать отправил, а не прощаться с печенью. Всё равно мой статус бога-алкоголика ты никогда не отвоюешь, — Чоль устраивается за Хёком и начинает аккуратно массировать плечи, которые напряжены от столь насыщенного прошедшего дня.       — Ну в принципе я и подумал. Знаешь, думаю, ты прав, я и правда слишком опекаю Хэ, раз он начал от меня что-то скрывать, и то, что он полюбил… парня, — на этом моменте Хёк задерживается, тяжело вздыхая, вспомнив какого именно парня полюбил его брат. — В этом нет ничего такого, я наоборот должен его поддерживать.       — Я всегда прав, Хёкки, пора это усвоить, — довольно шепчет Хичоль, подобно змею-искусителю, но почему-то именно благодаря этому шёпоту Хёк успокаивается, немного расслабившись.       — Спасибо, Хи, — Хёкджэ улыбается и поворачивает голову к старшему, но тут же жмурится и болезненно стонет. — Никогда больше не буду столько пить.       — Спасибо в карман не положишь, Хёкки, я кое-что хочу от тебя, — хмыкает Ким, погладив удивлённого Хёка по голове. — Я хочу свидание, с тобой, в платье.       — Так, нет, — несмотря на ноющую боль во всём теле Хёкджэ довольно бодро поднимается на постели и немного зло смотрит на Хи. — Никаких больше платьев. Если я тебе нравлюсь, то и в мужской одежде, а на такие извращения я не готов!       — Как скажешь, только не буянь, а то весь дом сейчас на уши поставишь, — совершенно спокойно, даже наоборот довольно мурлычет Хичоль. — Но то есть ты не против свидания?       — Мы поговорим об этом позже, а сейчас, я думаю, мне пора домой. Ты говорил Донхэ что-нибудь? — взволнованно, но всё также тихо спрашивает Хёкджэ, надеясь на отрицательный ответ.       — Конечно, он же ещё вчера извёлся весь, но как только я доставил тебя в свои апартаменты, я ему сообщил и он вроде как успокоился и пообещал уснуть, — без зазрений совести, даже немного гордо отвечает Хи, сев рядом с младшим.       — Чёрт, Хичоль, когда ты научишься держать язык за зубами? — шипит Хёк, вставая и надевая свой пиджак.       — Никогда, даже во время поцелуя он не за зубами! — хмыкает Хичоль и довольно наблюдает за тем как у Хёкджэ немного краснеют уши.       — Избавь меня от этих подробностей, умоляю. Я домой. Если что — убью тебя, — шепчет Хёк, забирая рюкзак и оглядывая комнату, убеждаясь в том, что он ничего не забыл.       — Не убью, а люблю, ну сколько раз повторять, — смеётся Хи, за что в него прилетает массивных размеров подушка.       Хёкджэ на цыпочках выходит из комнаты Хичоля, а затем, обувшись, и из квартиры, ловит такси и едет домой. Ему страшно из-за предстоящего разговора с Донхэ, он волнуется, что нагрубит брату или как-то обидит, сейчас он понимает, что любое неверно сделанное действие может обернуться против него. Довольно быстро доехав до дома, Хёк расплачивается за такси и буквально вылетает из машины, спеша домой. Зайдя в квартиру, он понимает, что родителей дома не было, а, судя по тишине, Донхэ ещё спит. Хёкджэ тихо переобувается, идёт к себе в комнату, берет сменную одежду и идёт в душ. Пробыв там минут десять и немного освежившись, старший Ли идёт в комнату Хэ и улыбается, увидев его спящим в обнимку с их фотографией. Сев рядом, Хёк видит засохшие дорожки слёз на лице младшего брата, за что ему становится неимоверно стыдно и больно, ведь по сути это он довёл до такого. Старший чмокает Хэ в щёку, от чего тот улыбается и медленно просыпается. Увидев брата рядом и даже явно не хотящего его убить, Донхэ подпрыгивает и обнимает Хёка со всей силы, чуть ли не ломая рёбра.       — Братик, прости меня пожалуйста, я должен был тебе сразу всё рассказать, прости пожалуйста, просто я очень испугался, прости, Хёкки, — нескончаемый поток извинений прерывает хриплое дыхание Хёка, который уже побледнел от крепких объятий младшего, после чего тот ослабляет хватку.       — Хэ, я уже не злюсь, почти. У тебя хороший адвокат, который вовремя вставил мне мозги на место, — тихо хихикает Хёкджэ, по прежнему немного грустно смотря на Донхэ.        — Надеюсь, мы оба сделали для себя нужные выводы и больше не будем друг от друга ничего скрывать, — Хёк мягко улыбается и сам обнимает младшего брата, чувствуя как волнение понемногу отступает.       — Кюхён, он хороший, честно. Я знаю, что он заноза похлеще Хичоля, но со мной он совершенно другой, правда, — умоляюще приговаривает Хэ, надеясь смягчить гнев брата, относительно своего парня. — Кстати о Хичоле, всё же присмотрись, он тоже хороший…       — Донхэ, если ты сейчас не прекратишь нахваливать этого извращенца, я всё же тресну тебе по одному месту, — фырчит старший, утягивая Донхэ на подушку. — Давай лучше ещё поспим.       — А школа?! — воскликнул младший, не ожидав услышать от принципиального в этом вопросе брата такое предложение.       — Никуда не денется, мне надоело туда ходить и вообще, у меня законный больничный, и кстати, — Хёк поднимает голову, еле оторвав её от подушки. — Никогда не пей много, если не хочешь потом умирать, как я.       — Ну да, до Хичоля тебе ещё далеко, — смеётся Донхэ, обратно укладывая брата. — Я в принципе не любитель этого и пил только с тобой и Хи за компанию, так что тут даже не беспокойся.       Но Хёкджэ так и не дослушал, что ему сказал брат, наконец-то спокойно уснув.

***

      Проходит две недели. Донхэ всё же познакомил Хёкджэ с адекватной личностью Кюхёна, которая заверила старшего брата, что Хэ будет за ним как за каменной стеной, но Хёка это не особо успокоило, скорее наоборот — разозлило. Он всё ещё не может до конца принять то, что у Хэ кто-то есть, но относится к этому уже более спокойно, во многом благодаря Хичолю, который не перестал виться вокруг Хёка змеем-искусителем, лишь немного сбавив обороты.       Однажды, сидя на подоконнике в коридоре школы, Хёкджэ вспомнил о предложении Хичоля пойти на свидание. Да, Хёк понял, что ему нравится Хи, да, он уже не против таких отношений, но всё же смелости подойти и согласиться у Хёка не хватало. Но вдруг Ким, будто прочитав мысли Хёкджэ, взялся из ниоткуда и решил напомнить о своём предложении сам.       — Хёкки, а ты же помнишь, что должен мне целое одно свидание, — Хи с лёгкостью запрыгивает на подоконник рядом с Хёкджэ, немного того потеснив. — Я конечно понимаю, что тебе надо подумать, взвесить все за и против, но я вообще-то не молодею, бери, пока горячий!       — Да помню я, помню, — бормочет Хёк, отвернувшись. — Давай завтра вечером сходим в кино.       — На последний ряд? — одухотворённо прокричал Хи почти на весь коридор, заработав очередной щелбан от Хёка.       — Всё ясно, кино отпадает, а то, боюсь, ты меня там и… — Хёкджэ мнётся, не договаривая смущающие его вещи, а заодно не провоцируя старшего. — Не важно, давай просто погуляем по парку, а потом можем зайти ко мне, родители завтра уезжают, посидим с Хэ, он давно просит тебя к нам позвать.       — Как скажешь, я согласен на всё, — довольно хмыкает Хичоль, спрыгнув с подоконника. — Завтра в четыре в парке и не опаздывай, дорогой.       Хёк смущенно улыбается, понимая, что завтра его ждёт и правда весёлый вечер, а пока он возвращается на занятия, где думает совершенно не о теме урока, а о том, поел ли Донхэ, и что будет у них с Хи дальше.       На следующий день Хёкджэ спит до обеда, наслаждаясь выходным, но когда он просыпается и понимает, что до встречи с Хичолем остается совсем мало времени, он корит себя за то, что проспал и начинает скакать в одних джинсах по дому, не замечая, что Хэ дома нет. Собравшись, Хёк бежит в парк, где его уже ждёт Хичоль почти при параде. По крайней мере то, что он аккуратно одет, в отличие от Хёка, уже говорит о его самых серьёзных намерениях.       — Вот как знал — сказал тебе вчера, чтобы ты не опаздывал, неужели проспал? — наигранно возмущается Хи, счастливо улыбаясь и начиная поправлять одежду Хёка. — Рубашку не заправил, куртка нараспашку, ты заболеть решил?       — Я слишком хорошо спал и Донхэ меня не разбудил, — жалуется Хёк, широко зевая и утыкаясь в плечо старшему. — Сейчас, я проснусь, честно.       — Идём домой уже, горе луковое, — смеётся Хи и берёт младшего за руку, ведя его к дому. Хёкджэ на удивление для себя подмечает, что ему нравится, что кто-то держит его за руку, особенно если этот кто-то Хичоль. Дойдя до дома, парни поднимаются в квартиру, и когда они заходят, Хёк понимает, какой беспорядок он тут устроил пока собирался, за что ему становится стыдно.       — Хён, я сейчас всё уберу, честно, посиди пока на кухне, а я…сейчас! — Хёк разувается и начинает бегать по дому, собирая вещи, но на какое-то мгновение затихает, что заставляет Хичоля напрячься, он идёт за Хёком и обнаруживает его злым, надутым хомяком на кровати Донхэ.       — Он ушёл, просто взял и ушёл, ничего мне не сказав, ты понимаешь, он совсем про меня забыл, Хичоль, а я же говорил, что это хорошим не кончится, вот где он сейчас, а если с ним что-то случилось?! — Хёк подскакивает с места и намеревается идти искать брата, но Хи останавливает его, не давая пройти.       — Какой же ты всё-таки истеричка, — вздыхает Хи и мягко целует шокированного Хёкджэ. На какое-то мгновение он полностью цепенеет, даже не сразу начав вырываться, а когда понял, что произошло, Хи уже отстранился и продолжил говорить. — У Кюхёна он, позвонил мне утром, сказал, что ты спишь и просыпаться не собираешься, а ему страсть как хочется погулять, ну я и отпустил малыша, поняв, что ты будешь никакой для прогулки, и мы всё равно придём к тебе домой.       Хёкджэ стоит в ступоре, никак не отойдя от поцелуя, что немного веселит напряженного Хичоля, который берет его за руку и усаживает обратно на кровать.       — Хичоль, ты даже не спросил! — приходит в себя Хёкджэ и густо краснеет, отворачиваясь от старшего.       — Просто признайся, что тебе понравилось, ты безумно меня любишь и хочешь ещё, — Хи обнимает младшего со спины, кладя голову ему на плечо.       — Да, — тихо шепчет Хёк, поворачивая голову и получая новый поцелуй, уже куда более взрослый, нежели обычное касание губ.