Однажды на территории людей

Конрарт Веллер — полукровка. Это означает, что в его теле нет ни капли магической силы. Он не способен ни к целебной магии, ни к магии элементов. И, разумеется, ходжуцу не оказывает никакого влияния на его тело. Именно поэтому он понятия не имеет, что чувствует сейчас Вольфрам. «Все в порядке», — говорит его младший брат, когда они оказываются на территории людей. «Все в порядке», — нервно повторяет он, когда Конрарт протягивает руку в попытке помочь ему подняться с земли, на которой Вольфрам растянулся пару секунд назад. После он уже ничего не говорит, только цепко сжимает пальцы на его, Конрарта, плаще, устало плетясь следом. Дело близится к вечеру, а Йосак со своими людьми должен прибыть только на следующий день, поэтому Веллеру приходится подумать о ночлеге. Поначалу пускать их не хотят. Разумеется, кто из людей захочет пускать к себе на ночь представителей расы мазоку, пусть даже если один из них наполовину человек. Но когда Конрарт опускает на прилавок хозяина трактира небольшой мешочек с монетами, ситуация в корне меняется. Какая неожиданность. Вольфрам плюхается на единственную кровать лицом вниз, как был — прямо в верхней одежде — и недовольно пыхтит, когда Конрарт стаскивает с него обувь и плащ. — Прости, — неловко отзывается Веллер то ли за это, то ли за то, что привел его в город полный хосеки. Вольфрам ничего не отвечает, занимая собой все свободное место, и, очевидно, пытается уснуть. Какое-то время он нервно ворочается, сворачиваясь в итоге в клубок. А после начинает негромко скулить. Глядя на него, такого уязвимого, Конрарт не знает, куда деть переполняющую его вину. Вольфрам снова хнычет, и он берет его на руки, как ребенка. Скорее всего, в своем обычном состоянии его младший брат разразился потоком возмущений и требований оставить его в покое, но сейчас он только прижимается к нему ближе, утыкаясь лбом в плечо. Как в детстве, когда он еще присматривал за ним, Конрарт покачивает его, напевая что-то под нос. Он не умеет петь колыбельные, как это делает Гизела для своих тяжело больных пациентов, поэтому просто перебирает те песни, которые он слышал за время путешествия на землю. Постепенно Вольфрам перестает шуметь и, кажется, наконец засыпает. Конрарт и сам почти дремлет под звук собственного голоса, когда слышит скрип, заставляющий его вскинуть голову и потянуться к мечу. В образовавшейся в дверном проеме узкой полоске света он видит невысокую женскую фигуру. Прислуга. — П-прошу... — заикается она, выставляя перед собой словно щит поднос с едой. Очевидно, сегодняшний ужин. Конрарт откладывает меч в сторону. — Спасибо, — он улыбается, указав рукой на прикроватную тумбу, и получает в ответ удивленный взгляд перед тем, как девушка кланяется и поспешно выходит из комнаты. «Она никогда прежде не сталкивалась с мазоку» — мелькает в голове у Веллера. Либо впечатления от прошлых встреч у нее сохранились не самые радужные. Когда дверь закрывается, Конрарт возвращается к прерванному занятию. Он не голоден, и Вольфрам наверняка сейчас не настроен на то, чтобы есть. Даже если, будить его сейчас совершенно не хочется. — У вас есть яблоки? — спрашивает он негромко, когда рано утром вчерашняя служанка приходит, чтобы забрать поднос с нетронутым ужином. — Яблоки?.. — озадаченно переспрашивает девушка. — У моего младшего брата слабый желудок, — терпеливо поясняет Конрарт, не забывая улыбнуться своей дежурной улыбкой. Вольфрам под его боком спокойно сопит. — Так он ваш брат! А я думала... — она ойкает, краснея и прикрывая рот ладошкой. — Простите, я сейчас! И выбегает, оставляя поднос и удивленного сэра Веллера в придачу к нему. — Похоже, нам успели приписать отнюдь не родственные связи... — бормочет Конрарт, глядя на спящее лицо Вольфрама. Наверное, это следовало ожидать. О чем еще можно было подумать, когда двое абсолютно не похожих внешне мужчин берут комнату с только одной кроватью, да еще и проводят ночь в таком тесном контакте друг с другом. Горестные размышления второго сына о том, что его приняли за любителя молодых мальчиков, прерывает все та же служанка, которая возвращается с небольшой тарелкой, на которой лежит несколько яблочных долек. — Хозяин не велел взять больше одного, — робко поясняет она, — я разрезала, чтобы молодому господину было проще есть. — Спасибо. И снова Конрарт улыбается. В ответ он получает смущенную улыбку, после чего служанка склоняет голову и выходит, на этот раз не забыв прихватить с собой поднос. Вольфрам просыпается через пару часов, когда Конрарт начинает подумывать о том, чтобы спуститься вниз и позавтракать. — Вольф, ты как? — интересуется он, когда замечает два ярко-зеленых глаза, которые смотрят на него в упор. — Сносно, — отвечает Вольфрам после недолгой паузы. Он все еще не проснулся до конца, но выглядел действительно лучше, чем прошлым вечером. Возможно, за ночь источников хосеки поблизости поубавилось, так как большинство людей разошлись по домам и еще не успели выйти на улицу. Конрарт знал, что многие носят их в качестве оберега от сил зла. — Тебе нужно поесть. Вот. Он ставит ему на колени тарелку с уже успевшими потемнеть дольками. — Снова яблоки? Ты бы еще с ложечки меня кормить пристроился, — недовольно бурчит Бильфельд, тем не менее запихивая их в рот по одной и тщательно пережевывая. Конрарт усмехается: если уж у него появились силы препираться, то все действительно куда лучше, нежели вчера. Дождавшись, пока тарелка опустеет, Веллер забирает ее с колен Вольфрама. — Я возьму что-нибудь поесть и вернусь сюда. Не пытайся встать и уйти куда-нибудь без меня. Побудем пока здесь до прихода Йосака. Уверен, он отыщет, где нас найти. — Конрарт, — перебивает его младший брат, все еще дуясь. — Да? — он оборачивается в дверях. От его внимательного взгляда Вольфрам надувается еще сильнее, отворачивая голову. — Спасибо, — буркает он, и это звучит скорее как «спсб», как если бы он чихнул или что-то вроде. На секунду Конрарт думает, может так оно и было. Но покрасневшие щеки выдают Вольфрама с головой, как это нередко бывает благодаря его аристократично бледной коже. Конрарт не уточняет, за что именно тот благодарит его. Вместо этого он мягко смеется, потрепав Вольфрама по светлым волосам, и тут же получает сердитый тычок под ребра. — Не за что, — отвечает он, потирая ушибленное место. Вольфрам возмущенно фыркает. — Иди уже, куда шел, Веллер. — Да-да.